Глава четвертая Моника

НАШ УЧИТЕЛЬ ПО СОЦИОЛОГИИ мистер Миллер устроил перекличку. Он произносит имя Виктора Салазара трижды и только потом в блокноте отмечает, что его нет.

– Кто-нибудь сегодня видел мистера Салазара?

Пара человек поднимают руки.

– Я видел его у шкафчика, – говорит один.

Одна девочка слышала, что он ввязался в драку перед школой, а другая видела его в коридоре прямо перед началом урока. Кэссиди Ричардс сидит на первом ряду. Услышав имя Вика, она презрительно ухмыляется и тихонько называет его придурком.

Мистер Миллер начинает объяснять материал, но тут дверь открывается и входит Вик. Инспектор Джим, который патрулирует коридоры Фремонта, заходит следом. Потом, быстро переговорив с мистером Миллером, удаляется.

– Спасибо, что почтили нас своим присутствием, мистер Салазар.

– Не за что, – бурчит Вик, явно не желая оставаться в центре внимания.

– Сядьте в первом ряду, – говорит учитель, когда Вик направляется в глубину класса.

Развернувшись, Вик замечает свободное место рядом с Кэссиди.

– У меня в первом ряду клаустрофобия начинается, – лениво растягивая слова, жалуется он.

– Ничего не поделаешь. – Мистер Миллер указывает на пустое место в первом ряду. – Я должен не спускать с вас глаз.

Вик неохотно опускается на сиденье рядом с Кэссиди и так же неохотно ей кивает. Все оставшееся до конца урока время мистер Миллер объясняет, что социология изучает группы людей.

– Наша индивидуальная реакция в корне отличается от того, как мы реагируем, когда находимся среди равных себе или в группе. Мы подчиняемся общественным нормам, хотим мы этого или нет, – продолжает он. – Как вы думаете, что происходит, когда мы нарушаем общественные нормы или выходим за рамки того, что от нас ожидает общество?

Кэссиди тут же поднимает руку:

– Мы становимся неудобными.

– Вот именно, – говорит учитель. – Это встряска для всей системы. Подумайте об общественных нормах. Кроме того, я прошу вас нарушить их и понаблюдать за тем, что случится, когда вы выйдете за их рамки. Снимите видео о том, как вы делаете что-то вне нормы, и посмотрите, что произойдет потом. – Мистер Миллер останавливается у стола Вика. – Впрочем, для некоторых из вас, мне кажется, нарушение норм – ежедневная рутина. – Постучав костяшками пальцев по столу Вика, он многозначительно смотрит на него.

Мистер Миллер продолжает объяснять материал еще тридцать минут, пока не звенит звонок и мы не выбегаем из класса.

– Жесть, – говорит Вик.

– Почему? Потому что он прицепился к тебе? – спрашиваю я.

– Да мне плевать, цепляется ко мне Миллер или нет. – Вик качает головой. – Не в том дело. Я думал, по этому предмету легко будет получить пятерку, но теперь послушал Миллера и начал в этом сомневаться.

У Вика не самые лучшие отметки. Он не особо старается, но это, наверное, оттого, что он не считает себя способным получить пятерку. Он уже сказал мне, что в этом году выбрал для себя только легкие предметы. Я выбрала социологию, потому что всерьез этим интересуюсь и подумываю в колледже изучать социологию или психологию, а не потому, что это легкий предмет.

– Я могу с тобой заниматься, – предлагаю я Вику и бросаю взгляд на Кэссиди: она идет перед нами, виляя бедрами. Наверное, хочет привлечь внимание Вика. Я притягиваю его к себе и шепчу ему на ухо: – Уверена, что и Кэссиди с удовольствием тебе поможет.

Он в ее сторону вообще не смотрит.

– Давай не будем об этом.

Когда она исчезает за поворотом, я говорю:

– Вик, не знаю, почему ты не хочешь дать ей еще один шанс? Она явно все еще влюблена в тебя… хоть и называет придурком.

– Я и есть придурок.

– Нет, это не так, – говорю я.

С Виком мы в одной компании еще с девятого класса. Я хорошо его знаю, хоть он и оградился от всех толстенной стеной. Бывает, что сквозь этот фасад крутого парня проглядывает его настоящая сущность.

– Иногда ты…

– Сволочь.

– Нет. Я хотела сказать «угрюмый» или «жесткий». Вспыльчивый. – Он хочет уйти от меня вниз по коридору, но я хватаю его за рукав. – Ты настоящий. И защищаешь тех, кто тебе небезразличен. Мне это нравится.

Он отворачивается, как будто ему неловко от моего комплимента. Он не такой плохой, каким его выставляет отец. Я вообще во многом на Вика полагаюсь. И Трей тоже. Вик – самый преданный друг, и это много для меня значит. Кроме того, он ужасно харизматичный. Самое смешное, он даже не представляет, что пользуется успехом у девчонок и что они его постоянно обсуждают. Во время футбольных матчей на трибунах у него даже есть собственная группа болельщиков.

В общем, про Вика в школе говорят почти все, хочет он того или нет. Дальше по коридору одна девятиклассница указывает на него и, радостно хихикая, фотографирует со спины.

– Что это ты там увидела? – Подошедший сзади Трей целует меня в шею.

Обернувшись, я обнимаю его, выбрасывая из головы мысли о мускулах Вика.

– Ничего. Ну, как первый урок? – спрашиваю я.

– Честно говоря, я уже весь на нервах, – отстраняясь, отвечает он. – Мне придется нелегко: у меня углубленная программа, а времени для самостоятельных занятий в расписании нет, да еще надо заявления в колледжи писать и эссе. И это не говоря уже о футболе. Столько всего, а ведь сегодня только первый день занятий.

– Тебе не обязательно выбирать только супертрудные предметы, – говорю я.

Мы вместе идем по коридору. Я замечаю, что Трей не держит меня за руку. Раньше он всегда брал меня за руку, когда мы ходили по коридорам. Сейчас он слишком взволнован, будто не может сосредоточиться на наших отношениях из-за стресса. Но я все понимаю. Если будешь хорошим парнем, высокий средний балл не заработаешь. Он станет лучшим в школе, только если будет получать пятерки, занимаясь по углубленной программе.

– Снизь нагрузку, если так нервничаешь.

– Не могу, – говорит Трей. – От результатов этого года очень многое зависит. Ты же знаешь.

– Знаю.

Он перекладывает книги из одной руки в другую, и из одного учебника выпадает прозрачный пакетик с таблетками. Трей быстро подбирает его.

– Что за таблетки? – спрашиваю я.

– Лекарство от тревожных расстройств, врач прописал, – объясняет Трей. – Оно меня успокаивает.

Очень странно. Трей не говорил, что пьет таблетки.

– А почему в пакетике?

– Потому что не хотел весь флакон в школу тащить. Ничего такого.

Я перехожу на шепот:

– Трей, еще не хватало, чтобы кто-то решил, что ты принимаешь наркотики. Как раз такие пакетики используют наркодилеры. А родители заполнили у медсестры бланк с информацией о лекарстве и…

– Моника, это пустая трата времени, – перебивает Трей. – Кроме того, мои дела медсестры и прочих не касаются.

Кажется, его разозлило мое предложение. Внутри у меня все переворачивается.

– Как скажешь.

– Сейчас будет второй звонок. Пока, – торопливо прощается Трей.

Меня не покидает щемящее чувство: с Треем что-то не так. Я пытаюсь убедить себя в том, что его нервозность связана с первым учебным днем, что Трей просто хочет стать лучшим в учебе и в футболе. Но что, если причина в другом?

Загрузка...