Всю ночь поезд тащился по унылой маньчжурской степи и только к утру прибыл в Синьцзин. Несмотря на ранний час, на перроне было много народу. Бросались в глаза жандармы, их было столько, что хватило бы для разгона небольшой демонстрации.
Когда поезд застыл у платформы, пассажиры недружной стайкой потянулись к выходу. Каймадо неспешно надел пиджак, перебросил через руку элегантный плащ – только такой подобает носить настоящему коммерсанту – и, подхватив саквояж, вышел в тамбур.
В толпе встречающих мелькнуло знакомое лицо – майор Дейсан, правая рука Ниумуры, занимается вопросами разработки и проведения сложнейших комбинаций. Впервые судьба свела их во Владивостоке в тридцать втором, Дейсан тогда делал первые шаги в разведке. Вспомнив пронырливого «торговца пушниной», который трясущимися руками принимал у него для дальнейшей передачи секретные материалы, Каймадо усмехнулся. От того Дейсана ничего не осталось. Изменился взгляд – стал жестким и уверенным, стала другой осанка: теперь это был человек, знающий себе цену.
Увидев Каймадо, Дейсан коротко поклонился и предложил пройти к машине, которая ждала на площади. Ехать долго не пришлось, гостиница, в которой, как правило, останавливались преуспевающие бизнесмены, обычно китайцы и японцы, находилась в нескольких кварталах от вокзала.
Каймадо с интересом оглядывался по сторонам. Вокзал и прилегающая к нему площадь по размерам хотя и уступали харбинским – те были обустроены с истинно русским размахом, поражали изысканностью восточного колорита. Бросался в глаза идеальный порядок. Власти Маньчжоу-го (а точнее, японская военная администрация, контролирующая любые начинания) лезли из кожи вон, чтобы продемонстрировать «цивилизованному миру»: мы способны противостоять и коммунистам, и гоминьдановцам, создав образцовое – во всем – государство.
За короткое время Синьцзин преобразился. Ничем не примечательный городок удивительно похорошел, приобрел европейский лоск. На месте ветхих китайских фанз, хаотично лепившихся друг к другу, выросли невысокие удобные дома, подорогам, мощенным булыжником, а кое-где даже покрытым асфальтом, оглушительно сигналя клаксонами, без всякого уважения к пешеходам сновали новенькие «форды» и «мерседесы», в торговых заведениях толпился народ. Сохранился, конечно, и другой Синьцзин – все такой же неухоженный, как и его предшественник Чанчунь. Но на зловонные узкие улочки, вившиеся по окраинам, иностранцы предпочитали не заглядывать. Жизнь сосредоточилась в центре города, где открыли свои представительства крупнейшие мировые компании. По вечерам город освещался сотнями огней. Для местных жителей диковинным было электрическое освещение, но еще более диковинным – пестрые огни рекламы, зазывавшей в казино, синематографы и прочие увеселительные заведения. Под императорский дворец частично были переделаны несколько зданий транспортного управления соляной компании. Смотрелись они неплохо, хотя и представляли нетипичную для Востока эклектику: японский модерн соседствовал с готикой, а рядом дома в традиционном китайском стиле. Надо думать, Пу И во дворце было комфортно. К прогулкам располагал тенистый сад, он мог поплавать в открытом бассейне и даже размяться на теннисном корте – к этой игре его пристрастила некоторое время жившая в Америке четвертая, любимая, жена.
Каймадо с неподдельным интересом разглядывал новую столицу, и сердце его наполнялось гордостью за Японию, это была великая идея – создать в Маньчжурии цветущий оазис благополучия. Но он не мог не думать о предстоящем задании. Советский агент Ван… Почему так долго не выходит на связь? В душе Каймадо все более разгоралась тревога. А тревожиться было о чем. Установив связь с Ваном, он передаст его японской разведке. Ниумура клялся, что до его, Каймадо, возвращения в Советский Союз Вана не тронут, но словам старой лисы доверять было бы глупо. Накануне войны с Советами Вану никто не позволит безнаказанно передавать информацию русской разведке. Агент обречен, и, скорее всего, его арестуют сразу после встречи. А это уже грозило самому Каймадо. Арест Вана утаить не удастся, подозрения в этом случае падут на него: цепочка слишком прозрачна. Можно, конечно, рассчитывать на поддержку майора Казакова, но и он будет бессилен перед НКВД. Каймадо нахмурился. Русские умеют пытать. Пятнадцать лет назад, в двадцать пятом, ему довелось провести два дня в подвалах ОГПУ. Воспоминаний хватит на всю жизнь. Тогда он выдержал только потому, что имел прекрасную подготовку и умел медитировать. И конечно, ему повезло, других так просто не отпускали.
Автомобиль остановился у входа в гостиницу. Вышколенный китаец-портье принял у Каймадо саквояж и засеменил вперед. Номер, забронированный на имя торгового представителя известной фармацевтической компании, находился на втором этаже. Каймадо номер понравился. Чисто, уютно, хотя и без особого шика. Двуспальная кровать, секретер, маленькая ванная с отдельным входом. Из окна виден ухоженный скверик, в котором цвела сирень. В последний свой приезд в Синьцзин он жил в дешевых меблированных комнатах китайского квартала. Веселое было время! Днем ему приходилось воевать с толпами нищих, досаждавших постояльцам, а по ночам – с полчищами ненасытных клопов.
Ноздри щекотали аппетитные запахи, доносившиеся из ресторана. Каймадо вспомнил, что последний раз ел почти сутки назад. Дейсан предложил позавтракать в номере, по крайней мере здесь можно было поговорить. За завтраком они успели обсудить детали предстоящей операции. Выполнить задание было не так-то просто. Майор Казаков поскупился на информацию, о Ване сообщил лишь необходимый минимум, которого было недостаточно для того, чтобы за короткий отрезок времени отыскать нужного человека в громадном управлении железной дороги, ведь в списке служащих он был указан под другой фамилией. Но Каймадо надеялся на удачу, к тому же он не мог не оправдать возлагавшиеся на него надежды.
Выпив традиционный чай, он отправился в город. Согласно инструкции ему предстояло отыскать редакцию газеты «Манею Симбун» и опубликовать объявление, которое должно было послужить сигналом для Вана. Идти пришлось довольно далеко – редакция располагалась в китайском квартале, – но Каймадо шагал уверенно: профессиональный разведчик, он прекрасно ориентировался в незнакомых местах.
Нужный дом оказался настолько старым, что даже подойти к нему было страшно. Редакция располагалась в полуподвальном этаже. Рассохшиеся деревянные ступени угрожающе скрипели под ногами, и Каймадо поторопился нырнуть в грязноватый, с облупившимися стенами коридор, в самом конце которого располагался нужный ему отдел объявлений. Облупленная дверь легко поддалась, и он вошел в тесную каморку, интерьер которой составляли небольшой стол, зеленое сукно которого было густо закапано чернилами, два шатких стула и покосившийся шкаф, заваленный доверху кипами бумаг.
Отделом заведовал похожий на маленькую юркую обезьянку человечек. Каймадо удивил его дорогой, европейского покроя костюм, совершенно не гармонировавший с обстановкой. Имеет источник дополнительных доходов? Но кто ему платит и за что?
Человечек вопросительно взглянул на Каймадо, проворно убрал со стула стопку пыльных папок и предложил сесть:
– Я весь внимание, господин… господин…
– Пак, – брезгливо поморщившись, представился Каймадо, достал из кармана пиджака кожаное портмоне, вытащил из него заранее написанное объявление и требовательно произнес: – Это должно выйти в ближайшем номере газеты!
– Хорошо, хорошо! Любое пожелание клиента для нас закон. Для нас…
– Так когда это будет опубликовано? – перебил человечка Каймадо.
– Не позже завтрашнего утра! Свободное место на полосе мы найдем! – Прочитав объявление, человечек сочувственно зацокал языком: – Ах, какая неприятность! Ах, какая неприятность! Но вы знаете, все можно исправить! Это прекрасно, что вы решили обратиться к нам!
Казалось, он вот-вот расплачется, но глаза-бусинки при этом алчно буравили туго набитое портмоне.
На первый взгляд в тексте ничего особенного не содержалось: «Представительство фармацевтической компании “Сун Тайхан” в Синьцзине будет признательно тому, кто найдет и возвратит утерянную печать. Обращаться в гостиницу “Кокоро” к господину Паку. Вознаграждение гарантировано». Ежедневно на последних страницах «Манею Симбун» печаталось нечто подобное, но агент Ван, прочитав это, должен выйти на связь.
Каймадо швырнул на стол четыре доллара и на ходу бросил:
– Повторите объявление в четырех номерах!
– Конечно, конечно! – закивал человечек, схватил деньги и спрятал в карман.
На улице дышалось гораздо легче, хотя китайский квартал есть китайский квартал. Пропитанный специями воздух казался густым. Солнце припекало, и Каймадо перешел в тень. Можно было бы нанять рикшу, но он направился к центру города пешком.
Газета даст объявление только на следующее утро, значит, до встречи с Ваном оставались целые сутки. Каймадо улыбнулся. Прекрасно! Двадцать четыре часа он может оставаться самим собой, а потом… а потом, когда Ван придет на встречу, сыграет роль товарища из Москвы, секретного сотрудника, резидента. Ему не привыкать, он всю жизнь играет роль, и Ван ни о чем не догадается. А там… Может, и пронесет, как говорят русские. В конце концов, почему арест Вана обязательно должен быть связан с его персоной?
Настроение стало улучшаться, Каймадо бесцельно брел по городу, рассматривая витрины магазинов. Табачная лавка, книжная… В книжную он решил заглянуть. Страсть к чтению, зародившаяся в раннем детстве, не покидала его никогда. У него не было возможности собрать свою библиотеку, но он всегда с жадным интересом копался в книжных развалах. Здесь, в Китае, можно было найти уникальные экземпляры. Смутное время, начало которому положила Синьхайская революция, свергнувшая маньчжурскую династию Цин, опустошила дворцы многих правителей. И если предметы роскоши растаскивали неуемные в своей жадности обыватели, то книги никому не были нужны. Их жгли, на них сидели, как на стульях, просто выбрасывали, но Каймадо не позволял себе взять ни единого фолианта. Железное правило разведчика – любые привязанности есть слабое место – удерживало от искушения.
К концу дня ноги уже гудели от усталости, но в гостиницу идти не хотелось. Каймадо решил перекусить в городе. Чтобы доставить самому себе удовольствие, он решил полакомиться деликатесом из деликатесов – супом из ласточкиных гнезд. Такой суп стоил целое состояние, но Каймадо располагал средствами.
Сидя за столиком ресторана, он вспоминал легенду, которую в далеком детстве рассказывала ему мать. Первыми суп из ласточкиных гнезд попробовали китайские воины, вытесненные войсками Чингисхана на скалистый остров Нансей. В поисках съестного они перерыли все, но остров был пуст, даже трава не росла. Тогда кто-то решил положить в походный котелок с кипятком пустое гнездо, сорванное со скалы. Суп оказался прекрасен на вкус. Кроме того, все отведавшие его почувствовали, как в измученные тела возвращаются силы. Секрет, очевидно, в том, что в каждом гнезде содержится ценнейший белок – рыбья икра и высушенные солнцем мальки, скрепленные слюной птиц. Гнезда эти собирают вручную, и часто без жертв не обходится. Крохотные ласточки, защищая свой дом, становятся настоящими фуриями. А рецепт приготовления супа прост. Сначала гнездо вымачивают, затем очищают его от грязи и… варят, пока не станет мягким.
Однако каждый повар положит в суп свои специи, поэтому суп, приготовленный в Пекине, будет отличаться от супа, приготовленного в Синьцзине, и даже в соседних ресторанах вкус блюда будет отличаться.
Под суп Каймадо заказал водку – не саке, а настоящую русскую водку. Водка оказалась «правильной» (Каймадо знал, что в некоторых китайских ресторанах ее любят разбавлять), и вскоре по телу разлилось приятное тепло. Он ценил такие минуты, редкие в его профессии, и в гостиницу засобирался только к вечеру, когда на улице уже стали сгущаться плотные сумерки.
Темные глазницы окон насторожили, но, как выяснилось, из строя вышла проводка. Услужливый бой встретил его у входа с керосиновой лампой в руках и проводил в номер.
Отпустив его, Каймадо не стал зажигать свечи. Лег в кровать и постарался заснуть, однако сон не шел.
Предстоящая встреча с Ваном не давала покоя. Кто знает, как будут развиваться события… Не исключено, что Ван не придет. Бывает, люди теряются, и никакая разведка их не найдет – ни русская, ни японская, ни немецкая. В глубине души Каймадо надеялся именно на такой исход. Поворочавшись с боку на бок, он все же заснул.
Утро, как обычно, началось с упражнений, правда, проделывать их пришлось в номере. После зарядки он принял душ, заказал в номер легкий завтрак и стал ждать.
Через полчаса в дверь постучали, но это оказался Дейсан. В глазах майора читалось нетерпение: поимка «красного агента» служила гарантом его дальнейшего продвижения по службе. Каймадо это не понравилось. Сухо поздоровавшись, он позволил себе ненужную фразу:
– Ждете, когда я вытащу на свет русского «крота»?
– Вы чем-то недовольны, Каймадо-сан?
– Майор, давайте начистоту. Вы собираетесь отслеживать мои действия? Уверяю вас, это лишнее. Ваном я займусь сам.
– Ну разумеется, какие могут быть вопросы! – натянуто улыбаясь, произнес Дейсан.
Каймадо не поверил в его искренность.
– Позволю себе повторить: это лишнее. Я настаиваю на этом. Не забывайте, Ван – опытный агент. Такие, как он, нутром чувствуют опасность. Допустим, мы встретимся с ним в городе. Если слежка будет обнаружена, все пойдет насмарку!
– Каймадо-сан, мне кажется, вы даете слишком лестную характеристику агенту большевиков, – пожал плечами Дейсан.
– Дело не в нем, – досадливо поморщился Каймадо. – В отличие от вас я прекрасно знаю, что такое НКВД. Если Ван располагает запасным каналом связи, то тогда…
– Запасным каналом? – перебил его Дейсан. – Стал бы Казаков рисковать вашей головой, имей Ван таковой!
Каймадо нечего было возразить, но он продолжал упорствовать:
– И все равно давайте доверять другдругу. Я требую – никаких «хвостов»!
– Хорошо, даю вам слово японского офицера, что слежки не будет, – кивнул Дейсан.
– Надеюсь, ваше слово такое же надежное, как меч самурая?
– Вы… Вы сомневаетесь? – От обиды у Дейсана загорелись щеки.
Каймадо холодно извинился и кратким поклоном завершил неприятный диалог. Дейсан покинул номер.
Выждав некоторое время, разведчик спустился в холл и купил свежие газеты. Его объявление было помещено на последней полосе. Это давало надежду на то, что Ван откликнется. Он либо придет сюда, в гостиницу, либо даст законспирированный ответ в той же «Манею Симбун». Оставалось ждать.
К вечеру Ван так и не появился, зато на следующий день Каймадо, просматривая утренний выпуск газеты, нашел понятные лишь ему строки: «Представителю компании “Сун Тайхан”. Находка у меня. Готов передать лично в руки. Ресторан “Маньчжурия”, 19 часов».
Каймадо решил не оповещать Дейсана о предстоящей встрече, тот и так наверняка о ней уже знал. Покинув гостиницу, он бесцельно болтался по городу, убивая время, и ровно в семь вошел в «Маньчжурию».
Несмотря на громкое название, это было простенькое второразрядное заведение. В зале было много народу, кормили здесь вкусно и недорого. Свободный столик удалось разыскать с трудом.
Сделав заказ, Каймадо принялся листать газету. Агент запаздывал, и Каймадо это не нравилось. Может быть, Ван пристроился где-то по соседству, тянет саке и исподволь изучает его? Но какой в этом смысл? «Хвоста» за ним не было, Дейсан сдержал слово, хоть тут можно перевести дух.
В зале разрешено было курить, и табачный дым все более сгущался. Каймадо приходилось напрягать зрение, чтобы осматривать зал. Народу по-прежнему много. Напротив гуляла шумная компания с женщинами. Каймадо потянулся за графином, чтобы налить себе воды, но в эту минуту к столику подошел незнакомец. Казалось, он возник прямо из воздуха.
– Господину повезло, я давний клиент вашей компании. – Слова пароля подтвердили: это Ван.
Скорее всего, они были ровесниками. Во внешности агента сочетались черты и японца, и китайца, но чего в нем было больше, Каймадо определить так и не смог. «Стреляный воробей, такого голыми руками не возьмешь!» – подумал он и назвал отзыв:
– Компания дорожит своими клиентами. Присаживайтесь, пожалуйста!
– Спасибо! – вежливо поблагодарил Ван и пробежался взглядом по тарелкам: – Я смотрю, вы времени даром не теряли!
– Да, сделал заказ по своему вкусу. Надеюсь, вам понравится. А знаете, давайте для начала выпьем за знакомство!
– Что, русские привычки заразительны? – усмехнулся Ван, но выпить не отказался.
Китайская рисовая водка под жаренные в бамбуковом масле трепанги отлично развязывает языки, но Ван на все вопросы Каймадо о работе в управлении, о семье и прочих мелочах, не затрагивающих сути дела, отвечал уклончиво. А потом спросил напрямую:
– Что с вашим предшественником?
– С моим предшественником? – напрягся Каймадо. – С ним все в порядке, руководство решило перебросить его на другой участок.
– Странно, что меня не поставили об этом в известность… Итак, теперь я буду работать с вами?
– Не только со мной. В ближайшее время к вам будет направлен радист.
– Радист? – Ван прекратил жевать и с возмущением сказал: – Но это невозможно!
– Почему? – удивился Каймадо.
Ван наклонился к нему и тихо спросил:
– Скажите, милейший, когда вы были здесь в последний раз?
– Здесь? Примерно пару лет назад. А что?
– В том-то и дело, что за последние два года в Синьцзине многое изменилось. Японская разведка держит ухо востро. Тюрьмы переполнены, позавчера повесили двоих подпольщиков, а вы мне еще радиста подсовываете. Да его сразу запеленгуют!
– Но вы же ас! Придумайте что-нибудь.
– Слышали поговорку: сегодня ас, а завтра в камере погас? Нет уж, давайте обойдемся без радиста.
– Но нам дорог каждый час! Война не за горами! – искренне возмутился Каймадо.
– В том-то и дело, что не за горами, и мы не можем позволить себе провала. Поэтому вся информация будет идти только через вас.
– Хорошо, – сдался Каймадо. – Я так и доложу в Центр. Но, может, не будем откладывать? У вас при себе есть материалы?
– При себе нет, но, собираясь на встречу с вами, я их спрятал в тайнике у ресторана. «Маньчжурия» выбрана не случайно.
Заканчивая ужин, они договорились о том, что будут встречаться ежемесячно. Сигналом к внеочередным явкам будут служить объявления в газете «Манею Симбун».
Первым из ресторана вышел Ван. Предварительно он объяснил Каймадо, где находится тайник, чтобы тот сам достал из него донесение.
В номере гостиницы Каймадо уже ждал Дейсан. Вдвоем они занялись дешифровкой. Майор мрачнел на глазах: сведения, добытые Ваном, были настолько важны, что, попади они в руки русских, части Квантунской армии понесли бы значительные потери. Русский агент времени даром не терял. У Каймадо не оставалось сомнений, что теперь участь Вана предрешена. «Сегодня ас, а завтра в камере погас», – вспомнил он слова, сказанные за ужином. Как бы они не оказались пророческими и для него, прямого потомка самурая. На следующий день Синьцзин он покидал с тяжелым сердцем.
В Харбине тревожное чувство постепенно отступило. Этому способствовало и то, что Ниумура заверил: в ближайшее время русского агента трогать не будут.
За делами незаметно пролетел май. Следующая встреча с Ваном прошла гладко. Люди Дейсана, поработав над донесением в спецлаборатории, убрали из него все ненужное, по-другому расставив акценты. В результате разведуправление Дальневосточного фронта благополучно «скушало липу» за милую душу.
Наступило 22 июня 1941 года. Обстановка на Дальнем Востоке все более накалялась. Машина советской разведки работала без остановки. Каймадо под обличьем Пака метался между Харбином, Синьцзином, Муданьцзяном, Хэганом, Гирином и другими городами, собирая информацию у агентов. Затем над ней колдовали японские профессионалы. Далее цепочка вела в поселок Тунцзян, настолько маленький, что все дома в нем умещались на одной улице, отсюда рукой было подать до советской границы. В Тунцзяне дважды в месяц Каймадо/Пак встречался с товарищем Кимом, связником разведуправления.
В одну из встреч, 12 октября, Ким сообщил Каймадо, что майор Казаков срочно вызывает его в Хабаровск.
– Зачем? – удивился Каймадо.
– Насколько я знаю, вас ждет новое задание. И вы представлены руководством к награде.
Перейти через границу в тот же день не удалось. Как назло, ближе к ночи небо расчистилось, в такую погоду переплывать Амур небезопасно, подстрелить могут с обеих сторон. Пришлось дожидаться ненастья.
Унылый осенний дождь зарядил лишь на третьи сутки. Каймадо и Ким, вытащив из надежного укрытия лодку, отнесли ее к воде на руках, чтобы не оставлять бросающихся в глаза следов на песке. Гребли по очереди: для того чтобы бороться с течением, требовались немалые физические усилия. Даже Каймадо стер свои натренированные руки до мозолей.
Переправа заняла больше часа, на советский берег они выбрались промокшие насквозь, но это казалось им всего лишь досадной мелочью. Отдышались, спрятали лодку и двинулись на ближайшую погранзаставу, где их дожидался лейтенант Прохорец, как и Ким, служивший в разведуправлении фронта. Темень была кромешная, но Ким шел уверенно, чувствовалось, что этот путь ему хорошо знаком.
Подойти к заставе тихо не удалось: залаяли собаки. Часовой, спросив пароль и услышав отзыв, проводил прибывших к начальнику. Начальник оказал им сердечный прием. Прежде всего отправил в хорошо протопленную баню, выдал сухую одежду и плотно накормил. От предложенной водки они отказались – хотелось просто спать.
Наутро Каймадо в сопровождении Прохорца выехал в Хабаровск, а Киму предстояло возвращение на другой берег Амура.
В город они попали только поздно вечером. Дорога была размыта дождем, и служебный автомобиль часто буксовал – приходилось выбираться из кабины и подталкивать его сзади. Перед самым Хабаровском, когда грунтовка сменилась шоссе, Каймадо, сморенный усталостью, заснул. Сквозь сон он почувствовал, как машина остановилась.
– Товарищ Пак, – затеребил его Прохорец, – простите, но дальше придется пешком. Конспирация есть конспирация.
– Понимаю!
– Дорогу знаете?
– Пока не забыл.
Пожав Прохорцу руку, Каймадо спрыгнул на тротуар и направился к разведуправлению.
Последний раз он был там осенью сорокового года. Майор Казаков предпочитал встречаться с секретными агентами на явочных квартирах. Интересно, что заставило его изменить своим правилам?
Нужное ему здание находилось на тихой улочке недалеко от центра. Двор был забит машинами, готовыми по первому требованию выехать в любом направлении, – военная разведка не смыкала глаз даже ночью. Каймадо прошел вдоль ограды и свернул за угол, он помнил, что кроме центрального есть и другой вход, замаскированный под вход в котельную. В ограде была небольшая калитка, открыть которую не составило труда. Однако, едва он ступил на посыпанную битым кирпичом дорожку, из кустов донеслось бдительное:
– Стой! Кто идет?
– Свои, – ответил разведчик и тут же назвал пароль: – «Амур».
– Проходи! – разрешил невидимый часовой.
Каймадо поднялся на третий этаж и оказался в полутемном коридоре. Кабинет Казакова располагался справа, до него оставалось две двери. Он замедлил шаг, пытаясь представить, что его ждет впереди. Ким говорил о новом задании, о награде. Награда его не интересовала – все равно не носить, а о новом задании сейчас узнает. Решительно толкнул дверь и вошел в кабинет.
– Ну наконец-то, – услышал он радостный возглас.
Навстречу, раскинув руки, шел майор Казаков. В ту же минуту Каймадо услышал, как за его спиной раздались чьи-то шаги. Он оглянулся и понял, что попал в западню. Плечистая фигура старшего лейтенанта в сопровождении двух особистов не оставляла сомнений.
– Пак, только без… – Отброшенный кетене молниеносным выпадом правой руки Каймадо, Казаков не успел договорить.
Еще один удар, на сей раз ногой, вырубил старшего лейтенанта. Расправиться с особистами также не составило труда. Но дело происходило не где-нибудь, а в здании разведуправления, поэтому шансов спастись у Каймадо практически не было. Он успел выскочить из кабинета, но в коридоре его настиг сокрушительный удар по затылку, отключивший сознание.
Операция по захвату японского резидента, хотя и с небольшими отступлениями, шла по намеченному плану. Каймадо связали, запихнули в подъехавшую «эмку» и повезли в Особый отдел фронта. Однако с допросом пришлось повременить – арестованному потребовалась помощь доктора.
Пока Каймадо приводили в чувство, майор Медведев, главный разработчик японской линии, и старший следователь капитан Козлов вынуждены были гонять чаи. Для них это было утомительно. Телефон звонил не умолкая – начальству не терпелось узнать результат.
– Результат, твою мать, – матерился Медведев. – Матерую щуку поймали, а им результат подавай. Будет, будет результат! – В успехе он не сомневался.
А все началось с того, что в их сети попал Воронцов. Сломался этот фрукт очень быстро. Хватило двух «душещипательных» бесед, после которых следователь не успевал записывать развернутые показания. Взять после этого резидента оставалось делом техники.
Медведев уже представлял, как его докладная записка ляжет на стол начальника Управления Особых отделов НКВД СССР Виктора Абакумова, а там, чем черт не шутит, дойдет и до самого наркома Лаврентия Берии.
На грубоватом лице заиграла блаженная улыбка.