Глава 6

Джулия

– Что за чудо? – охнула я, увидев впереди замок-сказку, усыпанный по фасаду мириадами огней.

– Это «Харродс», детка, – Роберт расплывается в довольной улыбке и тормозит у тротуара. – Самый большой универмаг в мире. Сравнить с ним можно, пожалуй, только нью-йоркский «Мейси».

– Никаких сравнений! От этой основательной феерии так и веет историей старой доброй Англии.

Роберт помогает мне выйти из машины и пускается в любимые разглагольствования:

– По поводу его возраста ты права. Генри Чарльз Харрод основал его в 1849 году…

Он провожает меня до салона красоты. По сторонам галереи призывно подмигивают вывески и манят ярким светом бутики Valentino, Escada, Nina Ricci, Chloé, всех не перечесть. Мне вдруг вспоминается принцесса Диана:

– Постой-ка, а не один ли из хозяев этой громадины погиб вместе с вашей леди Ди пару лет назад в Париже, – останавливаюсь я, озарённая догадкой.

– Если быть точным, то его сын, – Роберт обнимает меня и касается губами моего виска. – Мы пришли. Желаю хорошо провести время. Я сейчас куплю тебе новую сим-карту и оставлю у администратора салона. Когда закончишь, активируй её и позвони.

Роберт достаёт ручку и блокнот. Выводит красивым почерком на листке свой английский номер, подумав, добавляет номер Эдварда. Я убираю листок в сумку, стараясь не думать о том, на какой случай написан второй номер. Роберт будто страшится этого вопроса и облегченно вздыхает.

Администратор за стойкой обращается ко мне с очаровательной улыбкой. Я удерживаю Роберта за рукав и умоляюще смотрю на него.

– Нужно ещё зайти, купить тебе разговорник, – подмигивает он мне и объясняет администратору, что нужно сотворить с моими головой и телом, чтобы я осталась довольна.

***

Роберт

Я приобретаю сим-карту и, оставив ее в салоне, выхожу на улицу. Прыгаю в машину, уже хочу отъехать, когда раздаётся звонок от Самурая.

– Привет, брат! Я тебе жизнью обязан. – Он говорит возбужденно и сбивчиво, сдабривая повествование отборной бранью. Сегодня утром Самурай хотел забраться в свой внедорожник, но вспомнил предупреждение друга и заглянул куда только можно, перед тем как сесть за руль. Оторопел, когда обнаружил взрывное устройство. Сразу вызвал полицию и только-только освободился от написания и подписания официальных бумаг.

– Хреново! С Малышом все в порядке? – выстукиваю пальцами турецкий марш Моцарта, соображая, откуда у недругов из России взялся адрес моей почты. Ведь им я пользуюсь относительно недавно.

– Да не выходит Саня на связь, – в сердцах басит Самурай. – Сейчас еду к нему. Надеюсь, он просто отсыпается после вчерашнего. Из Питера Малой гнал без остановки, а вечером в Москве нарезался в зюзю.

– Давай, – я мысленно молил Бога, чтобы ничего не случилось с Малышом. – Как узнаешь, что с ним – позвони.

С тяжелым сердцем я еду в издательство. На рекламной стойке при входе подхватываю бесплатную глянцевую газету. К счастью, Селены, моей бывшей любовницы, не оказывается на месте. С ней я порвал в свой прошлый прилёт, когда чуть не потерял Джу. Ожидая главного редактора, я машинально листаю страницы, пестреющие фоторепортажами столичной жизни. На одной из них вижу наши фотографии с Джу и, невзирая на тяжелые мысли, мои губы расплываются в улыбке. Любимая женщина смотрит в объектив уже знакомым мне взглядом. Доли секунды ей хватило, чтобы из нежной беззащитной девочки превратится в тигрицу. Как быстро она включила защиту. Ну что же, это даже неплохо. Она умеет держать себя в руках. Наверное, впервые в жизни я с интересом прочитал комментарий под собственной фотографией: «Английский писатель Роберт Фаррелл, единственный сын заслуженного учёного и врача Эдварда Фаррелла, привёз невесту из России. Похоже, Англия потеряла еще одного завидного жениха. Если это не блеф, то вскоре мы станем свидетелями пышного свадебного торжества…»

– Вроде всё прилично. Можно показать её высочеству.

Я прячу газету в папку, достаю телефон и набрал номер Сани, выслушиваю в очередной раз, что абонент недоступен. Лишь бы с ним ничего не случилось. Ради Джу.

Поток мыслей прерывает звонок, приглашающий меня в кабинет. Через час я покидаю издательство, унося с собой подписанный договор о публикации своей книги.

Медленно петляю по улицам родного города. Наконец приходит сообщение от Самурая: «Если что-то и случится с этим чучелом, то только сотрясение мозга. У него финский праздник Похмеляйнен». Я облегченно выдыхаю и, кинув трубку на соседнее сиденье, посильнее надавливаю на газ. То, что взрывчатку подложили в Москве, не исключает возможности провокации в Лондоне.

Припарковавшись у Харродс, я отправляюсь по магазинам. Джу еще не освободилась. Никогда раньше не думал, что буду с таким интересом ходить по женским магазинам. С одной стороны, понимаю, что возлюбленная, возможно, сама хочет делать покупки, но с другой, испытываю неимоверное удовольствие, подбирая для нее вещи.

Спускаюсь на первый этаж за продуктами, отправив Джу эсэмеску с запросом списка. Качу тележку между стеллажами и закидываю туда все её «хотелки». Сложнее всего оказывается найти соду.

Телефон бренчит в кармане, когда я уже расплачиваюсь на кассе.

– Лечу, любимая!

Закинув покупки в машину, бегу в сторону салона красоты

***

Джу

Я с интересом рассматриваю своё отражение в стеклянной витрине. Как же причёска и макияж меняют человека! Я тщательно подготовилась к встрече с английскими родственниками Роберта. Мастер немного укоротила мне волосы, поделив на две длины. Неяркий макияж с новой палитрой теней добавит мне шарма. Правило «встречают по одежке» никто не отменял.

Я вычитала у одного американского исследователя, что внешность на пятьдесят пять процентов определяет первое впечатление о человеке. С этим всё в порядке! Тридцать восемь процентов отводится манере поведения, языку тела. Здесь, вроде, тоже всё без нареканий. А от того, что он говорит и что знает, первое впечатление зависит всего лишь на семь процентов. В последнем случае я полагаюсь на поддержку Роберта и Эдварда. Так что предстать перед объективом микроскопа я вполне готова.

Прежде чем позвонить Роберту, я проникаюсь мыслью: «Не пошалить ли мне немного». Сменяю классическое синее пальто и белые одежды на кожаные высокие ботфорты на каблуке, обтягивающие джинсы и короткую лайковую курточку. Её натягиваю на голое тело. В таком виде поджидаю Роберта у витрины и его приближение ощущаю интуитивно. Повернувшись, сразу узнаю по-кошачьи изящную походку Фаррелла-младшего. Меня тянет к Роберту как малолетку, втюрившуюся в первый раз. Мне хочется подбежать, прыгнуть на него и, обнять за шею. Прижаться к такой уже родной, порой колючей щеке, но я отступаю за колонну. Роберт пробегает мимо, но вдруг резко тормозит и поворачивается в мою сторону. Наши взгляды встречаются. Моё сердце бешено стучит, а в сапоги будто налили свинца.

– О, Господи! – Роберт смотрит по сторонам, хитро улыбается и облизывается, как кот на сметану. В его глазах пляшут озорные огоньки.

– Это все, что ты скажешь? – я довольна произведенным эффектом.

– Иди ко мне, любимая! Тебе повезло, что кругом люди, а то я растерзал бы тебя на месте, – Роберт распахивает объятья, и я спешу к нему.

– Что ты со мной делаешь, негодная девчонка? – шепчет он, обнимая меня. – Что ты со мной делаешь?

– Я с тобой лечу на одной волне.

Он издаёт тихое рычание и добавляет, немного отстранившись.

– Homo sum, humani nihil a me alienum puto[1]. Как же мне хочется поскорее законно назвать тебя «миссис Фаррелл».

– Это что-то изменит?

– Да, – Роберт окидывает меня голодным взглядом. – Хочу владеть тобой морально, физически и на бумаге! Окончательно и бесповоротно оккупировать твоё личное пространство.

– Ты им и так владеешь безраздельно, – Я сейчас с ним одного роста, благодаря каблукам, и мне не нужно вставать на цыпочки, чтобы коснуться губами его щеки.

– А мне все мало, – он подхватывает мои пакеты, стоящие у стены. – Как образцовый семьянин, продукты я купил, но, если хочешь, поужинаем в ресторане.

– Если честно, я бы лучше прогулялась по городу, под зонтом, по набережной Темзы или где ты предложишь, – я смотрю на него умоляюще.

– Любишь гулять под дождем? – удивляется он.

– Нет, но очень хочется увидеть Темзу и знаменитый мост, – складываю руки у груди.

– Я очень надеялся, что ты замяукаешь, что устала, и мы поедем домой. В постельку.

– Не переживай, больше часа я не продержусь.

Роберт придирчиво оценивает мои каблуки.

– Мой любимый город стоит того, чтобы его потоптали эти очаровательные ножки.

Глава 7

Роберт

– У тебя под курткой ничего нет? – от удивления я открываю рот, а ветер, воспользовавшись моей растерянностью, вырывает из руки зонт. Волны Темзы подхватывают его, и он плывёт по течению реки.

– Какой ты растяпа! – Джу негромко смеётся, и её мелодичный смех заставляет меня улыбнуться.

Мы провожаем взглядом зонт. Чёрным плотом, подгоняемый ветром, он уплывает в сторону Тауэрского моста. В зеркальной глади воды отражается вечерний город, а мне вспоминается наш первый поцелуй на набережной Москвы-реки солнечным днем в сентябре. Как я тогда утонул в зеленых глазах Джу, и будто тысячи русалок увлекли меня в бездну, откуда возврата нет.

С тех пор как я сделал свою возлюбленную женщиной, ее взгляд больше не был отравлен. Правда, менее дерзким и насмешливым он не стал. Взор ее очей до сих пор сводит меня с ума от неизвестности и неуверенности в следующем шаге Джу.

– Да и пёс с ним! – я поднимаю воротник на пальто и обхватываю её тонкую талию. – Зубы мне не заговаривай! Что у тебя под курткой?

Уголки губ Джу дрожат, тонкие пальцы хватаются за застежку и медленно тянут её вниз. Дойдя до середины груди, рука замирает.

– Поцелуй меня, – просит Джу. – Как тогда, на набережной в Москве? Помнишь?

Точно говорят, у дураков мысли сходятся. Под проливным дождем, в декабре на набережной Темзы я целую свою любимую женщину и не могу остановиться. Наше дыхание сбивается, и я не понимаю, дрожит ли Джу от холода или от страсти. Я готов стянуть с нее куртку, повалить на скамейку и целовать любимое тело до одури, до потери сознания. Остатки разума заставляют меня оторваться от зацелованных губ, подхватить Джу на руки и отнести в машину.

С таких сладостных воспоминаний начинается моё утро. Часы в белом металлическом корпусе показывают семь часов. Я проснулся рано, мучимый желанием. Вчера весь вечер мы гуляли по городу и потом долго отогревались в тёплой ванной со всеми вытекающими эротическими последствиями:

– Мне всегда тебя будет мало, – шепчу, приподнявшись на локте над мирно спящей возлюбленной.

Я склоняюсь над Джу, и, чуть стянув одеяло, приникаю губами к ее груди. Тёплая ладонь шлёпается мне на спину, и Джу стонет сквозь сон:

– Эдвард, не надо…

Меня бросает в холодный пот, и я сдаю назад. Джу поворачивается набок и, положив руки под голову, сладко причмокивает губами:

– Еще раз тронешь, убью.

Я облегченно выдыхаю. Нормальные в этой белокурой голове сны снятся. Но пока она говорит «нет», можно не напрягаться. Дам я ей полную свободу этим утром. Желания как небывало, и я погружаюсь в менее радужные воспоминания: в тот день, когда отец не дал Джу выйти из окна и впервые поцеловал её. И, скорее всего, не в последний. Я обнимаю свою девочку и вскоре снова засыпаю.


[1] Homo sum, humani nihil a me alienum puto (лат.) – Я человек и ничто человеческое мне не чуждо.


Загрузка...