Белые искры снега - читать онлайн

– Свобод… – открыла было рот продавец, но тут увидела меня и глаза ее изумленно распахнулись, как будто бы вместо вполне среднестатистического покупателя женского пола перед ней стоял Кощей Бессмертный собственной неприятной персоной.

– Здравствуйте, – кивнула она мне. – Вы так неожиданно оказались за кассой, – она вдруг улыбнулась. – Пожалуйста, давайте ваши покупки. Дисконтная карта есть?

– Нет. У меня подарочный сертификат, – помахала я перед ее лицом пластиковой картой.

– Хорошо. – Она все же не удержалась и громко проговорила: – Пожалуйста, проходите к кассе № 7! Касса № 7 свободна!

Народ услышал это и тут же понабежал к этой самой кассе, образовав самую длинную очередь во всем магазине, слепо веря, что именно через эту кассу их обслужат быстрее, чем через ту, к которой они долго стояли.

Крик продавщицы услышали многие – в том числе и находившийся неподалеку прекрасный принц Ярослав, который в это время тоже протягивал покупки своему кассиру. Он повернулся в нашу сторону, и зеленые его глаза расширились, когда он увидел меня. Естественно, узнал. И естественно, он не был в восторге от нашего случайного столкновения (это он еще не знал о моей подлости, так бы он вообще от злости взорвался). Наши взгляды пересеклись, в точке пересечения заискрилась молния, и этот умник весьма артистично показал, что его тошнит в кулак – видимо, из-за меня. Я не растерялась и медленно, с удовольствием несколько раз провела по щеке средним пальцем правой руки, словно бы поглаживая себя, а на деле нервируя этим неприличным жестом Енота – кроме него в мою сторону никто не смотрел.

Мне кажется, он взбесился и состроил крайне злую гримасу. Затем лицо парня стало до унылости серьезным. Он поднес к своим наглым глазам указательный и средний палец левой руки, сложенные в знаке «виктория», но не перпендикулярно полу, а параллельно, и несколько раз повернул кисть приподнятой руки, показывая двумя пальцами то себе в глаза, то в мою сторону.

«Я слежу за тобой», – явно говори мне Ярослав, щурясь с чувством собственного превосходства надо мной.

Потыкав в разные стороны пальцами, он подкрепил этот выразительный ряд жестов еще одним – провел ребром ладони по шее. Ну, тут и дураком не надо быть, чтобы понять – он имел в виду, что мне конец.

Теперь я не только злилась и боялась – как бы успеть убежать, но и веселилась. Вот же он клоун! Но мимика хорошая, хвалю, и движения артистичные, все-таки внешние данные у мальчика хорошие. Эффектный парень, жаль, что не принц, а злодей. И не на белом он коне, а на горбу богатеньких родителей. Ясно ведь, что из обеспеченной семьи.

Не отрывая от Ярослава взгляда, я, улыбнувшись, пошмыгала носом, введя в ступор кассиршу и людей, стоявших позади в очереди, а после картинно закрыла двумя пальчиками нос и стала усиленно махать рукой в воздухе, словно отгоняя от себя дурной запах.

«Не воняй. Ты плохо пахнешь, уйди», – как-то так это выглядело со стороны. Мне было дико весело, хотя, думаю, те, кто видел мое мини-представление, думали, что я немного не того.

Ярослав, на радость мне, рассердился еще больше. Красивое лицо побледнело от гнева, и он, не церемонясь, ткнул в меня пальцем, а после несколько раз вдарил кулаком по поднятой распрямленной ладони, да с такой силой, что аж поморщился.

«Ты дождешься!»

Я схватилась за щеку и покачала головой, как будто бы у меня болит зуб.

«Да-а-а, дожду-у-усь». Я даже захихикала. Настроение поднялось до высот самым таинственным образом. Я была уверена, что моя шалость с брелочками в его капюшоне сработает.

– Девушка, – позвала меня, наконец, кассир, которая прекрасно все видела – кажется, эта миниатюра подняла ей настроение, и она улыбалась, – давайте уже свой сертификат.

– А, да, берите, – протянула я его, не отрывая зачарованного взгляда от Ярослава, который в этот момент достал из кошелька – здорового, черного, скорее всего, из натуральной кожи, банковскую карту, и небрежно положил на пластмассовую прозрачную тарелочку с логотипом супермаркета, куда обычно кладут деньги и чеки. К нему подошел старший брат – тот самый черноволосый красавчик Егор и протянул небольшую коробочку – видимо, формочку для блинов, которую пообещал бабушке.

Вышло так, что расплатились мы одновременно и почти нога в ногу, поглядывая друг на друга с необъяснимым злым любопытством, пошли прочь от касс, дабы попасть в общий зал. Я-то попала, а вот Ярославу выйти за пределы супермаркета не удалось – сработала система безопасности, установленная неподалеку от кассы, через которую он прошел. Она истошно заорала, и к ничего не понимающему парню с пакетами в руках откуда ни возьмись приблизились чинные охранники с рацией и заинтересованными лицами. Они попросили обоих парней остановиться. Черноволосый Егор удивленно взглянул на брата.

– Что случилось? – услышала я его громкий обеспокоенный голос.

– Оставьте покупки и пройдите еще раз, – вежливо, но твердо сказала светловолосому принцу охрана. Яр психанул, дернул плечом, но все же подчинился их воле.

– Вы не пожалейте потом, – сказал он зло, выполняя их требования – он-то был уверен, что ничего не крал, и что система безопасности просто затупила. А я была уверена в обратном.

– Разберемся, – сказал миролюбиво один из охранников, мощный мужик, похожий на присмиревшего на время бультерьера.

Сигнализация опять заорала, как будто бы ее пинали.

– Давайте пройдем к нам в кабинет и посмотрим ваши вещи, так положено.

– Яр, да что ты опять сделал? – сдвинул черные брови вразлет, напомнив мне почему-то Финиста – Ясного сокола, Егор.

– Ничего! – злобно ответил он.

– Давайте, пройдем вместе к нам, – вновь сказал бультерьер. Наверное, он таких воришек по сто раз на дню ловил и оставался удивительно спокойным. А мне было смешно. И ни капли не стыдно.

– Погодь, – произнес его напарник, мужик тоже немаленьких размеров и вдруг потянулся к капюшону пижонской куртки Ярослава, который, видимо, ничего не понимал. Он вдруг вытащил из капюшона один из брелков – голубого медведя с офигевшими глазами на пол-лица, который непонятным образом торчал оттуда, выдавая лжеворишку с головой. Я закрыла рот рукой, чтобы не подавиться от смеха.

– Это не мое! Слышите меня, эй? – сердито заговорил зеленоглазый парень. Но его вновь попросили пройти с ними.

– С тобой никуда нормально сходить нельзя, – усталым жестом убрал назад черные волосы Егор.

В это время Ярослав случайно глянул на меня, и я мило заулыбалась, чувствуя себя девочкой-подростком, а не барышней, справившей накануне двадцатиоднолетие. Я пожала плечами и рассмеялась, а он мгновенно все понял. Умный мальчик. Развязно ему подмигнув и сделав при этом вид, что хочу укусить его, я, довольная, быстрым шагом направилась вон из магазина. Будет знать, как обижать меня или моих друзей, придурок.

Однако я недооценила его мощь. Ярослав, самая главная умняша на планете, решил меня догнать. То ли крышу у него переклинило напрочь, то ли злость взяла верх над всеми другими эмоциями и без того плохо работающим разумом, то ли виновато было что-то другое, но он, ловко перепрыгнув через кассу, напугав продавца и изумив охрану и собственного брата, стремглав помчался ко мне. Я, не будь дурой, тоже включила ноги, и на скорости побежала прочь, через зону с кафешками и многочисленными столиками.

Яр молча, как робот, мчался за мной, быстро работая длинными конечностями. Охранники, естественно, этого идиота не бросили и погнались следом – тем более в капюшоне его куртки все еще оставались разноцветные мишки-брелки, глаза которых от удивления, наверное, становились все больше и больше. Егор, ясно дело, бросить младшего брата не мог, и тоже побежал – но он предусмотрительно захватил с собой большие пакеты с их покупками, которые двигаться ему изрядно мешали, а потому отставал.

Я, конечно же, лидировала. Гордо, но неуверенно. Хоть я и бегала иногда, когда не лень, вечерами или на выходных, но явно уступала в этом виде спорта принцу, летевшему за мной аки птица. Меня спасало только то, что в зоне с кафешками я быстро маневрировала между столиками и удивленными людьми, а у Ярослава это получалось довольно плохо, не говоря уж об охранниках, которые, конечно, были сильными мужчинами, но, думаю, они лучше тягали штангу и поднимали тяжелые гири, чем носились по зоне с препятствиями, то есть по торговому центру.

Я и мой преследователь, а также охрана дружно сохраняли молчание, и шум поднимал только один Егор, замыкающий нашу группу бегунов. Наверное, происходящее выглядело забавно. Мы резво мчались вперед, как делегация оленей на водопой, ни слова не говоря, сосредоточив все силы в мышцах ног, а этот брюнет, показавшийся мне добрым, кричал вслед:

– Эй, Яр! Остановись! Ярослав! Стой! Не убегай! Этим ты усугубишь свое положение! Ярослав!

Получалось это у Егора громко и даже как-то со вкусом, хорошо поставленным голосом.

Я, видя, что расстояние между мной и Ярославом сокращается, птичкой взлетела на второй этаж, где продавалась женская одежда, и гусь помчался за мной, тогда как наши, вернее, его, преследователи не поняли этого и поскакали дальше, в сторону гипермаркета, расположенного на первом этаже.

Мы, наконец, оторвались от преследования охраны и его брата, став лидерами гонки. Я изрядно устала и тяжело дышала, понимая, что вот-вот он меня догонит и, наверное, убьет. Сил у меня больше не было, и я остановилась около известного магазинчика с нижним женским бельем, в котором как-то раз была с Аленой. Она, желая порадовать парня, с которым на тот момент общалась, примеряла полупрозрачные красивые пеньюары, а я с видом знатока оценивала их.

Ярослав остановился в метре от меня, как и я, часто дыша, и не сводя с меня гневных зеленых глаз. Прохожие смотрели на нас с недоумением, но мы оба этого не замечали.

– Ты идиотка, – почти прорычал он, наступая на меня и сокращая дистанцию. Наверное, хотел поймать.

– На себя посмотри, – проговорила я, хватая ртом воздух.

– Подставить меня решила? – на миг мне почудилось, что из его глаз били темно-зеленые угрожающие молнии.

– Кто? – округлила я глаза.

– Не строй из себя еще более тупую, чем ты есть, – рявкнул он, еще ближе подходя ко мне.

– О чем ты? – я не собиралась выключать дурочку.

– Да я на тебя в суд подам!

– Ох ты, господи, – всплеснула я руками, косясь в сторону магазина с бельем. – А президенту не пожалуешься?

– Я полиции пожалуюсь, – сообщил парень, скверно улыбаясь.

– У тебя из капюшона не все вытащили, – сообщила я ему наставительным тоном, чувствуя себя мелкой дурочкой, которая ссорится с дружком в песочнице из-за лопатки. – Зачем ты своровал брелки? Не стыдно?

Он тут же полез одной рукой в капюшон и вытащил еще парочку мишек. Даже не глядя на них, Ярослав с яростью бросил ни в чем не повинные брелки на пол, которые от обиды лишь жалобно звякнули при соприкосновении с ним. Парень приближался все ближе ко мне, норовя схватить, а я медленно пятилась, стараясь подойти поближе к дверям, ведущим в магазин.

– Я тебя спросил, зачем ты это сделала. Если я спрашиваю – отвечай, – велел мне он. Самодовольный гнус. Ну, надо же, какая самооценка.

– Ты думай, что несешь, олух, – процедила я сквозь зубы. – Но ответить могу. Неудачник, это тебе расплата за вчерашнее. – с этими словами я неожиданно для него разулыбалась и замахала рукой, глядя за спину парню. – Ребята, я здесь, бейте его! – закричала а. Глупый Ярослав ошарашенно оглянулся назад, и мне хватило этого мгновения, чтобы забежать в магазин нижнего женского белья. В прошлый раз, когда я была тут с Аленой, приметила, что у магазина два входа. И второй находился неподалеку от примерочных, сейчас занятых какими-то дамами – неподалеку их ожидали два серьезных и явно уставших мужчины. И хоть они совершенно не были похожими друг на друга, в глазах их стояла одинаковая мировая грусть. «Ну, сколько можно нас мучить, женщины», – говорили печальные глаза мужчин.

Я молнией проскочила между мужиками, повернула направо и выбежала из магазина, явно удивив своим поведением продавщицу, которая по просьбе одной из клиенток несла ей целую гору кружевных бюстгальтеров довольно-таки впечатляющего размера.

А вот мой преследователь повернуть направо не догадался.

Хоть Ярослав и называл меня тупой, тупой я не была и все-таки обманула его, бедолажку и дурачка. Судя по звукам, доносящимся из магазинчика, глупенький мальчик, явно находящийся в состоянии аффекта, решил проверить, нет ли меня в примерочной, и, кажется, ворвался в ту, в которой находилась какая-то полураздетая женщина. Сначала послышался ее визг, потом какая-то ругань, а после громогласный рев мужика:

– Ах ты, паскуда! К моей жене вздумал приставать?! Да я тебя сейчас!

Я даже остановилась, прислушавшись к цирку.

– На фиг мне ваша жена сдалась! Я бабушками не интересуюсь, – все еще тяжело дыша, надменно отозвался Ярослав. Я даже на какой-то миг зауважала этого парня – вот же скотина, даже в экстремальной ситуации знает, как нажать на больное.

– Да как ты смеешь! – заорала оскорбленная дважды женщина. – Извращенец!

– Это вы, позвольте узнать, как определили? – ехидно поинтересовался Ярослав.

– Сволочь! – одарила его добрым эпитетом женщина. – Нет, вы посмотрите только на него! Послушайте его возбужденное дыхание! – она решила, что все собравшиеся глухи и продемонстрировала дыхание парня, которое в ее исполнении больше напоминало одышку бегемота в возрасте.

Кто-то захихикал – подозреваю, это были продавщицы.

– Вы чего, тетя, – явно опешил «извращенец» Ярослав, который действительно после такой пробежки никак не мог восстановить дыхание. Я, впрочем, тоже. – Вы не по адресу. А я, пожалуй, пойду. У меня дела, знаете ли.

Услышав это, я воспарянула с духом и вновь побежала, не останавливаясь и лишь изредка оглядываясь. Меня заждалась Алена. А он пусть сам разбирается. Поделом мальчику.

По второму этажу торгового центра «Венеция» медленно шла довольно высокая, кажущаяся очень тоненькой молодая девушка в белоснежной куртке и такого же цвета сапогах до колен на простой плоской подошве. Шарф и шапка у нее тоже были белыми, впрочем, как и колготки, и только торчащая из-под куртки темно-фиолетовая юбка вносила приятный диссонанс в ее милый образ. Распущенные длинные светлые волосы с едва заметной игривой рыжинкой торчали из-под шапки и мягкими волнами по плечам спускались на спину, касаясь неровными кончиками поясницы. Девушка шла осторожно, внимательно оглядывая вывески невидящим взглядом – казалось, она о чем-то крепко задумалась.

Дойдя до магазинчика, в котором продавалось женское нижнее белье, длинноволосая девушка вдруг остановилась как вкопанная, увидев прямо перед собой другую юную, еще младше себя, особу женского пола, – на вид ей было лет пятнадцать-шестнадцать, и одета она была явно не по декабрьской погоде, а лишь в джинсы, голубой топик и кроссовки. Среднего роста, гибкая и длинноногая, с темно-русыми короткими волосами, обрамляющими симпатичное подвижное лицо, и необычайно яркими зелеными глазами.

Ничего особенного – подросток как подросток, только в одежде не по сезону. Правда, если бы длинноволосая оказалась вчера в клубе «Горячая сковорода», около комнат для гостей номер три и четыре, она бы всенепременно узнала эту юную леди.

Девушка беззлобно грозила кулаком в воздухе и разговаривала сама с собой звонким чистым голосом:

– Нет, ну вы посмотрите на этих идиотов! Я столько сил приложила, чтобы они встретились, а они! Увидели друг друга и начало-о-ось в колхозе утро! А ведь вроде бы взрослые люди. – Она в порыве чувств заправски ударила одной сжатой в кулак рукой по ладони другой, явно показывая степень своего разочарования и негодования.

Вторая девушка, светловолосая, чуть приоткрыв рот, во все глаза смотрела на нее, но девочка-подросток, казалось, этого не видит и продолжает разговаривать сама с собой, жалуясь на каких-то двух «дегротов, которым начихать на собственную судьбу».

– А я, бедняжка, вместо того, чтобы упокоиться, вынуждена бегать вокруг, как савраска, и организовать им встречи, – продолжала возмущаться девчонка. – Как будто бы я им тут сваха заправская! Не-е-ет, два дебила – это сила!

Она смешно ругалась, не обращая внимания на реакцию людей. А этой реакции и не было – казалось, зеленоглазую девочку-подростка с удлиненным каре никто, кроме девушки, облаченной во все белое, и не видит. Люди просто проходили мимо, словно не слышали громкого нервного девичьего голоса. И они не делали вид, что не видят. Они и правда не видели.

– Нет, они специально меня провоцируют! Как вообще так? Как можно было устроить такой цирк имени Кащенко? Два узла уже завязала, а толку?!

Девушка в белом перевела вдруг взгляд на ноги ругающегося подростка и вдруг зажала рот трясущейся тонкой рукой – пальцы ее были холодны как лед. Между мраморным серо-матовым полом и подошвами светлых кроссовок с ярко-синими, под стать джинсам, шнурками, было расстояние – сантиметров десять или чуть больше. Подросток не стояла на полу, она парила, легко, беззаботно, совершенно не обращая на это внимания, продолжая забавно злиться на кого-то. Переполненный ужасом взгляд длинноволосой она заметила не сразу, но как только заметила, все поняла. Глаза ее округлились от удивления и даже аккуратный, как красная вишенка, ротик чуть-чуть приоткрылся.

– Упс, – сказала девчонка, подергав себя за лямку легкого топика. – Меня видят, надо же.

Она спешно помахала девушке в белом, которая продолжала с ужасом в глазах зажимать рот рукой, и просто-напросто растворилась в воздухе, заставив длинноволосую потерять сознание.

В это время, совершенно не замечая ничего сверхъестественного, к магазинчику женского белья быстрым шагом направлялся высокий черноволосый молодой человек в удлиненном черном эффектно расстегнутом пальто. Увидев, что прямо перед ним неожиданно упала на пол молоденькая девушка, он резко остановился, побросал покупки, правда, очень аккуратно, после опустился перед свалившейся в обморок, послушал пульс, убедился, что она дышит, и поднял ее на руки. Под настороженный шепот столпившихся вокруг людей, он отнес ее на деревянную лавочку неподалеку и присел на корточки рядом, доставая телефон – большой сияющий черный айфон, чтобы, видимо, позвонить в «Скорую». Однако сделать этого он не успел, поскольку длинноволосая очнулась – парень не успел даже похлопать ее по белым щекам. С трудом открыв глаза, девушка с некоторым трудом сфокусировала взгляд на взрослом брюнете, склонившимся перед ней. В ее голове тут же запульсировала ярким огненным светом мысль – а он-то живой или тоже… тоже умеет летать и исчезать в воздухе?!

Оказалось, что парень совершенно живой. И очень добрый.

– Как ты себя чувствуешь? – спросил он. Его голос был красив – очень глубок, и по девушке пробежала вдруг внутренняя дрожь. Она сглотнула, глядя ему в темно-ореховые глаза, в которых видела искреннюю заботу. Длинноволосая отлично умела читать чувства, и от того, что этот совершенно чужой человек беспокоился о ней, ей стало тепло.

– Х-хорошо, – прошептала девушка.

– Я сейчас «Скорую» вызову.

– Нет, нет, не надо – запротестовала она, вспомнив призрака. Если узнают, из-за чего она упала в обморок, ее же в психушку отправят! Никто не поверит, что она видит потусторонних существ! – Со мной такое бывает. У меня эта… как ее… анемия… Это не страшно, просто я падаю иногда.

– Понятно, – понимающе протянул спаситель. – А ты меня здорово напугала! Как тебя зовут?

– Мира, – девушка сглотнула.

– Какое запоминающееся имя. А меня Егор, – улыбнулся ей неожиданный спаситель и продолжил расспросы: – Сколько пальцев?

Он показал ей открытую ладонь.

– Все, – чуть смелее улыбнулась Мира.

– Правильно, – в ответ улыбнулся Егор. – И часто в обмороки падаешь, Мира?

– Иногда, – отвела взгляд в сторону девушка. Руки у нее дрожали и до сих пор были очень холодными, как будто бы она держала их в снегу. Они всегда становились ледяными, когда рядом были такие, как та девочка-подросток, висевшая в воздухе. Почти каждый раз Мира теряла сознание – так страшно ей было. Она ведь знала, что это за существа. Это те, кто находится между мирами. Это не люди, это осколки их душ, бродящие среди живых.

– Доктор сказал, это все из-за переходного возраста, – вновь поспешно и невпопад выпалила Мира, чтобы не пугать Егора. Подумает еще, что она какая-нибудь больная и заразная! – Поэтому падаю иногда… Ничего страшного!

Она попыталась встать, и у нее это получилось только с помощью парня. Почувствовав тепло его руки, девушка убедилась на сто двадцать процентов, что он живой – такими теплыми были его пальцы.

– Голова кружится? – как-то определил Егор.

– Есть немного, – призналась девушка и случайно посмотрела в то место, в котором видела призрака. Она вдруг смутилась, поняв, что ее, кажется, несли на руках – этот взрослый красивый парень с заботливыми глазами и теплыми руками.

– Ты одна здесь?

– Одна… – Мира пришла сюда посмотреть платье на выпускной – заранее, хотя до него еще было больше, чем полгода. Ей вообще нравилось бродить по магазинам, да и по улицам тоже – главное, быть подальше от дома, где она, наверное, всегда будет чужой после смерти бабушки.

– Езжай домой, – велел ей Егор. – Возьми деньги на такси, – он вдруг протянул ей несколько купюр. – И обязательно купи шоколад. Окей? А, да, вот визитка с номером хорошего такси. На попутках ездить не стоит.

Мира несмело, не веря в происходящее, взяла в руки деньги и визитку, с недоумением глядя на Егора, который, кажется, был лет на десять старше ее.

– Да-да, у меня комплекс старшего брата, – рассмеялся молодой человек. – Все, малышка, мне пора, меня ждет братик, который из-за своего скверного характера попал в беду.

И он ушел, оставив девушку в недоумении. Глядя на его широкую спину, Мира вдруг почувствовала, что хочет улыбаться. Пальцы ее наконец-то стали теплыми – как и его. На миг ей показалось, что случайный незнакомец подарил ей свое тепло.

А через несколько секунд на ее глазах цвета светло-голубого речного январского льда появились непрошеные слезы – стало невероятно обидно, что больше никогда она этого парня с чудесными темно-ореховыми глазами и с красивым именем Егор, не встретит. А если и встретит, то что? Ничего не будет. Остается лишь радоваться, что такие отзывчивые люди, как он, еще остались.

Мира встала и, чувствуя легкое головокружение, пошла прочь, боясь оглянуться.

Настя поспешно ушла, а вот Ярослав уйти никуда не смог – он и хотел, но ему не позволили. Муж женщины, к которой он умудрился забежать в примерочную, отпускать его не желал, даже несмотря на уверения парня, что никакой он не извращенец.

– Давай-ка разберемся, – угрожающе сдвинул он брови, подходя к молодому человеку, который уже проклинал все на свете, когда решил побежать за этой идиоткой.

Яр глянул на мужчину с недоумением и великим раздражением – так смотрят на коровью лепешку, в которую по чистой случайности наступают парадной обувью, но промолчал. Зато тот оценил силу его мрачного взгляда и завелся еще больше, решив, что «смазливый сосунок» над ним издевается.

– Еще и смотрит! – вызверился мужчина. Его супруга, женщина дородная и яркая, чуть-чуть напоминающая симпатичного колобка в белом парике, тут же закивала – взгляд наглеца, забежавшего в примерочную, в которой она была, ей тоже не нравился.

– Я не могу не смотреть, – вежливо ответил парень. – Это мое физиологическое свойство. – Правда, когда я увидел вашу жену, чуть не ослеп. – Иногда Яр не мог прекратить нарываться. И вообще, он не понимал проблему – когда он случайно вбежал в примерочную и чуть не столкнулся с женщиной, стоявшей там, то и сам несколько опешил, искренне думая, что в кабинке прячется та девица из клуба, однако женщина была уже почти одета, и ничего такого он не видел. И слава богу, что не видел!

– Нет, мы сейчас с тобой точно поговорим! – попробовал схватить Ярослава за многострадальный капюшон мужчина, но молодой человек ловко увернулся от его рук.

– Давайте успокоимся и все мирно решим, – раздался взволнованный голос продавщицы, но ее никто не слушал.

– Чего вы к мальчику пристали? – вдруг заступилась за Яра какая-то женщина, как оказалось позднее, та самая, которая была в соседней примерочной и которую тоже ждал муж. – Он, наверное, перепутал просто, не в ту примерочную забежал.

– А что, – язвительно отозвалась первая тетка, явно не слишком обремененная манерами, – он должен был к тебе забежать, что ли, и перепутал кабинки?

– Эй, уважаемая, полегче с моей супругой, – ту же встрял благоверный второй тетки. Если первая женщина могла похвастаться весьма дородным телом и пышными формами, то вторая казалась чересчур худощавой и даже чуть-чуть высохшей. Яр тут же просек это различие, и ему даже стало смешно. Рядом друг с другом они выглядели забавно.

– А ты моей жене не указывай, полегче ей быть или потяжелее! – тут же перевел всю агрессию с молчащего Яра на мужчину муж первой тетеньки.

– Ей бы лучше полегче, – брякнул парень, иногда не знающий, что иногда лучше помолчать, – слишком тяжелая.

– Сопляк! – вновь разошлась дама, к которой он посмел заглянуть в примерочную. Ярослав явно ударил ей по больному месту. – Как ты смеешь? Да как тебя родители воспитывали?

– А ваша жена пусть моей не хамит! – продолжал муж худой тетки.

– Чертов интеллигент! – расхохотались ему в ответ.

– А вы – козел, – дрожащим от праведной ярости голосом заявил мужчина.

– Ах ты, недоумок, – тут же перешла в новую атаку полная женщина, одну руку уперев в бок, а второй воинственно размахивая. Видимо, они с супругом до последнего защищали друг друга. – Да ты на свою морду посмотри – ни дать ни взять козлиная!

– А у кого-то – поросячья, – встряла тут же худая тетка. – Боже мой, боже мой, что за быдло тут собралось?

– Ах ты, мумия скелетосочная! Ты кого быдлом обзываешь?! Я, между прочим, в администрации работаю!

– А больше похоже, что в сельпо.

– Эй, мужик, ты угомони свою женушку-то. Я женщин не бью, а ей так и хочется вмазать. Я тебе вместо нее вмажу, понял?

– Хамло! Я сейчас милицию позову!

– А нет уже твоей милиции! Сейчас полиция!

– А мне разницы нет! Заявление напишу на вас!

– Дорогие клиенты, пожалуйста, успокойтесь, – с мольбою в голосе взывала к ним продавщица, но тщетно.

Виновник случившегося вновь скромно стоял в сторонке и с мрачным удовольствием наблюдал за происходящим, сложив руки на груди. Была у этого парня одна особенность – он часто выходил сухим из воды, даже если являлся зачинщиком конфликта, да и вообще умел как-то так влиять на людей, что они редко считали его в чем-то виноватым и не могли долго злиться. А еще он как-то совершенно интуитивно умел сталкивать людей, делая их едва ли не врагами. Впрочем, и положительные качества у него были – если нужно было, Ярослав мог развеселить даже самую хмурую толпу и настроить ее на позитивный лад. Этот парень умел отлично управлять настроениями людей, не прикладывая к этому больших сил.

Сейчас о нем, кажется, забыли все – даже оскорбленная тетка. Она была полностью увлечена горячей перепалкой на четверых. Даже продавцы не могли вставить в нее ни слова, только лишь глупо моргали, глядя на этих ужасных клиентов.

Ярослав, поняв, что этим сумасшедшим теперь не до него, змейкой выскользнул из магазина и нос к носу столкнулся с братом в том самом месте, где только что раскидывал мишек, вытащенных из капюшона.

– Вот ты где! – явно обрадовался Егор, но тут же строго нахмурился. – Немедленно в машину! Ты что себе позволяешь? Зачем украл? Зачем стал убегать от охраны? От большого ума? – он легонько постучал двумя пальцами по затылку Яра.

Младший брат стрельнул в родственника злым обиженным взглядом.

– Я ничего не крал. Эта та девка, за которой бежал, подсунула мне ваши идиотские брелки.

Судя по звукам, доносившимся из магазинчика, откуда Ярослав только что вышел, там началось рукоприкладство. Зеленоглазый довольно хмыкнул и только что не потер руки.

– Так, в машину, – велел Егор, понявший, что нужно отсюда немедленно уходить, и первым стремительно направился к лестнице. Девчонка с необычным красивым именем Мира уже куда-то исчезла, и почему-то молодой человек почувствовал легкую досаду. – Разберемся дома.

– А что разбираться-то?

– Так ты зачем брелки украл? – спросил Егор. В его голосе не было злости, только искреннее любопытство.

– Еще раз говорю. Мне их подложили, – на ходу процедил сквозь зубы его младший братик, откидывая русые пряди со лба. Выглядел он весьма раздраженным. А кто бы не выглядел раздраженным, если бы ему чуть ли не за шиворот закинули целую горсть каких-то девчачьих брелков в виде развеселых и разноцветных медведей с вылупленными глазами?

– Кто? – еще более внимательно посмотрел на него черноволосый Егор. Взгляд его темных, как крепкий кофе без молока, глаз был ироничным. – Дибук?

Ярослав скрипнул зубами, но промолчал.

Он с детства отличался нестандартным мышлением и большой оригинальностью. Если все дети уверяли, что к ним приходят бабайки, призраки, чудовища, Бабы-яги и Кощеи Бессмертные или просто невидимые друзья и инопланетяне, то Яра посещал не кто иной, как дибук. О нем любопытный Ярик в раннем подростковом возрасте узнал от друга семьи, кандидата наук и доктора философии, уважаемого профессора государственного университета. Однажды вечером, когда профессор засиделся у них в гостях допоздна, одиннадцатилетний Ярослав, которого родители отправили в свою комнату смотреть сны, устроил небольшую истерику на тему того, что он хочет спать со светом.

– Я боюсь без света, боюсь, – твердил он, размазывая по щекам слезы обиды и страха. В детстве этот мальчишка часто и много плакал. – Он опять ко мне придет!

– Кто же? – поинтересовался на беду всех домочадцев уважаемый профессор.

– Тот, кто меня душит ночью, – серьезно и даже как-то немножко важно сообщил ему мальчик, воинственно сверкая зелеными глазами.

– Душит? А ты в это время не можешь пошевелиться? – уточнил мужчина. – Так?

– Так, – кивнул испуганно Ярослав.

– А не кажется ли тебе, что кто-то ходит или рычит?

– Кажется! Что кто-то ходит! Поэтому я буду спать только со светом! – выпалил мальчик.

– Это к тебе дибук приходит, – тут же заявил профессор, мигом смекнувший, что у ребенка приключается сонный паралич – состояние, когда тело еще спит, а мозг уже проснулся, сопровождаемое галлюцинациями, а также чувством удушья. Этот ученый муж хоть и был умным человеком, понятия не имел, как надо воспитывать маленьких детей, и ему проще было все спихнуть на таинственного дибука, чем рассказать про сонный паралич.

– И кто это? – с опаской спросил Ярик.

– В еврейской мифологии это неупокоенный дух, который приходит к тебе по ночам и высасывает из тебя жизненную силу, – обрадовал пацана профессор и зачем-то показал ему козу, явно забыв о возрасте. Если бы в этот момент рядом были родители Ярослава, они бы, естественно, опровергли теорию о том, что к их сыну приходит некий загадочный дибук, но, увы, в то время они находились в соседней комнате – их другой ребенок перевернул и разбил вазу с цветами, и они поспешили на место происшествия, оставив гостя с хнычущим младшим сыном.

– И как мне от него избавиться? – большими зелеными глазами посмотрел на довольно ухмыляющегося профессора мальчик.

– Просто не спи на спине, – посоветовал тот, зная, что сонный паралич чаще всего происходит тогда, когда человек спит именно на спине. – И тогда он ничего тебе не сделает.

Прошло некоторое время, прежде чем Ярослав перестал верить в дибука, но домочадцы, которым хнычущий Ярик рассказал теорию о дибуке, все равно время от времени подтрунивали над ним. Тем более что на спине он до сих пор не спал.

– Достали меня со своим дибуком, – огрызнулся Яр и сейчас. Егор хмыкнул.

– Ты бы хоть поблагодарил меня за то, что я спас тебя от охраны.

– И как ты спас? – поинтересовался младший брат.

– Совершил преступление!

– Чего?

– Дал взятку, как еще. Эффективное средство. Сказал, что ты – не в своем уме с детства, они и поверили. Впрочем, трудно было не поверить, что ты слегка с приветом, – рассмеялся Егор, широким шагом направляясь к одному из боковых выходов из торгового центра – до центральной входной группы, самой большой и нарядной, оформленной колоннами, идти было далеко.

Перед тем, как залезть в машину, дожидавшуюся братьев на забитой транспортом парковке перед «Венецией», которая считалась самым крупным торгово-развлекательным центром в городе, Ярослав, злой на весь мир, спохватился, что у него закончились средства на телефоне.

– Подожди, кину деньги через терминал, – хмуро сказал он старшему брату.

– Только не увяжись еще в какую-нибудь историю, – посоветовал тот, доставая брелок сигнализации. – Я уже устал от тебя сегодня.

– Очень смешно, – надулся тот и широким шагом направился через всю парковку к главному входу «Венеции».

Вновь войдя в торговый центр, парень подошел к ряду терминалов, расположенных неподалеку от огромного входа, и принялся за дело. Деньги на мобильник он закинул без проблем, однако совершил еще одну оплошность, стоившую ему несколько сотен, а, может быть, тысяч, нервных клеток. После того, как парень ввел номер телефона, а затем опустил несколько купюр в купюроприемник, он очень неосмотрительно не забрал чек с собой. Тот выпал из терминала и остался сиротливо лежать на полу. Как только Ярослав, вновь ставший прямо на ходу писать в своем телефоне новое сообщение, удалился, сорвав восхищенные взгляды двух девушек, около терминала, зловеще улыбаясь, появилась Настя, которая еще не успела уйти из «Венеции» – она все еще дожидалась запаздывающую подругу.

Осторожно, двумя пальцами подхватив чек, в котором были указаны не только количество заплаченных денег, дата и комиссия, но и номер телефона, на который, собственно, деньги поступали, она внимательно посмотрела в спину уходящему Ярославу, чуть покачав головой. Беспечность – один из врагов человечества.

Через пару минут парень, сидя в машине старшего брата, получил совершенно презабавнейшее сообщение с незнакомого номера: «Съел, умник? Никогда больше не встречайся мне на пути, Царевна Ярославна. И верни брелки обратно! Воровать – нехорошо».

Та самая девочка-подросток, которая висела в воздухе и которую видела девушка по имени Мира, плавала буквально у Насти за плечом. Зеленые глаза ее гневно сощурились, когда она увидела, как девушка, ухмыляясь, пишет на своем мобильнике-раскладушке эсэмэс-сообщение, адресованное хозяину чека.

Склонившись над плечом Анастасии, которая с силой тыкала на протертые кнопки мобильника, подросток закрыла лоб ладонью – точь-в-точь как небезызвестный капитан Очевидность.

– Дорогая редакция, я в шоке, – выдала призрачная девочка, глядя на ответное сообщение, которое гласило: «Я найду тебя, овца, и тогда ты пожалеешь, что родилась на этот свет. И не пиши мне больше. Иначе буду думать, что влюбилась».

«Ко-ко-ко», – со смехом стала набирать Настя на своей раскладушке.

– Серьезно, взрослые люди, а ведут себя не пойми как! – возмущалась та, которая умела летать, оставаясь невидимой для всех. – Блин, пора, – прошептала вдруг она, чувствуя зов. Глаза ее вспыхнули желтым теплым огнем. – Но я еще вернусь! А вы скоро вновь встретитесь! Третий узел – самый большой! – это прозвучало торжественно и серьезно.

Естественно, Настя, увлеченная сообщением, не видела ее, – она была простой девушкой, не смотрящий за пределы одного мира. А увидела бы – не просто упала в обморок, как Мира, а впала бы в кому. Ярослав, впрочем, тоже.

Желтый огонь в глазах стал пугающе лиловым, и девочка-подросток, закусив тонкую алую губу, исчезла, мгновенно растворившись в воздухе, и словно сама став его молекулами.

Ее последние слова были истинной правдой. Они, эти двое, Ярослав и Настя, вскоре, очень вскоре встретились вновь.

Ни одна камера в этом месте не зафиксировала эту девчонку. Торговый центр, этакий единый урбанистический организм, жил все той же жизнью, что и до ее появления в своих стенах. Все тот же шум, все те же запахи и краски и все та же плавно размеренная жизнь.

И ничего потустороннего.

После моего успешного побега от его превосходительства Принца всея Енотии, оставленного на растерзание покупательнице и ее супругу, я вполне успешно и очень быстро сделала ноги, позволив себе отдышаться только около центрального входа, состоящего из нескольких высоких и широких дверей, по обе стороны от которых, словно электронные рыцари, стояло множество платежных терминалов. Неподалеку от них примостились деревянные лавочки со спинками, между которыми находились большие горшки с невысокими пальмами. И на одной из этих скамеек я и примостилась, постоянно оглядываясь – нет ли неподалеку психа Ярослава. Он не появлялся, и я успокоилась и даже немного расслабилась, откинувшись на спинку лавочки и то и дело поглядывая на мобильник.

Хоть я и думала, что Алене придется меня ждать, но в результате ждать пришлось мне самой – подругу задерживали на работе, но она обещала скоро прийти и очень извинялась за опоздание.

«Буду ждать тебя около главного входа в «Венецию», на лавке», – написала я Алене.

«40 мин. и я буду, Насть! – тут же пришел ответ от нее, – у нас со стилистом проблема, поэтому все затянулось!»

«Все ок, – отвечала ей я, – я жду тебя».

Пока я сидела на лавке, допивая свою минералку, краем глаза увидела, что в дверях, которые сами собой раскрывались, стоило только человеку подойти к ним, появилась печально знакомая мне фигура, которую венчала не менее печально знакомая рожа, сейчас унылая и недовольная.

Чертов Ярославушка!

Моим первым порывом было желание вскочить и убежать, но я остановила себя – вдруг, если я поднимусь на ноги, дурачок увидит меня и решит еще раз погонять по всему торговому центру на потеху окружающим? Поэтому я осталась сидеть, где сидела, склонившись над сумкой так, чтобы пряди длинных волос падали на лицо – за недругом я наблюдала исподлобья. Я не боялась встретиться с ним еще раз, но он меня раздражал, а портить настроение вновь мне не хотелось.

Жертва комплекса принца, впрочем, никого не замечала. Ярослав быстрым шагом подошел к одному из терминалов, видимо, для того, чтобы оплатить какую-либо услугу. Наверное, он был занят только собой и своим новеньким телефоном, а потому ни на кого более не обращал внимания.

Сквозь пряди я видела, как парень набирает номер телефона на сенсорном экране терминала. Не без приступа раздражения запихав в купюроприемник деньги, которые совершенно не хотели покидать Ярочку, и вновь потыкав в экран, он степенно, с гордой осанкой, удалился, вновь прильнув взором зеленых наглых глаз к экрану телефона. Видимо, мальчик был так сильно занят сообщением, что совершенно забыл взять чек. Тот сиротливо валялся на полу.

В голову мне вдруг пришла веселая шальная мысль, которая заставила меня мстительно захихикать, уткнувшись носом в сумку, тем самым вызвав подозрительный взгляд у пары, сидевшей на соседней лавочке.

Как только Ярослав вышел прочь из торгового центра, я на всех парах бросилась к тому самому терминалу, около которого пару секунд назад он и стоял, прожигая взглядом непослушные купюры. Я подняла чек, воровато огляделась и торопливо убежала в противоположный конец торгового центра, к лавочкам, расположенным около одного из боковых входов. Там я с удобством устроилась на одну из них, достала свою потрепанную раскладушку и стала писать эсэмэску, испытывая почти садистское наслаждение. Да, по детски, да, глупо, но мне так хотелось сделать Ярославу хоть что-то еще неприятное, даже послать оскорбительное сообщение, что я была не в силах остановить себя.

Того, что Царевна Ярославна сможет найти меня, я не боялась – сим-карта была давным-давно зарегистрирована на несуществующую личность, а до того, чтобы найти человека по его мобильнику, мальчик еще явно не дорос – не его уровень.

Поиздевавшись вволю над праведно разгневанной Ярославной, спохватилась и посмотрела на время. Алена должна была уже подойти, хотя я совершено забыла написать ей о том, что жду ее уже не около центрального входа, а около одного из боковых. Со мной крайне редко случалось, чтобы я что-либо забывала, хотя, с другой стороны, если бы Алена уже подошла к центральному входу и не обнаружила меня там, она бы мне уже названивала, логично же?

Я только подумала о том, что, наверное, стоит написать подруге о том, что я поменяла дислокацию, как вдруг совершенно случайно подняла голову и чуть не поперхнулась. В торговый центр со стороны бокового входа, на лавочке около которого сидела я, входила моя любимая подруга, одетая в приталенную кожаную курточку, из-под которой виднелась короткая обтягивающая юбка-карандаш, достающая до колен. Она была не одна, а под руку с высоким широкоплечим улыбающимся мужчиной лет сорока в брендовых очках-хамелеонах и в черном деловом костюме без галстука, поверх которого было небрежно накинуто стильное и, кажется, очень дорогое такое же черное пальто.

Сердце у меня опустилось, и я явственно слышала, как оно стучит – стучит тревожно, настороженно и беспокойно. Что Алена делает рядом с этим человеком, чьи холодные серые глаза смотрят на нее, как на свою собственность – как на одну из дорогих машин представительского класса, или на очередную элитную квартиру, или на породистого скакуна. Почему она смотрит на него так, словно он – мужчина ее жизни, и почему смеется счастливо, игриво прикрывая кончиками пальцев губы, выкрашенные в алый цвет? Что случилось? Как это произошло? Может быть, у меня галлюцинации?

Я, сжав ладони в кулаки, вновь опустила голову, пытаясь закрыть лицо длинными русыми волосами, боясь, что они увидят меня, и боялась я куда больше, нежели в случае с Ярославом. Там был просто детский утомительный прикол, а здесь – серьезная взрослая ситуация, которая требовала от меня выдержки.

Сквозь пряди я видела, как широкоплечий мужчина в распахнутом пальто обнимает мою Алену, легко прижимая к себе и моментально выпуская из объятий, держа ее за оба предплечья. Он что-то сказал ей, она вновь улыбнулась, преданно глядя в глаза снизу вверх – как бы высока ни была моя подруга-модель, этот мужчина был намного выше ее – почти под два метра ростом и очень выделялся среди остальных представителей мужского пола. И хотя ему было уже немного за сорок, выглядел он отлично: дорого, стильно и представительно, как подобает удачливому бизнесмену, а потому с легкостью выиграл бы у восьмидесяти пяти, наверное, процентов юнцов.

Наконец, он договорил и улыбнулся Алене своей холодной фирменной улыбкой, которую многие женщины считают непревзойденной. Для кого-то она нахальная или властная, для кого-то – саркастичная или язвительная, а я вот точно знаю, что улыбается этот высокий человек в очках всегда одинаково холодно и неискренне, просто потому что прекрасно понимает, что улыбка – это общепринятая норма, которая помогает устанавливать контакт с другими людьми, на которых ему, в общем-то, глубоко наплевать.

Алена что-то ответила ему, и они, наконец, расстались. Мужчина в очках-хамелеонах, ласковым, но уверенным жестом все того же заправского собственника коснулся волос Алены, заплетенных в объемные сложные французские косы с алыми лентами – под стать выглядывающей из-под куртки стильной блузке, которую мы когда-то вместе выбирали в этом же торговом центре. А после он пошел вновь в сторону выхода широким уверенным шагом, не оглядываясь назад, а девушка какое-то время оставалась на месте, глядя ему вслед. Я же смотрела на подругу почти с ужасом и со злостью – не к ней, а к мужчине. Она с ума сошла? с кем она связалась?

Подруга, не видя меня, пошла прочь мимо многочисленных отделов и магазинчиков, по направлению к центральной входной группе, где, по ее мнению, я ее ждала, а я, вскочив с лавки, поспешила за ней.

– Алена! – крикнула я, быстрым шагом спеша к ней. – Алена!

Из-за шума, царившего в «Венеции» постоянно, девушка не сразу услышала меня, но когда услышала и обернулась на мой голос, глаза у нее были большие и удивленные, даже немного дикие, как будто бы я поймала ее на чем-то запретном. Она даже губу закусила – верный признак того, что нервничает.

– Насть, привет! – подошла она ко мне. – Ты тут? А я думала, что ты около центрального входа.

– Нет, я тут была… На лавке сидела, читала. Около центрального все заняты были, – солгала я, не желая рассказывать сейчас по Ярослава – если бы я не увидела сейчас подругу с этим мужчиной, я бы, конечно, поведала обо всем, но сейчас мне хотелось выяснить, что связывает его и Аленку.

– Понятно, – протянула подруга, держа прямо перед собой небольшую прямоугольную сумочку из черной кожи. Мне показалось, она чуть крепче сжимает плотные ручки сумки, чем надо. Я перевела взгляд на ее лицо – в голубых больших глазах, которые казались еще больше обычного из-за макияжа, стоял вопрос. Алена явно хотела понять, видела ли я ее с этим мужчиной или нет. И я решила ее не мучить.

– Ты меня по всему центру искала? – спросила я осторожно. – Я забыла написать, что пересела, извини.

– Нет, я только зашла через другой вход, который к стоянке ближе. Меня подвезли, – улыбнулась подруга и добавила искренне: – Один очень хороший человек.

– Ты нашла себе парня и не сказала нам? – я шутливо ткнула ее в бок локтем. Алена улыбнулась.

– Ты что, глупая, – сказала она, хватая меня под руку, как она обожала это делать. – Какой парень? Я пока еще ни в кого не влюбилась, а без любви, – тут она так серьезно взглянула на меня, что я перестала улыбаться, – я не могу встречаться с человеком.

– Я знаю, – кивнула ей я, чувствуя, как все во мне напрягается в ответ на ее слова. Какая же глупая ситуация. И неприятная – для меня. – Так кто тебя подвез?

– Мой дядя, – вдруг улыбнулась Алена. – Подбросил меня из студии к тебе. Недавно из Канады прилетел, у него же там бизнес свой, – добавила она.

У Алены действительно был дядя, который жил в Канаде – как-то пару раз она говорила о нем.

– Кстати, дядя привез мне классный подарок – духи и кое-какие украшения. – Подруга вытянула вперед руку, на которой красовался тонкий изящный браслет из белого золота, украшенный жемчугом, похожий на прелестную веточку с белыми лепестками, обхватившую запястье.

– Красиво, наверное, дорогой? – искренне произнесла я, хотя в душе у меня что-то перевернулось. Я остановилась, подняла голову и внимательно посмотрела в смеющееся открытое лицо подруги, пытаясь понять, понимает ли она, что делает.

– Наверное, не знаю, – с любовью погладила украшение другой рукой Алена. – Мне безумно нравится. Ты же знаешь, как я люблю жемчуг и белое золото… М-м-м! Я так рада была этому подарку.

– У тебя классный дядя, – несколько отстраненным голосом произнесла я, понимая, что последнее слово я выговариваю с трудом. Меня опять просто-таки таращило от негативных эмоций. Да что за бред?!

– Да уж! Это точно! Очень хорошо зарабатывает в Америке. Зовет меня и брата к себе перебраться, представляешь? – она округлила глаза. – Но я не хочу. Мне и здесь нравится. Насть, что с тобой? – вдруг спросила она, чуть сощурившись – поняла, что со мной что-то не так.

– Мне кажется, я что-то не то съела, – произнесла я, прикоснувшись ладонью к животу. – Мне как-то нехорошо. Ален, я в туалет сгоняю, – сказала ей я. – Подождешь меня тут, хорошо?

– Конечно, – она с тревогой посмотрела на меня, немного склонив голову. – Тебе сильно плохо?

– Нет, почти нормально, но… В общем, подержи, – проговорила я, почти кинула свою сумку в руки удивленной Алены и быстро зашагала по направлению к туалетам. Мне действительно было нехорошо, но не физически, а душевно.

Алена сказала, что была со своим дядей. Но она солгала.

Это был не ее дядя. Это был мой дядя. Мой дядя из прежней, столь ненавистной жизни. Она сказала правду лишь о том, что ее настоящий дядя живет в Канаде – просто чтобы прикрыть свою ложь.

Я, добежав до туалета, подошла к раковине, включила воду, тщательно, с мылом, вымыла руки, а после стала плескать ледяную воду в лицо – этот способ всегда помогал мне успокоиться и хоть как-то привести нервы в порядок. Кое-как утершись бумажным полотенцем, я вытащила из кармана раскладушку. Чуть подумав, я вздохнула и стала набирать номер телефона единственного человека из прошлого, с которым общалась. И хоть созванивались мы крайне редко, он быстро ответил на мой звонок – не прошло и пары секунд.

– Настасья? – удивленно спросил мужской приятный тенор, и я поняла, что с облегчением вздохнула, уловив в нем нотки не только удивления, но и радости.

– Привет, Юра, – откликнулась я, видя в зеркале, как улыбаюсь.

– Привет, сестренка, – отозвался жизнерадостно Юра. – Давно я не слышал твой голос. Как жизнь?

– Хорошо. Надеюсь, твоя – тоже, – отозвалась я.

– Еще бы, – хмыкнул он. – У меня все окей. Чего ты мне звонишь ночью?

– У нас уже не ночь, а день, не забывай о разнице во времени, – наставительно произнесла я, даже и не подумав извиняться за столь поздний звонок. У Юры ночной образ жизни – даже сейчас на заднем плане играет громкая музыка и слышен веселый смех парней и девушек, он засыпает только под самое утро.

– А, точно. Все время забываю эту огромную разницу во времени! Настасья, что-то случилось? Ты просто так мне не звонишь, – спросил Юра у меня. Он, как и настоящий дядя Алены, жил в Западном полушарии, только не в Канаде, а в США, а еще точнее, в Лос-Анджелесе. Его мать думает, что Юрочка там усердно учится, а он отлично и со вкусом прожигает жизнь.

– Нет, мне просто нужно кое-что узнать, – сказала я.

– Узнай, – великодушно разрешил Юра.

– Где сейчас Тимофей? – я решила спросить прямо.

– Ого! Не ожидал, что ты будешь звонить мне посреди ночи – а, сорри, сорри, забыл, что у вас день! – с вопросом, где наш любимый дядя Тим, – захохотал двоюродный брат. Мне мигом вспомнилась картина из далекого детства, когда на большом совместном праздновании Нового года, в доме человека, называющего себя моим отцом, произошел курьезный случай, в ходе которого мелкий еще Юрка плюнул в тарелку ненавистному дяде Тимофею. Не просто так, а в наказание, ибо дядя выкинул его любимого робота, споткнувшись об него в холле. Правда, никто кроме меня и Юрки об этом до сих пор не знает, в том числе и наш дядюшка, так и не заподозривший неладное в своей тарелке с мясом, запеченным каким-то особым способом.

– Ага, любимый, – скривилась я, вспомнив дядюшку Тима, которого с детства не могла терпеть и боялась. Юрка тоже не пылал к нему особо яркими чувствами. Думаю, история с плевком в тарелку показательна. – Так где он?

– А я ему не нянька, чтобы знать, где он, – опять захохотал парень и вдруг завопил, как ужаленный, на ладном английском. – Синди, Синди, не смей меня щекотать! Ненавижу щекотку! – после он заржал, как сумасшедший, явно от кого-то отбиваясь. На заднем плане появился женский смешливый голос, который без остановки повторял: «Иди ко мне, иди ко мне, ну иди же ко мне!»

Я вздохнула, понимая, что после этого звонка буду разорена.

– Ты меня слышишь? – строго спросила я брата, продолжавшего ржать, и судя по тому, что его смех становился все менее и менее тихим, неведомая мне Синди оставила его в покое. Юра с детства боялся щекотки, как дурачок.

– Слышу. Блин, я чуть не умер!

– Перезвони мне прямо сейчас, – строго велела я Юрию и отключилась. Он послушался, и через несколько минут я вновь разговаривала с кузеном, который, кажется, прятался от назойливой Синди и еще какой-то девицы в ванной или в туалете.

– Ну, что ты хотела? – спросил меня он, – говори быстрее, они мне сейчас дверь выломают, озабоченные!

– Это ты там озабоченный. Опять дома тусовку устроил? – спросила я.

– Ага. Люблю веселье! Если у меня есть возможность пожить в Лос-Анджелесе и есть бабло, почему я должен быть грустным или угнетенным? Так что ты там хочешь узнать о Тимофеиче? – никогда особо уважительно не относился к дяде Юрка.

– Он в Америке?

– Не-а, он в Раше, уже несколько месяцев, в нашем родном замечательном городе, ведет кое-какие дела, – был в курсе семейных дел парень. Я же о них ничего не знала уже несколько лет. – А что?

– С мегерой разошелся? – задала я следующий вопрос, не отвечая брату.

– Боже, ты что, сошла с ума, Анастейша? Когда тебя это интересовало? – воскликнул удивленно Юра. Любит он коверкать мое имя.

– Ну, отвечай! – потребовала я.

– Нет, не развелся он с тетушкой Ирэн. Только, – тут он хмыкнул, – ты же знаешь, что ему постоянно нужны девочки. Свежая кровь. – Тут я не выдержала и хмыкнула, однако вспомнив Алену, моментально прикусила себе язык.

– Говорят, опять нашел какую-то, – продолжал Юра. – Модельной внешности. Это мне мать рассказывала. Ты же знаешь, она всегда мне все рассказывает, хотя мне глубоко по фиг. – Это было правдой. Моя тетка, мать Юрия, постоянно рассказывала ему все сплетни, связанные с нашей – нет, с их! – семьей. Звонила она ему часто, несколько раз в день и трепалась обо всем на свете, а Юрка не мог положить трубку или сказать, что занят – пока мамочка довольна им, он доволен своей жизнью в городе ангелов.

Услышав слова кузена, сердце у меня застучало с новой силой, глухо отдаваясь где-то в висках. Глупая Алена, с кем она связалась?

Нет, это конечно ее дело, с кем встречаться, и даже тот факт, что она лгала по поводу того, что в отношения вступит с тем, кого любит, меня не особо задевал, хотя да, было как-то неприятно осознавать, что это все просто вранье. Хотя я сама не святая. Но то, что из всех мужчин этого города подруга связалась именно с моим дядей, меня угнетало. Он, серьезно, не самый хороший человек, да и женат к тому же. А еще он вполне может узнать меня, а мне это совершенно ни к чему.

И как же теперь быть? Я ведь ничего не могу поделать, а бессилие я ненавижу!

– Зачем тебе это, систер? – поинтересовался Юра беспечно. – Собралась подставить дядюшку Тима перед тетей Ирой?

Тетя Ира – законная супруга дяди, первая и, наверное, последняя. По характеру своему она ничуть не лучше Тимофея, и я даже не знаю, если честно, как они живут вместе, терпя друг друга. Наверное, они никогда бы не сошлись, если бы не бизнес. Их брак произошел не по любви, а по самому расчетливому расчету, чтобы объединить две компании в большой холдинг. Тимофей постоянно ходила налево, и об этом все знали, включая его драгоценную супругу. Ходила ли налево она, я не знала и знать не хотела, однако мне казалось, что измены мужа Ирину бесят, потому что ее в принципе раздражает все на свете, хотя на первый взгляд она кажется милой и улыбчивой. Меня, если честно, тоже многое напрягает, но до Ирины и ее жуткого высокомерного нрава мне далеко, как до созвездия Ориона. Однако тетю Иру я хоть и недолюбливаю, но кое в чем ей очень благодарна.

– Он тебе как-то насолил? – допытывался Юра по мобильнику.

– Типа того, – не собиралась я ничего рассказывать про Алену. Но мысль рассказать обо всем жене Тимофея мне понравилась – Ладно, мне пора. Подруга ждет.

– Хорошенькая? – тут же обрадовался кузен. – Познакомь меня с ней.

– Спасибо за ответы, мне пора, – отозвалась я и, прежде чем он негодующие что-то завопил, я сбросила вызов.

Мрачно поглядев на себя в зеркало и запихав мобильник в карман джинсов, я двинулась по направлению к двери.

Я что-нибудь придумаю.

Алена проводила Настю чуть прищуренным взглядом голубых глаз и села на лавочку, как-то небрежно швырнув сумку Насти – обычную, не самую модную, слегка потертую, но вместительную – рядом с собой. Свою сумку – прямоугольную, аккуратную, с плоским дном и двойными ручками, недавно купленную в модном магазинчике, она положила куда более бережно. Поведение подруги ей не нравилось – это можно было понять, заглянув в красивое лицо с правильными мягкими чертами, а потому Алена была обеспокоена и еще почему-то очень зла. Достав из сумки овальное зеркальце и посмотревшись в него, убеждаясь, что с ее лицом и прической все в порядке, девушка вытащила из кармана кожаной куртки мобильник.

«Я уже скучаю по тебе, – печатала она, то и дело закусывая губу, – я так рада, что ты у меня появился, Тим.

И спасибо за браслет – он чудесный…». Отправив это сообщение, Алена, чуть подумав и вдруг усмехнувшись, стала набирать еще одно эсэмэс – только уже другому человеку.

«Привет, Женя! У меня к тебе есть просьба:)», – печатала она, все быстрее стуча ногтями по экрану. Если бы Настя знала, кому Алена отправляет сообщение, она бы удивилась.

Ответ от второго адресата пришел быстро.

«Привет. Что случилось?» – лаконично гласило его послание.

«У меня полетел ноут:(Брат уехал и теперь некому починить его. Придешь ко мне завтра?» – почти с азартом написала девушка с французскими косами.

«Хорошо. Я свободен во второй половине дня».

«Часов в шесть пойдет?»

«Пойдет».

«Тогда жду тебя, Жень! Целую:**», – обрадовалась девушка.

Допечатав это сообщение, Алена улыбнулась и откинулась на деревянную спинку скамейки. Улыбка у нее была не самой доброй.

Ее мобильник опять завибрировал, и девушка, потянувшись, как кошка, схватила его. В это сообщение она вчитывалась куда более жадно, чем в предыдущие.

«Не пиши мне, когда я на работе», – гласило оно сухо и обидно. Отправителем значился некий Тимофей.

Прочитав эти слова, девушка тяжело втянула носом воздух. Она перевела взгляд на дорогой браслет из белого золота с жемчугом, коснулась его кончиками пальцев и только тогда выдохнула.

– Бесит, – прошептала она вдруг и обхватила себя руками.

Из туалета я вышла с чуть влажными от воды волосами на лбу, но более-менее успокоившаяся и решившая, что делать. К Алене я по поводу ее тайного романа с моим дядей приставать не буду – не думаю, что добьюсь успеха. К тому же раз она так тщательно скрывает их связь, вообще не вижу смысла указывать ей, что делать, или советовать, как быть. Она уже взрослая девушка и сама решает, как поступать. Я могу лишь только подтолкнуть ее в нужном направлении, не более, хотя, если честно, мне хочется схватить ее за плечи, трясти и орать, чтобы она одумалась и поняла, с каким человеком связывает свою жизнь. Но как бы мне ни хотелось, делать я этого не буду, ибо это совершенно бессмысленно. Вдруг она влюблена в Тимофея без памяти? А все влюбленные невозможны и просто-напросто не видят недостатков в своих вторых половинах. Тогда она меня не только слушать не будет, но и возненавидит. Откровенно с ней говорить о Тимофее тоже не стоит – она будет настаивать, что это ее дядя, а рассказать ей правду о том, что на самом деле это мой родственник, я не могу – сама очень сильно подставлюсь. Поэтому я поступлю по-другому, сжав все свои эмоции в кулак и включив на полную катушку логику и мысли.

Надо просто показать подруге, что она связалась не с тем человеком. А она уж пусть сама решает, как ей дальше поступать.

– Ну, как ты, Насть? – встретила меня Алена. Взгляд у нее был встревоженный.

– Все нормально, – улыбнулась ей я и забрала свою сумку, перекинув длинный ремешок через плечо. – Уже все нормально. Сильно после работы устала?

– Есть немного, – кивнула она. – с визажистом кошмар какой-то был. Она опоздала очень и в спешке всех нас красила, потому что студия была снята только на несколько часов. Но в результате все прошло нормально, мы задержались, но все успели, только я голодная и пить хочу очень!

Я молча достала ей свою недопитую бутылку с минералкой и протянула. Подруга улыбнулась, хотела было взять воду, но в это время завибрировал ее мобильник, и Алена была вынуждена ответить на звонок – кажется, звонили ей с работы.

Я, услышав ложь подруги, и бровью не повела. Сама достала свой телефон, не без удовольствия, смешанного с раздражением прочитала новое неожиданное сообщение от милашки Ярославны, которое царственно гласило: «Где ты, овечка? Развлекай же меня, мне скучно», и, проигнорировав его, стала писать друзьям, не хотят ли они сегодня собраться у нас с Даном, чтобы проводить меня, Алену и Алсу в последний школьный путь. То есть отправить завтра, в понедельник, на педагогическую практику в школу. Друзья хотели, и мы условились встретиться вечером.

Находившись с успокоившейся, кажется, Аленой по торгово-развлекательному комплексу до такой степени, что у нас слегка загудели ноги, мы поехали домой. Подруга вела себя как обычно, шутила, мило смеялась, с интересом рассматривала многочисленные витрины и носилась по магазинам в поисках нужных вещичек. Я тоже старалась вести себя непринужденно и свободно, хотя, нет-нет, мой внутренний голос все же задавался вопросом о том, зачем Алена лжет о том, что ни с кем не встречается? Какие на это у нее причины?

Вспомнив то, как она смотрела на дядю Тима, я содрогнулась. Нет, серьезно, не могла же подруга влюбиться в него? Он так запудрил ей голову? Или она считает, что раз он дарит ей такие подарки, значит, что-то чувствует к ней?

Домой мы приехали поздно. Во-первых, из-за внезапной пробки, растянувшейся, как резиновый дачный шланг, по главному городскому проспекту. А во-вторых, из-за долгого шопинга, в результате которого Алена обогатилась стильным пиджаком, парой кофточек и вязанным платьем, а я – целыми двумя футболками. Одна из них, свободная, длинная – почти до колен и оголяющая одно плечо мне безумно приглянулась с первого взгляда, как только я увидела ее на манекене. Белого цвета, с изображением симпатичного аниме-мальчика с сине-голубой гривой волос, она очень умиляла меня, и я схватила ее, даже не посмотрев на цену, хотя магазин, в котором она продавалась, был не самым дешевым.

Наверное, кому-то покажется странным, что я часто задумываюсь о деньгах и не хочу покупать дорогие вещи. И это не потому, что я – прижимистая скряга или злодейская жадина. Я всего лишь знаю цену деньгам. Для чего покупать ерунду или переплачивать непонятно за что? Деньги всегда можно потратить с куда большим умом. Однако с другой стороны, если дело касалось моих друзей или помощи нуждающимся, я могла отдать все, что у меня было.

Однако все оказалось не столь печально. Футболка, так понравившаяся мне, продавалась со скидкой, поэтому я приобрела ее с легкой душой. А придя домой, тут же переоделась в нее, почувствовав себя невероятно уютно.

– Как-то странно у вас, не находишь– повернулась ко мне Алена, как только мы зашли в квартиру.

Я находила. В доме действительно творилось что-то необычное. Во-первых, нигде не горел свет – исключением было лишь слабое мерцание то ли свечи, то ли фонаря в большой комнате, которая называлась у нас гостиной, хотя по сути была моей. Во-вторых, в воздухе витал терпкий, довольно тяжелый запах шалфея и чего-то еще незнакомого мне, но слегка дурманящего. А в-третьих, было подозрительно тихо, хотя я точно знала, что у нас гости – судя по многочисленной обуви в прихожей, которую осветило моментально включенное мною электричество.

– Чудеса какие-то, – проговорила я изумленно, разуваясь и снимая верхнюю одежду. – Они с ума сошли?

– Кто их знает, – пожала плечами Алена, стоя у зеркала и поправляя свои шикарные косы.

– О, девчонки, – вышел нам навстречу Дан, как-то подозрительно улыбаясь и щурясь от яркого света. В зале недовольно зашуршали. – Привет, красотки.

– Привет, красавец, – отвечала я другу. – Что тут происходит?

– О-о-о, тут целый дурдом на выезде в нашу квартиру прибыл с мигалками и медведями на мотоциклах, – живо отозвался Даниил и доверительным тоном сообщил мне и Алене: – Тут, знаете ли, Олег наш устраивает особое цирковое шоу.

– Какое еще шоу? – не поняла я.

– А вот такое. Проводит мастер-класс по вызову духов, – с откровенно ехидной улыбочкой произнес парень, подперев плечом косяк.

– Да? – удивилась Алена. – И как, успешно?

– Не очень. Нам, вернее, Темным Силам надоело вас ждать, опаздашки, и он только начал вызывать потусторонних сущностей. Вернее, стал готовиться. А тут и вы явились. А я уже думал, что к нам духи приперлись. – Даня хмыкнул. – Обрадовался. Едва слезу не пустил.

Алена тихо рассмеялась, я печально вздохнула. Темные Силы у нас парень веселый, азартный и совсем чуток помешанный на магии. Не удивлюсь, что когда-то он тоже ждал письмо из Хогвартса. Хотя никогда в этом не признается.

– Видели бы вы его, чернокнижник фигов. Если бы я был духом, я бы к нему за километр не подошел бы, – продолжал Дан.

– Темных Сил и живые люди часто избегают, – возразила я, и Алена согласно покивала, без слов поддерживая меня. Я мельком взглянула на нее, дав себе обещание сделать то, что я задумала.

Дядя Тим все еще стоял у меня перед глазами.

– Ну, долго вы там? – заорал из гостиной недовольный Олег. – Давайте быстрее, у нас тут спиритический сеанс! Выключайте ваш свет и идите сюда!

– Он не наш, – мигом заартачилась я, – он всенародный. И вообще мы сначала руки помоем и мороженое в морозилку запихаем.

– Начинается, – проворчал довольно громко Олег. – Быстрее давайте!

– А то что?

– А то он плакать будет, – весело закричал из глубины комнаты Женька, и через секунду появился в прихожей, радостно мне улыбаясь. Я тут же почувствовала себя чуть-чуть счастливее. Может быть, у нас с ним что-нибудь получится?

– Давай, Насть, присоединяйся к нам, – шепнул мне парень, поглаживая короткий темный ежик волос на голове и неотрывно глядя на меня. – Я никогда не был на спиритических сеансах. Кажется, это весело.

– И неизбежно, – отозвалась я, подумав, что, наверное, здорово бы было, чтобы Женька вот так погладил по волосам не себя, а меня.

– Неизбежно, – согласился Хирург. – Этого придурка только посланники Армагеддона остановят.

– Чего вы там телитесь? – заорал Темные Силы вновь. Если этот парень чего-то задумал, его уже не остановить. – Давайте-давайте, активнее шевелите колготками!

Сгоняв в ванную комнату и на кухню, а после переодевшись в обновку с изображением аниме-парня, я осторожно вошла в большую комнату, где уже собрались все мои друзья. Картина мне открылась, конечно, диковинная. В комнате было темно, и единственными источниками света служили шесть свечей, оранжево-красное пламя которых то и дело нервно мерцало, отбрасывая причудливые тени на лица ребят, сидевших, поджав ноги, в центре комнаты вокруг невысокого круглого журнального столика на колесиках. На его прозрачной поверхности лежал большой, почти полметра в ширину, плотный, порядком потрепанный лист бумаги, с нарисованным по центру здоровенным кругом, внутри которого красовался еще один круг, раза в три меньше. По периметру большого круга я не без удивления обнаружила написанные от руки алфавит и цифры от нуля до девяти. В маленький круг был заключен какой-то мудреный, чуть кривоватый символ – наверняка мистический.

Парни и девушки, сидящие вокруг стола со спиритическим, как я поняла, кругом, напоминали мне сейчас заправских сектантов во главе с непревзойденным магистром магии и дурости Олегом, который, кажется, чувствовал себя в своей стихии. Он сидел прямо напротив дверного прохода, в котором стояла я, поэтому я оценила всю прелесть его вовлеченности в мистический процесс. Сжатые в тонкую темную из-за игр света полосочку губы, сверкающие чем-то потусторонним глаза, похожие на темные впадины, зло, чуть высокомерно вздернутый подбородок. На голове капюшон застегнутой наглухо темной кофты с замком спереди. В одной его руке была седьмая свеча, в которой, как впрочем, и во всех других я опознала свои собственные декоративные свечи, подаренные кем-то на Новый год, а в другой – светло-зеленое фарфоровое блюдце. Его Темные Силы усиленно коптил, рисуя импровизированную стрелку-указатель, проигнорировав услуги валяющегося на полу черного маркера, которым, видимо, совсем недавно мистический круг для вызова духов и был нарисован.

Противный, но стойкий запах шалфея в этой комнате был наиболее сконцентрирован, и я даже чихнула. Все тут же обернулись в мою сторону.

– Так, – увидев меня, заявил Олег, тыльной стороной ладони убрав лезущие в глаза черные волосы, – значит, ты, детка.

– Что я? – внимательно посмотрела я на друга с усмешкой.

– Снимай с себя все металлическое, – велел Темные Силы важно, продолжая самозабвенно коптить фарфоровое блюдце. – А потом садись к нам. Отключи звук у мобилки. Шум не поднимай, веди себя прилично и тихо, мертвецы не любят глупостей и беспричинного смеха.

– Почему, монсеньор некромант? – только и спросила я, снимая с шеи цепочку с металлическим кулоном в виде четырехлистного клевера, а после отключая звук телефона.

– Они могут подумать, что ты смеешься над ними, и обидеться, – отвечал Олег так, словно с ним такое происходило уже сотни раз.

– Они же мертвецы, – пожала плечами Ранджи, которую все это, видимо, тоже забавляло. – Они не могут обижаться.

– Это ты так думаешь, – хмыкнул наш штатный маг. – Давай-давай, Наська, садись, не тяни кота за пуповину. И не поднимай шум. Тут настроенные, – важно добавил он, – особые энергетические вибрации, которые помогают приманить духа.

– Приманить? – спросила я. – Мы что, охотники, а они – утки?

– Сядь уже, – зыркнул на меня выразительными темными глазами парень. В свете его лицо стало еще более острым и мрачным, чем прежде, придавая ему какие-то вампирские черты, но я все равно знала, что этот тощий невысокий парень с симпатичным, но хищным личиком не причинит мне вреда. В своих друзьях я не сомневалась. Они же были моими друзьями. Самыми близкими людьми.

– Хорошо, барин, как скажешь Я скептически оглядела журнальный столик, около которого ребята и так тесно друг ко другу сидели, и примостилась около Алены и Жени, касаясь его плеча своим. Мне неожиданно понравилась мысль, что мы так тесно сидим друг ко другу. Кажется, Хирургу тоже. Мы вновь переглянулись.

Эй, парень, давай ты будешь активнее?

– Значит так, – наконец, справился со свечой и фарфоровым блюдцем Темные Силы, оставив на нем черную косую отметину, призванную быть стрелкой. – Для опоздавших. – Он обвел острым пристальным взглядом меня и Алену. – Мы проводим спиритический сеанс. Поясняю – спиритический, это когда медиум вызывает духов умерших людей.

– А ты медиум? – тут же спросила я.

– Есть немного, – подмигнул мне Олег. – Это, – он кивнул на круг с алфавитом и цифрами, – мною лично нарисованный спиритический круг для вызова духов. А это, – он потряс в воздухе блюдцем, – штука, которая будет двигаться и указывать нужные буквы, когда дух начнет отвечать на наши вопросы.

– Что, прямо-таки сама будет двигаться? – спросил Женька с любопытством и огромным недоверием. Я чувствовала сквозь тонкую ткань своей футболки его горячую руку и готова была улыбаться.

– Духи будут водить по кругу, – важно отозвался Темные Силы, грея теперь внутреннюю сторону блюдечка пламенем седьмой свечи, поставленной им на стол, но за пределы магического круга. Не зря он себе такую кличку заработал, ох, не зря. – Или вы не верите в их существование? – парень одарил каждого из нас персональным взглядом человека, который знает великую тайну и которому очень жаль, что мы не можем быть к ней приобщены.

– Верим, – лениво отозвалась Алсу, которая тоже обожала все эти мистические штучки – не просто так же они с Олегом спелись.

– Да как в это можно верить? – высоко поднял брови Дан, сидящий напротив меня. Он только что у виска не покрутил, глядя на все приготовления к таинству гадания.

– Вот так, не нравится – вали, – резко отвечал Темные Силы, колдуя со свечой и блюдечком. – Пока тебя в жертву не принесли.

– Невежа ты и хамло, – заявил Даниил, впрочем, ничуть не обидевшись.

– Зато ты у нас образец добродетели, бро, – тут же отозвался Олег. – Так, народ, еще раз – во время сеанса не ржать, не строить кислые мины, не тупить и не спать. Слышишь, Ранджи? – прикрикнул он на доселе молчавшую темноволосую девушку, которая привалилась спиной к дивану.

– Слышу, – отозвалась она сонно. Наверное, устала после тренировки.

– В сеансе буду участвовать я, как медиум, и еще двое человек.

– А почему не все? – тут же полюбопытствовала я, в уме проворачивая схему задуманного с Аленой, которая, казалось, была полностью увлечена процессом.

– Дурацкие вопросы тоже не задавать, – погрозил мне пальцем друг. – Потому что нам всемером неудобно будет блюдце держать. Трое общаются с духом, остальные смотрят. Спрашивать, что волнует, будете по очереди, чтобы духи вам ответили.

Даниил захихикал, я тоже не могла не улыбнуться. Бедный Темные Силы! Он что, верит, будто бы к нам могут прийти потусторонние сущности? Которых, скорее всего, вообще не существует в природе. Но если он верит, что придут, посмотрим и поприкалываемся. В дружеском кругу полезно заниматься ерундой. Это сближает. Понимание, что не ты один ненормальный и друг ничем не лучше, – ценно.

– Теперь надо решить, чей дух мы вызовем, – оповестил всех Темные Силы, продолжая греть пламенем блюдце. Он явно был в предвкушении.

– Пушкина! – радостный вопль ехидного Даня заставил Олега поморщиться.

– Фигушкина, – презрительно выплюнул нам медиум. – Без шуток.

– Петра Первого, – тут же вставила я, стремясь поддержать Дана. Мне было смешно.

– Нет, Екатерину Великую хочу, – мгновенно сориентировался приятель.

– Извращенец, – покачала головой Ранджи. – Она же умерла. Зачем ты хочешь мертвого человека, Дан?

– А мне всегда Елизавета нравилась, – поддакнула Алена с невинным видом.

– Крутая женщина! А давайте кого-нибудь посовременнее вызовем? – предложила я.

– Кого, Сталина? – спросила Алсу с усмешкой. Я знала, что подруга питает слабость к тоталитарному режиму, а дома у нее есть целая небольшая коллекция о тиранах и деспотах всех народов и исторических эпох, от античного Поликарта до итальянского Муссолини. Еще в ее коллекции были книги с биографиями выдающихся, ярких, но жестких правителей вроде Александра Македонского, Цезаря, Екатерины Медичи, Влада Цепеша, Петра Первого и прочих.

– Ты бы еще Гитлера предложила, – хмыкнул Женька, а я тут же вспомнила Адольфа Енотыча и его усы. А он в тот момент был очень смешной. Жаль, никто не успел снять наше общение перед клубом на камеру.

– Они слишком кровожадные, – запротестовала я. – Надо кого-то более человечного. Людей искусства. Коко Шанель? Или Мэрилин Монро. Отличная идея! Вот у меня спросят, что я вчера делала, а я скажу, что разговаривала с Мэрилин. – Я мечтательно закатила глаза. – Мэрилин, приди! – завыла я, имитируя голос профессионального медиума. – О-о-о, вижу, вижу, как передо мной показалась чья-то тень! Чье-то лицо! Оно смотрит на меня! Смотрит! Пытается что-то сказать! Денег… денег, говорит, дай! – прохрипела я и протянула вперед ладонь.

– Настена, помолчи, а? – предложил мне Олег, гневаясь.

– А как вам Фредди Меркьюри? – мне действительно нравился солист всемирно известной группы «Queen». Его голос всегда брал за душу. Дану он тоже нравился, и поэтому у нас дома часто играла музыка этой группы, пока мы занимались своими делами. Я в это время могу писать статьи, Даниил – изучая в Интернете косметику, прически и макияжи.

– Эй, сероглазая малышка, закрой ротик на замок. Это не бирюльки! – Я хотела что-то сказать про таинственные бирюльки, но наглый друг велел: – Хирург, закрой ей рот!

Тот тут же с радостью принялся выполнять просьбу Темных Сил. Между нами завязалась шуточная борьба, в результате которой меня прижали спиной к груди, одной рукой обхватив за плечи, второй – за живот. Я начала брыкаться, Женька пытался меня удержать, и мы чуть не перевернули стол с магическими атрибутами и, самое главное, свечами. Я бы не пережила пожара или дырок на ковре.

– Сидите смирно! – рявкнул Олег, которого мы уже совсем в край достали.

– Ну что ты так повышаешь голос, а как же твои драгоценные вибрации? – засюсюкал Дан. – Вдруг ты их разрушишь?

– Я тебя сейчас разрушу. Эй, детки, или я работаю сегодня вашим личным медиумом, или сворачиваю всю эту бодягу к чертям собачьим, – не на шутку разозлился Темные Силы.

– Все в порядке, все норм, мы хотим, чтобы ты нам погадал, – спокойно сказала ему Ранджи.

– Это не гадание, это спиритический сеанс, – важно сообщил ей парень.

– Значит, мы хотим, чтобы ты провел нам спиритический сеанс, как мы и договаривались, – ничуть не была обеспокоена своим промахом девушка.

– Да-да! Мы хотим спиритический сеанс! Давай его уже проводить! – тут же загомонили все, решив, что пора прекратить измываться над тонкой нервной системой Темных Сил. А то и впрямь передумает. А мне даже интересно стало, что у нас может получиться.

– Окей, – кивнул Олег. Он обвел пристальным взглядом каждого из нас и сказал: – Последний раз говорю вам, детки, во время сеанса общения с духом смеяться нельзя. Будьте предельно осторожны. А теперь нужно решить, какого духа вызовем. Исторические личности нам не подойдут, а кто откроет пасть, чтобы предложить Гитлера, Пушкина или Чапаева, тот будет изгнан на кухню. Следует вызывать духов умерших, которые были нам близки. Или тех, которых мы знали.

– А давайте вызовем духа Пилимонкина? – предложила я невинным голосом.

– Кто это? – наморщил лоб наш доморощенный колдун.

Мы все многозначительно переглянулись – друг ничего не помнил о вчерашней встрече с ДПС, сотруднику которой мы представили его совершенно чокнутой маловразумительной личностью, которая несколько раз в году проходит курс реабилитации в дурдоме.

– Чего за Пилимонкин-то? – серьезно спросил Олег. – Смешная фамилия, – добавил он, но ржать, как тогда в машине Ранджи, не стал.

– Да так, типчик один, – отмахнулась Алсу. Она решила встать на сторону любимого, хоть бестолкового парня, а потому сказала твердо:

– Вызываем дух моей тети.

Темные Силы расплылся в улыбке и потрепал подругу по черным прямым волосам.

– Твоей тети? – поежилась Алена, а я вновь вспомнила, что обязательно должна сделать то, что задумала, чтобы хоть как-то помочь подруге в ее отношениях с Тимофеем. Блин, даже звучит отвратно.

– А ты не боишься? – спросила она.

– Кого? – усмехнулась девушка, отбрасывая локоны назад. Загробного мира она, видимо, совсем не пугалась. Скажу больше – к нему она относилась вполне спокойно, по-философски. Я была в большом удивлении, когда узнала еще на первом курсе, что Алсу любит гулять по кладбищам, где, по ее словам, очень тихо и безмятежно, как в море. – Свою любимую тетю Алю? Я ее люблю, а не боюсь. И она меня всегда любила. И, думаю, любит до сих пор.

– Ну, тогда давай вызывать твою тетю, – решил медиум. – Значит, ты будешь работать со мной, крошка. И нам нужен будет кто-то третий. Ты, Наська, – его глаза остановились на мне.

– Я? – подавила я в себе желание расхохотаться, представив, как буду общаться с духом.

– Ты, – кивнул парень в капюшоне. – Узнаешь, наконец, темнота, что такое настоящий спиритический сеанс.

– Я и что такое искусственный спиритический сеанс, не знаю, – отозвалась я, но огласилась на эксперимент.

Главный колдун, он же эксперт по миру духов еще зачем-то подогрел блюдце и положил обратной стороной по центру листа. После он попросил нас помолчать и, закрыв лицо узкими ладонями с длинными пальцами, на одном из которых было надето кольцо со странными символами, которое парень никогда не снимал, что-то стал шептать. Мы все изумленно таращились на друга, который словно забыл о нашем существовании, продолжая едва слышным голосом говорить непонятные, неразличимые слова, и переглядывались, как стайка психиатров, собравшихся на консилиуме с особо сложным больным, вообразившим себя канареечкой.

– Еще чуть-чуть, – прошептал Дан, – и я вызываю «Скорую».

Однако сделать он этого не успел. Наш магистр спиритизма пришел в себя, отнял руки от лица и велел мне и Алсу коснуться пальцами бледно-зеленого блюдечка, которое призывно смотрело на нас – так по крайней мере мне казалось в полутьме. Интересно, а это неопытное блюдечко, или оно уже участвовало в спиритических сеансах множество раз, и совсем уже не блюдечко, а этакое матерое блюдище?

– Как звали твою тетю? – спросил он у любимой девушки не своим голосом.

– Алевтина Сергеевна, – тихо отозвалась она. Голос подруги оставался спокойным и ровным, но все же мелькнуло в нем что-то, похожее на тихую грусть. За что Алсу понравилась мне еще все на том же далеком первом курсе, за то, что она, так же, как и я, умела прятать свои эмоции.

– Втроем повторяем: «Дух Алевтины Сергеевны, приди к нам», – проинструктировал все тем же странным голосом нас Темные Силы. – Трижды. Блюдечко должно начать двигаться само. Когда это произойдет, не убирайте руки. Ни в коем случае. И молчите. Вопросы буду задавать только я.

Все это напоминало детский сад «Три ползунка» и трусы в горошек, но мне и Алсу пришлось, сохраняя серьезные мины, следом за Олегом произносить, как дурочкам, слова призыва умершей тети Алсу. Выглядело это довольно глупо даже в антураже темноты и семи свеч, с неохотой освещающих комнату. Хорошо хоть ребята, не участвующие в сеансе, не смялись и вели себя вполне прилично. Если бы кто-то из них издал хоть смешинку, я бы тоже тут же начала хохотать.

Мы вроде бы как призвали духа тети Алсу – даже уже трижды, итого девять раз громко произнеся ее имя и отчество в воздух, пропитанный шалфеем, но блюдечко все никак не двигалось и не двигалось.

– Не выйдет с ней, – вздохнул Темные Силы, наконец. – Наверное, она не идет на контакт. Давайте вызовем кого-нибудь другого. Прости, малышка, – шепнул он подруге. Та ничего не ответила, только едва заметно кивнула, говоря, что все в порядке.

– И кого теперь будем вызывать? – поинтересовался Даня, уже порядком заскучавший.

А меня вдруг переклинило – так, что я даже дышать на несколько секунд перестала. Алсу пыталась поговорить со своей любимой тетей, которая погибла несколько лет назад, а я… Я ведь тоже могла бы предложить кандидатуру для этого дурацкого сеанса.

Моя мама. Та, которую я никогда не видела. Та, о которой мне никогда не рассказывали те, кто когда-то назывался моей семьей. Та, из-за которой Матильда заботилась обо мне. Моя мама. Едва я подумала о ней, как все мои мысли и эмоции – и по поводу Алены, и по поводу происходящего моментально выветрились. Я почувствовала себя беззащитной слезой, застывшей в воздухе. Внутри все сжалось.

Может быть… может быть… может быть…

Я открыла рот, но Темные Силы, хвала ему, меня опередил, и я тихонечко выдохнула. Настя! Ты сошла с ума? Все это ерунда. Моя мама не станет говорить со мной через эту тарелку и кусок бумаги. Если она даже не снится мне, то как она появится в этой комнате?

Этого не может быть.

– Бывает, сложно призвать кого-то конкретного. Давайте я попробую призвать кого-нибудь из свободных духов, – сказал задумчиво Темные Силы, все моментально согласились, и он опять начал что-то шептать в свои бледные ладони.

Я в это время поспешно выдохнула, пытаясь прийти в себя. Все хорошо, Настя. Все хо-ро-шо. Ты не тряпка, чтобы так раскисать. Маме не понравилось, если бы она видела, как ты сейчас мучаешься, прикусывая язык почти до крови, чтобы сдержать слезы, которые никогда не должны будут показаться наружу перед кем-то, кроме самой себя.

Мне не нужно тешиться иллюзией того, что с помощью какой-то там магии или непонятного чего еще я смогу поговорить с тем, кого больше нет под этим ясным голубым небом. Мама живет в моем сердце, в самом теплом, уютном и надежно защищенном его уголке.

В правом глазу почему-то все же появилась вражеская влага, и я на несколько секунд прикрыла ресницы, чтобы не дай бог слеза не потекла по щеке. Я давно заметила – стоит закрыть глаза, как наворачивающиеся на них слезы отступят, утекут куда-то в горло.

– Повторяем за мной: «Благой дух, приди к нам», – властно сообщил Олег мне и Алсу, которая все это время молча, и даже с каким-то удовольствием наблюдала за любимым, как будто любуясь.

– Благой дух, приди к нам, – уже более-менее стройным хором выдали мы трижды. После этого в комнате секунд на двадцать установилась тишина, которую я с натяжкой могла бы назвать зловещей. Мы молча пялились на спиритический круг, свечи таинственно горели, играя с тенями, темнота, чувствуя свое превосходство, сделалась важной и решила подарить нам напряжение.

Появись дух именно в этот момент, он бы произвел фурор – все бы мы жутко перепугались, разорались и развопились и выскочили на улицу либо в чем были одеты сейчас, забыв обуться и в панике толкаясь в дверном проеме, либо вообще сделали бы это через окно, благо этаж у нас второй.

Увы, никто не пришел. Может быть, у медиума не хватило сил вызвать духа из мира мертвых, а, может быть, тетя Алсу очень сильно ее любила, чтобы пугать.

Хотя, о чем это я думаю? Духов не бывает. А если бывают, то тогда можно считать меня парнем.

– Дух, ты здесь? – громко спросил Темные Силы, наконец. Все напряглись, ожидая момента расплаты за вмешательство в жизнь мира мертвых. Жизнь мира мертвых – ну и оксюморон, однако.

– Тута я, – раздался писклявый жеманный девичий голосок, от которого я чуть не подскочила, едва не оторвав пальцы от поверхности блюдечка – это Даня решил поприкалываться. – Возьми меня, я вся гор-р-рю, – последнее слово он практически прорычал, явно вложив в него всю свою силу страсти.

– Идиот! – яростно посмотрел на друга Темные Силы. – Я же сказал.

– Ну ладно, ладно, – поднял руки вверх Даниил. – Прости.

Мы продолжили.

– Дух, ты здесь? – спросил вновь Темные Силы, не отрывая взора черных глаз от спиритического круга.

– Я тут, людишки. Аз есмь царь Петр Великой, – раздался громоподобный бас. Олег откровенно разъяренно глянул на Дана, а тот лишь стеснительно пожал плечами – мол, само вырвалось.

– Скотина, – грозно прошипел Темные Силы, – я же тебя после сеанса в пельмень превращу. С фаршем наружу.

– Прости, дружище, прости, – делано поник Олег. – Я не хотел! Правда!

– Дух, – голос Темных Сил был громок и полон энергии, а глаза светились желанием пообщаться с настоящим духом. – Ты здесь? Ответь.

Бледно-зеленое блюдечко со стрелкой молчало, а вот кое-кто опять подал голос.

– Я съем ваш мозг, – просипел неутомимый Дан, который все никак не мог уняться. – Миасо-о-о, писча!

– *Запрещено цензурой*, чел, ты реально достал! – взорвался Олег.

– Да я не хочу, само вырывается, – принялся оправдываться Даниил, хитро поглядывая на друга. – Понимаешь?!

– У меня сейчас кулак тебе в нос сам вырвется, не удержу, – пообещал Темные Силы. Этого Даня очень не хотел. Как я уже говорила, Олежка – парень, несмотря на свою субтильную нежную комплекцию, очень сильный. Ранджи явно не без намека, но с очень серьезным видом на этот счет говорит, что у тех, кто слегка особенен головой, физическая сила всегда очень высока.

– Успокойтесь, – велела им Ранджи, не отлипая от спинки дивана, на которую облокачивалась. Однако она случайно задела пульт от музыкального центра, и все мы вздрогнули от громкой музыки.

– Давайте я вам подкину духа? – предложил, когда все успокоились, Женька. – Был у меня дед, классный мужик! Вот такой вот! – он поднял вверх большой палец, но Темные Силы и Даня его не слышали: один наезжал, второй отпирался и препирался. Обычное дело в нашей компании. Серьезно Дан и Олег никогда не ссорились. Даже было дело, Олег как-то вступился за Даниила, выйдя один против троих – парни, на вид вполне нормальные, кажется, откуда-то прознали, что Дан – нетрадиционной ориентации, и это им очень не понравилось, настолько, что они решили выбить из Дана его неправильное увлечение представителями не того пола. Эти ребятки не успели нанести Дане ощутимый урон – Олег вовремя подоспел и умудрился выйти из схватки победителем.

Пока они развлекались, явно нарушая вибрацию пространства, я вдруг почувствовала на руке чье-то мимолетное холодное дыхание, или, может быть, мне просто это показалось, после чего рука моя, касающаяся тонкого фарфорового блюдца, дернулась, но не сама по себе, а вслед за ним, будто бы блюдце, кто-то резко потянул в сторону. Я с возмущением посмотрела на Олега, который сам говорил ни в коем случае не отпускать девайс для общения с миром мертвых, подумав, что он психанул и решил покончить со своей спиритической игрой. Однако Темные Силы сам смотрел на меня подозрительно и удивленно одновременно, перестав вопить на Дана. Мы попялились друг на друга, чувствуя, как блюдце нетерпеливо дрожит, а после перевели взгляд на третьего участника мистической драмы, Алсу, которая, впрочем, тоже выглядела изумленной.

– Кто двигает блюдце? – задали мы с ней вдвоем одновременно один и тот же вопрос.

– Это не я, – почти так же одновременно ответили мы уже втроем с Олегом, явно заинтересовав Алену, Ранджи, Женьку и Даню в происходящем. Они с жарким любопытством уставились на нас.

– Чего у вас там, ребята? – спросила Алена.

– Кто-то двигает блюдце, – ответила я, испытывая огромное удивление. Блюдце все так же нетерпеливо двигалось.

– Это дух, – благоговейно прошептал Темные Силы, веря, что все получилось. – Дух, ты тут? – задал он дурацкий, по моему мнению, вопрос. К огромному моему недоверию, блюдце вполне себе самостоятельно заскользило к букве «к», а затем указало нарисованной стрелочкой на «у». Затем оно повторило первоначальный маршрут.

– Ку-ку, – сказала Алсу, с недоверием глядя на блюдечко, нетерпеливо замершее посредине круга.

– У кого? – спросил Даниил жадно. Он тоже, как и почти все здесь, не верил в то, что к нам пришел настоящий дух.

– Ну, ничего себе, – прошептала я, борясь с желанием убрать пальцы с блюдца и наехать на того, кто заставляет тарелку скользить по бумаге. Скорее всего, это Темные Силы веселится, мстя за мои милые издевательства над его прекрасной персоной. А что, он парень мстительный. Его Алсу ради прикола на позапрошлое Иван Купала чуть-чуть облила из бутылки, так он на прошлое умудрился подкараулить ее и облить из ведерка с балкона своего дома, радостно ухмыляясь. Потом, правда, долго извинялся, утащив ее в свою комнату и закрывшись там ото всех часа на три. Это точно Олег! Делает вид, что ни при чем, сидит с совершенно невозмутимой мордой, а сам наверняка двигает свою перевернутую тарелку.

– Дух, ты хочешь с нами говорить? – спросил повелительным, но вежливым тоном Олег. Блюдечко торопливо двинулось к букве «д», затем остановилось у буквы «а», и пока Темные Силы собирался с мыслями (подозреваю, придумывал, какую бы гадость сказать от имени духа), блюдечко заспешило к букве «у».

– У… т…е…б…я…, – медленно говорила Алсу, взяв на себя роль того, кто озвучивал результаты гадания, ой, то есть, конечно же, спиритического сеанса. – У тебя.

– Что у меня? – не понял Темные Силы.

– Вопрос, – вновь сказала его девушка, следя и озвучивая перемещение блюдечка для всех.

– Какой вопрос? – не поняла Ранджи. Кажется, происходящее, наконец, заинтересовало ее.

– Это Дан спрашивал, у кого ку-ку, – вспомнила я, и блюдце тут же вновь бросилось, как голодный пес, к буквам.

– Ну, – проговорила Алсу и подняла на нас глаза. – Он говорит ну. Наверное, имеет в виду, что ку-ку у тебя, Даня, – смешливо посмотрела она на друга. Тот только губы поджал. А я еще больше уверилась в своих подозрениях, что это развлекается Олежка. Блюдце опять задергалось. Забавно было ощущать то, как оно двигается под моими пальцами, хотя я не прикладывала к этому никаких усилий.

– Дураки дурацкие, – проговорила с большим удивлением девушка вслед за глупой мечущейся тарелкой. Нет, на юмор Алсу это не похоже. А вот Олежка такое выдать может.

– Что это значит? – спросил он совершенно серьезно у духа.

– Тупой, – обозвало и его блюдце.

– Кто?

– Ты!

– А ты кто? – спросил наш маг, не обратив на это внимания.

– Дух благой, – выдало блюдечко с ехидцей. Даня захмыкал. Женька и Алена едва сдерживались. Ранджи вообще, видимо, ничего не могло выбить из колеи. Самый невозмутимый человек на свете.

– Что за глупые вопросы, – сказал Хирург. – Чел, давай уже конкретику спрашивай.

Он взглянул на меня, и по взгляду Женьки я поняла, что он, как и я, не верит во всю эту чушь. Но ему интересно.

– Дух, ты ответишь на наши вопросы?

– Да. Говори, – через Алсу сообщил дух, пропустив, правда, в глаголе букву «р».

– Какие у вас есть вопросы? – не глядя на нас, спросил мошенник-медиум.

– Я про свадьбу хочу, – со смехом произнесла Алена. – Кто из нас первый женится или выйдет замуж?

Парням, ясно дело, вопрос не очень-то уж понравился, как, впрочем, и Ранджи, а вот мы, девушки, оживились. Интересно, что Темные Силы выдаст? Алсу назовет первой или последней? Это, наверное, зависит от того, хочет ли он жениться на ней или пока не может расстаться со свободной жизнью?

– Наседка, – сказал дух, видимо, обращаясь к Алене. – Ты. – Тут блюдце показало стрелочкой на цифру один. Мы расшифровали это как знак того, что первой выйдет замуж Аленка. Надеюсь, что не за дядю Тима – от этой мысли я даже содрогнулась. Нет, я просто обязана сделать то, что задумала сегодня!

– Не забудь позвать, – сказал Женька Алене, которую ответ, несмотря на наседку, удовлетворил. По ее словам, она очень хочет найти парня, влюбиться в него и создать семью. Это ее мечта.

– Конечно, – рассмеялась девушка с косами. – Спасибо, дух, – сказала она, улыбаясь, блюдцу. То, впрочем, выразило свое негодование, ответив: «Фу».

– А мы с Наськой? – поинтересовалась Алсу. «Дух» заартачился и сказал, что мы ему не нравимся, и говорить он нам ничего не намерен.

– Дальше, – велел в нетерпении Темные Силы, которому такие вопросы были не по душе.

– Есть девушка, которая мне нравится, – чуть хрипловатым голосом произнес Женька, не отрывая от меня взгляда. – Мы будем вместе?

Я поняла, что он говорит обо мне. Смущения не было – было лишь что-то приятное в груди. Крохотное солнце. А еще была радость – ну давай, Женька, хоть так дай мне понять, что я небезразлична тебе.

– Ну, вообще все от тебя зависит, – тихо заметил Дан, а Темные Силы повторил вопрос.

– Без шансов, увалень, – ответил беспардонно дух. Ах, как бы я хотела подвигать рукой так, чтобы ответ был какой-нибудь такой: «конечно, да!», но этого я не делала принципиально. Не собираюсь разыгрывать друзей.

– Ну, отлично, – криво улыбнулся Хирург. – Но это неправильный ответ.

Я широко улыбнулась. Алена увидела мою улыбку и улыбнулась в ответ, словно поняв меня.

– У меня тоже вопрос, – заявил Дан. – Я выиграю в конкурсе? – он имел в виду один из конкурсов, проводимых городом для начинающих парикмахеров.

– Ага. Дэбилъ, – сказало нахальное блюдце, припечатав в конце твердый знак. Даниил лишь хмыкнул.

– Я хоть и не верю в духов, но приятно, – ответил тот.

– Недоумок, – стал дух вновь обзываться. – Хр… др… пвскп, – вдруг стало показывать совершенную бессмыслицу блюдечко, нервно, рывками, ползая по спиритическому кругу.

– Что с ним? – спросила Алсу у Олега. Тот ничего не ответил, сосредоточившись на происходящем. Он вдруг облизнул губы, и я даже на секунду засомневалась, что это он двигает блюдце, играя с нами в игру «Здрасти, это дух пришел!».

Блюдце остановилось, подумало о чем-то несколько длинных минут, не обращая внимания на груз в виде наших пальцев, и опять заскользило, словно ведя наши пальцы следом за собой.

– Салют, – сказал дух и выдал мое полное имя, которым почти никто и никогда меня не называет. – Вы двое первые.

– О чем ты? – удивленно спросил Темные Силы.

– Свадьба, – одним словом сказало блюдце.

– Что свадьба? – не понял медиум.

– Первая, – сказало блюдце, явно противореча само себе. А после стало бросаться нашими именами. – Анастасия, Виктория, Евгений, Алена.

– А я? – обиженно спросил Даня. Между прочим, в одиночестве всю жизнь он тоже не хотел.

– И ты, – сказал дух, не дожидаясь, пока наш горе-медиум продублирует его. – Ты неправильный юноша.

Неправильный юноша только хмыкнул.

– Ты много лжешь, – сказал дух. – Многие из вас лгут.

– Что это? – нахмурилась я.

– Так я первая или последняя? – спросила Алена с удивлением, странно взглянув на меня.

– И так, и так, милая, – было ей очень странным ответом. – Ты красивая. И желанная. Но помни, что мать говорит.

Алена поджала губы.

– Сильная девочка, – говорило между тем блюдце, явно имея в виду Ранджи. – Перестань бояться. Учись быть собой. Музыкант, играй, – без перехода добавил дух. Музыкант среди нас был только один – Женька. Он поднял брови.

– Что играть?

– Что говорит сердце, – так же таинственно отозвалось блюдце. – Мальчик, – вдруг сказало блюдце, – опасайся тех людей. Мальчик Олег. Скажи «нет».

Ну, Темные Силы дает. Совсем уже того.

– Хорошо, сделаю так, – совершенно серьезно пообещал Темные Силы, сглотнув – его острый кадык едва заметно дернулся. Может быть, это все же Алсу? Ей надо как-то приструнить друга или направить по другому пути, вот она и старается, зная, что тот верит в сверхъестественную чепуху?

– Мое, – сказал блюдичный дух. – Из последних.

Обзываться блюдце прекратило, но вместо ответа блюдце самым натуральным образом принялось говорить нам чепуху. И сколько бы мы ни задавали вопросов, у нас выходила бессмыслица.

– Стоять…. Тысячи лет… дхф… страдаем в пути… жкхп… не понимаем… аркд… Слепит глаза… Дураки… и я…и я…солнечный свет…живые, я тут… ам-ам… Мы… ндр… бред….шгд8ди….

– Олег, хватит, – не выдержала я.

– В смысле? – перевел он на меня тяжелый взгляд.

– Ну, ты же двигаешь? – напрямую сказала я.

– Не я, – отрезал парень. – Я не играю в такие игры, Настя.

– Алсу, это ты? – спросила я подругу, но та одарила меня таким укоряющим взглядом, что я не нашлась, что сказать, а такое со мной, поверьте, бывает очень редко.

– Это дух, Настенька, – пропел Дан.

Я сощурилась. В это время стало происходить что-то совсем странное. Что-то поменялось в комнате. Стало холоднее. Две свечи погасли, и тут же стало темнее. У меня на спине появились неожиданные мурашки.

Блюдце в который раз поехало к буквам. Медленнее, чем в прошлые разы, но с куда больше силой, буквально заставляя мои пальцы скользить следом за ним.

– Хай, – проговорила черноволосая подруга, не отрывая широко открытых глаз от блюдца. Она, видимо, тоже почувствовала что-то неладное.

– Смайл. Двоеточие и е, – сказало блюдце. Вышла очередная глупость то ли от Олега, то ли от Алсу. А может быть, кто-то из них и сам не осознает, что какими-то микродвижениями двигает блюдце? Может быть, это что-то вроде самообмана?

Может быть, даже я сама?

Эта мысль вдруг успокоила, хотя мурашки теперь полезли со спины на руки и грудь.

Девочка-подросток появилась в темной комнате самого обычного девятиэтажного дома, освещенной свечами и пропахшей шалфеем, довольно поздно. Над тремя парнями и четырьмя девушками, тесно сидевшими около журнального столика в центре комнаты, на котором лежал спиритический круг, предназначенный для вызова потусторонних сущностей, уже витали двое. Один – в форме благообразного, убеленного сединами почтенного дедушки в старом чистеньком твидовом костюмчике, в шляпе и с тростью. Второй – в форме молодого стройного мужчины лет тридцати пяти с длинными темными волосами, собранными в хвост, за спиной которого виднелся чехол с гитарой. Даже в загробный мир он пришел с музыкой.

Дедушка с интересом и ехидцей отвечал на вопросы смертных, касаясь длинной тростью светло-зеленого блюдечка с нарисованной кривой стрелочкой и таким образом двигая его. Дед не скупился и от души обзывал и дурил ребят, среди которых девочка тут же взглядом зеленых глаз нашла Настю. Обычное развлечение среди таких как они. Поглумиться над теми, кто дышит, но хочет залезть своим грязным носом в тонкий, живущий своей особой жизнью, мир мертвых, – это самое простое, безобидное и часто практикуемое. Некоторые подданные этого мрачного мира делают куда более жуткие вещи, когда слышат призывы, особенно призывы тех, кто имеет силу и власть, но не имеет опыта.

– Привет, – шустро поздоровалась с мужчинами, старым и молодым, подросток, чихнув из-за запаха шалфея. Она очень заинтересовалась блюдцем – единственным материальным предметом, который она сейчас могла двигать, словно она – еще живая.

– Салют, девочка, – медленно повернулся в ее сторону длинноволосый мужчина. Лицо у него было бледное и очень печальное, а глаза – карие и неожиданно теплые. А еще девочке казалось, будто бы она уже где-то видела этого человека в черной футболке и черных джинсах, драных на коленях.

– Здравствуй, малышка, – злобно проскрипел и дедушка, оторвавшись от разговора с живыми, и обвел взглядом водянистых глаз ее фигуру, особо остановившись на голых плечах. Его место тотчас занял второй дух. – Нехорошо ходить в таком виде, девочка. Надо одеваться так, как подобает, а не как попало.

– Как хочу, так и одеваюсь, – дерзко отозвалась девочка, заправляя за ухо короткую темно-русую прядь волос, которые не отрастали уже много лет. Дедушка, увидев ухо с тремя проколами, неодобрительно покачал головой. Топик чуть приподнялся, демонстрируя на животе кусочек цветной татуировки в виде бабочки, наколотой справа от пупка.

– Ужасно неподобающе, – сказал старик, укоризненно качая головой.

– На себя посмотрите, – огрызнулась девочка. Ей и раньше всегда указывали, как и что делать, а она всегда начинала беситься. При этом указывали ей не ее родители, чуткие и понимающие люди, а совершенно посторонние.

– Маленькая дрянь, – прошипел дедушка и вдруг оскалился, показав длинные острые пожелтевшие клыки и синюшный язык. Зрачки его стали узкими и багровыми. Черты лица заострились, вытянулись, а нос неожиданно оказался на щеке.

Дух вдруг оказался около девочки, сгорбившись и тянув к ней скрюченные пальцы, но та вдруг зажмурилась и выставила вперед руки, из кончиков ее пальцев полетели искры и… И дедушка словно врезался в невидимую перегородку. Выругался, поскрежетал по ней когтями и затих.

– Невидимый легион, – прошипел он, принимая обратную форму. От чудовища не осталось и следа. – Под защитой, да, девочка? – спросил он недовольно.

– Под защитой, дедушка, – смело сказала подросток, опуская руки, понимая, что старик не очень-то и безобидный. Но страшно ей не было.

– И что же ты такого сделала, чтобы попасть туда? Как заслужила? – прошептал старик с огромным интересом и неясной надеждой во вновь ставших водянисто-голубыми глазах.

– Вернулась. Была искренна, – по-взрослому отвечала девочка.

– Сама вернулась? – не поверил ее пожилой собеседник. Сейчас он ничуть не напоминал то чудовище, которым был минуту назад.

– Сама, – сдвинула брови к переносице девчонка.

– Ну и дура. Моя очередь! – прикрикнул на длинноволосого мужчину с гитарой дед. – Отдай! Я еще не наигрался.

– Не мои проблемы, – отрезал длинноволосый.

– И я! Я тоже хочу поразвлекаться! – вдруг появился в комнате и четвертый дух – лохматый небритый парень в клетчатой рубашке, которому можно было дать и двадцать и тридцать лет. Он как вихрь влетел в комнату, безумно хохоча. – И я хочу! И я! – он вцепился в тарелку и стал беспорядочно водить ею по кругу.

– Пошел вон, – рявкнул на него старик. – Тупица! Вон! Вон! Кыш!

Парень оставил в покое блюдце и подлетел к деду. Схватив у него трость, он с улюлюканьем умчался прочь, просочившись сквозь стену. Дед, ругаясь и проклиная все на свете, помчался за ним, сыпля проклятьями.

– А можно я тоже? – спросила девчонка, глядя сверху вниз на парней и девушек, рассевшихся вокруг спиритического круга с символом призыва таких, как они, нарисованным посредине.

– Можно, – легко согласился длинноволосый мужчина. – Мой последний ответ.

– А почему вы к ним пришли? – с интересом спросила она.

– Тут играла моя песня. Поэтому я и пришел, – отозвался обладатель гитары, не переставая передвигать рукой блюдце. – Я всегда слышу свои песни.

– А дедушка почему пришел?

– Он жил где-то в этом подъезде много лет назад. А зачем пришла ты?

– Я пришла поговорить с живой, – честно ответила подросток. – Кое-что сказать ей. Кое-что важное.

– Я спою им последнюю песню и скажешь, – пообещал мужчина. Однако сделать этого он не успел. Хохочущий обладатель клетчатой рубашки вновь появился в комнате, с безумным видом размахивая тростью старика.

– Я тоже хочу! И я! И я! – вопил он, отбирая у длинноволосого блюдце. Тот не выпускал его, пытаясь разговаривать с живыми дальше. – Отдай! Я! Скажу им все! Скажу, когда они умрут! Скажу! Я! И я! И я хочу! Хочу!

– Убирайся! – рявкнул на него мужчина. – Прочь!

– Моя трость! – заорал дед, влетая в комнату сквозь потолок. – Отдай мою трость, придурок! Козлина небритая! Трость верни! Верни, говорю!

– Это моя трость! Не отдам! – заверещал воришка. – Моя! Моя! Моя!

– Оба – проваливайте! – почти прорычал длинноволосый, который пытался рассказать о своей последней песне парням и девушкам, внимавшим его словам, как откровению. Ничего не выходило. И хоть связь с миром живых была отличной – магический знак и сила медиума, знающего особые слова, сделали свое дело, но два других духа, один из которых тоже хотел поговорить с живыми, здорово мешали. Поэтому рассерженный мужчина с гитарой за спиной, собрав все свои силы, оттолкнул этих двоих подальше от блюдца, поступившись разговором.

– Иди, девочка. На мое место иди, – сказал он подростку, которая с любопытством смотрела на потасовку взрослых духов.

И она пошла.

Как только коснулась пальцами блюдца – единственную сейчас возможную связь между двумя мирами, тотчас поздоровалась. Со смайликом, как привыкла. С таким –:Е. Правда, пришлось описывать смайл, но, может быть, будет понятно?

Она хотела сразу же обратиться к Насте, чтобы предупредить, но тут произошло неожиданное. Одна из присутствующих девушек ее опередила и задала вопрос о том, когда встретит любимого человека. Подросток, которой было это совершенно неведомо – не многие духи могут сказать, что будет, посмотрела в лицо спрашиваемой, с недоумением посмотрела на нее и… И вдруг вспомнила все.

Это было как холодная волна – воспоминания окончательно вернулись.

Девочка узнала ее.

Красивая, высокая, синеглазая, русоволосая, с косами и в модной одежде. В окружении друзей. Пахнущая дорогими духами. С невидимыми следами поцелуев на губах. И с красивыми длинными аккуратными ногтями с элегантным нежно-лавандовым френчем.

Девочка глянула на свои темно-розовые, облупленные по краям, уже много лет остававшиеся одними и теми же короткие миндалевидные ногти, и сжала зубы.

Ее гневу и обиде не было предела. Сразу же вспомнилось все, что было в прошлом. Все, до мельчайшей детали: от оттенка неба до того, в каком узоре были рассыпаны темно-зеленые стекла разбитой бутылки под ногами.

У нее нет такой силы, чтобы навредить, отомстить, наказать, но он все сейчас скажет. Все скажет! Напомнит.

…Девочка не сразу взяла себя в руки и, мерцая, словно свеча, коих в комнате горело несколько штук, стала говорить дальше – с трудом, несколько бессвязно, но совершенно искренне. Глаза ее покраснели от слез, алые тонкие губы были закусаны, пальцы дрожали.

Девочка слышала зов, на который, повинуясь, должна была уйти прочь, но не могла этого сделать. И как только она собралась сказать Насте самое главное – о Ярославе, в комнате появились вдруг едва заметные то ли огоньки снега, то ли сияющие снежинки, наполнившие собой все пространство, и возник еще один представитель сверхъестественного мира. Не она пришла на его зов, а он сам явился за ней. Облаченный в белые одежды с золотой вышивкой статный мужчина лет сорока, главным украшением широкого круглого лица которого были чистые ясные глаза невероятно голубого, как дно горного хрустального озера, цвета, вздохнул и с сожалением покачал светловолосой головой.

– Нельзя, Дарена, – сказал он со строгостью в тихом глубоком голосе, в котором слышалось и затаенное сострадание. – Пойдем.

– Я должна сказать! Пожалуйста, – в ее голосе была и мольба, и упрямство, и желание сопротивляться и делать по-своему. – Слышите? Пожалуйста!

– Нет.

– Вольга разрешил!

– Сомневаюсь.

– Пожалуйста! Вы не понимаете, что ли? – на глазах подростка показались слезы. Белых искр стало еще чуть больше, и они касались ее лица, как будто бы пытаясь успокоить девочку.

– Ты знаешь правила, – мужчина посмотрел на нее прямым твердым взглядом, в котором, впрочем, не было жесткости. – Прямо сказать об этом ты не можешь. Они сами должны найти друг друга. Ты можешь только немного помочь им, Дарена.

Однако эти слова не подействовали на девочку-подростка с необычным именем Дарена. Миндалевидные зеленые глаза ее сузились от переполняющих ее эмоций.

– Нет, я должна сказать Насте! Она умная, она поймет! – и дух вновь стала торопливо отвечать живым, касаясь блюдца пальцами. Но, увы, ничего дельного сообщить им так и не смогла.

Мужчина в белом вздохнул, щелкнул пальцами, и в комнате раздался оглушающий писк чьего-то мобильника, испугавшись которого, двое из трех человек, участвующих в вызове духа, вздрогнули и отпустили блюдце.

Связь прервалась. Девочка сжала кулаки. Надо было не злиться, а быстрее сказать обо всем Насте! Что же она наделала!

– Пойдем, тебе здесь не место, – позвал Дарену мужчина. – И более разговаривать с людьми через это, – он кинул брезгливый взгляд на блюдечко, – ты не сможешь.

Мужчина с голубыми глазами коснулся плеча всхлипывающей от своего бессилия девочки, и они исчезли.

Сияющие искры исчезли минуту спустя.

Наш спиритический сеанс продолжался. И становилось все интереснее и интереснее.

– Задаем вопросы, народ, – сказал Темные Силы. – Не тупим.

– У меня есть вопрос, – сказала Алена.

– Говори, детка.

– Когда я встречу своего любимого? – русоволосая девушка произнесла этот вопрос несколько смущенно, наверное, из-за парней.

– Умеешь любить? – вдруг выдало блюдце как-то зло. Движения его стали рваными и быстрыми. И в комнате вдруг как-то похолодало, и мне сделалось не по себе. Олег внезапно вздрогнул.

– В смысле?

– Ты отобрала его у меня, – нервно, ошибаясь с буквами, сказало блюдце и добавило: – Аленушка.

– Что? – оторопела Алена, уставившись на Алсу. Та пожала плечами:

– Я не при делах, подруга. Оно… само. – И черноволосая девушка не без труда прочитала следующее послание духа:

– На крыше ты любила или играла?

– Ты о чем? – прошептала Алена, отодвигаясь от журнального столика.

– Тимур.

Алена смотрела огромными глазами на блюдце. То ли не понимая, что тот хочет сказать, то ли наоборот.

– Тварь, – вдруг вновь начал обзываться дух. – Если никто не знает, это не значит, что никто не помнит.

Алена выглядела такой растерянной и даже напуганной, что Даниил обнял ее и успокаивающе погладил по голове. Она прижалась к другу.

– Завязывайте с фигней, – велел он, по-братски целуя ее в висок.

– Это не мы! – прошипел Олег. Черты лица его заострились, глаза горели холодным пламенем. А Алсу, кажется, дрожала.