Разглядев чужой нимб, я неосознанно ухватился за него и успел скопировать прежде, чем незнакомец скрылся из виду.
Ощущения накатили необычные. Копируя на время Дар у Василевского, я не замечал в себе почти никаких изменений. Ну да, живых существ воспринимал специфично, буквально видел их насквозь, словно в меня рентгеновский аппарат встроили. И раны умел залечивать усилием мысли. Но в целом ощущал себя обычным человеком. А сейчас…
По всему телу пробежала волна странных судорог, заставив напрячься, напружиниться. Все эмоции, наоборот, потускнели, оставив только одну – злую, холодную, хищническую. Я даже не сразу осознал, что это, потому что никогда такого не ощущал.
Жажда.
Пожалуй, это слово подходит больше всего, хотя и не совсем верное. В груди будто образовалась пустота – тянущая, пульсирующая, как второе сердце. Чувство было неприятное, но в то же время придающее сил и злости.
Всё моё предыдущее недомогание как рукой сняло. Я стал насторожённым, собранным, как почуявший след волк. Все органы чувств обострились – я явственно слышал испуганные перешёптывания женщин на втором этаже, скрип половиц под шагами гостя. В ноздри ударил целый букет запахов, которыми был наполнен дом – вроде бы и знакомых, но ставших гораздо насыщеннее и многограннее.
Я медленно втянул ноздрями воздух, принюхиваясь. Выскользнул из своей комнаты, двигаясь вдоль стены и стараясь не шуметь.
На второй этаж можно было попасть не только по главной лестнице. С кухни вела другая – узкая, винтовая. Ею пользовалась обычно только прислуга, чтобы лишний раз не маячить перед князем. Я обнаружил её на второй день пребывания в доме, когда уже начал вставать с кровати и исследовать окрестности. Любопытство у меня неуёмное и, похоже, досталось в наследство от прошлой жизни.
На кухне было безлюдно и темно, только угли в очаге светились багровым пламенем. Но мне и этого скудного освещения хватило, чтобы свободно, ничего не задев, пробраться к лестнице. По пути взгляд зацепился за кочергу, прислонённую к стене рядом с очагом. Увесистая кованая штуковина с деревянной рукоятью и декоративными завитушками, напоминающими гарду шпаги. Я захватил её с собой – железяка в руках придала уверенности.
Хотя чужой Дар, пульсирующий в груди, и сам по себе был похож на оружие. Он наполнял меня животной, агрессивной силой, которую с трудом удавалось контролировать. Даже кулак сжать было сложно – пальцы вместо этого растопыривались орлиной лапой, будто я собирался не бить противников, а рвать их когтями.
Стоило подумать об этом осознанно, как я с ужасом ощутил, как ладонь распирает изнутри – кости ощутимо затрещали, двигаясь под кожей, из кончиков пальцев полезли длинные загнутые когти. Было больно, но одновременно с этим накатила странная эйфория и чувство облегчения – словно отпустил что-то, что долго сдерживал.
Я замер, прижавшись к стене взмокшей от пота спиной и несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь.
Вместе с тем резко, как вспышка, пришло осознание опасности. Я, наконец, понял, что меня тревожило всё это время с момента пробуждения.
Само то, что князь так внезапно слёг, выглядело очень подозрительно. Ещё и Захар вёл себя странно, будто старался побыстрее меня спровадить. Да и сам я, проснувшись в библиотеке, чувствовал себя довольно паршиво, будто с тяжёлого похмелья. Хотя и настойку-то княжескую пригубил лишь чуть-чуть…
Да нас же отравили! Или, по меньшей мере, пытались усыпить. Обоих, но основной целью явно был Аскольд. И сделать это мог только кто-то из прислуги, имевший доступ к графину с настойкой.
Паззл сложился. И этот «доктор» был последним элементом. Впрочем, если он и правда доктор, то я – бурятский конный водолаз. С таким Даром людей не лечат. Гость скорее похож на прирождённого убийцу.
Я бросился к лестнице, по-прежнему стараясь двигаться как можно тише. На середине подъёма раздражённо поморщился – старые половицы скрипели так, что казалось, будто их слышно по всему дому. Если у меня сейчас такой обострённый слух, то и у нашего незваного гостя – тоже. Можно было бы сказать, что мы в равных условиях, но не стоит обольщаться. Я лишь позаимствовал его Дар, и скорее всего, лишь частично. Да даже если и полностью – пользоваться-то я им не умею. Это всё равно, что играть в незнакомую игру против чемпиона по ней.
Это должно было испугать меня, но страха не было. Частично из-за поглощённого Дара, который притупил все человеческие эмоции. Но в основном из-за собственной неугомонной натуры. Наверное, даже если бы у меня сейчас не было вообще никакого оружия, я всё равно попёрся бы разбираться. У меня даже мысли не мелькнуло, что можно спрятаться где-то. Или сбежать. Или позвать на помощь.
Уж не знаю, кем я был в прошлой жизни. Но помер я наверняка не своей смертью.
Впрочем, холодный расчёт тоже не оставлял мне особых вариантов. Кого звать-то? В доме две женщины-служанки и Захар, который, подозреваю, заодно с убийцей. Прятаться нет смысла, у противника нюх, как у волка. А бежать… Куда? Я чужой в этом городе и вообще во всём этом мире. Единственный человек, которому на меня не плевать – это Аскольд. И ему сейчас угрожает опасность.
Лестница вывела меня в дальний конец темного коридора, похожего сейчас на подземный туннель всего с парой светлых пятен – от светильников напротив выхода на главную лестницу. Маша с тёткой Анисьей уже внизу – я расслышал их удаляющиеся встревоженные голоса. Похоже, женщин отослали в свои комнаты. Захара в коридоре не было. Затаился где-то?
Я прокрался вдоль стены ближе к спальне. Оттуда доносились какие-то приглушённые звуки, похожие не то на стоны, не то на хрипы. Я медленно, задержав дыхание, повернул бронзовую фигурную ручку и ещё аккуратнее надавил на дверь. В этом старом доме каждая дверная петля и каждая половица имеет обыкновение скрипеть, как несмазанная телега. Особенно когда не надо.
Пронесло. Дверь приоткрылась плавно и бесшумно, и я смог заглянуть в комнату.
Кажется, зря так осторожничал. Гость, даже если и почуял моё приближение, был слишком занят, чтобы реагировать. Нависнув над кроватью князя, он применял свой Дар – я явственно видел это по пульсации его ауры.
От нимба гостя к телу Аскольда тянулось несколько толстых призрачных щупальцев, опутывающих его шею и грудь. Сам князь был в беспамятстве, но всё равно боролся, метался из стороны в сторону, и чужаку приходилось удерживать его за плечи. Он был похож на огромную пиявку, высасывающую из князя жизненные силы и, кажется, сам Дар. Сколько это уже продолжалось, неясно, но золотистый светящийся нимб, окутывающий Аскольда, заметно померк.
Лампы в спальне были погашены, единственным источником света была луна, заглядывающая в узкое решетчатое окно, и догорающие угли в камине. Но темнота сейчас не была для меня препятствием – я свободно различал очертания предметов, разве что в этакой серо-белой гамме, будто через прибор ночного видения.
Что может быть проще, чем зайти со спины к человеку, поглощённому каким-то занятием, и от души врезать ему кочергой по башке? Помешать этому могут разве что моральные терзания, но у меня таковых не обнаружилось, так что план удался. И в то же время провалился.
Кочерга опустилась на голову чужака с мерзким влажным стуком – будто топором рубанули по отсыревшей чурке. Закрытая черепно-мозговая травма от такого удара гарантирована. А может, и открытая. Но мой противник лишь пошатнулся, вынужденный сбросить свои оковы с князя. И тут же развернулся ко мне.
Я уже замахнулся второй раз, так что встретил его ударом по морде. Чужак небрежно отбил кочергу голой рукой и ударил в ответ.
Не знаю, как я успел отреагировать. Я вообще в эти секунды мало что понимал, едва поспевая за собственным телом. Ещё мгновение – и мы сцепились, как пара разъярённых псов, рыча и раздавая друг другу беспорядочные удары. Я не выпускал из рук кочергу, в руке у противника хищно блеснул нож. Используя длину своего оружия, я старался держать чужака на расстоянии, но это не всегда получалось. К тому же, помимо обычных ударов, он попробовал применить на мне свой Дар.
Даже в темноте я разглядел призрачное багрово-чёрное щупальце, метнувшееся от нимба противника ко мне. Отбивать его материальным оружием было бессмысленно, но это и не понадобилось – щуп, едва коснувшись моей ауры, бессильно заскользил по ней, отталкиваясь, как одноименные полюса двух магнитов.
Противника это здорово ошарашило, и я, воспользовавшись его замешательством, рубанул его кочергой по коленной чашечке. Вышло более чем удачно – хруст раздался такой, будто подломилось молодое деревце. Чужак, взвыв, рухнул на второе колено, я же, закрепляя эффект, ударил ещё раз, опрокидывая его на спину. Сам прыгнул сверху, придавливая его к полу. Перехватив кочергу обеими руками, придавил противнику шею, налегая всем весом. Тот захрипел, а потом и зарычал совсем по-звериному. Растянувшаяся пасть ощерилась огромными клыками.
Впрочем, я и сам сейчас мало отличался от монстра. Животная сила рвалась изнутри, заставляя мускулы твердеть до каменного состояния, а стиснутым зубам вдруг стало тесно – у меня настойчиво пробивались клыки.
Монстр бился подо мной, пытаясь вырваться, и я едва сдерживал его, усевшись сверху и крепко обхватив коленями, чтобы не сбросил. Глядя на меня желтыми совиными глазищами, он пролаял что-то неразборчивое. Я в ответ лишь хрипел, продолжая давить на кочергу. И вдруг с ужасом понял, что граненый железный прут попросту гнётся о шею монстра, уже касаясь пола то одним, то другим краем.
– Брат! – прохрипел, наконец, чужак более членораздельно. – Что ты… делаешь?!
Я не ответил, и противник от этого рассвирепел ещё больше. Ухватился обеими лапами за кочергу и, дрожа от напряжения, начал отодвигать её от себя. Он был чудовищно силён, так что я едва удерживал его.
– Богдан!
Услышав дрожащий голос князя, я вскинул голову, и увидел его, приподнявшегося на кровати и направившего на нас пистолет. Едва успел чуть отклониться от монстра прежде, чем загремели выстрелы. К счастью, пистолет у князя оказался более современный, чем тот, что был в кабинете. Шестизарядный револьвер, и приличного калибра, судя по звуку.
Рука у Аскольда дрожала – пара пуль ударила в доски совсем рядом с нами. Но остальные он чётко уложил в голову чужаку. Я отшатнулся, прикрываясь от брызг крови. Выпустил из рук погнутую кочергу, и она тяжело брякнула о доски пола. В звенящей тишине, установившейся после грохота выстрелов, этот звук прозвучал особенно отчётливо.
Князь, обессиленно упав обратно на постель, тоже выронил оружие и тяжело закашлялся. Я подскочил к нему, помог сесть ровнее, подложив пару подушек под спину. Он, не переставая кашлять, протестующе отталкивал меня, указывая дрожащей рукой на тело чужака.
– До… Добей! Да не медли ты! Иначе он…
Он пытался сказать что-то ещё, но снова закашлялся.
Я обернулся на тело чужака и с ужасом увидел, что оно зашевелилось. Раны на его голове были жуткие – в полутьме она была больше похожа на обгрызенное яблоко. Но всё же чудовище оживало.
Спальня у князя была просторная, с камином, креслом-качалкой рядом с ним и с небольшим книжным шкафом. Над очагом я увидел перекрещенные сабли. Бросился к ним, выдрал одну из крепления. Когда снова обернулся в сторону чужака, тот уже перевернулся на живот и пытался встать на четвереньки.
Первый мой удар был довольно бестолковым – я слишком спешил, стремясь не дать чудовищу подняться. Рубанул по спине, сабля отчётливо скрипнула, проехавшись лезвием по лопаточным костям. Чужак рухнул ничком на пол, но тут же снова упёрся в него руками. Раны на его голове шевелились, затягиваясь буквально на глазах.
Зарычав, я рубанул снова, на этот раз целясь в шею. Но обезглавить монстра с одного раза не получилось. Может, сабля оказалась туповата, но скорее сама плоть чудовища была чересчур плотной, сравнимой скорее с деревом. Мне пришлось ударить ещё трижды прежде, чем голова отделилась от туловища и тяжело покатилась по полу.
На этот раз тварь точно сдохла. Я это понял по его потускневшей и съежившейся ауре. Но на всякий случай, направив саблю острием вниз, я ударил ещё раз, буквально пригвоздив противника к полу. И тут же пошатнулся сам – из меня будто разом выпустили весь воздух, как из развязавшегося воздушного шарика. Скопированный у противника Дар рассеялся, а вместе с ним схлынула звериная сила и ярость.
Свет в комнате тоже, казалось, померк, я теперь с трудом различал окружавшие меня предметы. Взгляд невольно зацепился за труп чужака, из-под которого медленно растекалась лужа крови, в лунном свете казавшейся чёрной, как нефть. Дар в теле незнакомца всё ещё мерцал, но выглядел уже иначе – аура съежилась до размера теннисного мяча, стала бесцветной и слабо пульсировала, словно в такт сердцу.
Значит ли это, что он ещё может ожить? Или это какие-то остаточные явления?
Я наклонился, попытавшись коснуться призрачного шарика. И тот вдруг, будто прирученный, скользнул ко мне, размазавшись в полёте и втянулся мне в ладонь, полностью растворившись в ней. Это было похоже на сбор трофея. Может, об этом и говорил Аскольд, когда рассказывал о том, что первые нефилимы получали свой Дар, поглощая эдру из убитых демонов? Вот только про убийство других нефилимов он тактично умолчал.
Неподалёку от тела валялся стилет – я едва не наступил на него. Подобрал, повертел в руках. Удобная плоская рукоять без гарды, но украшенная выпуклым рисунком. Узкий хищный клинок. Кажется, выкидной. Да, точно. Я надавил на боковой рычажок, и лезвие сложилось, прячась в рукоять. Я спрятал находку в карман.
Князь снова закашлялся. Я разглядел в полутьме рядом с его кроватью характерный абажур эмберитовой лампы и, пошарив под ним, стащил с кристалла плотную манжету. Кристалл нельзя было погасить – он горел постоянно, так что, чтобы «выключить» лампу, его просто накрывали чем-то непрозрачным.
– Ты… ты… – Аскольд вцепился мне в плечи, пристально разглядывая меня. – Да нет, померещилось…
Глаза его лихорадочно поблескивали, хриплое дыхание то и дело сбивалось. Выглядел он жутковато – будто постарел разом лет на двадцать. Глазницы впали, черты лица заострились, под бледной кожей змеился синюшный узор вен. Прямо оживший покойник.
– Тише, тише, князь. Вам надо отдохнуть.
Старик замотал головой, отстранился от меня, пытаясь сесть ровнее.
– Поздно! – выдохнул он. – Это… упырь! Сильный. Не знаю… как ты вообще с ним совладал. Но меня он высосал почти досуха. Я, по сути… уже мёртв. Это дело времени.
– Это вы бросьте! – шутливо пожурил его я. – Ещё побарахтаемся! Может, доктора отыскать? Настоящего?
Аскольд помотал головой и откинулся назад, на подушки. Я на время оставил его – из коридора доносился какой-то подозрительный шум. Подхватив с пола оброненный князем пистолет, я выглянул в коридор.
Ноздри защекотал горьковатый запах дыма. На первом этаже причитала тётка Анисья – её тонкий истеричный голос легко пробивался через перекрытия. Дымило сразу с двух концов – и со стороны главной лестницы, и из дальнего конца коридора.
– Пожар! Нужно уходить!
Засунув револьвер за пояс, я попытался поднять Аскольда с кровати, но тот упирался и с неожиданной силой оттолкнул меня.
– Нет! Скорее! Хватай рукоятку… Да вот же она, на спинке кровати!
Кровать у него была тяжёлая, дубовая, с толстыми резными столбиками по углам. Князь указал на один из этих столбиков в изголовье.
– Сверни шарик наверху. Да сильнее, не бойся. Выдерни его!
Я ухватился за полированный шар и, чуть покрутив, выдернул вместе с болтом, удерживающим его. Хотя… нет, это не болт. Больше похоже на ключ.
– Скважину отыщи… Вон там, слева от камина… Быстрее, Богдан!
Следуя сбивчивым указаниям князя, я вскрыл хитроумно спрятанный за стенной панелью тайник, в котором обнаружился потёртый кожаный портфель с лямкой для ношения через плечо. Чем-то похоже на сумку почтальона. На всякий случай проверил нишу, но больше в ней ничего не было.
– Я не всё успел собрать, но здесь… самое необходимое, – Аскольд трясущейся рукой вцепился в портфель. – Береги этот архив, как зеницу!
Он снова закашлялся, но это было и неудивительно – дым добрался уже в комнату. У меня и самого горло першило.
– Помнишь, о чем я говорил? – продолжил Аскольд, вцепившись мне в плечо. – Все документы в институт я уже переслал. Тебя зачислят, нужно только явиться до конца августа. В портфеле я оставил кое-какие инструкции. Найди Велесова! Он поможет…
– Да потом, потом, князь! – прервал я его. – Уходить надо!
Я попытался было поднять его с кровати, но Аскольд упрямо помотал головой и оттолкнул меня.
– Не спорь со мной! Я уже… не жилец. Лучше сам спасайся! И женщин выведи из дома.
Вот ведь упрямый дед! Но только я-то ещё упрямее. Не обращая внимания на протесты князя, я забросил его руку себе на плечо и рывком поднял больного с кровати. Тот оказался неожиданно тяжелым, но я всё же потащил его к выходу.
В коридоре было уже не продохнуть от дыма, а со стороны лестницы доносился треск горящего дерева, и сквозь дымовую завесу можно было разглядеть языки пламени. Я метнулся в обратную сторону, но там ситуация была не лучше.
– С двух сторон подпалили! – закашлявшись, прохрипел князь. – Сюда!
Мы, плечом раскрыв двери, ввалились в библиотеку. Здесь дышалось чуть свободнее – двери были заперты, и дыма просочилось меньше.
Я усадил князя в кресло, сам же снова запер двери и бросился к окну. Раздраженно дёргая заржавевшие шпингалеты, наконец, раскрыл одну фрамугу настежь, и внутрь ворвался холодный ночной воздух. Высунувшись в окно по пояс, я оглядел двор. Внизу шумели кусты, подступающие к самой стене дома. Окно выходило на задний двор, где располагалось что-то вроде декоративного сада, только изрядно запущенного. Со стороны же входной двери слышался какой-то странный стук – будто кто-то гвозди вбивает.
А может, так и есть? Управляющий, паскуда! Мало того, что дом поджёг, так ещё и двери заколачивает, чтобы не выбрался никто. И служанок что-то не слышно. Успели убежать или всё-таки в доме?
Откуда-то с улицы долетали отзвуки пожарного колокола, но, боюсь, отсидеться до приезда пожарных не получится. Огонь распространялся ужасающе быстро – старый деревянный особняк трещал, как огромный костёр, едкий дым же начало затягивать даже из окна.
Прыгать высоковато, но рядом с окном проходит водосточная труба. Можно попробовать спуститься по ней. Даже если сорвусь – это всего лишь второй этаж. Хотя при должном старании ноги можно переломать и просто спускаясь с крыльца.
Но я-то ладно. А вот способен ли старик на такую акробатику…
– Придётся прыгать, князь, – обернувшись вглубь комнаты, выкрикнул я. – Как, есть ещё порох в пороховницах?
Аскольд не ответил, и я мысленно выругался.
– Князь?..
Хозяин дома сидел в кресле, уронив голову на грудь, будто задремал. Но мне даже не пришлось подходить к нему, чтобы понять, что он уже мёртв. Его аура съежилась, как и у убитого упыря, застыв светящимся облачком эдры. Когда я всё же приблизился и осторожно прикрыл князю глаза, это облачко втянулось в меня, сливаясь с моей аурой воедино, как две лужицы ртути.
Всё-таки эдру точно можно поглощать не только из мёртвых демонов, но и из других Одарённых. Об этом князь не рассказал. Впрочем, он вообще очень мало успел мне рассказать.
Время поджимало, меня всё ещё потряхивало от адреналина после схватки с упырём, но мыслить я продолжал на удивление хладнокровно.
У князя, похоже, опасные враги, которые всё же добрались до него. Он предупреждал об этом, и именно поэтому торопился поскорее сбагрить меня из города. Значит, оставаться в Демидове нельзя. Вот только как я доберусь до Томска без гроша в кармане?
В щель под дверью валил густой дым. Высовываться в коридор я не решился – там, судя по звукам, огонь стоял уже стеной, вовсю трещали балки перекрытий, грозя обвалиться на голову. Да и здесь всё с минуты на минуту вспыхнет, как свечка. Одни бумаги кругом.
Я огляделся, выискивая, что ценного можно вынести. В кабинете Аскольда должен был быть сейф, но до него уже не добраться. Здесь, в библиотеке, наверняка много редких книг, но я в них не разбираюсь, а хватать первые попавшиеся нет смысла.
Впрочем, парочку я всё же сгрёб со стола, в том числе недочитанный учебник по истории. Пошарив по ящикам, раздобыл несколько перьевых ручек и карандашей, круглые часы на цепочке, нож для бумаг, ещё какую-то мелочёвку. Вроде и безделушки, но все достаточно дорогие на вид – серебряные или с позолотой.
Всю нехитрую добычу сунул в портфель, вытащенный из тайника князя. Внутри тоже были какие-то старые, местами уже полуистлевшие бумаги – письма в конвертах, потрёпанная записная книжка, какие-то карты и тетради. Вспомнил про пистолет за поясом, и тоже отправил его в сумку.
На этом обыск пришлось заканчивать – комната настолько наполнилась дымом, что находиться в ней было попросту опасно. Глаза слезились, лёгкие саднило от дыма. Я и так пригибался к самому полу, прикрывая нижнюю часть лица рукавом и стараясь не вдыхать глубоко.
Защелкнув застёжки сумки и перекинув её на лямке подальше за спину, я взобрался на подоконник и, бросив прощальный взгляд на едва различимого в дыму князя, спрыгнул вниз, во тьму.