Спустя полчаса блюда были съедены, а из эмпатов к нам подходила только девушка – стало быть, лично мои мозги немного прочистились, и я вспомнила зачем мы тут собрались!
Впрочем, если бы я не справилась сама, то драконистый друг помог бы. Этой вот самой фразой:
– Эль, милая, надеюсь, тебе тут нравится?
– Нравится.
– Вот, я же говорил, что такая девушка, как ты, достойна самого лучшего. А не сидеть в столовке академии.
Вот только интересно, с каких это пор? Кэм раньше сам не брезговал там есть, да и с нами собраться, если что.
В общем, непонимание ситуации достигло критической массы и я не смогла удержать в себе вопрос:
– Кэм, почему ты так себя ведешь? – спросила, глядя, как дракон ковыряет ложкой шоколадную розочку и не спускает с меня томного взора.
– О чем ты? – улыбнулся он.
– Даже я понимаю, о чем она, – вступил в диалог Аластер. – Ты вдруг внезапно начал подкатывать к Эльке! Хотя до этого мало того, что капал слюнями на другую девицу, так еще и не стеснялся говорить, что тощие бледные пернатые не в твоем вкусе.
Дракон подавился опрометчиво засунутой в рот розочкой.
– Ну… э-э-э…
По моим тяжелым взглядом он потупился и гулко сглотнул.
– Ну правда, у твоих обычных пассий такие стенобитные орудия спереди расположены, что можно бежать в атаку – и города падут, – усмехнулся лепрекон. – А к нашей Эль как капустные листы не прикладывай, вряд ли что-то еще вырастет.
– Ну, Аластер! Ну, дружище! – процедила я, с прищуром глядя на этого гада. – Низкий тебе поклон от моей самооценки.
Возникло совершенно дурацкое противоречивое желание заявить, что маленькая – вовсе не значит отсутствующая! И вообще, она может быть изящная?!
– А ты не переживай, у тебя есть другие достоинства. В основном умственные и моральные, конечно, но что уж… – ни капли не смутился лепрекон. – Ну так что, Кэм? Пояснишь?
– Ну так все, – с привычными интонациями огрызнулся дракон, и с осуждением на меня посмотрел. – Вот уж не думал я, что ты будешь говорить о вещах столь личных, столь трепетных настолько прямо, да еще и при нем.
В «него» ткнули пальцем, на случай, если кто не догадался.
– Да и ты «при нем» тоже как бы сдержанностью не отличаешься. Потому что мы всегда были втроем и ничего не изменилось, – любезно напомнила я.
– Изменилось то, что я больше не являюсь поклонником «осадных орудий ближнего боя», и на этом все. Обсуждать больше не буду. – Кэм сказал как отрезал.
За столиком воцарилась тяжелая, гнетущая тишина. Алс демонстративно пялился на официантку, которая принимала заказ за другим столиком, а дракон расчленял по тарелке остатки своего пирожного. В общем, обстановочка была, мягко говоря, не комфортная и требовала разрядки. Я смяла салфетку и, бросив на стол, поднялась.
– Я на минуточку, – сказала наигранно бодрым тоном.
Шагая по коридору мимо маленького зимнего сада с парочкой живописных лавочек возле ростовых стрельчатых окон, я ощущала, как щеки полыхают от стыда и… другого неуютного ощущения. Что я друга обидела.
Возможно, мне стоило просто поговорить с ним наедине и не втягивать в это Алса? Но будем честны, я думала, что при лепреконе Кэм будет вести себя как обычно! Он сам усугубил ситуацию.
А теперь я виновата из-за того, что спросила про это? Но если ты публично так поступаешь, то будь готов публично пояснить о причинах своего поведения, не так ли?
В моем мире всегда действовал именно этот закон. Та же бабушка очень любила обсуждать проблемы семьи при всех ее членах.
Ну, при тете и мне, если быть точной. Моя мать приезжала слишком редко для того, чтобы ей можно было эффективно полоскать мозг. Да и пресекала она это быстро и решительно. Имела возможность, так как находилась уже не в нашем роду, а в роду мужа.
Кланы фениксов до сих пор достаточно консервативны.
Притом это закреплено даже на магическом уровне. Противостоять бабушке в тот момент, когда она была не просто бабушкой, а ГЛАВОЙ, – это сложно. А главой ее делал в том числе и полный комплект родовых украшений, который она неизменно надевала на каждый воскресный обед.
При воспоминании о последнем обеде у меня еще больше испортилось настроение. Тетушка на него не явилась, и мне пришлось выносить это давление в одиночку. А бабуля минимум три раза упомянула, что учитывая историю моего появления на свет, я не в том положении, чтобы перебирать женихами.
Дают дракона – бери дракона.
И даже не спрашивай, как зовут, – в целом тут важно только его согласие. Ну и формально мое. Которое я все еще не дала – тому жениху, которого мне навязывали. Даже от встречи отлынивала как могла…
Из уборной я вышла мрачной и подавленной.
И, разумеется, была не в восторге от того, что Кэм караулил меня на входе в зимний сад. Вот кто ему сказал, что подстерегать девушку после того, как она «попудрила носик», – это хорошая идея?!
– Эльза!
– Кэм, – отозвалась я.
– Я хотел… извиниться, наверное. – Он подошел и взял меня за руки. Сжал, страстно проговорил: – Только наедине. Алс вечно все высмеивает.
В данном конкретном случае его сложно за это судить…
– Я предлагаю забыть это неудобное происшествие и вернуться к прежней системе взаимоотношений, – мягко предложила я, высвобождая пальцы. – Все будет как предыдущие два года! Ты, я, Алс и наши приключения, наша учеба.
И твои бабы со стенобитными орудиями. Но это ехидство я придержу.
– Не получится, – покачал головой дракон.
– Если стараться – обязательно получится! – Я по-дружески похлопала его по плечу.
Внутри у меня сидел маленький зверек по имени Паника. Сидел и молчал. А хотелось бегать и орать!
Надо сказать, что за два года учебы я, конечно же, временами мечтала, чтобы на меня обратил внимание какой-нибудь сильный и смелый парень. Можно даже дракон – я не капризная. Подошел и сказал: «Ты моя». Вот так вот решительно и неотвратимо.
Но Кэм, который был мне симпатичен в начале первого курса уже раз шесть говорил «ты моя» другим студенткам с выдающимися достоинствами. И надо сказать, что делал это изящнее, чем сейчас!
– Эль, я знаю, что все это выглядит очень странно и неуклюже. Просто я оглянулся на свою жизнь и понял, что она какая-то… однобокая. И я понял, что хочу проводить с тобой больше времени.
– Так мы и так постоянно вместе, – недоуменно хлопнув ресницами, сказала я, изображая наивность и непонимание.
– Мы постоянно втроем – это другое! Ты без Алса никуда.
– Ну… э-э-э… Ты преувеличиваешь! Кто со мной в прошлом месяце ходил хиллиса ловить? А помнишь, как мы ходили в бассейн водников, опоздали вернуться в общежитие до комендантского часа и всю ночь просидели на лавочке около памятника дракону-исцелителю? И еще… еще… Да полно таких случаев, Кэм! В общем, ты не прав!
– Серьезно? Ты вспомнила всего пару за два года. И предлагаешь мне на их основе сделать вывод?
Хотелось бы! Или у нас тут вечер дружеских воспоминаний?
– Ладно, Эль, это все неважно, – вдруг отмахнулся Кэм. – Давай забудем про нелепое выяснение отношений и просто постараемся построить все заново. Дай мне еще один шанс!
– Ты говоришь так, словно мы уже пробовали… что-то такое строить и по какой-то нелепой случайности ничего не получилось, – досадливо поморщилась я. – Кэм, сложно давать шанс повторно, если еще ни разу не давала. Я никогда про это даже не думала.
Вру немного. Думала. Но давно, совсем недолго и по собственной инициативе!
– Ну так подумай. Сама прикинь – я же всесторонне идеален.
– Наконец-то узнаю своего друга…
– Вернее, идеально тебе подхожу. И если ты будешь больше времени проводить со мной наедине, без лишних глаз, чтобы только я и ты…
Дракон шагнул вперед и остановился практически вплотную. Нависал, подавлял… в тех романтических книжонках, что мы читали в общаге, данное действо выглядело волнующе, и у героинь перехватывало дыхание. И что-то еще внизу живота, я так тогда и не поняла к чему авторы описывали эти странные мышечные спазмы.
Но главное – в моей жизни ничего такого не было!
Даже близко. Хотелось отстраниться, что я и сделала.
Отшатнувшись, я задела декоративный фонарь, вершиной которого служила старинная лампа. Из тех, что работают не на кристалле-накопителе, а на магическом масле. Очень горючем. Очень трудно гасимом.
И стекло на подобных лампах положено делать из закаленного хрусталя, которому даже прямой удар гномьего молота не повредит, не то что стук об стену. Но хозяин «Шоколадного рая» явно сэкономил на дизайне, потому что прозрачная преграда хрустнула и пошла трещинами.
Запрокинув голову, я с ужасом увидела, как лампа распадается на кусочки. А из нее вырывается наружу пламя – дикое, первородное, неукротимое! И сплошным потоком проливается на наши с Кэмом головы.
Вот уж не думала я, что мы умрем в один день. И ладно я – повторно. А он же – окончательно! Драконьему здоровью, конечно можно только позавидовать, но сложно его сохранить, если на голову прольется горящая смесь, не поддающаяся тушению. Тут уже без разницы – ящер ты или не ящер.
Странно, когда я умерла в первый раз – то даже не заметила как это случилось. Р-р-р-раз, и все! А тут время словно превратилось в тягучую смолу, и я успела почувствовать все оттенки эмоций. Удивление, ужас – и дикую жажду жизни. Смерть – это все равно больно, даже если потом возродишься. А я, несмотря на все усилия бабушки, так и не научилась легко и непринужденно боль встречать. Она посвятила этому немало времени, ведь несмотря на то, что я бастард, – все же признана родом. И должна ему соответствовать как истинная аристократка, и встречать смерть спокойно и с открытыми глазами.
А я зажмурилась. Так трусливо, так… как в детстве на тренировках.
Вот только гибель не наступила. Спустя несколько секунд я решилась приоткрыть один глаз и с удивлением обнаружила, что нас с Кэмреном окружает серебристая защитная сеть. Кружевная такая, очень профессиональная.
А низкий, бархатный голос проговорил:
– Уважаемые студенты. Если вы передумали заканчивать свою жизнь как последние пугливые суслики, замерев перед лицом опасности, то советую вам отойти подальше от лужи магического масла. Щит я поставил только НАД вами. Потому горючее еще на полу и подбирается к вашей обуви.
Я ойкнула и, воспользовавшись любезно поданной рукой ревизора, выскочила из стремительно сужавшегося островка безопасности. Кэм обошелся без посторонней помощи. Пребывая в полном ступоре, я молча смотрела, как лорд Сиер накрывает пламенную лужу одним щитом за другим, так как первые слои стремительно на ней таяли.
– Надо же, какой реактивный состав, – нахмурился ревизор, набрасывая новую защиту и наблюдая, как ее серебристые нити начинают тускнеть и сужаться.
Прибежали официанты, и поднялась суматоха с выяснением обстоятельств. Ревизор требовал администратора кофейни, и говорил, что подобных опасных вещей просто не должно быть в заведениях такого рода. Явившийся на зов управляющий подобострастно извинялся, но упорно, как дятел твердил, что фонарь тут всегда был обычный, артефактный, на кристаллических накопителях. А стало быть, совершенно безопасный! И откуда тут взялась вещь с магическим маслом, он знать не знает.
– Так… – Ревизор хищно усмехнулся. – Правильно ли я понимаю: тут стоял совершенно обычный светильник класса «Р» и ваши работники, а также книги учета инвентаря, могут это подтвердить?
– Верно, господин!
– Прекрасно.
Лорд Сиер достал из нагрудного кармана связеон и отошел в сторонку. Разговаривал он секунд десять: просто отдал четкий приказ. После чего заявил:
– Через пятнадцать минут сюда прибудет служба безопасности.
– Но, господин…
Ревизор отмахнулся от управляющего, повернулся к нам с Кэмом и процедил:
– А мы с уважаемыми студентами прогуляемся до не менее уважаемой Вионы Тарт.
Вот… хверс!
А почему не к ректору, а? Или к кому еще? Я согласна даже давать показания о случившемся! Вот что угодно, кроме тети!
– Госпожа Тарт очень занята, зачем тащить нас к ней? – буркнула я уже на улице, идя за драконом в сторону телепортационного вокзала. – Мы же ничего плохого не сделали! Я просто оступилась, и…
– Потому что студенты-стихийники находятся именно в ее зоне ответственности, – спокойно пояснил Сиер. – А вы, юная леди, еще и родственница вашего декана. Поскольку я уже не первый раз встречаю вас в однозначно опасной ситуации, полагаю своей обязанностью передать вас с рук на руки вашему декану. Впрочем, юноша может продолжить отдых.
Он вопросительно взглянул на Кэмрена, но тот отрицательно покачал головой:
– Я тоже полагаю своей обязанностью сопровождать юную леди.
Вспыхнувшая благодарность к Кэму погребла под собой даже страх перед тетей. По крайней мере не буду голословна, утверждая, что ни в чем не виновата! У меня есть свидетель! А вот лорд Сиер вряд ли начнет доказывать декану мою безгрешность…
Потому, когда Кэм взял меня за руку, сопротивляться не стала.
Надо сказать, что перед неукротимой харизмой лорда Сиера распахивались все двери. Даже если они открывались в другую сторону.
Потому что стоило нам выйти на улицу, как возле «Шоколадного рая» тотчас остановился экипаж. А до телепортационного вокзала мы добрались буквально за пару минут. Но они показались мне вечностью!
Столичный ревизор и не подумал развлечь пострадавшую даму беседой или заверить ее, что все хорошо! Напротив, посматривал на меня так, будто подозревал в чем-то! Правда, когда меня начало слегка потряхивать от запоздалого нервяка и осознания мучительной смерти, он достал из-за пазухи фляжку и протянул мне:
– Выпейте.
– Что это? – мрачно спросил Кэм, не отпуская моей руки.
Я была не столь придирчива, потому ладонь свою освободила и фляжку взяла. Отвинтив крышку, быстро и щедро хлебнула неизвестного содержимого. Вопреки подсознательному ожиданию, что оно окажется высокого градуса, морщиться пришлось не из-за алкоголя. Судя по вкусу, в ревизорском сосуде плескалось успокоительное зелье с мятой, ромашкой и какой-то гадостной дрянью.
– Работа нервная? – хрипловато спросила я, выразительно покрутив фляжкой и передав ее другу.
– Очень, – невозмутимо кивнул ревизор. – Лучше?
– Если честно – не очень.
– Понимаю, мне обычно тоже не помогает.
Э-э-э, тогда какого рымса предлагать?!
– Но наш штатный менталист очень рекомендует с такой нервной работой, – с едва заметной усмешкой ответил лорд Сиер на невысказанный вопрос.
– В министерстве образования есть штатный менталист? – спросил Кэм.
– Как и в любом другом, – любезно ответили ему. – Скажу вам больше, он и в академии Драка обязан быть. И непременно будет. С обязательным освидетельствованием студентов, преподавательского состава и персонала.
Кэмрен поперхнулся ревизорским зельем, а я пискнула:
– Каким это?
– Стандартным. Проверка душевного состояния, выявление тревог и суицидальных мыслей…
Ы-ы-ы-ы… с фениксами это сложно!
Мы с Кэмом переглянулись и едва ли не хором выдали:
– Ясно.
– Да, студентка Тарт, в отношении фениксов освидетельствование будет несколько более глубоким, – едва заметно усмехнулся ревизор, будто прочитавший мои мысли. – Но установить степень адекватности представляется необходимым.
– О да, – согласилась я. – Скажите, а освидетельствование на адекватность – оно у всех планируется? В том числе у администрации?
– Верно.
Хана ректору.
И даже не знаю, хорошо это или плохо! Вот уберут нашего бессменного Элиоса Драка – и что будет? Поставят какого-нибудь активного самодура, и он еще вздумает усилить контроль над спусками в Разлом! И что тогда делать? Как ловить зверушек для практики? А собирать травки для декоктов? А всякие ингредиенты для артефактов? Да у нас в академии добрая часть учебы держится на том, что мы туда ходим по-тихому, а преподаватели этого якобы не замечают. Потому что для законной реализации всех студенческих нужд им придется вообще из Разлома никогда не вылезать!