Белорусы в европейском Сопротивлении - читать онлайн

Вместе с польскими патриотами

Важной формой помощи советских людей польскому национально-освободительному движению было их непосредственное участие в партизанской борьбе на территории Польши. В 12 странах Европы совместно с другими патриотами сражались против общего врага более 40 тыс. советских граждан, из них около половины – в Польше. Объясняется это следующими обстоятельствами: во-первых, польский и русский народы в прошлом более всего страдали от традиционного «драх нах Остен» и поэтому чувствовали особую ответственность за судьбы своих стран; во-вторых, пролетарские партии вопреки усилиям правящих кругов Польши в довоенный период постоянно воспитывали свои народы в духе дружбы; в-третьих, через территорию Польши проходили важнейшие коммуникации врага в сторону Восточного фронта, здесь же дислоцировались основные стратегические и оперативные резервы вермахта; в-четвертых, Польша была территориально близка к основным районам партизанского движения Белоруссии и Украины; в-пятых, тесному боевому содружеству советских и польских партизан содействовала языковая близость наших народов[47].

На территории Польши в годы минувшей войны оказались граждане Белоруссии двух категорий: военнопленные и гражданские лица, совершившие побег из гитлеровских лагерей, расположенных на территории Польши, или же эшелонов, следовавших через Польшу, и бойцы партизанских отрядов и групп, направленные советским командованием по ходатайству или с согласия польских демократических сил.

Советские люди активно участвовали в освободительной борьбе польского народа с сентября 1941 по март 1945 г., когда большая часть Польши была освобождена Советскими Вооруженными Силами и Войском Польским. Этот длительный период, продолжавшийся более 40 месяцев, можно разделить на два этапа, рубежом которых является весна 1944 г.

На первом этапе с помощью польских патриотов удалось осуществить десятки массовых и индивидуальных побегов из лагерей. Всего же на территории Польши из гитлеровских лагерей бежали, по данным польских историков, более 65 тыс. советских граждан. Правда, в условиях жестокого режима оккупации многие из них снова попали в руки гитлеровцев. Но значительная часть бежавших советских граждан сумела связаться с польским подпольем и приняла активное участие в антифашистской борьбе.

Необходимо отметить, что некоторая часть военнопленных-белорусов, особенно уроженцев западных областей, стремились дойти до Белоруссии и здесь включиться в активную борьбу с врагом. В ряде случаев им это удавалось. Так сложилась судьба уроженца пос. Ганцевичи старшего лейтенанта Андрея Ильича Исаченко. Попав в плен, он сумел бежать к польским партизанам, сражался вместе с ними против гитлеровцев, потом перебрался через Буг и боролся с врагом в должности командира взвода в составе партизанского отряда им. К. Е. Ворошилова бригады им. В. И. Ленина Брестского соединения[48].

Как подтверждают собранные документы, первые советские партизаны из числа военнопленных появились в Польше уже в сентябре 1941 г. Это, в частности, отмечает в своем дневнике генерал-губернатор Г. Франк, подчеркивая, что бежавшие из лагерей советские солдаты и офицеры нападают на немцев и создают среди населения «неспокойную обстановку»[49].

Нередко советским людям удавалось связаться с представителями некоторых подпольных групп, боровшихся против гитлеровцев до образования Польской рабочей партии (ППР – воссоздана 5 января 1942 г.). Некоторые же из бежавших военнопленных временно вступали в боевые организации, созданные эмигрантским правительством В. Сикорского.

Известно, что Гвардия Людова, а затем и Армия Людова, созданные и руководимые ППР, считали боевое сотрудничество с советским партизанским движением и Красной Армией важнейшим условием успеха своей борьбы. Они взаимодействовали с советскими войсками в боях против немецких оккупантов. Боевое сотрудничество ГЛ и АЛ с советскими партизанами и войсками являлось одним из главных источников развития и укрепления польско-советского братства по оружию.

Что же касается отношения Армии Крайовой, подчиненной эмигрантскому правительству, к Красной Армии, то оно было очень сложным. Командование АК, а также в большинстве случаев местное высшее руководство не стремились к действительному сотрудничеству с советскими партизанами и войсками. Более того, на планы командования АК решающее влияние оказывала теория «двух врагов», согласно которой не следовало ослаблять немецкую военную мощь и облегчать задачу Красной Армии. В директивах командования АК (так называемый план «Буря») подчеркивалось, что при отступлении немецкой армии с польской территории предусматриваются удары по ее арьергардам и в этом случае признавалась возможность тактического взаимодействия с советскими войсками. Однако это взаимодействие рассматривалось как крайняя необходимость.

В приказе главного командования АК, изданном в марте 1944 г. и направленном в районы Западной Белоруссии и Западной Украины, указывалось: «В связи с отсутствием дипломатических отношений между нашим Правительством и Советами (СССР. – В. П.) не рекомендуется по нашей инициативе поспешно устанавливать связи с советским командованием. Напротив, следует стремиться к осуществлению плана «Буря» самостоятельно, поскольку это будет возможно… Если, однако, обстановка принудит к согласованию действий, командир должен представиться командиру советской части и сделать ему следующее заявление: «По приказу Правительства Польской Республики как войсковой командир предлагаю согласовать с вступающими на территорию Польской Республики вооруженными силами Советов военные действия против общего врага»[50]. Таким образом, командование АК пыталось переложить на местных командиров, а иногда и на самое низшее звено АК риск и ответственность за решение вопросов, имевших политический характер, которые обанкротившиеся политики эмигрантского правительства не сумели прежде решить.

В руководстве АК усиливалось беспокойство относительно идейно-политической позиции рядов АК. Начальник отдела пропаганды главного командования АК в специальном документе 10 марта 1944 г., направленном командующему АК, так оценивал внутреннюю обстановку в АК: «АК является сборищем враждебно настроенных друг к другу командиров и отрядов, связанных лишь сильно надорванной нитью формальной дисциплины, которая может порваться в первый момент борьбы, о революционном характере которой забывать нельзя». Командующий АК согласился с такой оценкой. «В такой обстановке, – указывал он в своем докладе эмигрантскому правительству, – в период освободительных боев в АК возможны серьезные внутренние беспорядки» [51]. Сам командующий АК и его ближайшие сотрудники не были уверены в идейной сплоченности подчиненной ему подпольной армии. Следует подчеркнуть, что их опасения были обоснованными и неоднократно подтверждались на практике. Вопреки установкам командования некоторые отряды АК действовали против оккупантов и положительно относились к вопросу о сотрудничестве с советскими войсками и партизанами. Бывали случаи, когда при отрядах АК создавались партизанские группы из бежавших из плена советских солдат.

Следует, однако, помнить, что часть отрядов АК действовала в соответствии с директивами командования АК, и на их совести лежат братоубийственные акты против польских прогрессивных деятелей и воинов Красной Армии.

Польская рабочая партия сразу же оценила важность и необходимость вовлечения в партизанскую борьбу стойких в политическом и опытных в военном отношении советских военнопленных, особенно офицеров. Местные организации партии создавали комитеты помощи советским военнопленным, помогали им скрываться от преследований и направляли в партизанские группы и отряды.

Один из организаторов ППР и ее первый Генеральный секретарь М. Новотко 24 июня 1942 г. сообщал Генеральному секретарю Исполкома Коминтерна Г. Димитрову: «Тысячи красноармейцев и командиров, которые убежали из германских лагерей для военнопленных, скрывают наши рабочие и крестьяне. Везде имеем с ними связь. Чем можем, помогаем. Мы решили включить их в наши партизанские отряды». В конце августа 1942 г. Г. Димитров рекомендовал М. Новотко помочь 60 тыс. советских военнопленных, которые работали в угольных шахтах Силезии, использовать их в борьбе против оккупантов. «Осторожно установите наличие коммунистов среди них и свяжитесь с ними, – рекомендовал Г. Димитров. – Если в будущем умело организовать работу по побегу их, то такие люди могут быть хорошими кадрами для ваших партизанских отрядов»[52].

Один из первых советских партизанских отрядов на территории Польши возник в августе 1941 г. Его организаторами были лейтенант Красной Армии А. И. Колупаев – уроженец г. Курган и Григорий Максимович Клецовка[53] – военнослужащий, уроженец д. Седич Быховского р-на. Оба, будучи контужеными, попали в плен к гитлеровцам. Находились в разных лагерях, сумели бежать. В группе Г. М. Клецовки были 6 человек, в группе А. И. Колупаева – 12 патриотов. На встрече в Луковских лесах группы объединились. Во главе отряда стал А. И. Колупаев – человек большой души и редкой храбрости. И это неизменно приносило успех в боевых делах.

«Польские патриоты, – вспоминает Г. М. Клецовка, – доставляли в отряд пулеметы, винтовки, боеприпасы. Крестьяне охотно снабжали нас продуктами питания. Мы искренне благодарны всем тем польским товарищам, которые в трудные дни войны оказывали нам всяческую помощь и поддержку»[54].

Весной 1942 г. отряд перебазировался на восток, в Слонимский район. К этому времени в нем насчитывалось свыше 200 хорошо вооруженных бойцов. Впоследствии отряд вошел в бригаду «Советская Белоруссия» (комбриг Н. В. Бобков) под именем своего командира А. И. Колупаева, героически погибшего в боях с врагом в марте 1944 г. Г. М. Клецовка стал комиссаром этого отряда [55].

В тех районах, где в силу ряда причин еще не существовало партизанских отрядов, советские солдаты и офицеры вместе с польскими патриотами активно участвовали в организации саботажа и диверсий на предприятиях, ликвидации фашистских чиновников и офицеров. В самые трудные для польского народа 1941–1942 гг. многие советские военнопленные вместе с поляками стали организаторами партизанских групп и отрядов. Среди них был белорус П. К. Финансов. Его отряд действовал совместно с отрядами и группами созданной весной 1942 г. Гвардии Людовой.

Петр Карлович Финансов – бывший пограничник, старший лейтенант, жил в Минске, после увольнения по болезни в запас работал управляющим Пуховичским отделением Госбанка, потом в г. и. Мстиславль заведовал районной сберегательной кассой. С первых дней войны П. К. Финансов на фронте. Попал в плен, но сумел бежать из концлагеря Янува, что в 4 км от Янува-Мазовецкого, и снова взялся за оружие в рядах Гвардии Людовой. Вместе с ним бежали еще 9 человек. По свидетельству жителя д. Марианка Юзефа Бакулы, у которого они вначале нашли приют, один из них был без руки. У П. К. Финансова он видел глубокие шрамы на спине и шее. Другие передвигались с помощью костылей[56].

П. К. Финансов стал командиром отряда, в составе которого были русский, грузины, азербайджанцы, узбек, адыгейцы. В конце ноября 1942 г. в лесу между Минском-Мазовецким и Сан-ницей отряд был приведен к присяге, которую принял командующий округом № 3 Гвардии Людовой, известный ветеран освободительного движения, впоследствии генерал Войска Польского Зигмунд – Зигмунд Душиньский. Присяга была принята на польском и русском языках, автором последней был П. К. Финансов.

Вначале в отряде на три десятка человек были два старых карабина, маузер, два револьвера системы «наган» с небольшим запасом патронов и два десятка гранат. Начал он свои боевые действия в безлесных районах Минска-Мазовецкого, Гвалинского, Седлецкого и Луковского поветов, трудных для партизанских действий. Однако отряд Петра смог осуществить немало дерзких налетов на вражеские гарнизоны, пустил под откос несколько железнодорожных эшелонов с живой силой и техникой, уничтожил несколько складов с горючим и боеприпасами.

Вот некоторые выдержки из дневника боевых действий отряда за первые дни декабря 1942 г.: отряд уничтожил в д. Глинянка волостное управление и почту, казнил старосту – верного пособника врага, который издевался над местным населением; 24 декабря отряд уничтожил маслозавод в д. Малова Гвалинского пов., спустя несколько дней партизаны забросали гранатами и сожгли полицейский пост в Датоницах Седлецкого пов.

В ответ на активные действия партизан фашисты усилили террор, устраивали облавы на партизан и их помощников – местных жителей. Поэтому отряд получил приказ передислоцироваться в Луковский пов., район м. Недведыш. Секретарь местной организации рабочей партии Тадеуш Матвиевский организовал встречу отряда Петра с действующим в этих местах польско-советским отрядом им. К. Калиновского, которым командовал Серафим – С. П. Алексеев. На этой встрече отряды решили объединить свои силы. Командиром отряда стал П. К. Финансов.

С первых дней 1943 г. отряд Петра развил еще более активную деятельность. Так, в и. и. Воля партизаны разгромили управление по заготовке скота. Спустя несколько дней отряд напал на вражеский аэродром, уничтожил несколько самолетов врага. 14 февраля 1943 г. группа партизан совместно с ударным отрядом Гвардии Людовой овладели и. и. Санница, где уничтожили телеграф, коммутатор на почте, сожгли документы волостной управы и захватили значительные запасы продовольствия и боеприпасов. В середине февраля партизаны неожиданно для врага появились на железнодорожном перегоне Сосновка – Кошевица и взорвали вражеский эшелон с боеприпасами.

В боевых действиях отряд постоянно опирался на сеть подпольных организаций, от которых получал точные сведения о намерениях оккупантов и местной полиции. Командование округа все время координировало важные операции партизан по разгрому крупных вражеских гарнизонов.

В конце марта 1943 г. отряд Петра получил приказ передислоцироваться в район Вышково Венгеровского пов. 28 марта поздним вечером отряд, измученный беспрерывными боями и продолжительными переходами во время сильной снежной бури, остановился на ночлег в д. Побратимы. Видимо, из-за беспечности часовых фашистам удалось окружить партизан. Они оказали врагу ожесточенное сопротивление. Бой продолжался несколько часов, кончались боеприпасы. Спастись можно было только смелым прорывом на узком участке. П. К. Финансов лег за пулемет и огнем прикрыл путь для спасения боевых товарищей. В этом бою отважный партизанский командир погиб[57].

Боевой путь прошел и минчанин, защитник Брестской крепости Федор Филиппович Журавлев. В ночь на 27 июня 1941 г. раненый он вместе с некоторыми другими оборонцами крепости попал в плен. После войны известный советский писатель С. С. Смирнов рассказал в своих произведениях об их нелегкой судьбе, поведал о минчанине Ф. Ф. Журавлеве. Он долгое время провел в гитлеровских лагерях смерти, которые находились в Бяла-Подляске и Ченстохове. В апреле 1943 г. Ф. Ф. Журавлеву удалось бежать. Он попал в партизанский отряд, который действовал в Польше. Вскоре 32 партизана этого отряда форсировали Вислу, а затем и Буг и пришли на белорусскую землю. Советские воины были зачислены в отряд им. Г. К. Жукова, который действовал на территории Брестской обл., а в июле 1944 г. Ф. Ф. Журавлев в составе 76-й гвардейской дивизии участвовал в боях с гитлеровскими захватчиками[58].

Летом 1942 г. возле д. Бекетово под Старым Осколом тяжело раненный уроженец Климовичского р-на П. Савельев попал в плен. Потом пошли перегоны военнопленных из лагеря в лагерь. В июне 1943 г. военнопленные оказались в г. Кельц. Отсюда с помощью польских патриотов ему удалось совершить побег из лагеря вместе тремя верными друзьями – П. Волобуевым и М. Чернецким – уроженцами Белгородской обл. Они стали партизанами и вместе с поляками вели борьбу с гитлеровскими захватчиками.

П. Савельев написал письмо родным о своей жизни и оставил его у своего земляка Виктора Яхимюка, тоже партизана. Он писал: «…если я не вернусь домой, то знайте, мои родные и дорогие, что своей клятвы я не нарушил, свой долг перед Советской Родиной выполнил до конца. Если удастся выйти живым, то обо всем подробно расскажу сам. А теперь делаю все, что от меня зависит, чтобы внести свой вклад в нашу победу над фашизмом… Мы крепко подружились с нашими польскими братьями. У нас с ними одна цель, один путь к победе – сражаться до последнего дыхания, до полного освобождения» [59].

В. Яхимюк вспоминал: «Это было осенью 1943 г. Тогда я был связным партизанского отряда, который действовал на территории Володувского повета Люблинского воеводства и жил в селе Мастиско. Мне пришлось переправить в партизанский отряд многих советских граждан, совершивших побег из немецких лагерей. В октябре я встретил лейтенанта Красной Армии, который назвал себя Савельевым. Он рассказал, что родом из Климовичского района.

Через два дня я провел лейтенанта дальними тропами в партизанский отряд, которым командовал Василий Черный. Перед уходом в отряд лейтенант П. Савельев написал письмо жене и детям, которое просил передать после окончания войны адресату, если с ним что-нибудь случится. Случилось так, что я попал в другой партизанский отряд – капитана Белова и уже больше с этим человеком и его товарищами не встречался. От своих односельчан я узнал, что лейтенант П. Савельев мужественно сражался с фашистскими оккупантами. Он ходил на самые трудные задания. Лично пустил под откос три железнодорожных эшелона с вражескими войсками и боевой техникой»[60].

Житель с. Мастиско лесничий Матейчук был свидетелем того, как П. Савельев, переодевшись в форму гитлеровского офицера, пробрался в тот же лагерь в Кельцах, в котором до того был сам. Хорошо зная порядки, установленные гитлеровцами, он сумел ввести в заблуждение охрану, обезоружить ее и вывести из заключения более двухсот узников, большинство из которых влились в партизанский отряд. Фашисты назначили за голову П. Савельева крупную награду. Однако никто из местных жителей не выдал мужественного офицера. Но не пришлось ему дожить до победы: погиб в жестокой схватке с гитлеровскими карателями. Матейчук рассказал, что группа партизан под командованием П. Савельева, возвращаясь с боевого задания, попала в засаду. В том месте, где находился П. Савельев, гитлеровцы потеряли пять карателей, убитых гранатой, брошенной героем [61].

Сержант Красной Армии белорус Андрей Константинович Парфенчиков бежал из концлагеря вместе со своим другом-поляком Болеславом Скибинским. После долгих скитаний они встретили партизан Армии Людовой, встали в их ряды. Боевые друзья – поляки о нашем соотечественнике вспоминали: «В обхождении с товарищами парень всегда был мягким и как бы немного стеснительным. Открыто и доверчиво смотрел большими глазами… Никогда никто от него не слышал, чтобы он голос на кого повысил или бросил что-нибудь грубое. Но если был чем-нибудь недовольным – не молчал, говорил. Спокойно и твердо. Зато в бою он делался совсем другим. Что в огонь, что в воду – на слом головы, без оглядки. В отряде называли его Соколом». В боях А. К. Парфенчиков проявлял большое мужество, действовал смело и зачастую рискованно, особенно во время диверсий на железных и шоссейных дорогах. Когда гитлеровцам удалось окружить отряд, группа А. К. Парфенчикова осталась прикрывать отход боевых товарищей. Сам командир группы заменил погибшего пулеметчика, был тяжело ранен. Его боевой друг Б. Скибинский вынес его с поля боя, но спасти не смог. А. К. Парфенчиков навсегда остался в польской земле[62]. После войны останки погибших партизан были перезахоронены в братской могиле.

В 1943 г., особенно со второй половины, в связи со значительным расширением партизанской борьбы в Польше участие в ней белорусских партизан стало более значительным. К концу года практически не было таких более или менее крупных отрядов, в которых не сражались бы советские граждане. Командование Гвардии Людовой перешло к практике формирования из советских партизан самостоятельных отрядов, подчинявшихся только командиру бригады или командующему округом. Так, в частности, было в Варшавском и Люблинском округах [63].

В целом в польском партизанском движении до весны 1944 г. участвовали, по неполным данным, 7–8 тыс. советских граждан[64].

Важная особенность партизанского движения в Польше состояла в том, что с июня 1943 г., когда была установлена связь с Украинским штабом партизанского движения, его руководство передало приказ всем советским партизанам, кроме летчиков и танкистов, оставаться на территории Польши и сражаться против врага вместе с Гвардией Людовой[65].

В 1943 г. бежавшими из плена советскими офицерами и солдатами было создано немало новых отрядов и групп, которые, как правило, входили в состав Гвардии Людовой. Значительное количество советских партизан, воевавших ранее в отрядах Армии Крайовой, с начала 1943 г. перешли в Гвардию Людову. Это было вызвано усилением антисоветской деятельности реакционного руководства Армии Крайовой после разрыва отношений между Советским Союзом и лондонским эмигрантским правительством В. Сикорского [66]. Армия Крайова, находящаяся под влиянием лондонского правительства и буржуазных слоев Польши, видя успехи Красной Армии и активизацию партизанской борьбы в своей стране, стала проводить усиленную агитацию за сдерживание боевых действий против гитлеровских захватчиков. Призывая партизан к спокойствию, агитаторы лондонского правительства заявляли, что нужно беречь силы, а когда воюющие страны обескровят себя в борьбе, тогда наступит время их действий. В арсенале их действий активно использовались лозунги: «Польша для поляков», «Польша от моря до моря» и др. Разжигая ненависть против СССР, всего советского, русских, снова и снова поднимали вопрос о пересмотре восточных польских границ – о возвращении Польше Западной Украины и Западной Белоруссии. Активисты лондонского польского правительства не ограничивались агитацией, переходили к угрозам, террористическим актам против партизан Армии Людовой, особенно тех отрядов, в которых боролись с врагом советские граждане.

Истинные патриоты не соглашались вести борьбу на условиях лондонских политиков, при любом удобном случае уходили из таких отрядов, переходили в иные партизанские формирования и там включались в активную борьбу против гитлеровских оккупантов либо создавали свои самостоятельные группы и отряды. Влияние Армии Крайовой, ее авторитет снижались. Однако движение Сопротивления в Польше по-прежнему представляло довольно пеструю картину как по настроениям, политической ориентации, так и по боевой готовности. Хотя с точки зрения наличия оружия, боевой техники отряды Армии Крайовой были обеспечены в достаточной степени, как ни парадоксально, без особых трудов они получали оружие у немцев, обильно снабжались лондонским правительством, немало оружия, боеприпасов захватывали во время нападения на партизанские отряды Армии Людовой либо перехватывали грузы, сбрасываемые партизанам Украинским и Белорусским штабами партизанского движения.

Перенесение боевых действий многих советских партизанских отрядов и групп на территорию восточных районов Польши началось с весны 1944 г. в связи с выходом войск 1-го Украинского фронта на советско-польскую границу, а также на основании соответствующей просьбы командования Армии Людовой. Прибытие советских отрядов, прошедших жестокую школу партизанской войны, активизировало польское Сопротивление. Быстро росли и крепли новые национальные формирования. Воюя плечом к плечу с советскими партизанами против общего врага, они перенимали у них проверенные в боях формы и методы борьбы. Сразу же расширился диапазон действий польских отрядов и бригад. Советские партизаны принесли с собой активность, наступательность, неустрашимость.

Вставала задача оказания помощи партизанскому движению Польши. Жизнь диктовала необходимость создания единого оперативного органа для управления партизанским движением. Прежде всего требовалось наладить боевое сотрудничество, взаимодействие отрядов, находящихся под руководством различных политических сил, объединить все движения Сопротивления вокруг одной, главной на тот момент цели – разгром фашистской Германии, освобождение оккупированной Польши.

Советский Союз в тяжелые дни гитлеровской оккупации Польши оказывал польскому народу разнообразную помощь – политическую, моральную и военную. Одной из важнейших ее форм была непосредственная помощь польскому партизанскому движению. Особо ощутимой она стала с 1943 г. вплоть до полного освобождения Польши. В первые годы Великой Отечественной войны советская помощь польским партизанам была затруднена в связи со сложной обстановкой на фронте и большой удаленностью аэродромов. Однако после победы Красной Армии под Сталинградом и в результате ее общего наступления зимой 1942–1943 гг. военная обстановка значительно улучшилась. Весной 1943 г. был осуществлен непосредственный боевой контакт польских партизан с партизанами Украины и Белоруссии. Этому способствовало коренное изменение военно-политической обстановки в мире под влиянием побед Красной Армии на фронтах Великой Отечественной войны против немецко-фашистских захватчиков, приближение советских войск к польским землям, а также организационная, политическая, идеологическая и военная деятельность Польской рабочей партии. Авангард польского рабочего класса все более становился ведущей силой освободительной борьбы. ППР сплотила передовые демократические силы народа в Национальный демократический фронт. Его верховным органом стала созданная 31 декабря 1943 г. – 1 января 1944 г. Крайова Рада Народова. Она обратилась к союзным державам – правительствам СССР, США и Англии с воззванием «во имя общей борьбы с общим врагом о помощи в виде доставки оружия и средств борьбы для Армии Людовой», ибо в результате гитлеровского террора «проблема доставки оружия становится вопросом жизни или смерти для миллионов поляков»[67].

12 января 1944 г. ЦК ППР обратился к Центральному бюро польских коммунистов (ЦБПК) в СССР[68] с письмом, в котором просил организовать помощь АЛ вооружением и военным снаряжением.

18 февраля 1944 г. Председатель ЦБПК А. Завадский обратился с письмом к Советскому правительству, в котором просил разрешения на организацию польского партизанского штаба. Основной целью штаба была бы помощь АЛ вооружением, техническими средствами, радиостанциями и оборудованием. В письме выдвигалось предложение использовать в работе штаба поляков, действовавших в советских партизанских отрядах, в отрядах, непосредственно связанных с Союзом польских патриотов, а также об ускорении обучения будущих партизанских кадров в Специальном батальоне, созданном при 1-м Польском корпусе в СССР в октябре 1943 г. [69] Советское правительство удовлетворило просьбу польских коммунистов. 8 апреля 1944 г. Государственный Комитет Обороны принял постановление о создании Польского партизанского штаба. Он располагался первоначально в с. Шпаново Ровенской обл., а затем в Люблине. Начальником штаба был назначен генерал А. Завадский. Кроме польских офицеров в штабе работали также 154 советских специалиста. С апреля 1944 г. заместителем начальника штаба, а с сентября 1944 г. и его начальником был назначен известный белорусский государственный и политический деятель Сергей Осипович Притыцкий, уроженец д. Горкавичи Белостокского воеводства, которому было присвоено звание полковника Войска Польского. В этом же штабе служил уроженец д. Новоселки

Кобринского р-на Александр Кириллович Букраба, активный участник освободительного движения в Западной Белоруссии, в годы войны – комиссар партизанского отряда им. С. Орджоникидзе бригады им. В. М. Молотова[70]. Радиотелеграфистом штаба являлся минчанин Михаил Федорович Заворотный [71], опытный радист, которого забрасывали с группой польских офицеров в глубокий тыл гитлеровских войск для укрепления командными кадрами польских партизанских отрядов, действовавших в районе Лодзи, Ченстохова, Радомской, Петрикова[72]. Помощником начальника отдела работала Татьяна Ивановна Притыцкая[73].

«Когда мы прибыли в штаб, который находился под Ровно, – вспоминала Т. И. Притыцкая, – служба его еще не полностью была сформирована. В считанные дни, несмотря на массированные налеты врага, нам удалось закончить организационный период и штаб приступил к выполнению своей прямой задачи. Организационная структура штаба была следующей: командование, оперативный, разведывательный, шифровальный, политико-воспитательный, персональный, секретная часть, финансовый и другие отделы. В состав штаба, кроме этого, входили и отдельные отряды: радиоотдел – 137 человек, школа радиотелеграфистов – 314 человек, отдельный специальный батальон -1563 человека. Сам непосредственно штаб насчитывал 436 человек вместе со школой телеграфистов, базой снабжения и радиоузлом. Хозяйство огромное и сложное»[74].

Вопреки заявлениям некоторых польских историков, что это было русское, советское формирование, а не польское, сошлемся на цифры: среди 436 человек, как свидетельствует отчет штаба за май 1944 г., поляков было 321, русских – 69, украинцев – 16, белорусов – 14, евреев – 12 и других национальностей – 4[75]. В состав штаба вошли немало польских офицеров из 1-й Польской армии, сформированной на территории СССР из поляков, находящихся на фронтах Великой Отечественной войны, главным образом из состава дивизии им. Т. Костюшко. Здесь они получили боевое крещение, приобрели опыт ведения войны с фашизмом. Они составили основу штаба и были главной опорой в проведении работы в партизанских формированиях и среди местного населения.

Прежде всего перед штабом стояла задача установить связь со всеми округами, бригадами, крупнейшими отрядами Армии Людовой. Благодаря оперативности и хорошей организованности штаба в короткое время связь была установлена. Руководство штаба располагало данными о количестве партизанских отрядов, их материально-техническом обеспечении, политических настроениях, активности боевых действий, командирских кадрах. Не медля ни одного дня, штаб развернул работу по комплектованию и заброске в тыл врага групп – организаторов партизанских отрядов и обеспечению их боевым снаряжением. С. О. Притыцкий держал под особым контролем работу партизанской школы по подготовке организаторов, разведчиков и подрывников, школу радиотелеграфистов.

Штаб поставил перед всеми действующими и организующимися партизанскими отрядами, бригадами и группами в тылу врага задачу увеличивать свой состав путем привлечения местного населения, а также усиления агитации в отрядах Армии Крайовой, чтобы помочь польским патриотам разобраться с происходящим и найти свое истинное место в борьбе за свободу, победу над фашизмом.

С. О. Притыцкий на встречах с командирами партизанских формирований, бывая в отрядах, постоянно обращал внимание на необходимость выполнения бойцами Сопротивления важнейшей задачи – усиление боевой деятельности путем увеличения количества диверсий на коммуникациях врага, взрывов мостов и транспорта, нападения на мелкие гарнизоны и транспортные колонны, уничтожения складов и нарушения связи противника.

Сложным и исключительно важным участком деятельности штаба было проведение политико-воспитательной работы, подготовка заместителей командиров партизанских отрядов по политико-воспитательной работе и подготовка людей для проведения агитационной работы среди польского населения. В отличие от других партизанских штабов, где этот участок обеспечивали партийные организации, в Польском штабе был создан политико-воспитательный отдел. Создавались специальные группы для работы с населением. Для них читались лекции на тему освободительной борьбы польского народа против немецко-фашистских захватчиков, о польских вооруженных формированиях на территории СССР, борьбе поляков за сильную и независимую демократическую Польшу, положении на фронтах и др.

До середины июня 1944 г. штаб не имел в своем распоряжении самолетов, были перебои с горючим. Нередко возникали конфликты с руководством Армии Крайовой и их партизанскими отрядами. Штабу не раз приходилось перемещать свои отряды, оберегая их не только от немецких воинских формирований, но и опасаясь, и не без оснований, ударов «в спину», т. е. нападения «аковцев». Часто они маскировались под советских партизан, красноармейцев и совершали террористические акты по отношению к мирным гражданам, тем самым вызывая недоверие, возмущение поведением якобы советских граждан, красноармейцев. Нередко бывали такие же провокационные действия и в отношении с немцами. Бойцы Армии Крайовой переодевались в красноармейскую фому, маскировались под партизан и совершали ту или иную диверсию по отношению к фашистам и тут же сообщали, что это дело рук Армии Людовой, которая базируется в том или ином лесу, населенном пункте. Гитлеровцы немедленно реагировали, посылая туда карательные экспедиции, сжигали деревни, казнили людей. Штабу небходимо было разбираться с такими фактами, разъяснять населению, убеждать его в непричастности партизан к действиям Армии Крайовой, бандитов из отрядов различных политических направлений и профашистски настроенных сил. Это требовало немалых сил, времени, гибли люди, попадавшие в поле зрения бандитов.

С получением самолетов штаб смог оказывать помощь партизанам и населению необходимым вооружением, продуктами питания, одеждой, печатными материалами. Только летом 1944 г. в немецкий тыл было заброшено около 166 тыс. экземпляров листовок, 50 995 газет и брошюр. «Манифест Польского Комитета национального освобождения» разбрасывали населению непосредственно с самолетов. Этим же летом партизанам в тыл был направлен такой запас продовольствия, медикаментов, материально-технического обеспечения, что «полностью обеспечены были и штаб, и находящиеся в его ведении подразделения для нормальной работы и выполнения летнего плана развития партизанского движения»[76].

Чтобы быть ближе к театру военных действий, в августе 1944 г. штаб перебрался в Люблинское воеводство, что в непосредственной близости от концентрационного лагеря Майданек.

По мере освобождения польской земли наиболее активные партизанские формирования вливались в ряды Войска Польского и Красной Армии. Острой необходимости в сохранении штаба в прежнем виде не было. На основании приказа командующего Войска Польского генерал-полковника Роля-Жимер-ского штаб был реорганизован в базу материально-технического снабжения для обеспечения всем необходимым еще действующих партизанских отрядов. База начала действовать в сентябре 1944 г. в Люблине. Фактически она продолжила работу штаба.

Командование Войска Польского высоко оценило работу штаба. В приказе № 27 командующий Войска Польского генерал-полковник М. Роля-Жимерский отметил: «Штаб выполнил огромную работу в области снабжения оружием, боеприпасами, боевой техникой и радиоаппаратурой… (перечислены отряды и бригады. – В. П.), которые своей героической, полной самоотверженности и самопожертвования борьбой за время своей боевой деятельности нанесли противнику следующий урон: взорвано 240 эшелонов, 207 паровозов, разбито 1 674 вагона, 59 танков, уничтожено 258 автомашин, 59 мостов. Убито немецких солдат и офицеров – 18 285.

Работники штаба прекрасно справлялись со своими обязанностями. Принимая во внимание заслуги штаба в области расширения партизанского движения в Польше, организации партизанских отрядов, систематического снабжения их оружием, боеприпасами и другим военным оборудованием, объявляю благодарность начальнику штаба полковнику Притыцкому и всем работникам штаба. Офицеров и партизан, особо отличившихся в борьбе с немецкими захватчиками, предоставить к наградам»[77].

Политбюро ЦК ВКП(б), обсудив вопросы помощи партизанам Польши, обязало ЦК КП(б) Белоруссии и ЦК КП(б) Украины «выделить в особые отряды поляков, находящихся в партизанских отрядах Украины и Белоруссии, придав им опытное и крепкое командование, для использования этих отрядов на территории Польши по указанию Штаба партизанского движения Польши» [78]. Летом 1944 г., во время пребывания в Москве делегации Крайовой Рады Народовой, был обсужден вопрос о расширении советской помощи польским партизанам. Польскому партизанскому штабу были переданы все польские партизанские формирования, действовавшие на Украине и в Белоруссии, была также оказана необходимая материально-техническая помощь: выделено 40 грузовых и 18 легковых автомашин, 2 транспортных самолета, 3 самолета У-2, 18 радиостанций и др.

Кроме этого ему было передано: 4 270 автоматов, 8 600 винтовок, 234 пулемета, 52 миномета, 137 противотанковых ружей, более 120 т взрывчатки, боеприпасов и продовольствия. В период с мая по сентябрь 1944 г. были заброшены в тыл врага 16 польских десантных отрядов в составе 361 человека[79]. В распоряжение штаба были представлены база снабжения и транспорта с обслуживающим персоналом (57 человек), радиоузел (134 человека), школа радистов на 324 человека, специальные боевые отряды общей численностью 1 563 человека, представительство в Москве (5 человек) и представительство при Военном совете 1-го Белорусского фронта [80].

Весной 1944 г. в целях оказания помощи освободительной борьбе польского народа против немецко-фашистских захватчиков, дальнейшего развития партизанского движения в Польше Украинским и Белорусским штабами партизанского движения были переданы в полном составе с вооружением и средствами связи в постоянное оперативное подчинение польскому штабу партизанского движения организованные и действовавшие на территории Белоруссии и Украины отряды. Поляки, боровшиеся против общего врага в рядах белорусских партизан, также должны были пополнить ряды групп и отрядов, поступавших в расположение Штаба партизанского движения в Польше.

Одной из первых в Польшу была направлена тщательно подобранная и обученная группа партизан под руководством уроженца д. Закутье Ивановского р-на Чеслава Клима (93 человека), ранее действовавшая в составе брестских партизан[81]. Он пользовался большим авторитетом среди населения, и особенно польского. Группа капрала Михаила Голдиса, сформированная из бойцов батальона специального назначения, была обеспечена БШПД боеприпасами, продовольствием и обмундированием, ей был выделен радист с радиостанцией. 17 мая 1944 г. группа была десантирована самолетами в расположении соединения В. Е. Чернышова в Барановичской обл. Задачей М. Голдиса было создать отряд из партизан – поляков, выделенных БШПД, и северным маршрутом перейти через Августовские леса в район Острова Мазовецкого – Цеханова – Остроленки для наблюдения за передвижением войск противника, его гарнизонами. Группа должна была «развернуть организационно-политическую работу по вовлечению польского народа в борьбу по изгнанию немецких оккупантов, за создание сильного польского демократического государства»[82].

Весной 1944 г. в Польшу был направлен партизанский отряд им. И. В. Сталина под командованием уроженца станции Городец Кобринского р-на Николая Иосифовича Куницкого, организованный в ноябре 1943 г. в Столинском р-не. Отряд насчитывал в своих рядах около 200 бойцов, половину из которых составляли местные поляки [83]. Тогда же на территорию Польши прибыл крупный отряд им. С. М. Буденного под командованием минчанина старшего лейтенанта Ивана Яковлева, насчитывавший в своих рядах около 280 человек[84]. Отряд им. С. М. Буденного с помощью проводников из Армии Людовой вел активные диверсионные действия на немецких коммуникациях в северной части Люблинщины. Камандир 2-го района Армии Людовой полковник М. Мочар доносил в своем рапорте начальнику Главного штаба АЛ, что он оказывает помощь каждой советской группе, прибывшей на Люблинщину. «Советские боевые группы, – писал М. Мочар, – располагают взрывчатыми веществами и материалами, и совместные действия с ними оказываются очень успешными»[85].

В Келецкое воеводство в район Свиней-Гуры 30 июля 1944 г. была заброшена группа под командованием уроженца Ивановского р-на Ивана Петровича Яромова. Он объединил несколько небольших советских партизанских отрядов, создал отряд численностью около 220 бойцов. Вместе с белорусами, русскими, украинцами, армянами в отряде вели борьбу с врагом также поляки, словаки и чехи[86].

Переброска кадров и оружия для партизанского движения в Польше происходила и по другим каналам Белорусского штаба партизанского движения.

Вступление советских войск и 1-й Польской армии на территорию Польши, освобождение восточных районов страны от гитлеровских оккупантов и создание на освобожденной территории польскими патриотами демократических органов власти вызвали страх и раздражение у польской реакции.

Польское эмигрантское правительство и его представители в стране – делегатура и главное командование Армии Крайовой стремились любой ценой восстановить реакционный буржуазно-помещичий строй и не допустить развития страны по демократическому пути. Для достижения намеченных целей они пошли на политическую авантюру – спровоцировали Варшавское восстание, которое, по их мнению, должно было «потрясти совесть мира». Решение о начале восстания созрело 21–26 июля 1944 г. в результате переговоров между эмигрантским правительством, делегатурой и главным командованием Армии Крайовой. Ускорило принятие этого преступного решения опасение, что события на советско-германском фронте, развивавшиеся быстрыми темпами, перечеркнут возможность воздействия на их ход со стороны лондонского подполья, что Варшава может быть освобождена исключительно Красной Армией и народным Войском Польским.

На сроки начала восстания в Варшаве решающее влияние оказали исключительно политические соображения. Военная сторона имела в данном случае второстепенное значение, хотя она складывалась не в пользу восставших: советские войска еще не вышли к Варшаве, а в городе сложилось невыгодное соотношение сил между войсками оккупантов и подпольными отрядами. У организаторов восстания отсутствовала какая-либо связь с Красной Армией и командованием народного Войска Польского – единственной вооруженной силой, способной оказать повстанцам эффективную помощь в случае, если будут предприняты согласованные действия. Ответственность за восстание в Варшаве несли в равной мере эмигрантское правительство в Лондоне и его филиалы в стране – делегатура и главное командование Армии Крайовой.

Как известно, советские войска в июне – августе 1944 г. провели Белорусскую операцию. По своей глубине эта операция не имеет себе равных. Так, правое крыло фронта с непрерывными боями преодолело более 600 км. Войска максимально напрягали силы, чтобы выполнить задачу Ставки. Освобождение же Варшавы возможно было лишь в результате новой крупной наступательной операции, что и произошло впоследствии. Но те, кто толкнул варшавян на восстание, не думали о соединении с приближающимися войсками Советского Союза и польской армии. Они думали о другом – захватить в столице власть до прихода в Варшаву советских войск. Так приказывали господа из Лондона[87].

Начало восстания в Варшаве не было неожиданностью для фашистов. Их насторожила тревога, объявленная 27 июля в 19 часов командующим Варшавским округом Армии Крайовой полковником А. Хрустелем (Монтером). У руководителей восстания не было предварительно разработанного общего плана боевых действий. Имелись только наброски плана, намечавшие сроки и объекты нападений, причем многие из них остались на бумаге. Борьба началась в разных районах и в разное время. Захватить важные с тактической точки зрения объекты во время первого удара не удалось. Насчитывавшие свыше 16 тыс. человек отряды Варшавского округа Армии Крайовой имели только около 3,5 тыс. единиц стрелкового оружия, 16 тяжелых и легких минометов, 2 противотанковые пушки малого калибра, 29 противотанковых ружей, 47 ручных и станковых пулеметов, 406 противотанковых гранат и 44 тыс. ручных гранат. Силы фашистского гарнизона в Варшаве, подчиненные генералу Р. Штахелю, насчитывали 1 августа 20 тыс. человек[88]. Делегатура и главное командование Армии Крайовой не уведомили о начале боев в Варшаве представителей других польских подпольных организаций (ППР, Армии Людовой, Корпуса безопасности, других прогрессивных организаций).

Когда в борьбу включилось население Варшавы, командование Армии Людовой, насчитывавшей около 2 тыс. человек, приняло решение подчиниться в оперативном отношении Армии Крайовой. Они совместно вели бои против врага вплоть до поражения восстания 2 октября 1944 г.

Командование Красной Армии с получением первых известий о событиях в Варшаве предприняло ряд необходимых мер по оказанию помощи восставшим. Легкие ночные бомбардировщики каждую ночь летали в Варшаву и сбрасывали повстанцам оружие, боеприпасы, продовольствие и медикаменты. Часть грузов попадала в руки фашистов, так как скорректировать их доставку было некому. Чтобы прояснить обстановку, командование 1-го Белорусского фронта направило в Варшаву две группы разведчиков. Но на связь они не вышли. Было решено направить в Варшаву третью группу в составе известного в Белоруссии партизана, бывшего командира отряда им. М. И. Кутузова Лельчицкой бригады капитана Ивана Андреевича Колоса – уроженца д. Картыничи Лельчицкого р-на и радиста – белорусского партизана, уроженца Черниговской обл. Дмитрия Стенько. При выброске с парашютом с небольшой высоты Д. Стенько получил тяжелое ранение и через несколько дней погиб [89].

И. А. Колос провел в Варшаве большую разведывательную работу. Он встречался с командованием Армии Крайовой, поднявшей в Варшаве восстание. Но никаких вразумительных ответов руководство восставших на вопросы советского разведчика не дало. Он передал в Центр сведения о прибытии в Варшаву немецких дивизий «Викинг» и «Мертвая голова», переброшенных в восставший город из Италии и Франции. 1 октября советский разведчик сообщил своему командованию о том, что польское руководство восстания подписало акт о капитуляции с командованием гитлеровскими войсками в Варшаве. Получив из Центра приказ выходить из поверженного города вместе с польскими патриотами, контуженый И. А. Колос с большим трудом вышел в расположение советских войск[90]. После небольшого отдыха он снова был заброшен в тыл врага, на этот раз в Германию [91].

В 1994 г. полковнику И. А. Колосу решением правительства России было присвоено звание Героя Российской Федерации. Автор нескольких книг о событиях Великой Отечественной войны, в которых ему довелось участвовать. Умер И. А. Колос в 2007 г.

Активным участником подполья Варшавского гетто был Ицхак Кацнельсон, еврейский писатель и просветитель, автор поэтических произведений, пьес, учебников, уроженец г. и. Кореличи. До начала войны он жил и работал в г. Лодзь. Был схвачен гитлеровцами, погиб в концлагере[92].

Среди участников Варшавского восстания известно имя Кристины Крахельской. Она родилась 24 марта 1914 г. в имении Мазурки Барановичского уезда, окончила гимназию им. Ромуальда Траугутта в г. Брест, Варшавский университет им. Юзефа Пилсудского, где изучала географию, а затем этнографию. В 25 лет защитила диссертацию на степень магистра («Монография этнографическая деревни Мазурки, повет Барановичский, воеводство Новогрудское»). К этому времени ее имя уже было на слуху у всей Польши. Дело в том, что известный скульптор Людвика Нитшева в 1938 г. пригласила Кристину Крахельскую позировать для создания памятника Сирене в Варшаве. Эта скульптура, установленная в апреле 1939 г. на набережной Костюшки, со временем стала неофициальным символом польской столицы. Вскоре после оккупации Польши Кристина Крахельская вступила в ряды подпольной организации – Союз вооруженной борьбы (SWS, с 1942 г. – Армия Крайова), закончила подпольные курсы медсестер, выполняла задания по установлению контактов с отделами Армии Крайовой, действовавшими на Новогрудчине и Полесье. Первый день Варшавского восстания поэтесса и этнограф встретила в ранге санитарки 1-го взвода 3-го эскадрона дивизиона «Олень» 7-го полка Армии Крайовой под псевдонимом Данута. 1 сентября 1944 г. отряд, в котором она воевала, атаковал здание немецкого Дома прессы. Под шквальным огнем Кристина Крахельская вынесла с поля боя поручика Владислава Коха, но затем была тяжело ранена тремя пулями в плечо. На следующий день патриотка, не приходя в сознание, скончалась. Посмертно награждена орденом «Крест храбрых»[93].

Участниками Варшавского восстания были брестчанин Генрих Томашевич-Стебаневич, сражавшийся потом в Красной Армии [94], уроженец д. Стрельск Мозырского р-на Сергей Сафронович Крысько, награжденный правительственными наградами Польши и СССР[95].

«Правление отделения борцов за свободу и демократию в Ченстохове удостоверяет, что Петр Федорович Локотков во время гитлеровской оккупации, действуя непосредственно в партизанском отряде на территории Ченстоховских, Радомшанских и Волошковских лесов, принимал деятельное участие совместно с Сигизмундом Вроной, Попелком Мечиславом и Цупелом Александром в операциях и борьбе с немецкой жандармерией в период с августа 1944 года по 16 января 1945 года. Следует отметить, что вышеупомянутый был дисциплинированным и боевым партизаном».

Кобринчанин П. Ф. Локотков под Минском был контужен и попал в плен. Прошел адские муки концлагерей, изведал каторжные работы в фашистской неволе. В 1944 г. П. Ф. Локотков совершил смелый побег, прошел сотни километров по вражеской территории, дошел до Польши. Здесь ему удалось встретить партизан. Несколько дней его выхаживали местные жители, а когда поправился, связали с представителями Армии Л кодовой. С ними он ушел в Ченстоховские леса в батальон поручика Сигизмунда Вроны. Батальон громил вражеские гарнизоны, уничтожал гитлеровцев из засад, взрывал шоссейные и железнодорожные мосты. Во всех боевых операциях рядом с польскими патриотами всегда был П. Ф. Локотков.

Командование батальона в первых же боях обратило внимание на мужественного и храброго советского солдата. Он был назначен командиром подрывной группы. В сентябре 1944 г., когда войска Красной Армии вошли в пределы Польши, ему поручили задание особой важности – доставить штабу 1-го Украинского фронта ценные разведданные. Еще летом 1944 г. в батальон прибыло несколько групп советских разведчиков. С помощью польских партизан и местного населения они собрали важные сведения о дислокации немецких войск, их передвижении. Все эти документы требовалось немедленно переправить советскому командованию. Было решено послать за линию фронта небольшую группу. Выбор пал на П. Ф. Локоткова и двух его товарищей – Н. Князева и В. Храновского. Требовалось пройти более 300 км по тылам врага, ведя при этом разведку. Разведчикам удалось выйти к линии фронта, несмотря на вражеский огонь пройти ее и выйти в расположение 47-го стрелкового корпуса[96].

Через месяц П. Ф. Локотков вместе со своими старыми товарищами и двумя поляками вновь ушел на запад. В полученном приказе говорилось: «В районах Тархова, Кракова, Заглыбы Домбровские наладить связь с польскими партизанскими отрядами и местным населением, найти и подчинить себе две группы советских разведчиков, имеющих радиостанции, обеспечить регулярную передачу в штаб фронта разведданных».

Разведчикам удалось удачно пройти нейтральную полосу, перебраться через линию фронта, выйти в немецкий тыл. «Трудно сказать, как сложилась бы наша судьба, – вспоминал П. Ф. Локотков, – если бы мы не получали на каждом шагу помощь и поддержку от польского населения. Местные крестьяне по-братски встречали нас, поили, кормили, сопровождали, ходили вместе в разведку»[97].

Разведчики передали по рации советскому командованию полученные от польских партизан важные сведения о строительстве по берегу р. Белая оборонительной системы, о том, что гитлеровцы заминировали плотину на гидроэлектростанции в Рожнове и планируют взорвать ее, когда советские войска начнут наступление. В д. Пилица группа П. Ф. Локоткова встретилась с группой польских партизан. Ее командир сообщил советским разведчикам сведения о немецких частях, расположенных в этом районе.

В сопровождении польских патриотов группа все дальше уходила на запад: ее вели от связного к связному, от одного отряда к другому. П. Ф. Локоткову удалось найти одну из наших разведчиц – радистку С. С. Смурову, имевшую связь с партизанами. В одной из засад польские партизаны подбили легковой автомобиль, в котором находился полковник немецкой армии. В его планшете оказался план обороны гитлеровских войск по рекам Нида и Черная Нида. Об этом по рации было немедленно сообщено в штаб фронта.

Вся группа разведчиков, захватив радистку, перебралась в один из польских партизанских отрядов, откуда ежедневно передавала в Центр разведданные. В январе 1945 г., в результате наступления советских войск, группа соединилась с частями Красной Армии [98].

После тяжелых боев в донецких степях летом 1943 г. попал в плен танкист мозырянин Леонид Николаевич Филичев, получивший в бою тяжелое ранение. Прошел ряд лагерей, последний из них – Быдгощ в Польше, откуда ему вместе с товарищем удалось бежать. В бессознательном состоянии его подобрали русские девушки, которые работали на железной дороге и были связаны с местными партизанами. Так Л. Н. Филичев оказался в партизанском отряде (партизанская кличка Мадьяр), которым командовал Ян Матер (кличка Маи). Участвовал во многих боях с врагом.

Немного позднее в район Тухольского леса была выброшена разведывательно-диверсионная группа «Волга», в состав которой входили советские и польские патриоты. Группа вышла в район действий отряда Мана и по согласованию с Центром включила отряд Я. Магера в состав разведчиков.

Одним из первых донесений разведчиков своему командованию было сообщение о военном заводе «Кальтвассер», на котором работал, будучи в плену, Л. Н. Филичев. Вскоре завод был выведен из строя советской авиацией. Группа постоянно передавала в Центр разведданные о расположении вражеских войск в районе Гданьска: движении воинских эшелонов в этом районе, испытании немецких подводных лодок-малюток на Кашельских озерах, подготовке аквалангистов-диверсантов, выпуске ракет ФАУ-2 на о. Волин. Таких радиограмм, содержащих ценные сведения о гитлеровских войсках, Центр получал много, радист не успевал их обрабатывать и своевременно передавать советскому командованию. Для более быстрой и оперативной передачи информации группа «Волга» получила еще одну радиостанцию[99].

Во время одной из карательных операций гитлеровцев против партизан врагу удалось окружить партизанскую базу. Необходимо было отвлечь внимание фашистов, вызвать огонь на себя, чтобы дать возможность уйти остальным, вынести раненых, спасти радиостанцию. Особенно мешал партизанам огонь станкового пулемета. Командир отряда поручил уничтожить вражескую огневую точку Мадьяру и двум его товарищам. Л. Н. Филичев подполз к убитым гитлеровцам, переоделся в форму убитого врага, что дало ему возможность подойти к пулеметному расчету гитлеровцев. Огнем из автомата Л. Н. Филичев уничтожил трех вражеских солдат, забросал пулеметное гнездо гранатами. Его товарищи открыли огонь с флангов, что дало отряду возможность выйти из окружения[100].

Мадьяру и двум его товарищам удалось захватить экипаж подбитого немецкого самолета, совершившего вынужденную посадку. Партизаны захватили карты, другие документы, сняли пулеметы, аэрофотоаппарат, а самолет подожгли. Летчики дали ценные сведения и командир разведотряда приказал переправить их в расположение командования фронта.

Л. Н. Филичев отличался необычайной отвагой и ненавистью к врагу, всегда ввязывался в стычки с гитлеровскими захватчиками, хотя профессия разведчика иногда требовала иных действий, за что неоднократно получал замечания командира. Польский историк С. Маевский так пишет о нем: «Командир слишком хорошо знал его темперамент. Если бы Мадьяр пошел в разведку, без стычки с немцами не обошлось бы. Этот парень никогда не мог удержаться, чтобы не ввязаться в перестрелку. Один вид гитлеровцев притягивал его к ним, словно мощный магнит» [101].

В начале июля 1944 г. из лагеря смерти Освенцим бежали трое беглецов: Владимир Яковлевич Эпштейн – активный участник минского подполья, Александр Петрович Шаров и Дмитрий Семенович Волков. В д. Загайе Страдовское они встретили польского патриота Романа Калужу и попросили его помочь им в создании партизанского отряда. В ту же ночь Р. Калужа переправил беглецов в Хроберский лес к леснику Владиславу Гураку. Так родился новый партизанский отряд (с единственным пистолетом, полученным от Р. Калужи). Командиром отряда избрали В. Я. Эпштейна, его заместителем А. П. Шарова. Назвали отряд «Народный мститель». В скором времени численность отряда уже составляла 82 человека: русских, поляков, украинцев, дагестанцев и др.

Вот что писали польские руководители из Кельцевского воеводского комитета ППР о действиях партизанского отряда «Народный мститель»:

«Характеристика работы партизанского отряда «Народный мститель».

За время работы от 7.VII.1944 г. партизанский отряд «Народный мститель» проводил активную борьбу с немецкими захватчиками и польскими фашистами. Работа была контактована с Польской Партией Рабочих.

Краткий перечень проделанной работы. В деревне Квашино Пинговского уезда происходило тайное собрание комитета ППР. Польские фашисты ворвались в деревню, окружили дом, в котором происходило заседание, и арестовали весь комитет во главе с руководителем ППР – Куцебалой Франеком, Войташком Эдуардом и другими. Событие это произошло 29 ноября 1944 года. Когда отряд «Народный мститель» узнал об этом, то пошел на выручку и освободил всех взятых.

Кроме этого, отряд в деревне Хроберская Воля разоружил и уничтожил десять немцев и разбил машину со снаряжением. В деревне Теныпково было убито три немца. В районе Хроберского леса забран обоз немцев. При содействии ППР из деревни Мозговы забрано восемнадцать человек русских власовцев. Отряд «Народный мститель» состоял в боевом содружестве с отрядом «Авангард», которым командовал Василий Лукьянович Тихонин.

В районе Самцигнева был убит гауптштурмфюрер, представитель Ставки Верховного командования Вооруженных сил Германии и, кроме него, одиннадцать офицеров и солдат СС. В деревне Липовка убит инспектор лагерей Берлина и его окрестностей. У него забраны ценные документы.

После убийства гауптштурмфюрера и инспектора была сделана немцами облава на Самцигневский лес. В боях отряд потерял восемнадцать человек убитыми.

Этот короткий, но далеко не полный перечень говорит о том, что отряды «Народный мститель» и «Авангард» имели полную связь с ППР и действовали как вполне организованная и монолитная группа в борьбе с немецкими и польскими фашистами. За время своего существования личный состав отряда показал себя храбрым и преданным. Каждый партизан, не щадя своей жизни, боролся за общее дело – разгром фашизма.

Воеводский комитет Польской Партии Рабочих после допроса свидетелей и участников борьбы с фашистами дает эту характеристику и заверяет правильность данных.

Кельцы, дня 15.III.1945 г.

Секретарь обкома Польской Партии Рабочих в Кельцах – С. Дегиьянов

Младший лейтенант группы – Куцебал Франек»[102].

Советские отряды из-за Буга

С начала 1944 г., кроме бежавших из вражеского плена советских воинов, разведчиков, заброшенных на оккупированную территорию, в партизанском движении Польши участвовали советские партизаны, прибывшие из-за Буга.

Вопрос о необходимости посылки в Польшу партизанских отрядов с территории СССР для оказания помощи польскому партизанскому движению ставился перед соответствующими органами еще в начале 1943 г. Однако тогда такое предложение не было принято[103]. Объясняется это тем, что в то время Красная Армия была еще далеко от советско-польской границы. Поэтому существовали опасения, поймет ли население Польши необходимость действий советских партизан на польской территории и не сочтет ли оно эти действия вмешательством в польские дела в условиях, когда отношения польского эмигрантского правительства с Советским Союзом были разорваны. Кроме того, факт вступления советских партизан в Польшу польская реакция могла бы использовать с целью ослабления антигитлеровской коалиции, чтобы посеять недоверие к намерениям СССР и вбить клин в отношения между Советским Союзом и его западными союзниками. Поэтому с конца 1943 и в начале 1944 г. на территории Люблинского воеводства действовали лишь отдельные группы советских партизан – разведчики из соединений С. А. Ковпака, А. Ф. Фёдорова, И. И. Банова, А. П. Бринского, Г. М. Линькова и других, а также группы из армейских разведывательных органов.

Боевая деятельность советских партизан на территории Польши осуществлялась в разнообразных формах. Например, они широко практиковали рейды (дивизия им. С. А. Ковпака, соединения М. И. Наумова, В. А. Карасева, Н. А. Прокопюка и многих других). Советские партизаны находили самые уязвимые места противника и наносили по ним чувствительные удары. Такими объектами были коммуникации врага, мелкие группы противника, важные промышленные предприятия. Значительное место занимало спасение населения от угона в фашистское рабство. Успех советских партизан обеспечивался, в частности, самыми тесными связями с местным населением и в целом хорошей координацией действий с другими партизанскими отрядами.

С весны 1944 г. особенностью действий советских партизан в сопредельных с Советским Союзом странах, и в частности в Польше, было то, что ими непосредственно руководили УШПД и БШПД. Постоянная связь значительно облегчала их деятельность и делала ее более целенаправленной. Партизаны были информированы об общей стратегической обстановке, получали конкретные задачи, а также вооружение и боеприпасы. Об их боевых делах сообщалось в печати и по радио, им присваивались воинские звания, их награждали. Все это вдохновляло, придавало силы и энергию.

Особо большую роль в этом отношении сыграл Украинский штаб партизанского движения, который с ноября 1943 г. находился в Киеве. Длительное время во главе штаба стоял генерал Т. А. Строкач. Украинский штаб обеспечивал квалифицированное и оперативное руководство партизанским движением сначала на оккупированной противником территории Украины, а затем и на территории сопредельных стран. В его распоряжении находились две школы: одна особого назначения, которая готовила командиров боевых групп и отрядов, специалистов по минноподрывному делу, разведчиков и других специалистов для действий в тылу врага, другая вела подготовку радистов и шифровальщиков. Белорусский штаб партизанского движения во главе с полковником П. 3. Калининым также оказывал всемерное содействие советским партизанам в приграничных районах Польши.

Так, в июне 1943 г. из соединения А. Ф. Фёдорова в южную Люблинщину вступил отряд под командованием С. В. Григоренко. Здесь совместно с отрядами Армии Людовой под командованием Г. Корчинского советские партизаны провели ряд боев против оккупантов. При попытке пробиться в Карпаты в первой половине августа группировка Корчинского – Григоренко за Саном потерпела тяжелое поражение в бою с карателями и вынуждена была вернуться в Сольскую пущу. Отсюда отряд С. В. Григоренко возвратился за Буг на советскую территорию. С ноября того же года в районе Белостока действовала группа советских партизан, которой командовал капитан Николай Алексеевич Хмелевцев. Группу советских партизан (около 100 человек) привел в Польшу в январе 1944 г. известный белорусский партизанский командир майор Ф. Манзиенко. Переправившись через Западный Буг на участке Долхоброды – Собибур, партизаны действовали в районах Парчева, Любартува, Демблина. В составе группы Ф. Манзиенко, командира партизанского отряда, ранее действовавшего в Гомельской обл., было много его боевых товарищей, белорусских партизан, сражавшихся под его командованием в белорусских лесах.

Более широкое распространение боевых действий многих советских партизанских отрядов и групп на территории Польши началось с весны 1944 г. в связи с выходом войск 1-го Украинского фронта на советско-польскую границу и освобождением Украины, а также на основании соответствующей просьбы ППР.

На территорию Польши направлялись украинские партизанские формирования, которые действовали на севере Украины и юге Белоруссии. Объясняется это тем, что почти вся Советская Украина к этому времени была освобождена войсками Красной Армии. В Польшу была направлена часть партизанских формирований, которые совершали боевые рейды по территории Украины и Белоруссии. Поэтому на национальном составе партизан отражалось место создания отрядов и соединений и районов, в которых они долгое время вели боевые действия. Партизанские формирования Украины проводили глубокие рейды по тылам врага, многие из них действовали в южных районах Белоруссии, долгое время здесь базировались, поэтому процент белорусов в таких соединениях был довольно высоким.

Крупнейшим соединением партизан, совершившим рейд по многим районам Восточной Польши, была «Группа партизанских отрядов Сумской области». С конца февраля 1944 г. она была переименована в 1-ю Украинскую партизанскую дивизию им. С. А. Ковпака под командованием подполковника П. П. Вер-шигоры. В этом партизанском соединении, накануне выхода в рейд по Польше, сражались с врагом более 600 белорусов[104].

9 февраля 1944 г. партизаны в районе Каменки-Струмиловой форсировали Западный Буг. Совместно с польскими товарищами уже в первые дни рейда они осуществили немало диверсионных актов на важнейших железнодорожных магистралях врага. Лишь за два дня (17 и 18 февраля 1944 г.) были взорваны 17 мостов через реки Венш, Танев, Лада и др., разгромлены станции Красныстав, Слобода, уничтожены гарнизоны в Тарногруде и Улянове. После этого, совершив за одну ночь 80-километровый марш, артиллерийским огнем партизаны уничтожили электростанцию, военный завод в Сталева Воля. Дезориентировав противника, дивизия повернула на восток и совершила маневр к Замостью, а затем обратно к р. Сан, в район м. Кшешув, стремясь захватить мост и форсировать реку. После тяжелого боя партизаны отошли и в начале марта 1944 г. продолжали рейд на север. Они с боями прошли районы Красныстава, Парчева, Бяла-Подляски[105].

Через Польшу непрерывным потоком на восток шли эшелоны с войсками и техникой. Поэтому партизаны развернули подрывную деятельность прежде всего на коммуникациях противника, особенно на железной дороге Львов – Варшава. Так, одним из объектов, намеченных партизанами для диверсии, был большой железнодорожный мост у города Красныстав, переброшенный через шоссе. В случае успеха фермы моста, рухнув, перекрыли бы шоссе, и таким образом одним ударом были бы выведены из строя две важные тогда для гитлеровцев коммуникации: железная дорога Львов – Варшава и шоссе. Трое суток партизанские разведчики во главе со своим командиром – белорусским учителем Василием Кашицким вели разведку, по часам засекали время смены постов на мосту и возле казармы, где находилась основная часть охраны, время обеда. Разведчики выяснили, что особую бдительность охрана проявляет с вечера и до утра. Днем же бдительность ослабевала, охрана в своем большинстве отдыхала. В. Кашицкий предложил атаковать мост не ночью, а днем, сразу же после обеда.

27 партизан, переодетых в немецкую форму, открыто подошли на близкое расстояние. Когда враг сумел разглядеть, что это не свои, было уже поздно. Часть партизан отрезали от моста группу охраны, забросали казарму гранатами, дали возможность минерам заложить в фермы моста более 100 кг взрывчатки и поджечь бикфордов шнур: фермы моста, рухнув, перекрыли и шоссе. Важная магистраль – железная дорога и шоссе были выведены из строя на 28 дней[106].

18 марта 1944 г. партизаны П. П. Вершигоры форсировали Западный Буг и закончили рейд в Белоруссии.

Партизанское соединение за период рейда, включая и ту его часть, которая проходила по советской территории, прошло около 2100 км и провело более сотни боев с противником. Были убиты 5160 вражеских солдат и офицеров, подорваны 24 эшелона, уничтожены 75 танков и бронемашин, 196 автомашин, 5 самолетов и т. д[107]. Свидетельством напряженности боев, которые вело соединение П. П. Вершигоры на территории Польши, являются потери партизан: погибли 168, 318 были ранены и 107 пропали без вести [108]. В Польше похоронены участники рейда: житель д. Углы Наровлянского р-на разведчик Николай Григорьевич Роговец, партизан соединения П. П. Вершигоры уроженец д. Красновка того же района сельский учитель Павел Александрович Сычев[109]. Погибли в боях на территории Польши житель д. Турбинка Мозырского р-на Владимир Семенович Ванькович, уроженец д. Малый Боковец того же района Василий Афанасьевич Чирец, уроженец д. Слобода того же района Василий Лукьянович Климченко. Все они сражались ранее с врагом в украинском соединении А. Н. Сабурова[110].

Одновременно с соединением П. П. Вершигоры в середине февраля 1944 г. в районе Пшемысля на территорию Польши вступили отдельные отряды партизанского кавалерийского соединения генерал-майора М. И. Наумова, которые также развернули боевые действия на узлах коммуникаций в Жешувском и Люблинском воеводствах. Через семь дней, непрерывно преследуемые противником, они снова вернулись во Львовскую область, где действовали до конца марта 1944 г. В составе этого партизанского соединения во время рейда в Польшу насчитывалось 180 белорусов[111].

В северных районах Люблинщины начало действовать третье крупное соединение советских партизан под командованием полковника И. Н. Банова (Чёрного). В отличие от соединения П. П. Вершигоры партизаны И. Н. Банова переходили границу и действовали не компактной массой, а отдельными группами. Три группы общей численностью 410 человек, переправившись в январе 1944 г. через Западный Буг на участке Долгоброды – Собибур, боролись против оккупантов в районах Парчева, Любартува, Демблина. Последняя, четвертая, группа во главе с самим И. Н. Бановым переправилась через Западный Буг в середине февраля 1944 г. Кроме перечисленных групп в соединение И. Н. Банова входили бригада, действовавшая в районе Луковских лесов и на железной дороге Варшава – Брест, а также семь отдельных отрядов. Район действия всех отрядов соединения простирался от Западного Буга до Вислы и от линии Хелм – Люблин до линии Брест – Лукув – Демблин. Имея задания разведывательно-диверсионного характера, отряды И. Н. Банова в этот период обычно уклонялись от боев с крупными силами гитлеровцев. В течение нескольких месяцев партизаны при поддержке польского населения ежедневно производили по два-три взрыва на железных дорогах.

24 марта 1944 г. форсировал Западный Буг и вступил на польскую землю в районе Парчевского леса отряд под командованием капитана А. Д. Коваленко (организационно входивший в соединение Н. А. Прокопюка), который развернул активные действия на коммуникациях врага. Через некоторое время на территорию Польши вступило все соединение полковника Н. А. Прокопюка, которое насчитывало около 550 дисциплинированных и хорошо вооруженных партизан. В конце марта – начале апреля 1944 г. для активизации партизанского движения прибыло советское партизанское соединение под командованием полковника Б. Г. Шангина [112].

Славный боевой путь прошел Светиловичский партизанский отряд, прошедший боевыми дорогами не только Белоруссии, но и Украины, Орловской области России. После переформирования и подготовки Светиловичский отряд им. И. В. Сталина в сентябре 1942 г. был подчинен украинскому партизанскому соединению А. Ф. Федорова. Вместе с десантниками майора Хижняка отряд в составе 360 человек переправился через р. Буг и вышел на территорию Польши. Советские партизаны оказались в сложной обстановке: врагу удалось окружить бойцов. В бою погибли командир отряда Иван Николаевич Филиппов, комиссар Василий Аврамович Абушенко. Тяжелораненый майор Хижняк попал в руки фашистов и был ими замучен. В бою погибли секретарь Светиловичского райисполкома Гулевич, председатель Новиловского сельского Совета Напреенко, председатель колхоза из д. Казацкие Болсуны Максименко, командир роты Смагин, был смертельно ранен заведующий Ветковским РОНО Е. М. Окунев, другие партизаны. Народным мстителям удалось прорвать кольцо вражеских войск и выйти из окружения. Среди тех, кто прошел более 250 км боевыми дорогами Польши, были белорусы Иван Иванович Федоренко, В. П. Ларченко, А. Терещенко, Е. И. Болсун, Г. Н. Давидюк, X. Д. Лейкин и другие участники польского похода[113]