Беглянки - читать онлайн

Файл 1, сохраненный в папке «я с ума сошел», на флешке, найденной в квартире А.С.Гвоздецкого Звонок из Конотопа

Симка последний раз оглянулась – до зубной боли знакомый вестибюль, лестница наверх, в отделения, столик охранника с грудой кроссвордов, ларек, в котором не продают крупные зеркала. Вон там втянулся в пол тощий маг, пытавшийся прикинуться посетителем, на сером квадрате линолеума даже темнеется что-то вроде пятна.

Симка сморгнула и поняла, что обозналась. Нет никакого пятна, просто тень от стула. У вестибюля такой вид, что сразу понятно – ничего удивительного и странного здесь случиться не может. Пыльная пальма чахнет в кадке, даже не пытаясь притвориться вольным тропическим растением.

На стенке расписание для посетителей, реклама биодобавок, пожелтевший от времени плакат с выползающим из бутылки зеленым змием. Серый денек за окном, как бледный больничный кисель. Не бывает чудес на свете, граждане!

Вздохнув, Симка плотней запахнула на груди плащ. Руки заранее в карманы поглубже, по самую косточку. На улице холодно и дождь, зонтика нет, а автобус наверняка уйдет перед самым носом и придется ждать сто часов, одной на пустой остановке. Гвоздецкий обещал забежать, проводить до дому – и не пришел. Наверное, услали по заданию редакции. Торжественная встреча исцеленной больной не состоялась.

Тяжелая дверь бухнула у Симки за спиной, скрежетнул засов. После недавних событий корпус запирали даже днем. Посетителям приходилось подолгу трезвонить у входа, подзывая охранников, которые таким умножением обязанностей были ужасно недовольны.

– хор грянул так дружно, что Симка присела и сунулась задом вдверь.

Разинув рот, смотрела – а на крыльцо уже валила толпа: старший менеджер Лера, Нинка Крупина с большущим тортом, Валька Гутман, который уволился, Лида и Наташка, еще люди… Симку обнимали, теребили, чмокали, кто-то совал ей в руки букет в хрустящем целлофане.

– Симочка, как мы все рады, ты не представляешь! – раскрасневшаяся на холоде Нинка звучно поцеловала Симку в щеку, – представляешь, этот зануда Гвоздецкий никому не говорил, что тебя навещает!

– Ну да, я должен был подать докладную записку редактору, – хмуро съязвил Аркаша. Оказывается, он тоже здесь, его долговязая фигура маячит в задних рядах встречающих. Вид у Аркашки недовольный и озадаченный.

– И нечего иронизировать, Аркадий! – старший менеджер Лера погрозила ему зонтиком, – можно подумать, ты один о Симе беспокоишься! Мы, между прочим, ей тоже не чужие! Мы же – одна команда, правда, девочки?

– Ага, юношей, значит, из команды уже исключаем? Дискриминация! Гвоздецкий, да они все здесь феминистки! – на крыльцо протолкался низкорослый, круглый, как желудь, фотограф Фимочкин. – Так, попрошу всех встать в позицию. Серафима в центре, Нина, твой торт Лидочку загораживает… внимание… чи-и-из! Отличный кадр! Вот она – живая история!

– Спасибо, ребята, я … – лепетала Симка.

Она не знала, что делать с букетом, а тут еще Крупина того и гляди, вручит свой торт. Господи, откуда они все свалились?

– Ой, да она же ничего не понимает, – взвизгнул чей-то веселый голос, – Симка, мы тебе сюрприз решили сделать! Подумали – а чего ждать, когда человек на работу выйдет, встретим прямо у входа!

– Ну пойдем, дорогая, холодно тут стоять! – Лера решительно взяла Симку под локоть, – Мужчины, помогите даме нести багаж! Симочка, где твои вещи? Это все? С ума сойти можно! Ну почему ты нам не позвонила, мы бы принесли все нужное. Конечно, Гвоздецкий верный друг, но он же не понимает…

– Да мне ничего и не надо было… в смысле, в больнице все есть, – заступилась за Аркадия Симка, – а куда мы, разве не на остановку?

– Ой, да автобусы ходят раз в полсуток! И вообще, из больницы людей принято на такси встречать!

Такси, к изумлению Симки, оказалось черным сверкающим микроавтобусом, вместившим всю компанию.

– Ничего себе, пышная встреча. Оно же, небось, стоит бешеные деньги, – шепотом спросила Симка у Вальки, усевшегося на соседнем сиденье. – из моей зарплаты случайно не вычтут?

– Исключено, успокойся, – так же шепотом успокоил Гутман, – рекламщики постарались, редакция ни при делах. Вроде бы новенькая по своим каналам договорилась.

– Новенькая? Ах да, Аркашка же говорил. А ты, вроде, увольнялся? – Бери выше – уволился. Сегодняшний вечер – моя последняя лепта на алтарь любимой редакции. Да просто, если честно, хотелось тебя, Симка увидеть, с выздоровлением поздравить. Вообще – то мы свиньи все, ни разу в больницу не заглянули. Один Гвоздецкий у нас – молоток! – Между прочим, он мог бы и нас позвать, навестить, – вмешалась Нинка, – видит же, что мы замотались, не сообразили. Если бы не Олеся… – Ах да, Симочка, ты же не знаешь – у нас новый менеджер, Олеся Ивикова! – подхватила Лера. – Пришла на место господина Гутмана и работает, между прочим – супер! Валька обиженно засопел, но Лера его демонстративно не услышала. Измену корпоративному духу она простить никак не могла, даже Гутману, самому обаятельному мужчине в редакции. С переднего сиденья Симке кивнула и улыбнулась маленькая блондинка с удивительно правильным, почти кукольным, личиком и длиннющими, в полщеки, ресницами. – Я временно закрепила за Олесей твоих клиентов. Кроме Грибушкина, этим психом сама занимаюсь, и депо пожарного. Все равно огнеборцы раз в полгода рекламу заказывают. Но завтра она тебе все обратно передаст, не волнуйся! – сказала Лера. Симка промолчала. Не говорить же Лере правду. Старшему менеджеру и в страшном сне не привидится, что кого – то может не беспокоить столь актуальный вопрос, как работа. Да хоть бы и всех ее клиентов другим передали, какая разница! Симке необходимо поговорить с Кашкой, срочно рассказать ему о Гелии. Целую долгую неделю она ждала этой возможности! Ночами, просыпаясь, поспешно нащупывала на груди обломок медальона – все ли с ним в порядке. А вдруг волшебство постепенно рассеивается, и скоро будет совсем поздно? Для маскировки Симка аккуратно зашила обломок в цветной лоскуток, сделала по краю пеструю бахрому, так что получился кулончик в народном стиле, и носила на шее постоянно. А теперь важный разговор снова откладывается. И надо же было коллегам явиться всей кучей! Симка понимала – девушки старались сделать ей приятное. Было неловко оттого, что она не испытывает благодарности, а только досаду. «Неправильная я какая – то. Радоваться надо, что у меня столько друзей, а я…,» – Симка машинально оглянулась назад, встретила насупленный взгляд Гвоздецкого, – ага, Кашка тоже не в восторге от этой тусовки. Уже легче, я, значит, не одинока» Она слегка кивнула Аркаше: не куксись, помню, кто мне яблоки в больницу таскал, и стала слушать болтовню Леры. У Симки оставалась надежда, что, может быть, ее просто подвезут до дому и оставят спокойно отдыхать, все – таки человек из больницы выписался. Но надежда не сбылась – как им, надеждам, в основном и положено. У симкиного подъезда народ с веселым шумом высыпал из машины, в руках у некоторых оказались объемистые пакеты со всякой снедью. Не пригласить после этого коллег в квартиру было бы форменным свинством – и Симка, сжав зубы, пригласила. Настроение у нее испортилось окончательно, и хуже всего было то, что коллеги ну совершено этого не понимали. Кроме Кашки, который на то и лучший друг. Нет, стоп – к искреннему удивлению Симки, новенькая Олеся тоже отлично все понимала. Притормозив в дверях, пока остальные вызывали лифт и спорили, сколько человек он зараз поднимает, Олеся негромко сказала. – Ты на них не сердись. Они просто немножко перестарались. Если по правде, это я виновата, там, где я раньше работала, мы всегда своих навещали, ну я и удивилась. Вслух. А они просто забыли, что ты в больнице лежишь, и им сразу сделалось совестно. Вот и решили устроить тебе праздник. – Да нет, я ничего, – растерялась Симка, – я же не против, хотя, если честно, я бы сейчас лучше в ванну и потом спать. В больнице душ только, и то по пятницам. – Понятное дело, – Олеся улыбнулась, – Ты не волнуйся, сейчас чаю попьем все вместе, если что – я рядом. А потом я Лере тихонько шепну… Годиться такой вариант? – Еще бы! Собственная «однушка» показалась Симке на диво большой и уютной. Наверное, дело было в первую очередь в освещении – под потолком не пронзительные белые трубки, а настоящая люстра, и свет добрый, золотистый. Симка первым делом ринулась к подоконнику. Там все было в порядке, кактус Федя выдержал испытание жаждой. Впрочем, Феде было не впервой, Симка вечно забывала его полить вовремя. Зато теперь она первым делом напоила Федю, подлила еще воды снизу в блюдечко и лишь потом занялась гостями. В конце концов, они ведь сами к ней напросились. Вечер закончился так же по-дурацки. Посреди стола водрузили торт, и Нинка немедленно принялась кромсать его с хищным видом, Лидочка и Наташа мыли виноград в ванной, на кухне Лера с Фимочкиным и Валькой Гутманом варили чай и попутно попытались устроить курилку, но Олеся, сделав озабоченное лицо, выгнала их на балкон. – Все при деле, а я тут сижу. Такое ощущение, что я в гостях, – пожаловалась Симка Гвоздецкому. Аркаша в общей суете не участвовал, задумчиво топтался у книжной полки и разглядывал корешки. Все эти книги он видел уже тысячу раз, поэтому Симка ему не поверила. – Кашка, ты не уходи скоро. Разговор есть, серьезный. Аркаша метнул взгляд в сторону расставлявшей чашки Олеси и пробурчал: – Просил же меня так не называть. Я ведь тебя не дразню! – И я не дразню, ты же знаешь. Между прочим, Ка. Аркаш, ты мой халат нечаянно в стирку не отдал? – она хотела спросить шутя, но голос неожиданно дрогнул. Гвоздецкий взглянул удивленно. Симка стояла, взъерошенная даже больше обычного, прижимая к животу горшок с кактусом. – Нет. А было надо? Слушай, ты чего какая … не такая? Может, прогнать всю эту шоблу, дать тебе отдохнуть? Если надо, я могу… скажу им… – Не надо, не порти отношения, Лера на тебя и так фыркает. Олеся обещала, что уведет всех чуть позже. Кстати, как тебе она? Симпатичная, верно? – Не знаю, не обратил внимания. И вообще, мне брюнетки нравятся! И чтоб глаза синие! Симка удивилась. Кашку она знала с десятого класса, и всегда ему нравились как раз блондинки. Правда, умеренно нравились, ни одной из них Гвоздецкий до сих пор не предложил не только руки, но даже и сердца. Может потому, что дружил с ней, Симкой, а сердце отдал своим неизданным книгам? – С каких это пор у тебя вкус поменялся? – С недавних. – Аркаша с трудом удержался, чтоб не брякнуть, с каких именно пор ему нравятся синеглазые брюнетки. Все равно Симка не поверит. Хотя нет, Симка- то как раз и поверила бы. Жаль только, что не расскажешь ей этого, еще обидится, заревнует, девушки – они ведь собственницы. – Сима, Аркадий, идемте за стол! – пропел совсем рядом серебряный голос, и Аркаша так и не успел решить, надо ли рассказывать Симке про творческие сны-видения. Он плюхнулся за стол сердитый и недовольно уставился на торт. Если бы эта орава сегодня не приперлась к больнице, все было бы иначе. Ладно, на сегодняшнем вечере ставим жирный крест, будут у нас другие вечера! Прорвемся! Лишь бы Симка снова не заболела – Аркаша не забыл, что увезли ее как раз с фуршета. Кстати, надо бы ей про Грибушкина сказать…. Утром Симка проснулась на незастеленном диване с тяжелой головой. Вчера у нее уже не хватило сил разобрать постель, проклятые гости никак не хотели расходиться. Бедняжка Олеся выпроваживала их по одному. Аркаша, верный друг, ушел сам и увел Фимочкина, который любил покушать до последнего. «Делать нечего, придется идти на работу», – сказала себе Симка. Не глядя, сгребла остатки вчерашнего пира в коробку из-под торта, потащила убрать в холодильник, и в это время зазвонил телефон. Симка сердито схватила трубку. Нормальные воспитанные люди утром в половине восьмого другим людям не звонят! – Але, это Алиса? – осведомился незнакомый баритон. – Какая еще Алиса? Извините, вы, наверное, не туда… – начала Симка, но в трубке вдруг страшно затрещало, и послышались короткие гудки. Пожав плечами, она опустила трубку на рычаг. Телефон немедленно зазвенел снова. На этот раз голос едва пробивался сквозь помехи, как будто звонили с той стороны луны. – Девушка, это фирма «Алиса»? Из Конотопа звонят! У нас заказ на два венецианских зеркала и трюмо – маркетри «черный дракон».-Чего? В трубке завыло, потом заквакало. Потом баритон внезапно прорезался и сообщил, что машина с экспедитором уже выехала. – Зеркала должны быть упакованы и готовы к отправке сегодня. Клиент не допускает отсрочки! – каркнула трубка и стихла. Телефон как будто умер, Симка попыталась набрать номер Гвоздецкого, но внутри аппарата только что-то слабо потрескивало в ответ. – Чушь какая – то, – неуверенно сказала Симка, обращаясь к вешалке, – надо жалобу телефонщикам написать, опять у них что-то в сетях переклинило. Она отправилась в ванную, но дурацкий звонок никак не выходил из головы. Особенно тревожило почему – то упоминание об экспедиторе, Симка представила его себе в виде высокой дамы в пальто, с кейсом под мышкой, губы поджаты, как у пресс-секретаря областной администрации. А над верхней губой у экспедиторши усики… Да что ж это за чушь лезет в голову! И привычный город в окне троллейбуса тоже показался в это утро странным, как немой фильм, снятый много лет назад на черно-белую пленку. Прижавшись носом к потеющему стеклу, Симка смотрела, как в глазницах домов начинает теплиться свет, как дождь размазывает в пятна огни светофоров на перекрестках, как тормозит у обочины переполненная маршрутка и за ней бегут птичьей прыгающей походкой скрюченные фигурки. – Это не моя, это чья – то чужая жизнь, я здесь заблудилась случайно и совершенно не знаю, что мне делать, – подумала Симка, – зачем я вообще здесь оказалась? Сочинять рекламные объявления для ателье, в которых никогда не закажу платья и для парикмахерских, в которых никогда не буду стричься сама? Да если бы и стриглась, какая разница? Ей вдруг захотелось вылезти из троллейбуса и брести, куда глаза глядят, в шелестящий дождем сумрак, в путаницу городских переулков, чтоб уже не вернуться. Наверное, так тянет к югу встающую на крыло птицу, и птица слушается зова и улетает. Она ведь птица, не человек. Симка вылезла из троллейбуса и пошла в редакцию. В последний момент, правда, запнулась на пороге, хотела уже повернуть… – Здравствуй, Сима. Как ты сегодня, в порядке? – на крыльцо, стряхивая капли с зонтика, взбегала Олеся. – А я, представь, чуть – чуть не проспала! Мне сладкое на ночь есть нельзя, я сразу делаюсь, как сурок! Ну, пойдем внутрь, или ты кого ждешь? – Да нет, я так просто…дышу. В больнице гулять не пускали. – Симка нажала на дверь. Когда переступала порог, у нее возникло ясное ощущение, что она делает что-то неправильно. Совершает ошибку. Да, но какую, в чем? Ничего не понятно. Если бы дождаться на крыльце Гвоздецкого, но Кашка, как обычно, явится с получасовым опозданием. Не может он приходить вовремя, вот ведь нелепая сущность, а разговор с ним наверняка помог бы разобраться. Когда что-нибудь рассказываешь другому, мысли сами поневоле выстраиваются в порядке, это дело известное. Или все-таки остаться, подождать Гвоздецкого? Но Олеся так весело щебетала, и Симке просто неловко показалось ее оборвать. На лестнице их догнала Наталья из корректуры и немедленно стала рассказывать, кто из журналистов «накосячил» в последнем номере. – Климов – пижон, а сам слово «констатировать» от Константина произвел! Стыдобушка! В прошлом номере вместо 50 тысяч написал пять и еще орал, что корректура виновата! Представляешь, Симчик? Хорошо, что Гутман уволился, я бы его вообще убила! – Вальку? А его-то за что? – поразилась Симка, на минуту отвлекаясь от своих проблем. Гутман был самый мирный человек. – Ты представь, Симчик, я ему окончание поправила, в соответствие со смыслом заметки, а он! Я думала, он мне стол сломает! Заметка про какую – то ферму, причем, одну-единственную, представь! А они пишет: «авгиевы конюшни»! Ведь ферма-то одна! Ну я и поправила, как надо – «авгиева конюшня»! Лицо Натальи дышало праведным возмущением. Симка быстро глянула на Олесю, но та явно не врубилась. Наверное, тоже не читала про подвиги Геракла. Поймав симкин взгляд, Олеся приветливо улыбнулась. Ну что ж…. «Быть можно дельным человеком И про Геракла не читать, Но лучшим менеджером стать. Зачем напрасно спорить с веком?» – одним пальцем, задумчиво, напечатала Симка, наконец водворившись перед экраном своего компьютера. Влетевшая в комнату Лера уже вовсю обсуждала с Олесей условия какого – то договора, другие девчонки висели на телефонах, все в работе, только Крупина, как обычно, опаздывала. Никто на Симку не смотрел. Комп согласно загудел – он-то понимал все с полуслова. День тянулся, как кошмарный сон Сальвадора Дали, где – то к обеду Симка поймала себя на четком ощущении дежа вю. Не хватало только предстоящего в конце дня фуршета, а так – все повторялось почти в точности. В районе двенадцати из факса выполз текст аркашиной статьи про кандидата Грибушкина, прочитанный и одобренный самим Грибушкиным. Симка посмотрела, и, не обнаружив расхождений с вариантом двухнедельной давности, отправилась в корреспондентскую. Гвоздецкий мрачно смотрел в монитор и прихлебывал из стакана. В воздухе плавал запах суррогатного кофе. – Ты бы, Кашка, лучше чай пил, что ли, – посоветовала Симка, отчетливо понимая, что и эта реплика уже звучала. – Травиться – так травиться насмерть! – Гвоздецкий отодвинул стакан. – Чего это ты мне принесла? О ужас, неужели опять Грибушкин? Нет, я его когда – нибудь уконтрапуплю, не доживет он до конца выборов! Сколько можно правки вносить, скажите, люди добрые? – Разве много поправил? – Симка удивилась, – а мне показалось, тут все, как в первой, написано. Я брежу, нет? Аркаша шумно вздохнул. – Если бы! Я тут, понимаешь, изощряюсь, как акробат на выданье, чтоб пятый раз ту же лапшу под разным соусом сочинить. А этот тип, зачем только его грамоте выучили, все под первый образец подгоняет. Он, понимаешь ли, с одного раза выучил, как статьи писать нужно! Страна графоманов, чтоб ее! – Он бегло просмотрел текст, пожал плечами. – Стоило время тратить! – Не сердись, Кашка. Может, ты его первой статьей настолько потряс, что он по другому просто не врубается. Это же наоборот, признание твоей гениальности! Аркаша фыркнул, но Симка видела, что идея ему, пожалуй, нравится. – Ладно, ну его, Грибушкина. – Гвоздецкий внезапно оживился, – Ты обедать пойдешь? Я тут классную кафешку обнаружил, пончики дают свежие, а народу немного. – Не получится. Я не знаю, как эта Олеся ухитряется, но она тут столько науспевала, пока меня не было. А Лера мне все это обратно взяла и передала. Может, уволиться мне, а, Кашка? Аркаша настолько удивился, что уронил свой шедевр на пол. Вопрос прозвучал так, словно Симка уже все решила. – И куда ты решила? Полагаешь, в другом месте всего этого не будет? – В том, про которое думаю? Не будет. Только мне туда не попасть, Кашка, – она рассеянно провела пальцем по клавиатуре, – ну и комп у тебя, Гвоздецкий, ты его хоть изредка протираешь? Ладно, пошла я дальше…работать. Симка сама себя не понимала. Почему – то расхотелось рассказывать Кашке историю с Гелией – в промежутке между съеденными пончиками. Даже если он и поверит, ну и что? Какой смысл? Как будто это что-то изменит. В комнате менеджеров было пусто, девчонки, наверное, убежали обедать. Только Олеся застряла у компьютера, сбоку Симке виден был заострившийся, сосредоточенный, как у студентки перед экзаменом, профиль, бледные, стиснутые губы. Что-то неважный у нее вид, вчера она выглядела куда веселей и румяней. – Олеся, ау! Передохнуть случайно не хочешь? – позвала Симка. Никакого ответа. Пожав плечами, она подлила воды в чайник, достала заварку и варенье. – Эй, я тебе чай наливаю! Слышишь?

Олеся продолжала размеренно опускать пальцы на клавиатуру, не отрывая глаз от экрана. И что, интересно, можно так сосредоточенно набирать? Симка не выдержала, подошла и взглянула. Что за чепуха? На экране – сплошь значки и закорючки, как же Олеся не видит.

– Эй, ты не ту кнопку, наверное, нажала! У меня было… – она подавилась словами. Опущенная на олесино плечо рука свободно прошла сквозь тело, Симка от неожиданности сунулась носом в клавиатуру, больно стукнулась.

– Олеся, ты что?

Ручка кресла упиралась в живот, больно и неудобно. Разогнувшись, Симка ухватилась за спинку и тут только поняла, что в комнате никого нет! Булькает закипающий чайник, на мониторе – цепочка круглых значков, ну да, это она только что собственным носом настучала!

Затрещал телефон, и Симка подпрыгнула. Не хватает только, чтобы опять начали звонить из Конотопа! Нет, из Конотопа не станут, это же рабочий телефон, трубку может взять кто-то другой, ни к чему им….

Мысли метались, как вспугнутые тараканы.

– Господи, я дура. С чего я вообще взяла, что утренний звонок что-то значил? У меня просто крыша едет, вот и все! Вот уже и люди мерещиться начали! Наверное, надо было все-таки пообедать с Аркашкой! – при мысли о еде Симку замутило. Сейчас ее просто вывернет, нужно срочно хотя бы умыться.

Она выбежала в коридор, разумеется, в туалете было занято. Ну хоть бы раз, когда надо так срочно, оказалось свободно! Симка в отчаянии задергала ручку, может, тот, кто внутри, поймет и услышит?

Словно в ответ, ручка повернулась, щелкнул замок … Симка попятилась. Из туалета, поправляя манжеты на рукавах, вышла Олеся – свежая и улыбающаяся, как обычно. Ни следа восковой бледности, ни намека на заостренность черт.

– Сима, что с тобой? Опять нехорошо? – всполошилась Олеся. Симка с трудом кивнула.

– Ничего, от голода голова немного закружилась. В больнице привыкла по расписанию обедать, но работы так много. Мне умыться… сейчас…

Оттеснив Олесю, она бросилась к умывальнику. Ледяная струя ударила в ладони, и сразу сделалось легче. Симка выпрямилась и задышала.

– Ежикова, ты где! Давай к телефону, клиент звонит! – завопили из коридора.

– Опять эта Крупина, вот ленивая девица! – с досадой сказала Олеся, – не беги, хочешь, я поговорю.

– Не надо, я уже в порядке.

Она на ходу промакнула лицо подолом свитера, влетела в комнату и схватила трубку. Бросила косой взгляд в сторону окна – ну, разумеется, никого там перед компьютером нет и быть не могло. Точно, глюк.

Звонил Грибушкин. Услыхав вальяжный, слегка грассирующий голос, Симка чуть не застонала от досады – вот только Грибушкина ей сейчас не хватало! А он, Симка как в воду глядела, желал от счастливо исцеленного менеджера новых, абсолютно креативных идей! То, что стряпали на пару Лера с Аркашей, потенциальным избирателям уже примелькалось, нужно освежить гражданам восприятие и прочистить чакры.

Симка фыркнула – еше бы чакрам не забиться, столько однообразного вранья на единицу газетной площади! Но где его взять, этот креатив?

Свежие идеи позарез нужны были самой Симке в личных делах, беда в том, что идей попросту не было. Ни единой, ни самой пустяковенькой. А Петр Евгеньевич все гундел в трубку, все толковал о народной ментальности и коррекции астрального тела посредством ведических амулетов…. Симка машинально кивала «да, да», и вдруг… в голове щелкнуло. Решение возникло мгновенно, как кролик из шляпы волшебника!

«Какая я балда, что сразу не догадалась. Магазин артефактов, да он набит амулетами! Не может быть, чтобы среди куч хлама не оказалось хоть одного настоящего! А это значит… Ох, лишь бы Гвоздецкий не успел сбежать к своим пончикам».

Спустя сорок минут разболтанный автобус высадил Симку с Аркашей на углу площади Героев-Полярников.

– Не пойму, что ты задумала, – ворчал Аркаша, – зачем тащиться в этот «Ауропег», про «Путь в астрал» я и так одной левой написал бы. Все эти амулеты и прочую хню на фуршете видели.

– Ну уж нет, Кашечкин! Мы с Петром Евгеньевичем договорились, что статья должна дышать правдой жизни, в ней должна быть реальная атмосфера и мини – интервью с реальными клиентами! Так что готовься, начинаем работать.

– С какими еще клиентами, мать? Это ж не гастроном, в «Ауропеге» девицы от безделья тухнут! Наверняка придем, а посетителей не будет, только зря время потеряем.

– Ты, Кашка, как будто не в газете работаешь, честное слово! Посетителями буду я! Я буду восхищаться и задавать глупые вопросы, а ты потом меня разделишь на пару – тройку клиентов. А может, и настоящий подвернется! Ну кто-то же ходит в этот магазин!

Гвоздецкий пожал плечами и заспешил за Симкой. Чудное что-то с ней творится. С утра еле шевелилась, отвечала невпопад, а сейчас – как подменили: глаза горят, хвост трубой, летит к магазину как реактивный снаряд: посторонись, зашибу! Неужели рекламная чушь может вызвать у Симки такой прилив энергии? Странно!

Фотоэлемент раздвинул стеклянные двери. Навстречу Аркаше и Симке спешила девушка, словно сошедшая с рекламного щита.

– Добрый день, господа! Я – менеджер торгово-релаксационного зала, Юлия. Сердечно рада приветствовать вас в духовно-торговом центре «Ауропег. Путь в астрал»», уважаемые гости! Вам удивительно повезло: полчаса назад выставлена новая экспозиция товара для особо продвинутых покупателей!

– Мы не…

– Понимаю, понимаю! Коллекция, сформированная специально для впервые посетивших наш Центр, также предусматривает уникальную систему скидок! Чем интересуетесь? Приворот любимого-любимой, сохранение семьи, жесткая блокировка алкоголя-наркотиков-азартных игр, поиск соперника-соперницы с уточнением домашнего адреса и номера сотового, пирамидки на удачу в бизнесе, оздоровление по шаманской схеме, африканское вуду-вуду и нкоси-нкоси, спиритуальные палочки, путеводитель по Тантре с пятикратным увеличением потенции, достижение нирваны за два часа, каталог Великих Тайн и ключей к их мгновенному раскрытию, релаксная игра самураев и сипаев…

– Юля, стоп. Ты прямо как вчера из агрессивного маркетинга. Я пришел к тебе с баулом, ой, не надо драться стулом. Стоп. Не надо. Меня зовут Аркадий.

– Почему это? – опешила менеджерка. – Надо! Надо, Аркадий! Человечество одиннадцать веков назад осознало, что без духовного самопостижения…

– Юля!!!

– Чего вы орете?

– Да не покупатели мы! Мы твои коллеги. Серафима – рекламный менеджер, я – корреспондент. Статью пришли писать.

– А-а… – девушка смачно зевнула. – Тада вам к заведущей. Тока ее нету.

– Нет, Юля. – Симка помотала головой, вытрясая из ушей остатки юлиной чепухи. – Ну и скорострельность у тебя… Нам Петр Евгеньевич, владелец ваш, сказал – срочно. Поэтому заведующую ждать не будем. Лучше давай смоделируем ситуацию…

– Чего сделаем?

– Ну, я притворюсь покупательницей, а ты мне будешь объяснять про товар.

– А зачем? Вы ж все равно не купите?

– Слушай, Юля. – Аркаша отодвинул Симку, и со значением уставился в ясные Юлины глаза. – Твой босс реально всех напялит, если мы не всосем: чо вы тут продаете, и конкретно завтра по приколу это не напишем в газете. А мы не в теме. Доперло?

– Ясен пень. И че делать? Я – дак три месяца парилась, пока зороастрическую рамку от блиберия отличать стала.

– Ниче не делать, Юля. Сима будет спрашивать, ты – отвечай. Только не так, как клиентам, а про то, про что спрашивают. И все будет в шоколаде.

– А-а. О кей.

– Скажи, Юля, у вас есть что-нибудь, чтобы по мирам путешествовать?

– Это дифференцировано по секциям. В третьей секции – фолианты путешествия в астрал. В типе книжки, их читать надо по три иероглифа в день, согласно инструкции. Энергия накопится – и хоть запутешествуйся! В пятой секции…

– Погоди, Юля! Большие книжки?

– Страниц по 600 вроде.

– Так сколько ж времени ее читать надо, если по три иероглифа?

– Я фиг знает, меня вообще читать не вставляет, я только комиксы люблю.

– Ладно. Давай, что там, в пятой секции.

– Метелка с Сандвичевых островов для самопогружения во внутренний мир…

– Дальше…

– А че, ты же по путешествия по мирам спрашивала. Или внутренний не подходит?

– Подходит, только я без метелки как-нибудь… Что еще?

– Есть флайер Ученика, типа по Кастанеде.

– Покажи.

– Да вон он стоит.

– Вон тот горшок с кактусом?

– Не с кактусом, а с пейотлем. Отрезаешь кусочек, заварил в специальном чайнике, тоже у нас, всего за 200 баксов, и типа тащишься, а на самом деле путешествуешь. Для глюков, в типе.

– Поняла, дальше.

– В секции Тантры я стесняюсь при мужике объяснять. Давай, на ухо скажу.

– Ой. Нет, спасибо.

– Ну, тогда пошли в эфирно- межизмерительную, там еще два воза всякой шняги из новой экспозиции….

Файл 2, сохраненный там же, где и Файл 1 Рыжий всадник за оконным стеклом

Сгущались сумерки, когда Симка и изрядно ошалевший Гвоздецкий вывалились из стеклянных дверей сокровищницы артефактов. Надпись «Ауропег. Путь в астрал» над входом переливалась всеми цветами радуги, и кажется, хихикала.

– Что-то ты темнишь, мать, – Гвоздецкий задумчиво посмотрел на Симку, – Вопросы дурацкие задаешь, два часа сортируешь эзотерическое барахло… все ради одной рекламной статьи? В такой бред только Грибушкин поверит. Может, расскажешь, что происходит, мы ведь, вроде бы, друзья? Если мне не изменяет память, конечно.

Симка, не выдержав укоризненного взгляда, отвернулась.

– Извини, Кашка. Я правда, собиралась сразу рассказать, но все чего – то мешало, мешало… ну я и подумала – а может, и правильно? Когда никак не получается, может, не надо этого делать?

– Да чего не надо-то, не понял?

– Ну…говорить не надо.

– Вот теперь понял! – Гвоздецкий расправил плечи, – Дешевый литературный прием, от которого за версту разит детективчиками! Причем – не Кристи или Стаутом, все-таки мэтры, а кем – то пожиже, вроде Леру! Благородная героиня до последнего хранит страшную тайну от потенциального спасителя и добивается – таки, что ее в финале уконтрапупливают! Злодей торжествует, читатели рыдают… Тьфу!

Аркашу несло. Он напал на любимую, вернее, на нелюбимую тему, о которой так просто, без повода, не поговоришь, зато при наличии повода можно говорить долго, уверенно и красиво. Он бы и говорил – уверенно, долго, и красиво, но Симка вдруг спросила:

– Ты считаешь, меня действительно могут уконтрапу… убить?

Веснушки на носу у нее побелели и сделались совсем не видны. Гвоздецкий как – будто с разбега в забор врубился.

– Мать, ты что? Я ж просто так ляпнул, не всерьез, Симка!

Она улыбнулась игрушечной, совершенно несимкиной улыбкой.

– Вообще-то, они ведь уже и пытались. В больнице. Им Гелия не позволила.

Симка тихонько вздохнула.

– Ладно. Наверное, ты прав, надо объяснить. Только давай лучше к тебе пойдем, не хочу на улице говорить. Мне мерещится, что меня кто-то постоянно высматривает.

Аркаша открыл было рот – и промолчал.

У себя в кухне он первым делом бухнул на огонь чайник, сгреб со стола в мойку немытую с вечера посуду, отыскал пару чистых стаканов. Вспомнил, что Симка боится наблюдения и потянулся задернуть занавески.

– Не надо, оставь так. – сказала Симка.

Сдернула через голову свитер, швырнула не глядя на пол. Из под ворота рубашки вытянула красно-зеленый квадратик на шнурке. Еще один амулет, в компанию к грибушкинским?

– Ножницы у тебя есть? – спросила Симка.

Аркаша молча отправился в комнату. Он решил ничему не удивляться и ничего не спрашивать. С Симкой творится неладное. Она совершенно пристукнутая, и началось это еще в больнице. Что должен делать в такой ситуации верный друг? Меньше говорить и больше слушать.

Ножницы обнаружились почти сразу, воткнутые закладкой между страниц второго тома «Властелина Колец». Аркаша принес их на кухню и смотрел, как Симка, прикусив губу, осторожно вспарывает лоскутный амулет. Потом вывернула, как мешочек.

На стол упал осколок желтоватого стекла – так показалось Аркаше. Он протянул руку.

– Подожди. – остановила Симка, – Так не поймешь. Сейчас я попробую… словом, я попробую тебе показать. Если получится, увидишь сам. Если нет…тогда тебе придется мне просто поверить. В общем… вот.

Она шагнула к окну и, зажмурясь, прижала осколок к стеклу. С полминуты ничего не происходило. Только сердце колотилось так, что в груди сделалось больно, стук болезненно отдавался даже в кончиках пальцев, и оконное стекло вздрагивало.

За спиной сдавленно ахнул Кашка, и до Симки с запозданием дошло, что стучит вовсе не сердце.

На окне пульсировал, наливаясь золотым светом, осколок медальона. Он словно растекался по поверхности стекла, даже если и захотела бы, Симка уже не могла оторвать его. А за окном творилось….

Обложенный тучами кусок неба над домами светлел, стремительно набирал глубокую, как звон колокола, синеву, и Симка уже ждала, что крыша пятиэтажки напротив вспучится, прорастет лесом стрельчатых шпилей. Но крыша вместо этого раскололась и сгорбилась, ушла далеко вниз цепью пологих холмов. Синий провал воздуха распахнулся в полной, космической пустоте, лишь вдалеке, за тысячу миль, нестерпимо горела огненно – золотая точка.

Симка сморгнула, и точка вдруг выросла до исполинских размеров. Плеснули громадные крылья; Симка с воплем попыталась отшатнуться, но врезалась спиной в остолбеневшего Аркашу. Красно – золотой пылающий зверь с седоком на спине летел им в лоб. Мелькнуло лицо всадника, как маска гнева в гриве рыжих волос, со скрежетом проехались по стеклу когти. Жалобно звякнув, вырубилась лампочка в люстре, кривая трещина расколола окно пополам….

Отброшенный на пол Аркаша сумел встать первым. В кухне пахло жженой проводкой. Симка лежала бледная и неподвижная. Трясущимися руками он набрал стакан воды и побрызгал ей в лицо.

– Кашка? Это ты? А где …тот? Он улетел?

– Не знаю, – честно ответил Аркаша.

Они дружно взглянули на окно. Абсолютно целое стекло было на месте. В пятиэтажке напротив мирно светились желтые квадратики окон, серый вечер перетекал в чернильные сумерки, и слышно было, как внизу во дворе с шумом проезжает по лужам машина.

Может, и не было ничего? Может, привиделось?

Аркаша храбро подошел к стеклу. Поднял руку, потрогал.

– Симка… посмотри скорей! – голос у него сорвался. На стекле, в том месте, где был приложен осколок, осталось небольшой вспучивание. Крохотный стеклянный нарывчик, и вверх-вниз от него – легкая трещинка. Нарывчик-то чуть – чуть не прорвался! Дела!

Симка зачем – то ползала по полу, шарила руками.

– Что ты подбираешь?

– Медальон ищу! Он, наверное, отскочил, куда – нибудь закатился. Тетеря я, уронила!

– Не думаю, – Аркаша еще раз, задумчиво провел пальцем по трещине, – не думаю. Судя по всему, он просто … растворился. Или аннигилировал. Не знаю, как сказать правильно. Словом, отдал наличные запасы магии…. Слушай, мать, стукни меня вон той кастрюлей! Я, кажется, брежу.

– Нет, Кашка, не бредишь. К сожалению. А может быть, к счастью.

Симка поднялась, отряхнула коленки.

– Как ты думаешь, если бы этот …ну, что верхом, к нам прорвался? Он бы нас того? Уконтрапупил?

– Не… не знаю. – Аркаша вспомнил бешеные глаза всадника. А ведь и впрямь мог того… уконтрапупить. – Разве ему есть, за что?

– Это зависит от того, откуда он прилетел. Если из Кеста, то…

– Постой, что ты сказала? – Гвоздецкий застыл посреди кухни. Медленно поднял руки и вцепился себе в волосы, дернул раз, еще раз. – Ах я… ворона гоблинская… кретин…ведь я же его уже видел. Этого рыжего…ну да, точно, как же я сразу не узнал. Фейё! Нет, погоди, этого не может быть… Мать, стукни меня вон той кастрюлей…

– Ты это уже говорил, не повторяйся. Что ты сейчас сказал? Фейё?! Но о нем ведь Гелия говорила!

С минуту оба смотрели друг на друга, вытаращив глаза. Гвоздецкий опомнился первым. Осторожно потряс головой – вроде мозги в норме. В ушах не шумит, зеленые человечки перед носом не прыгают. Остается предположить, что все происходящее – не галлюцинация, а самая реальная реальность. И мэтр Фейё из выдуманного Аркашей самолично пятилунного мира действительно прилетал. Только что.

Гвоздецкий схватил Симку за руку и потащил в комнату.

– Сейчас я тебе тоже кое-что покажу! Моя очередь. А после, как прочтешь – сверим впечатления. Ох, мать, ну и историю мы с тобой замутили!

Он включил компьютер. Недоуменно пожав плечами, Симка послушалась. Вечно этот Кашка все усложняет – нет бы прямо сказать, откуда про Фейё знает. Но ворчать не решилась. А еще через минуту…

– Ты же гений, Кашка! Ты же Гелию описал, точно-точно, понимаешь! Это она в больнице была, и медальон ее! Она про Пятизерье говорила!

Симка слетела со стула и забегала по комнате.

– Ни фига себе, творческое воображение! Да у тебя способности, как…как у пяти Кашпировских! Грибушкин со своим «Ауропегом» от зависти бы умер! Кашка, ты крут!

Запинаясь об стул, она пару раз едва не упала. Гвоздецкий успевал машинально подставить руку.

– Осторожней.

– Ага.

Она вдруг замолкла и плюхнулась на пол, как сдувшийся воздушный шарик.

В комнате повисло молчание. Аркаша все никак не мог поверить в реальность происходящего. Подумать только! Подумать только, если бы он удачно пришел в больницу, мог запросто увидеть настоящую жительницу настоящего Пятизерья. А Симка с ней разговаривала, подружилась даже. Ох и везучая Симка!

Аркаша не заметил, как повторил последнюю фразу вслух.

– Ты думаешь? – Симка горько усмехнулась, – а стрелу из арбалета едва не получить – это тоже везение?

– Болт. Не стрелу, а болт, – машинально поправил Аркаша.

Она махнула рукой.

– Да без разницы! На самом деле, это вовсе не забавно! Арбалеты, волшебники – в книжках все это здорово. А когда взаправду… знаешь, как страшно? Представь, что за тобой гонится здоровенная тетка, а головы у нее нет.

– Почему нет? – глупо спросил Гвоздецкий.

– Отрубили потому что! Гелия отрубила, мечом. А тетке – хоть бы хны!

Симка шмыгнула носом и совсем тихо договорила.

– Мне кажется, они мне утром звонили. Ну, маги, которые за Гелией охотились. Угрожали. Что делать мне, а, Кашка?

– Постой, мать, – Гвоздецкий постарался собрать мысли в кучку, – для начала тебе… для начала ты выпьешь чаю. С коньяком, у меня есть немного. Лучше бы кофе, но кофе тебе, я знаю, не показан.

– Но…

– Не перебивай старших по званию! Короче – ты выпьешь чай и расскажешь мне все по порядку. Кто, как, и главное – зачем тебя преследует. И мы вместе поищем выход.

Симка с надеждой уставилась на Аркашу, по осунувшемуся лицу скользнуло даже что-то вроде улыбки.

Они просидели на кухне часа два, и говорили, говорили. Аркаша уже с закрытыми глазами мог бы сориентироваться в больничном отделении – тем более, что Симка изобразила, как все происходило, на бумажке.

Выговорившись, она заметно успокоилась, стала почти прежней Симкой. Зато Аркаша чувствовал себя не очень. Он отчетливо понимал – теперь за судьбу Зеркала, да и самой Симки отвечает он, Аркадий Гвоздецкий. Никто не тянул – сам напросился. Но в данный момент, как назло, ничего особенно гениального в голову не приходило. Метались обрывки мыслей – гнолли, маги, драконы, телефонные угрозы. Конечно, это результат эмоционального шока. Надо отдохнуть, придти в себя, и утром, на свежую голову, начинать действовать. Да, это будет самое правильное.

Аркаша сказал:

– Давай, мать, закругляться на сегодня. Народная мудрость права: утро вечера мудренее. Сделаем так – я тебя сейчас провожу, ты телефон отключи и ложись спать. Утром берешь на пару дней отпуск за свой счет – мол, еще не очень хорошо себя чувствуешь. А я к тому времени разработаю план действий. Не тушуйся, Симка, прорвемся!

– Ага. Маги ночью ко мне не вломятся, как считаешь?

Аркаша об этой возможности уже думал и пришел к выводу, что маги вряд ли пойдут на прямое нападение. Во всяком случае, пока.

– Они ведь даже не уверены, у тебя ли Драконье Зеркало. Если Гелия им не сказала, они могут только подозревать.

– Она не скажет!

– Тогда магам логичнее выжидать и действовать тебе на нервы. Иначе, предствать – тебя похищают, а ты – совершенно не в курсе. В больнице ведь Гелия и с другими людьми общалась, теоретически, могла кому-то другому Зеркало доверить. Этот человек сразу насторожится, ляжет на дно, поди вычисли его. Нет, они постараются сперва тебя запугать и получить информацию. Но мы их обставим.

До симкиного дома добираться пришлось долго, по вечернему расписанию троллейбусы ходили не чаще двух экземпляров в час.

Дождь кончился и ночной воздух отчетливо холодел. Дыхание срывалось с губ клубками пара, как бывает зимой, даже вокруг высунувшегося из – за крыш месяца виднелось радужное туманное полукольцо.

Симка зябко передернула плечами, в глубине капюшона Аркаше не видать было ее лица, но он и без того знал – нос у подруги синий. Симка всегда замерзает мгновенно, ей бы где-нибудь в тропиках жить.

– Ух, Кашка, какой у тебя цвет лица …. Неестественный, – заявила в этот момент Симка, словно подслушав его мысли, – это от переживаний. Мы с тобой и впрямь обалдели, ты прав – надо поспать сто часов, и что-нибудь придумается. Есть ведь у нас всякие контактеры, специалисты по аномальным явлениям, не как Грибушкин, а настоящие. У них даже газета выходит, можно туда толкнуться. Да ты ведь, Кашка, наверняка сам про них когда – то писал.

– Ты уверена? – Аркаша попытался припомнить, что, когда и про кого писал, но, как и следовало ожидать, не вспомнил ничего. – Ладно, Сим, я сегодня попытаюсь поискать в блокнотах, вдруг что обнаружится. Но не уверен. Может быть… впрочем, ладно.

– Чего?

– Нет, ничего. Показалось, что мелькнула идейка, но … она куда – то свинтила. Нет, надо элементарно выспаться. Завтра устроим мозговой штурм и начнем поиск!

Симка нырнула в подъезд, Аркаша на всякий случай подождал, пока в окне третьего этажа вспыхнет свет, и побрел к остановке.

Он шел по лужам напрямик и вспоминал огненные крылья косматого зверя, на котором летел рыжий маг. Не дракон, не грифон, даже не не гиппогриф… потрясающее животное!

Аркаше хотелось петь от восторга, хотелось выйти на площадь и громко поделиться своей радостью с прохожими. И что с того, что волшебный мир Пятизерья лично ему, Аркадию Гвоздецкому, в данный момент недоступен? Что с того? Мир оказался реальным, вот что было здесь главным, он, Аркадий Гвоздецкий, силой своего таланта сумел угадать то, что действительно существует во Вселенной! Угадать практически в деталях!

Осталось решить сугубо технический вопрос – как туда попасть?

Но Аркаша был уверен, что дело возможное. В конце концов, мэтр Фейё три часа назад на его глазах едва не проломил границу с земным миром, разбитому амулету чуть – чуть мощности не хватило.

И насчет мелькнувшей мимо идейки Гвоздецкий Симке соврал – идейка никуда не девалась, сейчас он поворачивал ее со всех сторон, и она ему все больше нравилась. Зачем тащиться в газетенку «Уфолов», логово полусумасшедших ловцов летающих тарелок и астральных призраков, как предлагает Симка, когда в их распоряжении могучий артефакт? Настоящий, пятизерский!

Использовать Драконье Зеркало! Конечно, Симка начнет возражать, мол, Гелия оставила вещь на хранение, велела беречь… Но ведь мы его используем не просто для удовольствия – чтобы выручить из плена саму Гелию! Правда, неясно, как это Зеркало работает…

Аркаша торчал на остановке уже минут двадцать, а троллейбус как провалился. До дома было всего три остановки, напрямик дворами уже дошел бы, но нырять в черноту подворотен не хотелось. Вечер и без того выдался богатым на приключения, не хватало до кучи наскочить на компанию пьяных подростков…. Или гноллей, почему нет? Теперь Аркаша уже не был уверен, что тот, первый гнолль ему действительно померещился.

Пока Аркаша размышлял на остановке, Симка совершенно ни о чем не думала. Она отмокала в ванне, долго, минут сорок. Сугробы душистой пены сквозь сощуренные ресницы были, как облака над морем Делибр, горячая вода остывала медленно, и внутри у Симки так же медленно распускался и таял тугой черный клубок. Он поселился там в ночь неудачного побега Гелии.

Гвоздецкий оказался настоящим другом. Он поверил, и он обещал помочь. Спасти Гелию. Не испугался – а ведь Симка ему все честно рассказала! Про огненный шар, про арбалеты. А грозный всадник, едва не влетевший в кухню? Что бы там Кашка не говорил, намерения у этого Фейё были не самые мирные. Нет, все – таки молодец Кашка.

В квартире было уютно и тихо, в кухне потрескивал холодильник, на старости лет вообразивший себя сверчком (Симке это даже нравилось), где-то за стенкой у соседей болтал телевизор.

Она замоталась в халат, баночки с кремами в шкафчике были почему – то перепутаны, так что Симка едва не намазала нос скрабом для ног. Хорошо, что вовремя заметила.

Но день неприятных случайностей на этом не закончился. На полу кухни обнаружилась довольно солидная лужа.

«Опять ты, Брут!» – сказала Симка холодильнику. У него была такая манера – небрежно закрытая дверца сама собой приоткрывалась самую чуть, так что и не заметишь.

– Надо же, мне казалось – я ее проверила.

Вытерев пол, поскиталась по кухне, но чаю не хотелось, и Симка отправилась в комнату.

Там было холодно и неуютно, наверное, ветер переменился. В окно сильно дуло, а батареи еще не включали. Положения не спасал даже пейзаж над диваном: залитый утренним солнцем городок на берегу озера – репродукция с картины знаменитого француза, Мориса Вламинка. Симке она ужасно нравилась. Было хорошо представлять себе тихую улицу в окружении двухэтажных каменных домиков, совсем еще пустую, потому что городок только просыпается, но где – то уже пахнет свежими булками, это прокатил на велосипеде мальчишка – разносчик со своей корзиной. Иногда Симке даже удавалось почувствовать нежное прикосновение утренних лучей, еще не жарких, а ласково-теплых. Но сегодня вечером воображение не сработало.

Скомканный плед на диване – утром не успела убрать, нахохленный Федя на подоконнике…

– Бедненький, ты же у меня совсем заморозился! – Симка поспешно переставила горшок на полку с телевизором, и это простое действие внезапно вызвало второе за день ощущение повтора событий. Но в редакции дело объяснялось просто – Гвоздецкий написал статью, почти неотличимую от первой. Обычная журналистская халтура. А здесь?

– Надо же, мне казалось, я вчера еще Федю с подоконника убирала. Неужели только подумала? Совсем обалдела от этих встречальщиков, наверное.

Симка ласково провела пальцем по мягким иголочкам на круглой Фединой макушке. Кактус, как и положено, молчал, но Симка знала, что Феде приятно. Как котенку, которому чешут за ухом. Сбоку на колючках зацепился комочек светлого пуха. «Начес с мохера», – машинально отметила Симка.

– Ты чего, Федя, на зиму обрастаешь? – она отцепила комок и в этот момент заметила рядом с горшком на поверхности полки мокрый кружок. Как будто здесь раньше стоял точно такой горшок, и из него натекло.

Ну правильно, вчера постаралась и полила кактус слишком щедро. Но тогда… получается, Федя все – таки стоял на полке? И кто тогда его переставил?

Симка вдруг сообразила, что запутавшийся в колючках пух никак не может быть от ее собственной одежды. Халат у нее синий, джемпер малиновый с черным. Есть еще сочно-оранжевый, а мохерового бежевого – нет. Кто- то из гостей нечаянно зацепил Федю, счикнул на пол и поставил обратно на подоконник?

Симка отчаянно напрягла мозги – нет, не вытанцовывалось. Вчера она жутко виноватилась перед Федей за трехнедельную заброшенность и то и дело подходила его проведать. Падение горшка не могло сойти незамеченным!

Она задумчиво присела, потрогала пол. Ни крупинки земли, ни соринки. Чистый пол. Чистый? Даже слишком, если учесть, что в комнате три недели не убирали, а потом еще полночи ели торт и всякие бутерброды! Впрочем, нет – вон у стола крошки лежат. Ага. Кто – то здесь, у полки, подмел.

Симка даже не особенно удивилась, словно ждала чего подобного. Можно было, конечно, проверить еще, в шкафу, например – если у нее действительно что-то искали, может, там следы обыска обнаружатся. Как в холодильнике – поискали, а что дверца с капризом, не заметили.

Симке даже смешно сделалось, тоже мне, маги, на такой ерунде прокололись. С другой стороны, они ведь не знали, с кем имели дело. Не знали, что холодильник у Симки с характером, а Федя – домашний друг, вроде зеленого котенка.

Шкаф проверять она не стала. Внезапно пришло в голову, что следы обыска оставили, может быть, нарочно, чтоб предупредить. Отдай, мол, Драконье Зеркало, добром отдай, не то… а не то как войдем к тебе этой ночью! Маги мы, без ключей обойдемся! И… и все, пропала глупая Симка, никто даже ничего не узнает, соседи не услышат. Хорошо Кашке теоретически рассуждать, а если он ошибается? Практически?

Ноги подогнулись, пришлось обеими руками вцепиться в подоконник. Меж стен комнаты заметалось бесшумное эхо нездешних голосов. «Отдай, отдай нам Зеркало, девчонка!»

И уже нечем дышать…

Дня через два на работе забеспокоятся, позовут милицию и обнаружат на диване сплющенную, как картофельную чипсу, хозяйку. А окно будет треснуто посередине, и следы страшных когтей на подоконнике, но все подумают, что это просто царапины. Разве только Кашка догадается.

– Кашка! – от этого имени жуть вдруг отступила, словно рассеялась, и Симка увидела, что в комнате по прежнему уютно горит электричество, никого нет, и окно цело, и за ним – обычный вечерний город, много – много желтых квадратиков окон, там люди пьют чай после работы, разговаривают, смотрят телевизор.

Симка облизнула губы и громко проговорила:

– Я думаю, Федя, что в комнате чересчур холодно, поживи пока на кухне. И еще – я забыла купить хлеб, схожу – ка сейчас в магазин. Что? Соскучился тут один торчать? Ну ладно, ладно, не ворчи – возьму и тебя прогуляться. Но ненадолго, а то простудишься!

С Федей в руках она прокралась в прихожую, собралась, как будто и вправду в магазин – бросила в сумку кошелек и документы, даже зубную щетку не стала. Потому – что кто знает, не наблюдают ли Дикие маги за ней сейчас. Но думать в эту сторону нельзя, иначе страх накатит волной, и побежишь, сшибая все по пути, с безумными воплями.

Главное было – думать только на шаг вперед: взять ключи, спуститься по лестнице, повернуть… к остановке? Нет, если ОНИ следят, то могут догадаться.

Симка свернула в темный проулок, фонари во дворах, как водится, не горели, но она и без них знала дорогу. Главное – не думать «в ту сторону», а то начнешь ускоряться, вот уже как – будто чьи – то шаги за спиной… или эхо, и все быстрей, все чаще!

Когда Аркаша Гвоздецкий, дождавшийся таки последнего троллейбуса, вылез на своей остановке и подошел к дому, он от удивления чуть не сел в лужу. Под козырьком подъезда суетилась, отчаянно нажимая кнопки домофона, знакомая фигурка.

– Симка? – ахнул Гвоздецкий, – ты откуда? Постой, это точно ты?

Симкины волосы растрепались вдвое больше обычного, лицо красное, и дышит, как марафонец после забега. Она сердито сверкнула глазами.

– Глупости не говори, ну? Возьми вот, лучше, а то у меня руки уже отмерзли. Перчатки взять не додумалась, вот балда!

Шмыгнула носом, сунула Аркаше объемистый сверток.

– У меня в квартире был кто-то, Кашка. Я следы обнаружила. Понимаешь? Я боюсь, вдруг они опять, ночью придут? Лучше пока у тебя поночую, если ты не против. В принципе, завтра я могу к Нинке Крупиной попроситься, совру, что меня соседи затопили.

– Знаешь, Серафима, была бы ты парнем, честное слово, стукнул бы тебя по носу! При чем тут Крупина, скажи пожалуйста? Друг я тебе или не друг?

– Ну друг.

– Тогда не говори ерунды. Поживешь у меня. А на работе никому ничего говорить не надо, пусть все думают, что ты сама по себе.

Аркаша толкнул дверь подъезда, пропустил Симку, напоследок зорко глянул вокруг. Никого, только метнулись за углом огни фар, машина проехала.

– Ну, добро. Временно мы от них оторвались, – подумал Гвоздецкий, перехватил сверток и охнул, в палец кольнуло. – Что это тут? Кактус? Симка, ты спятила?

– Не кактус, а Федя! Не могла я его там бросить, как ты не понимаешь! Может, я вообще…неизвестно, когда вернусь, – тихо добавила Симка.

Файл 3, сохраненный там же, где Файлы 1 и 2 Место встречи – у холодильника

– Нет, Кашка.

Для верности Симка несколько раз мотнула головой.

– Мы не будем даже пытаться применить Зеркало. Ну не дуйся. Думаешь, мне самой не интересно попробовать? Но нельзя. Как ты не понимаешь? Мы с тобой не специалисты, сразу нипочем не разберемся. А Дикие Маги наверняка почуют, что кто-то работает с Зеркалом. И тогда нам уже не скрыться, они заберут его.

Аркаша насупился. Все внутри него бунтовало: уступать каким-то там магам? Им же самим и придуманным? Абсурд!

– Я знаю, о чем ты фыркаешь, – заявила вдруг Симка, – ты привык, что когда книжки пишешь, ты и есть самый главный. Что захотел, то и будет. Но Кашка, это ведь взаправду сейчас.

Аркаша не сразу придумал, что возразить. Симка угодила в самую точку, и откуда у нее только проницательность взялась?

– Ага, молчишь?

– Ну молчу. Ладно, ты права. И что предлагаешь?

Они спорили на Аркашиной кухне уже два часа и до сих пор ни до чего не договорились. Если учесть, что Гвоздецкому через пять минут бежать на внеочередное заседание думы (будь оно трижды неладно!), нельзя сказать, будто они с толком используют время.

– И что ты предлагаешь? – повторил Аркаша.

Симка вздохнула.

– Я газету купила, вот…объявление. Может, оно сгодится?

– Какое – такое объявление? А ну, покажи.

Ухватив газету, Аркаша прочел.

– Белая магия на все случаи жизни. Снятие порчи и сглаза. Устранение венца безбрачия. Диагностика семейной жизни и раковых заболеваний на ранней стадии.

Потомственная колдунья, обладательница Диплома Школы Желтого Лотоса четвертой ступени Анастазия.

– Мать, ты заболела?

Аркаша швырнул газету. Симка беспомощно заморгала.

– Нет. Но надо же с чего то начинать.

– Ну знаешь ли! – вспылил Аркаша, – это просто…это… да ты бы уж лучше к тому домовому сразу обратилась! К этому, как ему? Ерофеичу, вот! По крайней мере, он настоящий, в отличие от этой … – Гвоздецкий по слогам повторил, – А-нас-та-зии! Тьфу! Бред. Еще и с буквой «з»!

– Бред с буквой «з»? – удивилась Симка, – а почему…

– Постой! – Аркаша схватился обеими руками за голову. – Не мешай, я думаю. Мысль. Ага, вот. Почему бы нам и впрямь не начать с домового? А?

Из глаз Симки мало что искры не посыпались, Гвоздецкий аж отшатнулся.

– Ты забыл? Он же магам продался, помог им Гелию сцапать! Он предатель! – заорала Симка так, что кастрюлька на плите забренчала. – за доллары им все выказал!

Она шарахнула кулачками по столу, угодив в масленку, остаки засохшего сыра так и брызнули по сторонам.

Аркаша вовремя схватил ее за руки.

– Спокойно! Чайник на столе, ошпаришься. Да стой ты, дурная!

Симка сделала попытку боднуть его в живот.

– Будешь ты меня слушать?

– Нет!

– Ну и зря.

Убедившись, что взрыв возмущения миновал, Гвоздецкий ослабил хватку.

– Я, между прочим, дело предлагаю. Подумай здраво – он же магам не за идею помогал? За деньги. Значит, если ему кто-то другой заработать предложит, действуя против магов, он вряд ли окажется. Мы с тобой что, долларов не наскребем?

Симка сердито сопела, но молчала. Не так уж неправ был Кашка. Но до чего не хочется иметь дело с шестипалым предателем, ух!

Наконец она буркнула.

– Хорошо, убедил. Только Ерофеича ночью искать надо, днем этот гад не показывается.

– Вот и отлично. Тогда я бегом на работу, а часов в шесть в больницу двинем. Подумай пока, где там спрятаться можно, чтобы не выперли.

В редакциюАркаша ворвался, когда народ уже начинал расходиться.

– Гвоздецкий, где ты ошиваешься! Информашку с заседания в номер, срочно! – налетела на него ответсек Гавриловна.

Сжав челюсти, он ринулся к компьютеру, застучал, как дятел по березе. Клавиши трещали, мысли путались, время утекало стремительно, как вода между пальцами. В семь вечера больница для посещения закрывается! Дверь в кабинет скрипнула, кого там еще нелегкая принесла?

– Аркадий, где статья про вечер ветеранов картонажного производства? Что значит – сверяют долго, а ты прозвонись, напомни!

Аркаша застонал. Эта Лера! Вечно не вовремя ее прорывает! Шла бы домой, что ли!

– Аркадий, говорят, Сима опять заболела? – всунулся серебряный голосок. Вместе с Лерой в комнату заглядывала новенькая Олеся. Против ее присутствия Аркаша бы не возражал – но только не сегодня. Он со стоном взмолился:

– Не знаю я ничего, не в курсе. Дайте спокойно дописать, меня сейчас Гавриловна убьет.

Рекламщицы, выразительно вздохнув, убрались.

Через десять минут Гвоздецкий сдал заметку и кубарем скатился по лестнице. По счастью, никто ему больше не встретился.

Симка ждала в коридорчике у двери, уже одетая, с сумкой через плечо.

– Я термос взяла, ты же с работы. И тапочки. Будем изображать пациентов.

Прежде Аркаша и не догадывался, какое это странное зрелище – больничное отделение ночью.

Половина лампочек погашена, пустой коридор рассекают полосы черноты, забытые у стены штативы капельниц торчат, как скелеты доисторических динозавров – тех, что помельче. Вязкую тишину изредка нарушает кашель или шарканье тапочек – кому – то из пациентов не спится. В общем, неуютное впечатление.

Но Симка считала иначе.

– По крайней мере, теперь мы можем успокоиться и попить чаю. Я уже вся высохла изнутри, от волнения, – заявила она, усаживаясь на приступку лестницы и раскупоривая термос. – Садись, не бойся, больше никто из персонала сюда не притащится.

Аркаша послушно присел рядом, ноги у него гудели. Просочившись в отделение в последние минуты перед закрытием, они с Симкой только и делали, что перемещались – с этажа на этаж, по бесконечным переходам и закоулкам.

– Это единственный способ дотянуть до ночи, – объяснила Симка, – спрятаться в какой-нибудь каморке мы не можем, у нас ведь нет ключей. Если будем торчать на одном месте, кто-то из сестер может обратить на нас внимание. А так все думают, что мы из соседнего отделения – по делу мимо проходим. Здесь столько лестниц и коридоров, и все перепутано – лифты в этой стороне, лаборатории, где анализы берут – через переход в соседнем корпусе, УЗИ-кабинет на первом этаже у запасного выхода. В общем, здесь днем постоянно кто-нибудь передвигается, это не вызовет подозрений.