Бемби - читать онлайн

I

Он появился на свет в дремучей чащобе, в одном из тех укромных лесных тайников, о которых ведают лишь исконные обитатели леса.

Его большие мутные глаза ещё не видели, его большие мягкие уши ещё не слышали, но он уже мог стоять, чуть пошатываясь на своих тонких ножках, и частая дрожь морщила его блестящую шкурку.

– Что за прелестный малыш! – воскликнула сорока. Она летела по своим делам, но сейчас разом обо всём забыла и уселась на ближайший сучок. – Что за прелестный малыш! – повторила она.

Ей никто не ответил, но сорока ничуть не смутилась.

– Это поразительно! – тараторила сорока. – Такой малютка – и уже может стоять и даже ходить! В жизни не видала ничего подобного. Правда, я ещё очень молода, что вам, наверно, известно, – всего год, как из гнезда… Но нет, это поистине изумительно и необыкновенно! Впрочем, я считаю, что у вас, оленей, всё изумительно и необыкновенно. Скажите, а бегать он тоже может?

– Конечно, – тихо ответила мать. – Но извините меня, пожалуйста, я не в состоянии поддерживать беседу. У меня столько дел… к тому же я чувствую себя немного слабой.

– Пожалуйста, не беспокойтесь, – поспешно сказала сорока. – У меня самой нет ни минутки времени. Но я так поражена!.. Подумать только, как сложно проходят все эти вещи у нас, сорок. Дети вылупляются из яиц такими беспомощными! Они ничего, ну ничего не могут сделать для себя сами. Вы не представляете, какой за ними нужен уход! И они всё время хотят есть. Ах, это так трудно – добывать пропитание и следить, чтоб с ними чего не приключилось! Голова идёт кругом. Разве я не права? Ну согласитесь со мной. Просто не хватает терпения ждать, пока они оперятся и приобретут мало-мальски приличный вид!

– Простите, – сказала мать, – но я не слушала.

Сорока улетела. «Глупое создание! – думала сорока. – Удивительное, необыкновенное, но глупое».

Мать не обратила никакого внимания на исчезновение сороки. Она принялась мыть новорождённого. Она мыла его языком, бережно и старательно, волосок за волоском, вылизывая шкурку сына. И в этой нежной работе было всё: и ванна, и согревающий массаж, и ласка.

Малыш немного пошатывался. От прикосновений тёплого материнского языка им овладела сладкая истома, он опустился на землю и замер. Его красная, влажная, растрёпанная шубка была усеяна белыми крапинками, неопределившееся, детское лицо хранило тихое, сонное выражение.

Лес густо порос орешником, боярышником и бузиною. Рослые клёны, дубы и буки зелёным шатром накрывали чащу; у подножий деревьев росли пышные папоротники и лесные ягоды, а совсем внизу ластились к смуглой, бурой земле листочки уже отцветших фиалок и ещё не зацветшей земляники.

Свет раннего солнца проникал сквозь листву тонкими золотыми нитями. Лес звенел на тысячи голосов, он был весь пронизан их весёлым волнением. Без устали ворковали голуби, свистели дрозды, сухонько пощёлкивали синицы и звонко бил зяблик. В эту радостную музыку врывались резкий, злой вскрик сыча и металлическое гуканье фазанов. Порой всю многоголосицу заглушало звенящее, взахлёб, ликование дятла.

А в выси, над кронами деревьев, неумолчно гортанными голосами ссорились вороны и, прорезая их хриплое, назойливое бормотанье, долетали светлые, гордые ноты соколиного призыва.

Малыш не различал голосов, не узнавал напевов, он не понимал ни одного слова в напряжённом и бурном лесном разговоре. Не воспринимал он и запахов, которыми дышал лес. Он чувствовал лишь нежные, лёгкие толчки, проникавшие сквозь его шубку, в то время как его мыли, обогревали и целовали. Он вдыхал лишь близкое тепло матери. Тесно прижался он к этому мягкому, ароматному теплу и в неумелом голодном поиске отыскал добрый источник жизни.

И пока сын пил из неё благостную влагу, мать тихо шептала: «Бемби». Она вскидывала голову, прядала ушами и чутко втягивала ноздрями воздух. Затем, успокоенная и счастливая, целовала своего ребёнка.

– Бемби, – говорила она, – мой маленький Бемби!

II

Ранней летней порой воздух тих, деревья стоят недвижно, простирая руки-ветви к голубому небу, и молодое солнце изливает на них свою щедрую силу. Белые, красные, жёлтые звёздочки усеяли живую изгородь кустарника. А другие звёздочки зажглись в траве. Сумеречная лесная глубь сверкает, пылает всеми красками цветения.

Лес крепко и остро благоухает свежей листвой, цветами, влажной землёй, юными нежно-зелёными побегами. Всё звонче и богаче его многоголосье; погуд пчёл, жужжанье ос, низкий звук шмелиной трубы влились в лесной оркестр. Первая пора детства Бемби…

Бемби шёл за матерью по узкой тропе, пролегавшей между кустами. Это было приятное путешествие. Густая листва, уступая дорогу, мягко колотила его по бокам. Ему то и дело мерещились неодолимые преграды, но преграды рушились от одного его прикосновения, и он спокойно шёл дальше. Тропинок было не счесть, они во всех направлениях исчертили лес. И все они были знакомы его матери. Когда Бемби остановился перед непроницаемой зелёной стеной жимолости, мать мгновенно отыскала лаз.

Бемби так и сыпал вопросами. Он очень любил спрашивать. Для него не было большего удовольствия, чем задавать вопросы и выслушивать ответы матери. Бемби казалось вполне естественным, что вопросы возникают у него на каждом шагу. Он восхищался собственной любознательностью.

Но особенно восхитительным было то нетерпеливое чувство, с каким он ожидал ответа матери. Пусть он порой и не всё понимал, но тогда он мог спрашивать дальше, и это тоже было прекрасно. Иногда Бемби нарочно не спрашивал дальше, пытаясь своими силами разгадать непонятное, и это тоже было прекрасно. Подчас он испытывал чувство, будто мать нарочно чего-то недоговаривает. И это тоже было прекрасно, потому что наполняло его ощущением таинственности и неизведанности жизни, что-то сладко замирало в нём, пронзая всё его маленькое существо счастливым страхом перед величием и неохватностью подаренного ему мира.

Вот сейчас он спросил:

– Кому принадлежит эта тропа, мама?

А мать ответила:

– Нам.

Бемби спросил:

– Тебе и мне?

– Да.

– Нам обоим?

– Да.

– Нам одним?

– Нет, – ответила мать. – Нам, оленям.

– Что это такое – олени? – спросил Бемби смеясь.

Мать посмотрела на сына и тоже рассмеялась.

– Ты – олень, я – олень, мы – олени. Понимаешь?

От смеха Бемби подпрыгнул высоко в воздух.

– Понимаю. Я – маленький олень, ты – большой олень. Правильно?

Мать кивнула.

– А есть ещё олени, кроме тебя и меня? – став серьёзным, спросил Бемби.

– Конечно, – ответила мать. – Много-много оленей.

– Где же они? – воскликнул Бемби.

– Здесь… всюду.

– Но я их не вижу!

– Ты их увидишь.

– Когда? – Охваченный любопытством, Бемби остановился.

– Скоро, – спокойно сказала мать и пошла дальше.

Бемби последовал за ней. Он молчал, раздумывая над тем, что значит «скоро». Ясно, что «скоро» – это не «сейчас», это «потом». Но ведь «потом» может быть и «не скоро».

Вдруг он спросил:

– А кто проложил эту тропу?

– Мы, – ответила мать.

Бемби посмотрел удивлённо:

– Мы? Ты и я?

Мать ответила:

– Ну, мы – олени.

Бемби спросил:

– Какие?

– Мы все, – ответила мать.

И они пошли дальше.

Бемби развеселился. Он храбро прыгал в сторону от дороги, но тут же возвращался к матери.

Вдруг что-то зашуршало в траве. Закачались папоротники, тонкий, как ниточка, голосочек жалко пропищал, затем всё смолкло, лишь тихо шептались стебельки и травы, растревоженные чьим-то незримым бегом.

Это хорёк охотился за мышью. Вот он прошмыгнул мимо них, осмотрелся и принялся уничтожать добычу…

– Что это было? – возбуждённо спросил Бемби.

– Ничего, – сказала мать.

– Но… – Бемби дрожал. – Я же видел…

– Не бойся, – сказала мать. – Это всего-навсего хорёк убил мышь. – И она повторила: – Не бойся.

Но Бемби был ужасно испуган, незнакомое щемящее, жалкое чувство проникло к нему в сердце.

Долго не мог он вымолвить слова, потом спросил:

– Зачем он убил мышь?

– Зачем?.. – Мать колебалась. – Пойдём скорей! – проговорила она, будто ей что-то внезапно пришло на ум.

Она быстро устремилась вперёд, и Бемби пришлось потрудиться, чтоб не отстать от матери. Он скакал изо всех силёнок, а мать молчала, она как будто забыла о его вопросе.

Когда же они снова пошли обычным шагом, Бемби спросил подавленно:

– А мы тоже когда-нибудь убьём мышь?

– Нет, – ответила мать.

– Никогда?

– Никогда.

– А почему так? – с облегчением спросил Бемби.

– Потому что мы никогда никого не убиваем, – просто сказала мать.

Они проходили мимо молодого ясеня, когда сверху послышался громкий, злой крик. Мать спокойно продолжала путь, но Бемби, полный нового любопытства, остановился. Высоко в ветвях над лохматым гнездом ссорились два ястреба.

– Убирайся отсюда, негодяй! – кричал один.

– Не очень-то задавайся, болван! – отвечал другой. – Мы и не таких видывали!

– Вон из моего гнезда! – бесновался первый. – Разбойник! Я размозжу тебе голову! Такая подлость! Такая низость!

Другой, заметив стоящего под деревом Бемби, слетел на нижнюю ветку и гаркнул:

– А тебе что надо, морда? Пошёл вон!

Бемби скакнул прочь, нагнал мать и пошёл за ней следом, притихший и напуганный. Мать не подавала виду, что заметила его короткое отсутствие, и через некоторое время Бемби заговорил сам:

– Мама, что такое подлость?

Мать сказала:

– Я не знаю.

Бемби немного подумал, затем начал снова:

– Мама, а почему те двое так злились друг на друга?

Мать ответила:

– Они повздорили из-за еды.

Бемби спросил:

– А мы, олени, тоже ссоримся из-за еды?

– Нет, – сказала мать.

– Почему нет?

– Потому что тут достаточно еды для всех нас.

Но Бемби хотелось ещё кое-что узнать.

– Мама…

– Что тебе?

– А мы, олени, злимся когда-нибудь друг на друга?

– Нет, маленький, у нас, оленей, этого не бывает.

Они шли дальше. В какой-то миг перед ними разверзлась широкая светлая, слепяще-светлая щель. Там кончалась живая изгородь кустарника, обрывалась тропа. Ещё несколько шагов – и перед ними во все стороны распахнулся залитый солнцем простор. Бемби хотел прыгнуть вперёд, но мать стояла недвижно.

– Что это такое? – воскликнул он нетерпеливо, очарованный новой прелестью мира.

– Поляна, – ответила мать.

– А что такое поляна?

– Это ты скоро сам увидишь, – строго сказала мать.

Она стала серьёзной и насторожённой. Вскинув голову, она к чему-то напряжённо прислушивалась и глубоко втягивала ноздрями воздух.

– Всё спокойно, – произнесла она наконец.

Бемби прыгнул вперёд, но мать преградила ему дорогу:

– Жди, когда я тебя позову.

Бемби послушно остановился.

– Вот так, – одобрила мать. – А теперь слушай меня внимательно.

Бемби чувствовал скрытое волнение в голосе матери. Он напряг всё своё внимание.

– Это не так просто – идти на поляну, – сказала мать. – Это трудное и опасное дело. Не спрашивай почему, когда-нибудь ты и сам узнаешь. А сейчас запомни хорошенько, что я тебе скажу. Обещаешь?

– Да, – ответил Бемби.

– Так вот. Сперва я пойду одна. Ты стой здесь и не спускай с меня глаз. Если увидишь, что я бегу назад, то и ты беги прочь, беги как можно быстрее. Я уж догоню тебя.

Она замолчала, о чём-то думая, затем продолжала глубоким, проникновенным голосом:

– Во всяком случае беги, беги изо всех сил. Беги… если даже что случится со мной… Если увидишь, что я… что я упала… не обращай внимания. Что бы ты ни увидел, что бы ни услышал, – прочь отсюда, немедленно прочь… Обещаешь?

– Да, – сказал Бемби тихо.

– А сейчас мы пойдём на поляну, сперва я, потом ты. Тебе там очень понравится. Ты будешь играть, бегать. Только обещай, что при первом же моём зове ты будешь около меня. Обещаешь?

– Да, – сказал Бемби ещё тише – ведь мать говорила так серьёзно.

– Когда ты услышишь мой зов, не глазей по сторонам, ни о чём не спрашивай, а сразу, как ветер, лети ко мне. Без промедления, без раздумий. Запомни это. Если я побегу, мчись за мной и не останавливайся, пока мы не очутимся в чаще. Ты не забудешь?

– Нет, – ответил Бемби с тоской.

– А теперь я пойду, – сказала мать и двинулась вперёд.

Она выступала медленно, высоко поднимая ноги. Бемби не спускал с неё глаз. Любопытство, страх, ожидание чего-то необычайного боролись в его душе. Он видел, как мать сторожко прислушивается, видел, как напряжено её тело, и сам напрягся, готовый в любую секунду броситься наутёк. Но вот мать вытянула шею, удовлетворённо осмотрелась и крикнула:

– Иди сюда!

Бемби прыгнул вперёд. Огромная радость, охватившая его с волшебной силой, прогнала страх. В чащобе он видел лишь зелёный свод листвы, сквозивший кое-где голубыми крапинами неба. А сейчас ему открылась вся неохватная голубизна небесного свода, и он чувствовал себя счастливым, сам не ведая почему. В лесу он почти не знал солнца. Он думал, что солнце – это широкие полосы света, скользящие по стволам деревьев, да редкие блики в листве. А сейчас он стоял в ослепительном сиянии, в благостном царстве тепла и света; чудесная, властная сила закрывала ему глаза и открывала сердце.

Бемби был потрясён, опьянён, одурманен. Он подпрыгивал на месте – два, три, четыре, пять, шесть… десять раз. Это делалось помимо его воли, он и не прыгал даже – его подбрасывало в воздух. Его юные члены так напрягались, его грудь дышала так полно и глубоко ароматным, пряным воздухом поляны, что его возносило кверху.

Ведь Бемби был ребёнком. Будь он сыном человеческим, он бы громко кричал от счастья. Но он был оленёнком, а оленятам недоступно выражение радости на человеческий лад. Бемби ликовал по-своему.

Мать видела его беспомощные, смешные прыжки и всё понимала. Бемби знал лишь узкие оленьи тропы, в короткий век своего существования он свыкся с теснотой чащобы, он не ведал, что такое простор и как им пользоваться.

Она наклонила голову и стремительно кинулась вперёд. Бемби засмеялся, а через секунду и сам припустил за ней следом, да так, что высокие травы громко зашуршали. Это испугало Бемби, он остановился, не зная, как ему поступить. И тут, сопровождаемая тем же странным шелестом, крупными прыжками приблизилась к нему мать, со смехом пригнулась, крикнула: