Очередное перемещение и в этот раз воспринял спокойно. Привыкаю понемногу.
Привёл себя кое-как в сидячее положение. Ну и куда меня занесло на этот раз? Расфокусировка зрения небольшая, изображение немного размывается, но основное отлично вижу. Снова вляпался! И на этот раз серьёзно. Похоже, зря я попросил подобрать для себя более живучий вариант…
Куда ни глянь, везде тела и тела! Мёртвые! Один в один как на картине «Утро на Куликовом поле»…
А если поле Куликово, то и Орда где-то тут должна быть? Испуг прочистил мозги, даже зрение почти восстановилось.
Покрутил головой, осмотрелся по сторонам. Пусто. Кроме меня никого…
А я на чьей стороне? В чьём теле? В русском или ещё каком?
Не стыкуется что-то… Что? А-а, понятно, в чём дело! В отличие от той картины здесь всё ровненько… Стрелы нигде не торчат, мечей и копий не видно. Только тела. И вороны. Много. Так и летят со всех сторон. Целеустремлённо и неторопливо. Знают, что добыча теперь от них никуда не денется.
Пальцы правой руки в кулак сжал – работают. Левой попробовал. Отлично! Тихонько пошевелил руками-ногами – боли нет, гнутся.
Повернулся на бок. Подбиравшийся ворон отпрыгнул в сторону, взмахнув крыльями. Каркнул приглушённо, окровавленный клюв раскрыл, головёнку набок положил, глазом чёрным так в душу и заглядывает. Прикидывает, гад, сколько ещё продержусь в яви.
Не дождёшься, пернатый! Отмахнулся рукой, ногой дрыгнул. Ворон отскочил ещё дальше. Не улетел, просто отскочил. Ничего не боится. Некого им здесь бояться.
Утвердился на четвереньках. Мотает из стороны в сторону. Подождал, пока земля подо мной успокоится, и уже более целеустремлённо огляделся вокруг. Но нет, земля сразу вздыбилась, небо завалилось за спину. Сухая пыль ткнулась мягкой взвесью в лицо, забила нос и рот колючей истоптанной травой. Пришлось сжать зубы и переждать ещё одно головокружение.
О, в голове хоровод затих. Выпрямился очень осторожно, отплевался в сторону ворона, проморгался, нос прочистил, как смог.
Пернатый сообразил, что ничего ему со мной не обломится и целеустремлённо упрыгал к другому мёртвому телу. Ну а я осмотрелся ещё разок и уже более осмысленно.
А ведь это не поле, а просто большая поляна. В подлеске. А сам лес чуть дальше, с моей позиции только верхушки сосен и видно.
И тел на поляне не так уж и много, как мне сначала показалось. Лежат они просто кучно. Похоже, их в одно место после побоища стащили.
Понятно теперь, почему ни стрел торчащих не видно, ни копий, кто-то постарался всех убитых тщательно обобрать. И на телах, кроме нательного белья, ничего нет. Хотя, вру. Чуть подальше вижу на одном какую-то броню. Что именно на нём, кожа или металл, отсюда не различу, но это точно не исподнее. Лохмы ещё торчат какие-то. Получается, совсем уж побитое не взяли, побрезговали. И на мне тоже ничего нет, кроме просторных рубахи и штанов…
Распрямился, утвердился на ногах, переждал очередной приступ навалившейся слабости. Странно вообще, предыдущие мои попадания отлично организмом переносились. А сейчас… Никогда себя настолько погано не чувствовал! Руки трясутся, ноги дрожат, не держат.
Стоило подумать об этом, как тут же и спину зажгло, и затылок задёргало. Осторожно ощупал проблемные места, перетерпел вспышку боли, осмотрел пальцы. Понятно, что! Раны у меня там. Вроде бы и прикоснулся легко, а по нервам током стегнуло, словно палкой ткнул и пошерудил там от души.
Крови большой нет… Так, сукровица небольшая, и всё. Получается, нынешняя слабость моя напрямую от этих ран зависит? Может быть. Ну и кто меня тогда штопать и перевязывать будет? Где тут у них полевой лазарет находится?
Шагнул раз, другой, распугивая из-под ног вконец обнаглевшее вороньё. Ещё и возмущаются при этом, сволочи, отпрыгивают с недовольным видом в стороны и каркают оглушительно. Голова и так никакая, так ещё и эти заразы разорались.
Наклонился кое-как, руками в колени упёрся. Лишь бы ещё раз лбом в землю не ткнуться. Нечем уже отплёвываться – слюны нет, во рту давно всё пересохло.
Стало чуть легче… Протянул руку и подобрал обломок копья. Будет у меня вместо палки.
С ним и выпрямиться в одно движение получилось, и идти стало чуть проще.
После первой полусотни крохотных шажков стало чуть легче, втянулся. И к боли притерпелся, и зрение окончательно прояснилось.
Трава вся вытоптана. Лошадьми и людьми. Но это и хорошо, идти легче. К лесу идти. А почему к лесу? Зачем я в ту сторону направляюсь?
А чтобы укрыться, пришло чёткое понимание, и убраться с хорошо просматриваемого места. Ага! Значит, что-то от прежнего разума осталось в наследство! Ну и что здесь произошло? Кто с кем резался? Где информация?
И ничего в ответ. Наверное, торопиться не нужно, постепенно всё само образуется. Пошёл дальше, тяжело опираясь на своеобразный костыль, то и дело распугивая мелких грызунов. Зверьё смелеет и уже начинает вслед за птицами подбираться к дармовому угощению…
На опушке обнаружил колею от колёс. Узкую. Видимо, тележную. Причём колея казалась свежей, появившейся уже после сражения. Потому что следы от колёс наложились поверх следов от копыт.
На телегах добро вывезли. Вот тут развернулись и назад уехали.
Обрадовался, пошёл по следу. Даже в голову не пришло другое направление выбрать.
После поляны трава появилась. Густая, по колено и выше. Идти стало очень трудно, да ещё и спина с головой разболелись. И мухи со слепнями покоя не давали. Заедали поедом, так и норовили в раны грязными лапами залезть, укусить побольнее да присосаться покрепче. Приходилось постоянно отмахиваться от этих аспидов сорванной веткой.
Солнце сверху припекает, на мозги так давит, что в глазах темно. Остановиться бы под деревьями, в тени от пекла укрыться, отдохнуть немного, да не могу. Потому что знаю – стоит только присесть, и уже не найду в себе сил подняться. И по сторонам по этой же причине не смотрю, чтобы соблазна не было, только колею под ногами и вижу. Если бы не она, давно бы свалился. А так есть надежда, что дорога выведет к людям.
И ведь вывела!
На зазвучавшие вокруг голоса сначала не обратил внимания. Подумал, что показалось. И без того в ушах шумит. Так и продолжал перебирать ногами в полуобморочном состоянии. Переставить палку вперёд, опереться на неё, отмахнуться веткой от слепней, перенести вес тела и шагнуть. И сделать ещё один шаг. И снова переставить палку. И опереться. Отмахнуться веткой, шагнуть… И ещё раз, и ещё… И ничего, кроме этого…
Сам бы не остановился, если бы не остановили. Увидел внизу чьи-то ноги и даже не сообразил, что увидел. Так и продолжал идти вперёд. Только когда в грудь упёрлись чужие ладони, когда из руки выдернули мой костыль, когда подхватили и потащили куда-то в сторону от колеи, только тогда и сообразил, что дошёл…
А куда? К кому?
На то, чтобы поднять голову и осмотреться по сторонам, сил уже не хватило. Подбородок от груди не оторвать! А потом и ноги перестали слушаться, подкосились в коленках. И всё время кто-то чего-то от меня настойчиво добивался, всё пытался расспрашивать. И только это помогало мне держаться и оставаться в сознании.
Если сразу не добили, то свои?
Ответить ничего не мог, даже если бы и хотел. Похоже, первый на самом деле мне что-то такое с языком сделал. Не подчиняется он мне, молчит, собака. Лучше бы там молчал!
А потом голова снова закружилась, и пока земля с небом менялись местами, я успел увидеть и лагерь у леса, и полотняные шатры, и шалаши из веток Даже дым от костров и снующих туда-сюда людей! Кого тут только не было. Рядом со мной стояли несколько служивых в воинской справе, тут же толпился народ в простых одеждах, мелькали детские серьёзные лица.
А потом меня уложили на живот, и больше я ничего не видел. И почти сразу отключился. Вот это было воистину спасением для измученного организма…
***
Пришёл в себя ночью. Всё тело занемело, а шею ломило со страшной силой. Нужно было хоть немного сменить положение, пошевелить задубевшими мышцами.
Не утерпел, не удержал в себе болезненного стона. Тут же чьи-то руки придержали за плечи, не позволили перевернуться.
Замычал, задёргался, пытаясь освободиться и повернуться на бок. Руки нажим ослабили, поняли мою потребность и даже помогли перекатиться.
Боль такая, что пришлось крепко зажмурить глаза и прикусить губу. Отдышался, когда немного отпустило. Тогда же и глаза открыл.
Ночь, небо звёздное, луна крупная и яркая. Всё видно. А меня девчонка придерживает. Да не только придерживает, она мне уже какую-то чашку протягивает. Ах ты, умница!
Да только сил у меня нет, мне руку не поднять, не говоря уже о том, чтобы эту чашку взять!
Сообразила, поднесла к губам, приложила краешком, наклонила. Полилась живительная влага, заполнила пересохшую глотку, заставила поперхнуться, закашляться. И вся вода наружу выплеснулась! Жалость какая! Даже слёзы на глаза навернулись!
Жадным взглядом смотрю на чашку, и девчонка понимает мою немую просьбу, вновь подносит чашку. Только сначала выговаривает мне что-то настолько тихо, что я ни одного слова не разбираю. Ну и попутно вытирает мне мокрый подбородок.
Вторая попытка оказывается более удачной, и я выхлёбываю содержимое до дна. И только когда меня снова укладывают на живот, понимаю, что это какой-то отвар был, а не вода простая. Да и ладно. Раз напоили, значит, знают, что делают…
Проснулся от тряски. Сено подо мной сбилось, уехало в разные стороны, и лежу я в телеге, на самом дне. И каждая кочка заставляет подпрыгивать. Больно, неприятно, спину и голову каждый раз дёргает. Но зато тело больше не болит, тряска словно массаж действует.
На очередной яме умудрился придвинуться к краю борта. А там и приподнялся, упираясь в доски руками. Больно, но терпимо. Мою попытку тут же заметили и помогли перейти в сидячее положение. Не нянчились, не поднимали, просто поддержали и придержали, чтобы в первый момент не завалился. Потом помогавший мне мужичок что-то прокаркал ободряюще, похлопал по плечу, заставив скривиться от боли в спине и голове. Ещё раз похлопал, не обращая никакого внимания на мои болезненные гримасы, и ушёл вперёд. А я с интересом начал осматриваться…
Караван небольшой, всего несколько телег. Воинов всего-то четверо, а мне показалось, что их тут много. С десятка два взрослых, на мой взгляд, женщин, столько же девчушек и стайка мальчишек.
Несколько раз подходил кто-то из воинов, пытался выспросить меня о чём-то. А я в ответ ни бе, ни ме! Мало того, что сам в ответ ничего сказать не могу, так ещё и ни одного знакомого слова пока не услышал!
С другой стороны, если остыть и подумать, то пернатый мне несомненную услугу оказал – ничего лишнего я не смог ляпнуть. А ляпнул бы по незнанию запросто!
Но по зрелому размышлению и страх в душу закрадывается – а ну как придётся всю оставшуюся жизнь немым ходить? От такого даже мурашки по коже побежали – ну до чего же поганые мысли в голову лезут!
Остановились на привал. Женщины занялись своими делами, на меня не обращали внимания. Девчушки порой подскакивали, глядели, тоже что-то непонятное говорили и тут же убегали прочь. Пацанята вот ни разу не приблизились, избегали по какой-то причине. Может, я другого роду-племени? Или вообще из орды? Зеркал тут нет, не убедиться, так ли это.
Да ну, не может такого быть! Меня бы тогда сразу при встрече прирезали! И вряд ли в подобном случае кормили. А так утром сунули в руки какую-то плошку с варевом, густым и жёстким, а ближе к ночи во второй раз накормили, но уже от пуза. Сколько влезло, столько и подкладывали добавку.
И заснул я сразу после ужина. Как только опустевшую миску отдал, так и откинулся на сено. Глаза сами собой закрылись. От обжорства, наверное, заснул. Ну и проснулся тоже рано, луна во второй половине неба находилась.
С трудом поднялся, перевалился через деревянный борт телеги и утвердился на ногах. Первый шаг вообще не смог сделать – ноги не то, что дрожали, они просто тряслись в коленях, напрочь отказывались держать тело. Ну и голова кругом поехала. Как не грохнулся в этот момент, сам не знаю. Даже удивился такому своему везению.
Спустя несколько мгновений стало легче, звёзды в вышине перестали водить хороводы, отпустила слабость, и даже коленки окрепли – можно было повторить попытку самостоятельной ходьбы.
Неподалёку темнела стена то ли деревьев, то ли высоких кустов. К ней я и направился по своим нуждам. Присел под густым кустиком, потому что нужно было.
Куст и на самом деле густым оказался, только это и спасло меня от обнаружения. В пятнах пробивающегося через ветви лунного света сумел различить тёмные фигуры воинов. Железо на броне отблеск дало, потому и сообразил, что это именно воины. И ещё понял, что хорошие люди ночью подкрадываться к обозу не будут!
До опушки всего-то несколько шагов, а до ближайшей телеги со спящими детишками ещё десятка два. Для меня, с моими силёнками. А эти все здоровые, им это расстояние преодолеть раз плюнуть!
Сомнений не было. Выпрямился резко, откуда только силы взялись, и кинулся на ближайшего чужака. Прямо так кинулся, со спущенными штанами и голыми руками! Кляня архангела за отнятый голос, за немоту свою. Сейчас бы крикнуть, тревогу поднять, а никак!
Хорошо, что мой рывок оказался быстрым, чужак и развернуться ко мне не успел. Но услышать услышал и даже голову успел повернуть на шорох.
С реакцией и навыками у него всё в порядке. В отличие от меня. Очень уж у меня сейчас неповоротливое тело! Зато на моей стороне внезапность и мизерное расстояние между нами. Но и тут я чуть было не промахнулся, не проскочил мимо воина.
Тот всё-таки умудрился скользнуть в сторону и почти увернулся от моего броска. Уцепился я рукой за какую-то железяку на его плече, и уцепился крепко, изо всех сил, отчётливо понимая, что это мой единственный шанс хоть какой-то шум поднять. И у меня получилось потянуть его за собой, а там и завалить вслед за мной в кусты. Тут-то и забрякало железо, кусты зашуршали, птицы какие-то проснулись, встрепенулись, зачирикали заполошно в ночи…
Чужие пальцы сдавили горло, в животе стало очень холодно… Захрипел, задыхаясь, а в живот ещё несколько раз ткнули чем-то острым. Потом и в бочину добавили. Ну да, он же тут не один был, вот кто-то на помощь и подоспел…
Моё умирающее тело отбросили в сторону, по рёбрам тут же несколько раз прилетело ногой, и враг что-то злобное выкрикнул прямо надо мной в полный голос. Что? Не получилось втихаря напасть?
Закружилось в вышине звёздное небо, покатилась по кругу кроваво-красная луна, и я улыбнулся. Потому что проснулся лагерь! Услышали дозорные поднятый мной шум, сыграли тревогу. Глядишь, и отобьются.
Но вряд ли. Слишком мало в обозе воинов. Надеюсь, все остальные сейчас в разные стороны разбегаются? А если и суждено им сегодня погибнуть, то погибнут в бою, с оружием в руках. А не порежут их, словно телков, не похватают спящими…
Улыбнулся, закрыл глаза. И умер.
***
Стремительный полёт моей души через пространство явно начал замедляться. А многочисленные голоса, доносившиеся из очень далёкого далека постепенно начали приближаться. Значит, скоро остановка. Конечная.
И я не ошибся. Первым, кого увидел, оказался Мечник. Пернатый даже руку в приветствии поднял. И помахал так кистью издевательски, что меня в жар бросило. Ну разве можно тут стерпеть? И я не стерпел, ответил матом. Само собой, мысленно. Потому что немота моя никуда не делась
– А вот и он! Ожидание оказалось недолгим. А кое-кто мне не поверил! – радостным голосом обозначил моё появление Мечник. – Но я снова оказался прав, и моя ставка, как всегда, выиграла! Потрудитесь рассчитаться!
Кому это он? Видеть я никого не вижу, но не показались же мне во время полёта многочисленные голоса впереди?
– Обрадовался… Да получишь ты свой выигрыш, только не шуми так! – откуда-то сбоку вынырнул Первый. В этот раз он был без своих весов.
А следом за Первым и другие подтянулись. И много их тут оказалось, на самом-то деле. Не ошибся я, не подвёл слух. Только интересно, а с чего это такая толпа-стая собралась? На меня посмотреть? Поучаствовать в очередном круге развлечений? Тогда почему бы и мне не попытаться извлечь для себя хоть какую-нибудь пользу из этого интереса? А?
Пока размышлял да предположения строил, суета вокруг Мечника рассосалась. И снова все куда-то пропали, остались лишь мы втроём в обозримом пространстве. Что ж они так смотрят на меня подозрительно? Наверняка очередную пакость задумали!
– А ты не перестаёшь удивлять своей предсказуемой невезучестью, – в голосе Первого прозвучала явная досада. – На этот раз тело тебе досталось неплохое, а ты умудрился и его погубить. Скажи, может тебя и правда в Ад отправить?
Молчу, стараюсь взглядом и усмешкой снисходительно-презрительной передать своё возмущение таким несправедливым обвинением. А что мне ещё остаётся делать, если язык мне не подчиняется?
– Молчишь? Гордец? Ну молчи, молчи! – в голосе Первого послышалось отчётливое разочарование моим отказом говорить. В его руке каким-то чудесным образом вдруг оказались знакомые мне весы, прямо из пустоты он их выдернул, фокусник пернатый, одна из чаш опустилась вниз, и архангел начал произносить приговор:
– Душа принята, взвешена и измерена. По делам воздаём заслуги. Отправляйся в…
Тут-то его и перебили:
– Постой, Иеремия, – Мечник протянул руку и вернул чаши весов в равновесное положение. – Он не может тебе ничего ответить!
– Почему? – Первый не сводил равнодушного взгляда с руки своего товарища, придерживающего весы.
– Ты же сам на него обет молчания наложил. Перед отправкой вниз. Забыл?
– Что? – удивился Первый. И впился в меня взглядом. Просветил словно сканером от макушки и до самых пяток. И, на удивление, смутился. – Верно. Забыл.
– А я напомнил! – усмехнулся Мечник.
– А ведь ты и не забывал об этом… – задумчиво протянул Первый. Встрепенулся. – Помнил и знал, что без языка ему там не выжить. Потому и выиграл наш спор… Ты ведь специально промолчал?
– Конечно! – Мечник и не подумал оправдываться. – Мне же нужна хоть какая-то моральная компенсация?
– За что? За свои же ошибки? – возмутился Первый. И величаво махнул в мою сторону крылом. – Можешь говорить!
Вот молодец! Наконец-то! Только мог и рукой пошевелить, зачем крылом-то так махать, ветер поднимать?
Вон меня как в сторону отбросило! Закружился, юлой в пространстве завертелся. И почти сразу же остановился. Тут же дёрнуло резко в сторону, как будто аркан накинули и потянули куда-то изо всех сил. Присмотрелся, а ведь и впрямь меня поймали! И потащили назад на какой-то тоненькой серебристой ниточке. Не могли чего-нибудь покрепче найти! Она же сейчас оборвётся!
Не оборвалась. Выдержала. А пока меня назад тащили, услышал ответ Мечника:
– Тем более! А то, что ты называешь ошибками, это и не ошибки вовсе! Ты весы свои проверь, они всю правду покажут! Он своей жизнью пожертвовал, тревогу поднять успел! Беглецы почти все полегли, но княжичу удалось уйти в степь. Степь не лес, в степи его никто искать не будет! И кто знает, какая теперь судьба его ждёт? И не только его…
– Выходит, Барух не просто так приходил ко мне с просьбой отправить твою ошибку на ту поляну? Провидец!
– И ко мне тоже приходил… – признался Мечник. – И подсказал, как можно потерю энергии от совершённой ошибки восполнить.
– Вот почему ты промолчал…
– Сообразил? То-то же! Знаешь, я теперь почти уверен, что не сам тогда вот этот… – Мечник мельком взглянул в мою сторону. А я быстро зажмурился, чтобы не понял он, что мне всё слышно. – Под удар моего меча шагнул! Подтолкнули его!
– Возможно… – Первый развеял серебристую нить и отпустил меня свободно болтаться в пространстве. – Только что мне дальше с ним делать?
– Так давай его снова куда-нибудь отправим! Ты же можешь ему ещё какой-нибудь опустевший сосуд подобрать?
– Подобрать могу, их внизу сколько хочешь… Выбирай любой!
– Стоп! – прервал я этот занимательный разговор. Куда-то не туда он повернул! – Никуда я не пойду, ни в какой такой сосуд!
– Что?! – удивились оба архангела. И пустота вокруг нас тоже оказалась не совсем пустой. Возмущённое бормотание донеслось со всех сторон. Бормочут, но почему я никого рядом не вижу?