Она нервно сглотнула, переступая через страх в голосе, сказала, подобрав слово:

– Убить.

– Да – согласился он с жестким словом.

– Вы видели пистолет?

– Нет.

– Странно. Пистолет не видели, мужчин не видели. Вы мне не врете?

– Не вру. Я его слышал. Перед грозой была характерная тишина.

– Характерная тишина, характерный щелчок…

– Девушка, – требовательно заявил он – я может и не умею слова подбирать, синонимы, антонимы, но я не вру.

– Я не требую синонимы, антонимы. Извините. Просто все так сложно. Как и не со мной.

– Так я продолжу? – иронично спросил разрешение Владимир.

– Да.

– Так вот. Перед грозой было тихо. Так всегда бывает. Ни ветерка. Птицы притихли. И любой звук разносится далеко. А звук затвора пистолета я не перепутаю ни с чем. В этом-то я разбираюсь.

– Вы разбираетесь в оружии? Или в звуках? – она смотрела на него – сканировала и не доверяла.

– Я воевал.

– Где?

– Везде и в горячей точке.

– В какой?

– Это допрос? – весело спросил он.

– Нет. – Она подумала и спросила – вы можете все в подробностях рассказать?

– В красках? – уточнил он.

– Не шутите, пожалуйста. Мне не до шуток. Я просто ничего не понимаю. Если я утром пойду в полицию, я должна буду что-то говорить, а я не смогу. Сказать смогу, конечно, но не вразумительно.

– Вы обязательно должны сходить в полицию. И не каких – если. Я, кстати, с вами пойду.

– Зачем?

– Я, вроде, как свидетель, помогу полиции – спокойно пояснил он, как мама объясняет двухлетнему малышу, что у слоника есть отличительная черта: длинный носик.

– Точно.

– Точно – повторил он и спросил – чай будете, Лика?

Лика задумавшись, помотала головой, потом спохватилась и ответила:

– Да, не откажусь.

Владимир стал заваривать чай. Лика задумавшись тяжело вздыхала. В голове крутились мысли и версии произошедшего. В данную секунду ее уже не пугало, что кто-то выкрал ее, скинул с обрыва, ограбил и угнал автомобиль, а объяснений этому ноль. Сейчас ее напрягало и пугало то, что она не помнит полдня своей жизни. И некому ей рассказать эти полдня.

Владимир заварил чай, подал Лики кружку, сел пить и предложил:

– А давайте перейдём на «ты».

– С удовольствием – согласилась она.

– Лика, я всё понимаю, ты уже выспалась, но я очень устал сегодня и хочу спать. Давай я себе постелю, лягу и…

– Владимир, – требовательно перебила его она, не заметив удивленный взгляд – у меня очень много вопросов, на которые я не нахожу ответы. Я надеюсь, что что-то прояснится после вашего, то есть твоего рассказа. Извини, но я не могу отпустить тебя спать.

Владимир потер глаза, лоб, щеки и зевнул:

– Я расскажу, только лягу – безапелляционно заявил он.

Он одним глотком допил чай и пошел в спальню, собрал свою постель вместе с верхним матрасом и расстелил перед печкой. Лике постелил чистую простынь, потом переложил свою подушку на кровать, рассудив, что самому можно на валике поспать.

– Извини, но все удобства у меня на улице. Если хочешь, я тебе с фонариком провожу, покажу.

– Не хочу. И спать не хочу.

– Неудивительно. – Он бесцеремонно закрыл перед ней шторку. Когда Владимир переоделся и открыл шторку, то увидел Лику в состоянии задумчивого анабиоза, грызущую ногти.

– Ты ногти грызёшь? – удивился он.

Девушка испуганно отдернула руку ото рта и смущенно ответила:

– Да. То есть, нет. То есть, когда нервничаю.

– Понятно – протянул он, поглядывая на её руки – А ты давно не нервничала.

Лика тоже посмотрела на ухоженный маникюр.

– Это точно. Давно меня никто не нервировал – и стала оправдываться – ноготь сломался где-то, вот он и цепляется, а пилочки же нет.

– Наждачка подойдёт? – пошутил Владимир.

Лика улыбнулась. Наконец-то он увидел её с улыбкой.

– Слушай, Лика, а у тебя врагов много? – уточнил он, усаживаясь на свое импровизированное ложе.

– Нет у меня врагов.

Он заметил, что она при ответе замешкалась, но расспрашивать не стал, только ответил:

– Есть. Двоих я вечером видел.

– Странно это конечно, но мне всё же кажется что это не мои личные враги.

– Не понял.

– Я думаю, что меня просто решили ограбить. Машина у меня дорогая. Деньги были. Да и по мелочам.

– Мелочи это у тебя что? – поинтересовался мужчина.

– Часы наручные были, – стала перечислять девушка – телефон, золото – браслет, цепочка с кулоном и серьги.

– Мелочи? – удивился Владимир и лег на свое ложе поверх одеяла, закинул руку под голову.

Лике стало стыдно. Мелочи!!! Человек тут в таком жилище живёт!? В спальне-кухне… удобства на улице… один нож… одна тарелка… одна подушка, которую он ей оставил, а сам валик под голову соорудил. А она мелочи перечисляет.

– Я имела в виду… ну что они из-за машины… скорее всего – пристыженно оправдывалась она – но не из-за серёжек с кулоном, это они уже потом прихватили. Но там ещё деньги были. Большая сумма.

«Может он не обиделся на меня за эти мелочи» – подумала Лика и разозлилась на себя.

– А большая сумма у тебя с какой цифры начинается?

«Обиделся» – подумала Лика и ответила:

– Я из банка вышла, и на меня напали. Я деньги для предприятия получала. Премию.

– Ты бухгалтер?

– Нет. Получала за бухгалтера. Она в больницу попала, а я её подменила. И большая сумма была – очень быстро ответил Лика. Она уже боялась обидеть Владимира лучше не говорить и не называть сумму, для него любая сумма будет большая, да и телефон, часы и золото для него не мелочь.

– Коммерческая тайна? – догадался Владимир, не дождавшись ответа.

– Ну, да – неуверенно ответила Лика, размышляя можно ли озвучивать сумму, полученную вчера днём в банке.

– Главное, чтоб тебе не пришлось со своего кармана возвращать в бухгалтерию.

– Не придется – уверенно ответила Лика и перевела тему – Владимир, ты слышал: может, они о чем-то говорили, когда меня… сбрасывали?

– Нет, не слышал. Они вообще не говорили. Всё молча. Молча вышли из машины, молча достали тебя с багажника, молча подошли к краю трассы и молча выкинули тебя.

– Как мусор – тихо сказала Лика и добавила громче – Может, ты не слышал?

– Я бы услышал. Я же тебе говорю – тишина перед ливнем была. Я бы точно услышал. Они молчали.

– Всё понятно.

– Что всё?

– Ну, всё. Меня выследили, чтобы ограбить.

– Я бы не делал таких выводов – зевая, сказал Владимир, он уже перевернулся на бок и закрыл глаза. Всё, он готов ко встречи с Морфеем.

– Почему? – не давала ему заснуть Лика.

– Потому что они не уехали сразу и пошли тебя убивать. – Он зевнул и добавил – после того как скинули.

– И что? – не поняла она, ей совсем не хотелось думать и, тем более, верить в то, что её умышленно решили убить. Кому она могла мешать? Тут ей пришла самая логичная мысль. Логичная, правдивая и устрашающая. Мешать она может только Цареву Константину Константиновичу. И если это так, то жди огромной, страшной, непредсказуемой и непоправимой беды.

– Я думаю, кому-то ты перешла дорогу или мешала сильно. Подумай, может, твой род деятельности или вообще твоя жизнь кому-то мешает. Подумай, кому может быть выгодно твоя смерть. А лучше ложись спать. Утро вечера – сама знаешь – мудренее.

Владимир опять зевнул. Лика с завистью посмотрела на него – он сейчас спокойно заснет, а она будет думать и размышлять: кому выгодно? кто хотел бы от неё избавиться? кому она могла дорогу перейти?

На все эти вопросы возникал один ответ – Цареву. Цареву Константину Константиновичу она перешла дорогу (не умышлено, конечно, и даже не собиралась переходить), ему выгодно избавиться от нее и прибрать к рукам ее бизнес. Но она ведь не подписала нотариального договора для слияния активов с монополией Царева! И он не сможет прикарманить ее фирму. А если бы Царев приказал ее убить, ее бы убили сразу, и не грабили. Или хотели запугать? Так им это удалось. А может, хотели все подставить под ограбление? А может это всего лишь ограбление? Могли грабители возле банка вычислять жертву? Наудачу? Могли. Еще могли работать по наводке. Что сегодня у нее будут наличные знали только четыре человека: кроме нее и Веры Ивановны, Соня и Николай Васильевич. Но подозревать их то же самое, что подозревать себя.

Владимир тяжело и глубоко дышал. Заснул.

«Везёт ему – завидовала Лика – у него нет проблем. Единственное его проблема – это я».

Мало того что свалилась ему, как снег на голову, мало того, что пришлось ей уступать свое ложе и спать на полу, так ещё и при свете.

Лика выключила везде свет, бликов огня от печки хватило, чтобы видеть очертания. Тихонько ступая, добралась к кровати и легла, не снимая с себя одежду. Она решила подумать и поразмышлять в темноте, но ей это не удалось.

Не удалось по одной простой причине – она заснула.


***

– Я за что вам заплатил? – орала трубка телефона – Исполнители. Какие вы исполнители? Я вам сказал довести дело до конца и меня не волнует всё остальное. Она должна умереть.

– Я… мы думаем… что она умерла – ответил исполнитель.