1.1.
Власть как многоаспектная дефиниция
На протяжении многих веков различных мыслителей, философов и исследователей интересовал вопрос «власть». Что она из себя представляет? Из чего она состоит? Как она реализовывается? Несомненно, что ответы мудрецов, в зависимость от их социального статуса, вероисповедания и от того времени, когда они жили, на вопрос «власти» менялись. Если мыслители античной Эллады, такие как Сократ, Платон43 или Аристотель44, говорил о том, что власть представляет насильственную форму возможности реализовывать для максимально большого числа жителей Полиса «благо», то скажем, теологи средневековья, такие как Блаженный А.45 или Аквинский Ф.46, писали о том, что «власть» представляет способ реализации богом наделенным монархом божественной воли… «каждый человек должен подчиняться правящей власти, потому что нет власти, не установленной Богом. Все существующие власти установлены Богом»47.
Однако, несмотря на все разночтения, современная политологическая наука выработала точное определение того, чем представляет из себя власть. Так, в кратком политологическом словаре под редакцией Ацюковского В. А. говорится, что… «власть – способ управления отдельными людьми, при котором распоряжение руководителя обязательно для исполнения подчиненными ему людьми»48. Нужно сразу заметить, что данное определение не носит, по сути, политологического характера. Власть можется осуществляться как в первичной ячейке общества между мужем, женой и детьми, так и на производственном уровне, когда начальник управляет подчиненными сотрудниками.
Отличие же политической власть характеризуется тем, что осуществляющие ее субъекты способны навязывать свою волю в рамках политической сферы49. Однако, такая постановка вопроса не отвечает на вопрос того, что из себя представляет «власть» в конкретной сфере – чем она характеризуется и отличается от, скажем, власти мужа над женой. Для ответа на этот вопрос следует обратиться к определению «политика» … «Политика», судя по всему, означает стремление к участию во власти или к оказанию влияния на распределение власти, будь то между государствами, будь то внутри государства между группами людей, которые оно в себе заключает»50. То есть, по большому счету, политика – представляет собой деятельность конкурирующих между собой субъектов за право решать, каким образом будет осуществляться управление обществом посредством государства.
Поэтому, большой интерес представляет «государство». По логике вещей, борющиеся за возможность воздействовать на людей, субъекты политических отношений стремятся заполучит государство, как инструмент для получения легитимного права подавлять антагонистический настроенные по отношению к своим целям массы51. Однако, имеется противоположный взгляд на государство – его роль, в рамках политической борьбы, может трактоваться не с позиции объекта, а с позиции субъекта. Государство может выступать независимым лицом политической борьбы между заинтересованными субъектами.
Данное расхождение, как представляется, возникло от исторического разного понимания сакральности и легитимности власти. Раньше, в силу суеверного отношения к окружающему миру, люди относились к предержащим власть фигурам с религиозно-мифическим почтением52. Правители были не просто управленцами – они были наместниками воли божий, решающими от его имени все волнующие людей вопросы. То есть, по большому счету, государство, в этом контексте, имело характер субъекта отношений. Правители, в большинстве своем сакрально привязанные к нему, отстаивали свои интересы в политических отношениях с другими внутри и вне государственных субъектов. Таким образом, происходило осуществление власть монарха над поддаными, борьба государя с нелояльно к нему настроенными князьями, графьями, свободными городами и т. д.
Тем не менее, с секуляризацией жизни в эпоху «просвещения», происходит десакрализация правящих династий. Бывшие потомки волхвов, пророков и богом избранных вождей низводились до уровня простых людей. Все их решения, направленные ранее «во славу господа», теряли свой изначально священный смысл. За освященными высшими силами решениями вскрывалась низменная борьба за обогащение элит. Бурбоны, Габсбурги, Гольштейны-Романовы и т. д. из «слепых» исполнителей божественных указаний становились неумелыми управленцами, по вине которых происходили разные бедствия: восстания, голод, войны и т. д. Другими словами, государство, его институты и ресурсы, отделялись от правящих династий. Августейшие семьи и их приближенные обретали самостоятельную субъектную роль во внутриполитических отношениях. Борьба внутри и вне общества осуществлялась не с самим государством, как инструментом, а с теми, кто этим государством управляет – с элитами53.
Таким образом, можно заключить, что государство может выступать как в роли субъекта, так и объекта политических отношений. В первом случае под государством нужно условно понимать правящую элиту, которая использует государственный аппарат, его институты и ресурсы, для реализации своих целях. Во втором же случае государство следует воспринимать объектом отношений, за контроль над которым происходит борьба между субъектами политических отношений – разными социальными, экономическими, культурными и прочими группами.
То есть, другими словами, государственная власть представляет из себя осуществление подчинения находящихся на определенной территории людей через систему сложившихся институтов монопольного издания законов, сбора податей-налогов, насилия и т.д. Осуществление представленных функций происходит через имеющиеся у государства ресурсы. Количественное выделение же этих ресурсов у разных исследователей варьируется. Тем не менее, в политологическом сообществе сложились две модели выделения государственных ресурсов.
Модель Джона Найя54, разработанная в 1980-е годы, до сих пор пользуется большой популярностью в политологическом сообществе. В ее рамках выделяется два уровня и два подуровня типа ресурсов. Изначальным базисом являются экономические, внеэкономические (позже представленные ресурсы были объедены в общий ресурс «мягкой силы») и силовые ресурсы. По их посредству элита осуществляет давление на иных субъектов отношений. Через экономическую и ценностную политику поощрения и санкция происходит стимулирование поддержки той или иной части общества тех или иных решений. В свою очередь через силовой ресурс происходит разрешение наиболее сложных вопросов, связанных с идейными противодействиями контрэлиты. Совокупность этих двух подуровней создает второй уровень. «Умная сила» – одновременно сочетает «жесткую» и «мягкую» силы. Субъект способен постоянно, в случае изменения политической обстановки, менять тип сил для достижения своих целей. Примером применения «умной силы» может служить политика российского государства во время и после протестов 2011–2012 годов. С одной стороны, в отношении протестующих были применены силовые мерой разгона. С другой стороны, после протестов произошла либерализация законодательства – был значительно смягчен барьер регистрации политических партий, средств массовой информации, общественных организаций. Оппозиционно настроенная общественность получила большую возможность участвовать в системной политике с одновременным подавлением несистемной формы борьбы за власть. Выборы для лидеров несистемной оппозиции были теперь более предпочтительней, чем протесты и погромы55.
При всей простоте представленная модель не учитывает того факта, что элита может использовать государственные институты для правового или психологического воздействия на общество и контрэлиту. Четкое дуалистическое деление ресурсов не позволяет более точно исследователям оценить применение государством методов воздействия на массы.
Выше представленную проблему учитывает и разрешает более сложная континентальная модель, в рамках которой происходит разделение на силовые, нормативно-правовые, культурно-идеологические и утилитарные ресурсы. Так, нормативно-правовой ресурс позволяет использовать государственные институты для поощрения или ограничения деятельности субъектов политических, общественных, экономических и прочих отношений посредством изменения правовой базы государства. Культурно-идеологическая же группа ресурсов используется для идейно-психологического обоснования легитимности или нелегитимности власти элиты. Последней, помимо уже разобранной ранее силовой, группой ресурсов является утилитарная. Через нее элита, используя экономические и карьерные средства воздействия на отдельных индивидов и общество, убеждает людей поддерживать свою власть. Иначе говоря, посредством силы, подкупа, убеждения и закона субъекты реализуют выделенные политологической наукой методы управления – принуждение, убеждение и стимулирование56.
Подводя итог, стоит заключить, что политическая власть имеет ключевое значение в жизни общества. Посредством нее различные субъекты политики осуществляют свои цели по построению смоделированной ими управленческой и бытовой жизнь людей. Осуществление власти в полном объеме происходит посредством государства – сложной институциональной системы, целью которой является принуждение, убеждение и стимулирование людей в том, «как» и «для чего» они должны жить и работать. В этих целях субъекты, управляющие государством, используют определенные ресурсы – силовые, нормативно-правовые, культурно-идеологические и утилитарные. Их использование должно позволить субъектам преобразовать общество так, чтобы оно реализовывало их интересы. Другими словами, происходит осуществление изначально описанной формы власти – субъект использует подчиненный ему объект в своих целях.
1.2.
Идеология, как политический феномен
Изучив понятие «власти», в рамках исследования представленной проблемы, следует обратить внимание на один из важнейших ресурсов государства и иных субъектов политики – идеологию.
Само понятие «идеология» является относительно молодым. Впервые оно появилось в начале XIX века в работе известного французского мыслителя Антуан Дестют де Траси «Основы идеологии. Часть первая: Идеология в собственном смысле слова»57. Причиной появления термина «идеология» стал внутриполитический кризис французского государства. Научно-технический прогресс произвел появление новой формы ведения хозяйства – индустрии. Зарождающийся буржуазный класс был крайне стеснены в своих правах и возможностях консервативной французской аристократией во главе с монархом. Король Людовик XVI делал, как и его предки, ставку на приближенную к нему аграрную аристократию. Однако, даже это сословие не было верным союзником короля. Поддержка Францией войны за независимость тринадцати американских колоний против Англии опустошила королевскую казну. Для восполнения потерь королевская власть стала облагать налогами подчиненное аристократии крестьянство. Прежде поступавшая аристократии подать стала пополнять казну короля, вызывая раздражение и недовольство у высшего сословия58.
Неумелая политика Людовика XVI и его сподвижников привела к тому, что обнищавшее от излишних поборов население, поддержанное частью аристократии и буржуазии, произвело сначала крупные погромы, а затем революцию. Старые сословные порядки, под действием буржуазии и либерально настроенной аристократии, были ликвидированы. На смену сословной иерархии пришли свобода, равенство и братство59.
Вместе с сословиями были уничтожены прежние ресурсы легитимации власти. Одним из таких ресурсов была католическая церковь. Революционная власть стремилась к тому, чтобы избавить население от лояльного к фигуре короля института. На замену прежней католической церкви революционеры создали новую «Церковь Разума» – светскую религию, целью которой было возвеличивание новых порядков, поругание прежних феодальных устоев и популяризация героев революции. Новая церковь не получила большой поддержки со стороны населения. Ужас революционных дней, террор и грабежи, заставили прежде отказавшихся от христианской веры людей вновь поверить в прежние догмы старой религии. Опасаясь контрреволюции со стороны вновь разъяренного населения, в 1794 году глава революционной Франции М. Робеспьер издал указ, согласно которому «Культ Разума» был запрещен60. Новое правительство оказалось в сложной ситуации, когда, с одной стороны, сторонники разрушения старого мира требовали повторной попытки запрета христианства (крепкого столба феодальной системы), а, с другой стороны, сельское провинциальное население, поддерживающее католичество, могло восстать для защиты исконной веры и реставрации старого порядка61. Новой власти требовался иной способ легитимации в глазах населения своей власти. Новый культурно-идеологический ресурс должен был одновременно учитывать секулярный принцип формирования нового времени и не ограничивать верующих в их праве следовать предписанию собственных религиозных культов. То есть, по большому счету, государству требовалось создать вне религиозную систему консолидации населения вокруг революционного правительства.
Именно такую модель предложил Антуан Дестют де Траси. Основной целью его идеи объединение людей вокруг идеи поддержки «науки-наук» – способа беспристрастного изучения консолидированного общества всего окружающего нас мыслительного бытия. Именно, к слову, поэтому идея философа получила название «идеология» – в основе понятия лежат греческие слова idea – мысль и logos – учение.
Однако, не смотря на некую популярность организованного философом движения «идеологов», «наука о мысли» не получила, по началу, признания ни в обществе, ни во власти. Общество, в большинстве своем сельскохозяйственные жители, переживало кризис постреволюционного времени – для широких масс новая идея представлялась очередным проявлением революционного разрушения традиционного уклада жизни. Правительство же в свою очередь, после прихода к власти Б. Наполеона, стремилось к реставрации прежней религиозной формы легитимации власти. Некая, не связанная с католичеством, консолидирующая идея представлялась угрозой для существования новой императорской власти.
Новую жизнь идеология получила только в середине XIX века, когда, под воздействием окончательно изменившегося типа производства, жизнь абсолютно всех слоев общества сильно преобразовалась. Появились ранее не существовавшие проблемы: обыденной нищеты широких городских масс; распада прежних социальных связей, таких как патриархальная семья и сельскохозяйственная община; разорения и исчезновения аристократии; расцвета господства новой коммерческий заинтересованного класса – буржуазии. Не способная объяснить и разрешить возникшие неурядицы церковь, а за ней и прежде еще сохранявшая свою сакральность власть, потеряла монопольную возможность влиять на умы и дела людей. Ее место заняла новая форма консолидации общественных отношений – идеология. В отличии от абстрактных догм сохранения богом данных жизненных устоев, идеология предлагала прогрессистский настроенную идею способности человека изменить свою жизнь – не ждать загробного блаженства, а создать земной рай здесь и сейчас. По сути своей идеология представляет собой четко оформленное представление того, как должен выглядеть идеальный мир. В либерализме идеал наступает с процессом достижения идеального равновесия между двумя полюсами зла – вседозволенности индивида и коллектива62. В коммунизме же идеал достигается через долгий социально-экономический и социально-психологический процесс отмежевания общественных масс от формы буржуазного поведения – оторванного труда и бесконтрольно потребления. По достижении, в условиях социализма, психологический нового уровня человека, способного на самоуправление и самоконтроль, происходит отмирание государства, как инструмента господства одного класса над другим. Происходит наступление коммунизма63. Идея же консервативной идеологии лежит в сохранении остатков феодального строя – считающиеся атавизмом как у либералов, так и у коммунистов ценности веры, традиции и семьи предлагается сохранить для гармоничного развития общества.
Элита и контрэлита пытались, через сначала насильственную, а затем, с вынужденной демократизацией политических процессов, мирную форму конкурентной парламентской борьбы завоевать право реализации своих целей посредством идеологии. Народные масс, прежде разбросанные по селам, а, в новых условиях, сгруппированные в больших индустриальных городах, могли определить, какой группе лиц доверить реализацию декларируемых ими идей. Именно поэтому, идеологии носили четко классовый характер. Потребности у буржуазии, крестьянства и пролетариата кардинально отличались. Если одни радели за максимально возможную формы свободы для реализации интересов постоянно возрастающего обогащения, то потерявшая свой прежний блеск высшее сословие было заинтересовано в том, чтобы вернуть или сохранить еще имеющиеся остатки феодальной эпохи для возможности влиять на политическую, а, следовательно, экономическую жизнь страны. Крестьянство же стремилось избавиться от зависимости индустриального города. Быстро растущая концентрация ресурсов в одном месте противоречила интересам многочисленных владельцев земли. Городской монополизации сельское население противопоставляла прежний тип многочисленного ремесленного хозяйства. Рабочий же класс стремился к тому, чтобы завоевать и вернуть, как считалось марксистской политэкономией, отобранные материальные блага64 для снижения количества затрат времени и сил на работу. Освободившееся силы и время предполагалось использовать для поднятия культурного и интеллектуального уровня рабочих. Постепенно происходил бы процесс материального и духовного освобождения личности от прежних многовековых цепей дуалистического антагонизма.
Политический процесс борьбы между четырьмя идеологическими субъектами за объект государственной власти происходил с середины XIX до первой четверти XX века, когда победившая в России Октябрьская революция 1917 года заставила либерально и консервативно настроенные лагеря объединиться для подавления общего врага. Дальнейшая борьба, за исключением времени Второй Мировой Войны, когда реакционно настроенные по социальным, экономическим и этическим признакам политические элементы сорганизовали четвертую, настроенную на всеохватывающую консолидацию вокруг государства и фигуры сакрального вождя, идеологию для решения назревших проблем через внутреннюю и внешнюю экспансию65