– Ёшкин кот, кто этой марамойке права выдал?! Известно, как она их вместе с машиной получила! – воскликнул Андрей, махнув рукой так лихо, что едва не заехал мне в нос.
– Вообще-то это я сейчас немного нарушил, когда перестраивался, – честно признался я, не сводя глаз с дороги. – А за рулём того Витца, если что, мужчина.
Мой пассажир ещё немного поворчал себе под нос и успокоился. Правда, через несколько секунд в очередной раз выпалил:
– Слушай, Ил, точно ничего страшного, а? Всё-таки у тебя завтра днюха, а я тут со своим домом…
– Точно… – устало выдохнул я. – Давай уже оставим эту тему.
– Блин, от души, братан! – растроганно проговорил Андрей.
Взглянув на него, я снисходительно улыбнулся.
– Пустяки. Главное – ты наконец-то сможешь жить вместе с Алиной.
– Угу… – лицо Дрона расплылось в идиотской улыбке.
На самом деле Андрей считает, что настоящий мужчина должен всего добиваться сам. Руководствуясь этим девизом, он никогда не берёт денег у родителей, но и стипендию, в силу кое-каких своих особенностей, не получает. Поэтому много работает: ночным охранником в детском саду, продавцом в мелком супермаркете, грузчиком – где предлагают. Боготворит свою барышню – ведь только благодаря её конспектам (ну, иногда и моим) он смог дотянуть аж до шестой сессии.
Слева нас на всех парах обошёл блестящий чёрный «Крузак» и быстро превратился в мелкую точку на горизонте.
– Когда-нибудь и у меня такая будет! Обязательно! Вот только на ноги встану!
– Ты бы хоть на Оку снова накопил, – усмехнулся я.
– А вот и накоплю! Один раз накопил! И второй смогу!
– Ладно, не злись, – примирительно проговорил я. Эта история была бы весёлой, если бы… Чёрт, да она и так весёлая. Даже сейчас вспоминаю, и рот в улыбке сам собой разъезжается!
Ещё недавно у Андрея было около ста тысяч наличности. Хватило бы и на автошколу, и на простенькую тачку. Но неожиданно мой лучший друг решил, что он – гениальный инвестор, и вбухал все накопления в биткоины. Классика жанра! И ведь все знали, сколько он собрал. Ну, ещё бы! Ходил, грудь выпячивал, «настоящего мужика» из себя строил, а тут бах – и нет денег. Так этот умник всем знакомым в красках рассказал, как пожертвовал на благотворительность. Я, говорит, ещё смогу заработать, а этим людям нужнее. Нужно ли говорить, что ему поверили? И чествовали, аки мать Терезу…
Я по привычке поднял глаза, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида. Ничего интересного – лишь заваленное коробками сидение. И где он только в общажной комнатке на шесть человек хранил столько добра, что оно даже в багажник не поместилось? А говорил, пару сумок перевезти нужно…
– Вот, скоро поворот будет! – заметив указатель, обрадовался Дрон.
Я перевёл взгляд на часы. Едем уже около часа.
– Слушай, а Алинка-то точно рада будет? Из города в такую… дыру перебраться?
– Ты чё, Ил? – удивлённо округлил глаза Андрей. – Говорят же: с милым рай и в шалаше! А если вспомнить, сколько нам за аренду платить придётся, так и вовсе захочется в церковь сходить и ангела-хранителя поблагодарить.
– Ты ж ничего платить не будешь? – вспомнил я. – Тебя ж подруга матери попросила пожить, чтобы кусты не пообрывали да не порастащили лишнего, пока она покупателей ищет?
– Вот! – поучительно поднял палец Андрей. – Это не добавляет ли комфорта?
Что ж, и не поспоришь.
Андрей сделал радио громче и начал подпевать попсовой песенке, пританцовывая верхней половиной тела. Он и раньше не отличался усидчивостью, а в предвкушении начала совместной жизни с Алиной так и вовсе превратился в вечный двигатель на биологическом топливе. Подключи такого к динамо-машине – и обеспечишь электричеством весь посёлок.
Мы свернули с трассы и, подскакивая на ухабах, ещё около трёх километров тащились по просёлочной дороге. Если бы я не знал Алину, сообщил бы другу, что завтра у него ожидается не первый день счастливой совместной жизни, а последний день отношений. Ни одна нормальная городская барышня не променяет удобную квартирку на это. Мы на машине-то сколько едем, а им придётся на автобусе до автовокзала, с автовокзала на маршрутке. А вечером – в обратную сторону. Пять раз в неделю.
– О, вот и домики показались! – радостно выпалил Андрей. – Нам нужно свернуть направо на третьей аллее и проехать двадцать домов.
– А нумерации нет? – с тоской выдохнул я.
– Чёрт её знает. Но я фотку дома видел – не ошибёмся.
Ещё несколько минут увлекательного путешествия, в ходе которого мне дважды пришлось съезжать в траву (иначе со встречным автомобилем не разъедешься) – и, наконец, с божьей помощью мы прибыли на место.
– Вот! Оно! – со щенячьей радостью в глазах подпрыгнул Дрон, тыча пальцем в мелкий одноэтажный домишко с двускатной крышей.
– Добро пожаловать в Простоквашино, – констатировал я, мысленно в очередной раз жалея несчастную дурочку Алину.
– А что, хороший мультик! – отозвался Дрон. – Мой любимый.
– И не сомневался, дядя Фёдор, – хмыкнул я, припарковавшись на траве вдоль щербатого забора. – Вот только кота Матроскина у тебя нет.
– Зато есть ты! – весело заявил он, выпрыгивая из машины. – Давай барахло разбирать!
Вообще-то я не сожалел о решении помочь другу. У меня не так-то много друзей. Из сверстников одни обычно считают меня слишком мрачным, другие – высокомерным, третьи – зажравшимся мажором. Особенно заметно это было в школе. Тогда многие завидовали моим модным шмоткам и гаджетам, а отдельные индивидуумы едва ли не на заднице ползали, лишь бы подружиться. Бесили жутко, о чём я им регулярно сообщал в резкой форме. Завязывались драки – мои новые вещи рвались, а рожи обидчиков покрывались синяками и ссадинами.
Ближе к старшим классам пыл однокашников поостыл. Мы даже начали общаться, как нормальные люди. Но всё равно до дружбы дело так и не дошло.
После школы поступил в университет на эконом. Если не считать некоторых залётных птичек (типа Дрона с Алиной), на курсе собрались детишки богатых родителей. Вроде вот они – равные по воспитанию и благосостоянию…
Но опять мимо: говорить было не о чем. Свободное время я предпочитал тратить не на постоянные тусовки, а на работу, сериалы, аниме и, конечно же, книги. Саморазвитие (не побоюсь этого пафосного слова) – моё самое искреннее хобби с раннего детства.
Возможно, так бы и продолжал я куковать в одиночестве, если б случайно не сошёлся с Андреем. Одногруппники потешались над его поведением и постоянными заявлениями про «настоящего мужика», но парня оказалось не так-то просто сломить. «Настоящий мужик должен уметь со всеми ладить» твердил он, раз за разом приставая к каждому из нас с весёлыми историями, бородатыми анекдотами, обсуждениями спортивных событий, и главное – с предложением вместо пары сходить в столовку.
Со временем многие сдались, не выстояв перед его бушующей самоуверенностью. Я держался до последнего, пока однажды не попал в неловкую ситуацию: на парковке студент с юрфака шоркнул мой байк своей тачкой, а потом вместе с друзьями явился по мою душу – мол, это я неправильно поставил, слишком много места занял. Не привыкший прятаться, я вышел с ними, что называется, за угол. Меня толкнули…
Честно говоря, против троих борцов я мог бы и не выстоять, однако тогда это меня ни капли не смущало. Я готов был дать обидчикам по мордасам, но в этот миг появился наш «настоящий мужик». Из пятерых человек, участвовавших в том веселье, ему досталось больше всего. Но мы всё-таки одержали победу.
– Зачем ты полез? – купив в аптеке бинт и перекись, я протянул их Дрону. – Мы даже толком не общаемся.
– И что? – удивлённо вылупил глаза парень, оттирая запёкшуюся под носом кровь.
Тогда я окончательно убедился, что у этого человека не все дома. Собственно, тогда же мы и стали друзьями.
– Чего лыбишься? – опустив коробки на крыльцо своего нового жилища и смахнув пот со лба, спросил Андрей. – Поди, разврат какой удумал, а? Ну? Колись? Решил-таки принять Ольгины подкаты? Или Сонькины? Стой! Не говори, что Маринины!
– Уймись, – усмехнулся я, ожидая, пока друг отопрёт дверь.
– Ну, о бабах же думы думаешь? М-м? – не унимался он, затаскивая барахло внутрь.
– Ага. Десять раз.
Дом представлял собой две пыльные комнаты. По указу хозяйки всё ненужное было велено сносить на чердак. Этим мы и занимались следующие пару часов. С рожи Андрея ни на миг не пропадала радостная улыбка.
– Здесь картину повесим… – проговорил он, указывая на стену возле старинных деревянных часов с кукушкой. – Ну, ту, что ты подарил. Нравится мне этот твой Дрюрер.
– Дюрер, – машинально поправил я.
– Вот-вот! Алине она, кстати, тоже нравится. Четыре всадника Армагеддона! Когда-нибудь я куплю оригинал, – заявил он, забавно сведя брови домиком. – Но не обижайся, твою репродукцию не выброшу. Это ж подарок.
– Польщён, – усмехнулся я.
Дальше он пространно повествовал мне о том, что обязательно нужно купить микроволновку, кофемашину, новый чайник, стиралку, посудомойку…
– Да кучу всего! А то будем тут, как в каменном веке! Но в первую очередь – телек и плейстейшн!
За два с лишним года общения с этим уникумом я научился пропускать мимо ушей большую часть словесного мусора, что он выдаёт. Тут главное поддакивать и кивать, когда это требуется.
Перетаскав на чердак кучу хлама, под ворохом грязного вонючего тряпья мы обнаружили старинный сундук.
– Спорим, там клад, – хохотнул Андрей, указывая на деревянный ларь. Парень попытался поднять его, покраснел от натуги и обессиленно выругался.
– Мы этого не узнаем, – произнёс я, подёргав висячий замок.
– А вот и узнаем! – осклабился Дрон, доставая из кармана ржавый ажурный ключ.
– Если он у тебя был с самого начала, зачем пыжился и пытался поднять? – удивился я.
– Для эффектности!
Ну да, и чего спрашивал. Всё же предельно ясно.
Андрей пошурудил ключом в замочной скважине, раздался гулкий щелчок. Сняв навесной замок, друг горящими глазами уставился на меня.
– Давай! – дал я отмашку, сам невольно увлёкшись его азартом.
Напрягая мускулы, Дрон лихо откинул крышку.
– Едрёный корень! – завопил он, схватившись за нос, попятившись и едва не сбив меня с ног!
– Там что, мышь сдохла? – дыша через рукав майки, я подошёл к сундуку. – Гляди, живая!
– Это не мышь, – Андрей оказался рядом, но ноздри не разжал. – Это обычный хомяк.
Спасибо, Капитан Очевидность. Будто я раньше никогда не видел хомячьих клеток да домашних коричневых хомяков. Вопрос в другом: как он, собственно, выжил в закрытом сундуке?
Уж точно не мёртвая зверюга глядела на меня чёрными глазами-бусинками и мило водила носиком.
– Ну и вонь! Давненько за ним не убирали, – со знанием дела проговорил Андрей, открывая крышку клетки.
– Эй, что ты делаешь? – удивился я.
Увидев этого великана, хомяк вжался спиной в металлические прутья, привалился на бок и зашипел, отчаянно защищаясь правой лапкой.
– Ты ему не нравишься, – заметил я, когда грызун едва не впился зубами Андрею в палец.
– Я не рубль медный, чтоб всем нравиться, – хохотнул он. – Мне и Алины хватает. – Дрон лихо извернулся и умудрился схватить мелкую тушку, не заработав ни единой царапины. – Не переживай, я знаю, что делаю, – заявил он, вынув мохнатого из клетки и вертя в руках. Несчастный зверёк повернул мордочку ко мне и жалобно поджал уши. – Был у меня в детстве хомяк, Армстронг, – продолжал вещать Андрей. – Так вот, он очень любил, когда я его так подбрасывал.
Сказано – сделано, белобрысый идиот начал бросать несчастное животное в воздух. Но, к чести моего друга, делал он это достаточно аккуратно.
– А почему Армстронг? – спросил я, с жалостью глядя на перекошенную морду грызуна.
– Да однажды я силу не рассчитал, подбросил, а он от потолка отрикошетил и высадился на шкаф. Ну, как Армстронг на Луну. Ой! Чёрт!!!
Андрей стремительно нагнулся, пытаясь поймать юркого хомяка, но тот, с грацией кошки приземлившись на все четыре лапы, отчаянно ринулся к распахнутой двери. Не сговариваясь, мы бросились следом, однако мохнатый перемещался со скоростью гоночного болида. Ну, ещё бы, я на его месте тоже делал бы ноги, чтобы как можно скорее убраться подальше от великанов-дебилов.
– Выскочил! Быстрей, а то в траве затеряется!
Андрей бежал, точно гончая за зайцем, целиком и полностью отдавшись животным инстинктам. Всё просто: убегают – догоняй.
Я тоже воспылал желанием поймать зверюгу, хотя такое поведение вообще-то обычно мне не свойственно. Что-то странно притягательное было в этом грызуне…
– Ох, ты ж… – замер на месте Андрей. Прострекотав пронзительное «ти-ти-ти-ти», нашего бегуна схватила буро-коричневая птица и взмыла в воздух.
– Чёртов коршун… – сплюнул я.
– Это пустельга. Вот ведь сучка, будто больше охотиться не на кого, – Дрон обречённо покачал головой. – Ну что ж, Юра, в добрый путь! – грустно глядя вслед улетающей птице, произнёс он и помахал рукой.
Немного отдышавшись после неудачной погони, я усмехнулся:
– А Юра – это в честь Гагарина?
– Конечно! Сейчас вокруг Земли облетит и вернётся, – расхохотался Дрон. Замолчав, но всё ещё продолжая лыбиться, махнул рукой. – Хорош рассиживаться. Пошли сосиски пожарим да кваску попьём. Ты ж взял нам провиант?
– Ну не на тебя же надеяться, – усмехнулся я.
– За мной не заржавеет, – со всей серьёзностью в голосе пообещал мой друг.
К вечеру погода сильно испортилась, и когда я искал во дворе своего дома местечко, чтобы припарковать «Сонату», накрапывал дождь. Когда же через час захлопнул дверь квартиры за курьером, который привёз мой заказ – рис с морепродуктами и салатик – за окном вовсю шумел ливень.
Сидя в тепле на любимом диване, я глядел на экран плазмы. Щёлканье пультом привело меня к сериалу «Сверхъестественное». Показывали серию, где братья-супермены отрезают палец всаднику Апокалипсиса. Пятый сезон – мой любимый. Трижды пересматривал его, а вот дальше сие творение американского кинематографа осилить не смог. Всё-таки ангелы, демоны, Михаил и Люцифер – это жарко! А дальше уж слишком сложно для моего понимания.
Поэтому серию посмотрел с превеликим удовольствием и без сожаления выключил телевизор. Развалившись на кровати, с головой ушёл в чтение. Недавно наткнулся на одного широко известного в узких кругах автора с уникальным взглядом на попаданчество. За несколько дней дошёл до третьей книги, а ведь ещё столько же издано на бумаге! Чует моё сердце: не успеют прийти заказанные романы, и придётся всё-таки читать электронку на планшете.
Именно в тот момент, когда я мысленно находился в теле главного героя приключенческого боевика и покорял смежные миры, в моё окно кто-то поскрёбся.
Сперва я не придал значения необычному звуку. Мозг поставил заслон, не желая вырываться из цепких объятий увлекательной истории. Но когда к скрежету прибавился жалобный писк, я отложил книгу в сторону и изумлённо повернул голову.
Несколько секунд смотрел на задёрнутые шторы, анализируя сотни возможных причин происходящего.
Окно открыто на проветривание. Я прекрасно слышу, что кто-то прямо-таки рвётся внутрь. Если бы этот кто-то умел говорить по-русски, вместо «пи-пи-пи» выдал бы: «Ну, пусти! Ну, открой!». Как кот в старом видео.
Однако кое-что меня смущает. Я живу на шестом этаже. Мой карниз на пять этажей выше, чем тот, на который мог бы запрыгнуть кот с земли.
А ещё коты не пищат.
Это не кот. Скорей уж, мышь.
Ситуация, мягко говоря, нетривиальная. Фильмы ужасов нас учат, что если кто-то скребётся в окно, то, скорей всего, тебя убьют. С другой стороны, дедушка, приходя к нам в гости, всегда говорил, что все проблемы от иностранных фильмов и компьютерных игр. Что ничему путному от них не научишься. Его мнение тоже имеет право на существование.
– Пи-пи-пи!!! – не успокаивалось существо за окном. И, как мне показалось, звук начал перемещаться! Пополз вверх!
– Мать твою! – выругался я, прекрасно понимая, что поднявшись на достаточную высоту, «оно» сможет залезть в щель приоткрытого окна.
Я не настолько рассудительный, чтобы в случае возникновения неведомой опасности срочно эвакуироваться. На мой взгляд, разумнее всего было бы немедленно закрыть окно!
Рванув вперёд, я отдёрнул штору и на мгновенье замер. Цепляясь крюкастыми пальчиками за створку и раму, подтягиваясь на маленьких лапках, к своей заветной цели полз коричневый хомяк. Когда я появился у окна, он остановился.
Наши глаза встретились.
Я готов был поклясться, что передо мной тот самый хомяк, который сегодня днём отправился путешествовать в когтях пустельги. Не думал, что зверюга так быстро вернётся в мир живых.
Он мило дёрнул носиком, не отворачивая морды. В его взгляде я видел душу и разум. Осознавал, что этот хомяк исключителен. Уникален. Не от мира сего.
Зверёк наклонил голову в сторону, задумчиво разглядывая меня. Затем мимолётно улыбнулся и пополз выше.
Мне захотелось впустить его в дом, но я поборол этот импульс. Чтобы помочь зверюшке, нужно будет закрыть окно. Не уверен, что мохнатый тогда удержится на отвесной плоскости. Пусть лучше сам заползёт. Потихоньку-помаленьку…
– Твою мать! – вновь выругался я, прильнув к стеклопакету. Похоже, карабкаться в дождливую погоду, да ещё и без страховки, оказалось весьма дурной идеей: очередной «шажочек» вверх обернулся падением. Малыш поскользнулся и стремительно полетел в обратном направлении. Как бы я ни вглядывался в темноту – естественно, тельца на асфальте разглядеть не смог.
Собравшись с духом, я взял фонарь и вышел во двор. Но сколько бы ни ходил под окнами, кроме возмущённых криков соседей с первого этажа, ничего не получил.
Раздосадованный и промокший, вернулся обратно в квартиру. Подойдя к шкафу, достал запечатанную бутылку виски, открыл её и налил половину стакана. Попробовал, скривился, достал из холодильника колы и долил до краёв. Вернулся к шкафчику, нашёл там сигару и, сев в кресло, закурил.
Я не любитель выпить, не курю каждый день сигареты, но…
Чёрт подери! Что за хрень происходит? Какого лешего творит этот хомяк? Он явился с того света, чтобы отомстить мне за издевательства? Но ведь не я его подкидывал в воздух, а Дрон…
С трудом переборол желание позвонить Андрею, чтобы узнать, не являлся ли грызун и к нему. Допил вискарик, налил ещё чуть-чуть. К следующему стакану немного расслабился. Убрал бутылку подальше и лёг спать. Только ночник не стал выключать.
– С днём рожденья!!! – дунув в праздничный рожок, закричала Алина. На веснушчатом лице расцвела улыбка. Я всегда считал её довольно милой: ямочки на щёчках, два чёрных «хвостика» до лопаток и стиль «вырви глаз» в одежде. Сегодня, например, девушка нарядилась в пышную чёрную юбку по колено, белоснежную водолазку и сиреневый жилет. Дополняли образ чёрные колготки в фиолетовую полоску.
– Чего шумите, как дети малые?! – заворчал на нас охранник. – А ну, брысь отсюда, пока к ректору не отвёл!
Глядя на своих друзей и улыбаясь до ушей, я приложил пропуск к турникету.
– С очком тебя, что ли! – уже в холле корпуса хохотнул Дрон, сгребая меня в медвежьи объятья.
– С праздничком! – повторила его возлюбленная, присоединяясь к обнимашкам. – Ну и мокрый же ты. Говорила тебе: вози зонт в машине, у крыльца не припарковаться.
– Эй, радость моя, – возмутился Андрей. – Чет не пойму, ты его девушка или моя? Чего ты Илюху пилишь?
– Тебе тоже достанется! Вот только…
– Ладно-ладно, – поспешил я пресечь их извечные разбирательства, пока это ещё возможно. – Спасибо вам. И пойдёмте уже к аудитории, а то на нас охранник косо смотрит.
Ребята не стали спорить, и мы направились к лестнице.
– А тебя вообще-то поздравлять уже можно? Ты уже родился? – заглянула мне в глаза Алина и едва не запнулась о ступеньку.
– Поздравлять можно, – заверил я. – Но родился я в седьмом часу вечера.
– Это всё предрассудки, – махнул рукой Андрей. – На. Это тебе от нас, – лыбясь во все тридцать два зуба, он протянул мне обёрнутый переливающейся упаковочной бумагой параллелепипед размером с обычный ноутбук. По форме и весу я сразу догадался, что внутри. Мне часто дарили книги, и я полностью поддерживаю тех, кто считает, что это и есть лучший подарок.
– Спасибо, – растроганно выговорил я, глядя на сияющую рожу Дрона. Затем взглянул на Алину. Она довольно подмигнула. Я молча кивнул, благодаря ту, кто, без сомнения, и занимался покупкой подарка (конечно же, полностью на собственные средства).
– Можешь открыть, – великодушно разрешила девушка.
Я с радостью разорвал обвёртку и остановился как вкопанный прямо посреди лестничного пролёта.
– Эй! Чего замер – статуя, что ли? – фыркнула сзади какая-то фифа, и, обойдя меня, нарочито громко стала рассказывать своей подруге, что «бесят вот такие вот деревенщины!»
– Демонография, – довольная произведённым эффектом, усмехнулась Алина. – Ты говорил, что нигде не можешь найти на бумаге. А я нашла.
Я хорошо знал эту книгу. Находясь под впечатлением от сериалов и фэнтезийных романов, прочитал её в электронке. Но уж очень хотелось иметь данный сборник на полке.
– Спасибо, – ещё раз поблагодарил я.
– Не за что! – ответила девушка и встала позади нас с Дроном (втроём мы перекрыли почти всю лестницу – хорошо, хоть народу в этот момент не было). – А теперь идёмте уже, – хлопнула она по нашим спинам. – Нам-то с тобой просто зачётки дать да тетрадки показать. А вот кое-кому ещё и сдавать сегодня.
– Эй! – обиженно пробубнил Андрей.
Он не сдал зачёт. Проторчал всю пару в надежде списать, но, очевидно, где-то спалился. Пошёл отвечать самым последним и вылетел на второй минуте ответа. Мы же с его мадам получили заветную подпись в самом начале, а остальное время просидели в библиотеке, готовясь к завтрашнему экзамену.
На переменке наше трио оккупировало один из столиков кафе. Я проставлялся кофейком с пирожными. Угощение уже на столе, а Алина до сих пор «пудрит носик».
– Слушай, Ил, – пользуясь моментом, зашептал Дрон и придвинулся ко мне вплотную.
– Слушаю, – отозвался я.
– Скажи… – неуверенно начал он. – Вчера… помнишь, мы ездили-то…
– Конечно, – удивлённо кивнул я.
Он поджал губы, затравленно огляделся, выдохнул и резко спросил:
– А хомяк был?
– Прости? – ошарашенно выпалил я. В голове, точно рой обезумевших пчёл, засуетились мысли. Почему он спрашивает? Неужели ночной гость и к нему приходил? Что это за чёртова зверюга, что б её…
– Скажи, – теряя терпение, потребовал Андрей. – Был или нет? Ну? – в его глазах читалась маниакальная одержимость.
– Был, – не желая дёргать Судьбу за яйца, ответил я. Друг облегчённо вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Слава Богу… Нет, ну я, конечно, не сомневался в собственном рассудке, но…
– Да что случилось? – теперь уже я не выдержал.
Андрей снова огляделся. На сей раз уверенно и со знанием дела:
– Да позвонил вчера, – начал он, – тёте Клаве, хозяйке дома. Стыдно стало за Гагарина. Ну и говорю, взял погладить, а этот гад меня за палец тяп – и по тапкам. Ну, дальше его орёл и сожрал.
– Пустельга, – машинально поправил я, хотя уже давно привык к художественной гиперболизации в рассказах друга.
– Не важно, – махнул он рукой. – Главное – тётя Клава подвисла, а потом и выдаёт: «не было у меня никакого хомяка». А дальше давай бочку катить, что я в первый день на новом месте уже нажрался, как свинья. Обидно было, знаешь ли… я ж ни капли в рот. Так – пару бутылок пива, когда ты уехал…
– Стоп! – мотнул я головой. – Она говорит, хомяка не было?
– Ну да. Ни хомяка, ни клетки. Я бы сразу решил, что старая ко встрече с маразмом готовиться начала, да вот только запамятовал, куда мы клетку убрали. Увидел бы её – и легче стало. Но не нашёл. Вот и… пришлось ещё немножко пива на ночь выпить. Но чисто в медицинских целях – вместо снотворного.
Весь оставшийся перерыв и следующую лекцию чёртов хомяк не выходил у меня из головы. Даже исправно записывая материал, я всё думал и думал об этой зверюге. Её разумные глаза будто впечатались в память. Однако ближе к концу пары меня отпустило. Буквально за несколько секунд до того, как наша одногруппница Лена завизжала во всю глотку:
– А-а-а!!! Мышь! Мышь!!!
Она молниеносно вскочила с ногами на скамейку. Её манёвр мгновенно повторили больше половины девушек потока и немало парней. Все визжали, кричали, тыкали пальцами…
Я с изумлением глядел на коричневый клочок шерсти, в ужасе метавшийся по аудитории. В том, что это тот же хомяк, ни капли не сомневался. Бедное животное едва с ума не сошло от людской дикости и отчаянно пыталось спрятаться. Финальным аккордом стал туфель препода, припечатавший малыша к плинтусу.
Однако в следующий миг хомяк вновь вскочил на лапы и скрылся в трещине экрана радиатора.
– Слушай, я один… – тихо, чтоб не слышала Алина, начал Дрон. Но я перебил:
– Не один.
К счастью или к сожалению, но обсудить с другом хомяка нам так и не удалось – всю перемену рядом крутилась Алина, открыто насмехаясь над «трусливыми курицами и сахарными цыплятами». На третьей же паре вновь был зачёт. И я, естественно, получил его автоматом. Поставив подпись препода, помахал друзьям зачёткой, спустился на парковку да и отправился на работу.
Ничего удивительно, что всю дорогу я думал только о мелком коричневом грызуне.
Я жаждал новой встречи. И совершенно не боялся. Странно бояться хомяка. Не знаю, почему, но я был абсолютно уверен: зверёк пришёл ко мне. Правда, хотелось бы понять – зачем? Зачем я ему? И, что важнее – зачем он мне? Ведь проходя мимо поломанного щита радиатора, я замешкался и, пропустив вперёд других, заглянул-таки внутрь. Кроме хлопьев пыли и порванной паутины, ничего не увидел.
Приехав на работу и паркуясь возле ТЦ, смог всё-таки отвлечься от навязчивых мыслей о маленьком грызуне.
Коридоры внутри торгового центра были почти пусты – сказывалась середина буднего дня. Правда, в зоне фудкорта наблюдалось оживление. Ну, ещё бы – тут же офисы поблизости, да и продавцы бутиков не святым духом питаются.
Широкоплечую фигуру Нины, сотрудницы соседнего бутика, торгующего шубами, я заметил издали. Она стояла возле наших витрин спиной к проходу, по своему обыкновению скучая в период «не сезона». По правилам ТЦ, точка должна работать круглогодично, иначе выставят. Поэтому Нининым работодателям приходилось в «пустые» месяцы платить не только аренду, но и зарплату продавцу. Правда, по понятным причинам, без бонусов.
Я двигался бесшумно, словно рысь. Подкрадывался с дурацким намерением напугать сзади соседку-продавщицу. Я понимаю, ей скучно, но это не значит, что стоит отвлекать моих работников. Да к тому же своей дворфийской спиной отпугивать и моих покупателей.
Однако подслушанный ненароком разговор спутал планы:
– Кошмар! Мышь, да ещё и в таком месте! – дрожащим голоском возмущалась Ира, моя продавщица – я её всего-то пару недель назад нанял. – А если б она ботинки погрызла? Итальянские, а? Мне что, потом тут бесплатно два месяца работать, что ли?!
– Если б хорошо работала, – грозно проговорил я, обращая на себя внимание, – за месяц бы рассчиталась.
– Ой, я, пожалуй, пойду, – Нина сделала ручкой, кивнула мне и бросилась восвояси, оставив свою недавнюю собеседницу наедине с суровым боссом.
Я улыбнулся:
– На самом деле, с арендодателем бы договорились. Здесь они нормальные. Но если вместо работы будешь лясы точить, действительно премии лишу.
– Простите, – потупилась она.
– Первый и последний раз, – отрезал я.
Девушка просияла и улыбнулась:
– А у меня для вас подарок есть! У вас ведь сегодня день рождения!
Мне протянули плитку горького шоколада. Не самого крутого, но, честно говоря, я падок на неожиданные сюрпризы.
– Спасибо, – суровый босс окончательно смягчился. – Про горький, поди, Нина рассказала?
– Да, – смущённо отозвалась девушка.
– Так и думал, – хмыкнул я. – У меня ещё один вопрос, – сердце предательски дрогнуло. – Что за историю с мышью вы обсуждали?
– Простите, – не так поняла меня Ира и вновь заволновалась. – Я немного отвлеклась. Обычно я не треплюсь на рабоче…
– Стоп-стоп-стоп, – я поднял руки, пытаясь остановить разгоняющийся словопоток. – По существу. Бегала мышь?
– Да. Я так подумала. Но сейчас кажется, будто хомяк. Хотя откуда тут взяться домашнему хомяку? Ведь они…
– Куда он делся? – резко перебил я её.
– Убежал, – опешив, выпалила Ира. – А потом прибыли местные охранники. Позвали дежурных ребят, те всё осмотрели. Следов нет.
Больше к этой теме мы не возвращались, оставшееся время говорили исключительно по работе. Мне нужно было собрать заказ на все три бутика. По двум другим понимание было, нужно провести ревизию здесь. Чёрт… и почему в голову лезет только проклятый хомяк?
Огромных усилий мне стоило переключиться и подумать о чём-нибудь нейтральном. Например, о том, что с восемнадцати лет мама передавала мне под контроль по одному бутику в год. Скорей всего, скоро стоит ждать пополнение в виде четвёртого. Вот только обуви у неё больше нет…
Вообще, считая эти три, на данный момент по всему городу у мамы тринадцать бутиков на четыре франшизы. Мне постепенно перепала обувная. И знаете, я на самом деле всем тут распоряжаюсь – от заказов до подбора персонала и переговоров по арендной ставке. Первое время было тяжко – жуть, как проседал по сравнению с мамиными показателями. Теперь же всё идёт хорошо – не зря на экономиста учусь. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить.
С горем пополам мне удалось сосредоточиться на работе и почти закончить составление заказа. Оставалось совсем чуть-чуть, но время неумолимо. Часы показывают ровно пять. Если не пошевелюсь – опоздаю на праздничный ужин. А ведь сегодня обязательно приедет дядя Гена! Никогда не знаешь, чего от него ждать.
Небольшая пробка по дороге целиком и полностью входила в мои планы. Я весьма равнодушно и даже с пониманием отношусь к опозданиям. Однако себе подобного не позволяю. Мне кажется, успешный человек должен быть точен во всём.
К тому же пробка – это прекрасный шанс расслабиться после тяжёлого дня и побыть наедине с собственными мыслями.
Оп… стоп! Если совсем уж расслабляюсь, вновь начинаю думать о хомяке. А вот этого мне сейчас не нужно. Да, я хочу его найти, но как только вспомнил об этом, начал ёрзать и оглядываться. Вдруг грызун выскочит из-под коврика! Или откроется бардачок, а там мохнатая морда примеряет мои очки.
– Бам!!!
– Виу-виу-виу-виу!!!
От ударившего раската грома завизжали припаркованные вдоль обочины машины. Что-то ужасное творится с погодой со вчерашнего вечера. Дворники на лобовом стекле машут, как сумасшедшие, а воды меньше не становится!
Я устало выдохнул и сделал музыку погромче. Как говорится, у природы нет плохой погоды. Можно найти прекрасное даже в ужасном. В этом суть. Вот, например, сейчас не светит солнце. Ну и что? Зато у мамы накрыт стол, приготовлено много вкусностей, подарки и тепло.
И дядя Гена. Пусть я уже взрослый и самостоятельный, но, как и пятнадцать лет назад, радуюсь его приездам.
Поток машин медленно потянулся вперёд, а я невольно окунулся в воспоминания.
Я мог бы назвать этого человека «отчим выходного дня». Хотя было время, когда я на самом деле верил, что он – мой родной отец. Ребёнку нужны оба родителя, и дети готовы создавать воздушные замки, лишь бы в них жила полная семья.
Однако мне недолго довелось жить с этой прекрасной сказкой. Я решил спросить у мамы. Она посмеялась и проговорила:
– Илюш, какое у тебя отчество?
– Фридрихович, – удивлённо ответил я.
– А почему тогда не Геннадьевич?
Этот каверзный вопрос загнал маленького меня в тупик. Помню, мама ласково погладила меня по волосам и улыбнулась:
– Потому что перед родами я читала Ницше и уж очень им прониклась… – задумчиво произнесла она. – А дядя Гена не твой отец, прости, Илюш.
– А кто же тогда мой?
– Ты уже спрашивал. Твой отец – космонавт, и он улетел на Марс.
Уже тогда я не особо верил в эту шаблонную отмазку.
Пусть оказалось, что дядя Гена мне не отец, моя привязанность к нему никуда не исчезла. Всякий раз, когда он приезжал, я бежал сломя голову, чтобы повиснуть у него на шее. А приезжал он… даже не знаю, часто это или нет. На одни-двое суток в месяц в разные дни. Обычно сложно было предугадать его приезд. Кроме одного дня – дня моего рождения. Он мог пропустить Новый год или день рождения мамы, но только не этот праздник. И являлся всегда с невероятно крутыми подарками. Например, из последнего, что он дарил мне: семнадцать лет – автошкола на две категории и байк; восемнадцать лет – моя «Соната»; девятнадцать лет – пополнение счёта в банке и путешествие по Азии (в Америку и Европу он отправлял меня с мамой раньше); ну, а на прошлый день рождения – моя двухкомнатная квартира с евроремонтом.
Но, хотите верьте, хотите – нет, подарки для меня – это не главное. На первом месте всегда стояли уважение и любовь к этому человеку. А ещё, став старше, я понял, что он имеет большое значение для моей мамы. У неё бывали и другие мужчины. И дядя Гена, пожалуй, о них знал, однако только он оказался наиболее постоянным из всех. Бабушка с дедушкой его на дух не переносили, хоть и рассказывали, что он ночует с мамой с самого моего рождения – уже двадцать один год.
Перебирая мысленно эти воспоминания, я свернул во двор и остановился позади знакомой машины – чёрного «Эскалейда». Огромного крокодила нашего Бегемота.
– О! Какие люди – и без охраны! Неужто это наш именинник пожаловал? Собственной персоной! Чуть не опоздал на свой же праздник! Ой, прости-прости, начальство не опаздывает! – дядя Гена открыл входную дверь и своей более чем двухметровой тушей занял всё свободное пространство прихожей. Серьёзно, таких крупных людей я больше никогда в жизни не видел. Огромный, могучий, мощный, но ни в коем случае не толстый. С бычьей шеей, большими ноздрями и лысой головой. А ещё у него кулаки размером с трёхлитровую банку. – Ну, заходи, коль пришёл, – впустив моё скромное тельце в квартиру, дядя Гена с очень подходящей ему фамилией – Бегемотов – сжал меня в крепких объятьях. – Рад тебя видеть! С праздником пока не поздравляю, рано ещё.
Одной из его «фишек» было то, что он никогда не поздравлял людей с днём рождения раньше точного времени суток их рождения. Я родился в 6:16 вечера. Стало быть, мне ждать подарка ещё пятнадцать минут.
– Привет, – улыбнулся я дяде Гене и протянул руку. – Я очень рад тебя видеть.
– Илюша! Здравствуй, дорогой мой! – в коридоре показалась мама. Как всегда, обворожительна и красива. Недавно она сделала новую стрижку и теперь походила на Мерлин Монро. Правда, выглядела в разы прекраснее, чем любовница Кеннеди в её лучшие годы. Несмотря на то, что маме уже сорок два, почти все новые продавщицы в наших бутиках принимают её за мою супругу, когда слышат фразу «семейный бизнес».
Она крепко обняла меня и оставила след от кроваво-красной помады на щеке.
– Привет, мам, – ответил я.
– С днём рождения! Ты у меня теперь совсем взрослый! Пойдём скорее за стол, мне не терпится подарить тебе подарок. Уверена, ты будешь в восторге!
Мама – такая мама. Ни капли не удивила тем, что подарила сертификат в бутики элитной одежды и обуви (получше да подороже той, что продаём мы) и целых двадцать купонов на комплексный обед в известный ресторан доставки. Она с детства следила за тем, чтобы я хорошо выглядел и вовремя кушал. Хех, частенько бывала в разъездах, оставляя меня с бабушкой и дедушкой (хотя правильнее говорить – прабабушкой и прадедушкой). Оттого, видимо, и развился этот комплекс, что в своё время не кормила сыночка до отвала.
– Спасибо, мам, – совершенно искренне поблагодарил я, принимая подарок.
Втроём мы разместились за огромным столом в зале. Из удивительного – включённая люстра. За окном было настолько темно, что в шесть часов вечера в июне без света начинали болеть глаза.
– Бух! – шандарахнул гром. Мама вздрогнула и покачала головой.
– Ну и погодка… – проговорила она.
«Взрослые» опрокинули по стопке коньяка, я же решил воздержаться. Мама разложила нам по тарелкам мясо и салаты. Ещё несколько минут до момента рождения. Дядя Гена завёл привычный разговор – спрашивал об учёбе, о работе, в очередной раз спросил о девушках.
– Не завёл ещё?
– Нет, как-то не довелось, – отвечать ему на этот вопрос нужно предельно размыто. Однажды я обмолвился о «случайных связях», так после этого на крик дяди Гены соседи даже ментов вызвали. Ругался страшно. А сводилось всё к тому, что «нечего стручком махать», коль потом не готов ответственность на себя взять и воспитывать ребёнка. Мол, мало ли что бывает, вдруг – беременность, а ты её толком не знаешь и т. д.
– А сам-то чего на маме не женился? – в пику ему крикнул я.
Дядя Гена насупился, покраснел и медленно выдохнул. Мама попыталась вмешаться, он жестом остановил её и ответил:
– Мог бы – женился. Но если вдруг потребовалось бы, взял бы на себя обязательства. Без лишних слов.
Братиком-сестрёнкой я так и не обзавёлся, поэтому и не потребовалось. Но с тех пор данную тему затрагивали, соблюдая предельную осторожность. Как он, так и я.
Дядя Гена глянул на часы.
18:13.
– Пора, – проговорил он, поставив перед собой три винных бокала. Достал из-под стола запотевшую бутылку из тёмного стекла. Без этикеток, но весьма необычной формы – пузатенькую. Такие я видел лишь в компьютерных играх да фильмах про пиратов.
– Я не буду пить. Я за рулём, – удивлённо повторил я, ведь буквально несколько минут назад уже отказывался от алкоголя.
– Будешь, – твёрдо проговорил дядя Гена, разливая багряное вино. – А машину тут оставишь. Я тебе такси вызову.
– Но я не люблю вино, – всё ещё пытался протестовать я.
– Ты просто не пил такое. Его собрали с лучших виноградников Иудейских холмов. Один из кустов, давших плоды для этой бутылки, растёт у подножья самой Голгофы. Ты ведь знаешь, что это?
Я изумлённо кивнул. С моими увлечениями ещё бы я не знал горы, на которой распяли Христа. Вот только ныне она является частью города, на ней стоит храм – достопримечательности и всё такое. Не думаю, что там найдётся место кусту винограда…
Между тем дядя Гена наполнил бокалы. Глядя на багряную жидкость, я поймал себя на мысли, что это вино куда больше похоже на кровь, нежели сама кровь.
– Пей и не спорь, – холодно проговорил дядя Гена, вцепившись в меня взглядом. Интуиция подсказала, что сегодня действительно лучше отправиться домой на такси.
Я принял протянутый бокал. Дядя Гена поднялся на ноги и попросил нас тоже встать.
– Оу! Чуть не забыл! – смутился он и, снова запустив руку под стол, извлёк оттуда обтянутую упаковочной бумагой толстую палку (ну, или что-то очень на неё похожее). Затем вновь уставился на меня так, словно судьба всего мира сейчас зависит только от моей скромной персоны. – Илья, – твёрдо заговорил он. – Вот и настал тот момент, когда ты становишься по-настоящему взрослым. Теперь ты – полноправный член нашего общества, хочешь ты того или нет. Отныне и спрос с тебя, как со взрослого. И отвечаешь за себя в первую очередь ты сам, – он говорил серьёзным голосом, печально сведя кустистые брови. Я мельком глянул на маму – держит бокал двумя руками, потупив встревоженный взор. Странная атмосфера для праздника. Но шутить на эту тему не хочется – самого пробрало до костей. – Однако помни! – с жаром добавил дядя Гена. – Что бы ни случилось, можешь рассчитывать на мою поддержку.
После этих слов мама изумлённо уставилась на него. Но произнести ничего не успела – тостующий протянул бокал вперёд, громко гаркнув:
– С совершеннолетием!
Мы чокнулись и выпили. Если называть вкус этого вина одним словом, то идеально подойдёт «божественный». Взгляд скользнул по табло электронных часов: 18–16. А в следующий миг за окном сверкнула ослепительная молния, ударившая в громоотвод нашего дома. Тут же загромыхало так, что задрожала посуда на столе.
Вино ещё не успело достигнуть моего желудка, как дядя Гена, совершенно не обращая внимания на аномальную грозу, расплылся в широкой улыбке и плюхнулся на стул.
– Давайте ещё разолью! Славное вино! – как ни в чём не бывало, заявил он и между делом добавил: – Подарочек дома в тишине и покое распакуешь. Сейчас не надо.
Постепенно атмосфера за столом изменилась, будто бы и не было странного поздравления с молниями. Я даже как-то расслабился, а после ещё двух бокалов и вовсе позабыл о тревогах. Наши посиделки превратились в самый обычный семейный вечер, перетёкший в совместный просмотр «Ивана Васильевича».
В это мне хотелось верить. Да чего уж там, так я всё и воспринимал, убеждал себя в этом, гоня прочь щемящее грудь чувство. Точно! Мне определённо показалось, что мама временами с тоской поглядывает в мою сторону, а голос дяди Гены неестественно бодр…
Как и обещал, дядя Гена лично вызвал мне такси, причём машину бизнес-класса, и оплатил её своей карточкой. Обняв на прощанье его и маму, я шагнул в лифт и спустился на первый этаж. В подъезде снова мерцала лампа – извечные проблемы с электрикой уже никого не удивляли. Как и периодические войны с пьющей молодёжью и, соответственно, мокрыми вонючими углами. Помню, ещё классе во втором спрашивал у мамы, почему бы нам не переехать в место получше. Она всегда находила миллион причин и сводила ответ к какой-нибудь милой шутке. Правда, однажды я узнал ответ, случайно услышав её разговор с прабабушкой. Эту квартире маме подарил мой кровный отец. И, видимо, даже спустя много лет она не может расстаться с его подарком.
Переступив через перевёрнутую неизвестным растяпой пластиковую подложку с крысиной отравой, я вышел на улицу.
– Ха-ха! Прикинь, мышь в Мерс залезла! – с лавочки донёсся подвыпивший гнусавый голос.
– Гонишь? – удивился его шепелявый собеседник.
– Да зуб даю! Пока ты отливал, водила эту сучку с матами гонял!
– И чё? Выгнал?
– Да выгнал, кажись! Бля… Не, ну прикинь, в Мерс! В тачку ценой как десять моих Жижек!
– Как сто, умник!
– Больно ты знаешь в ценах?! – обиделся гнусавый, но я его уже не слушал, глядя на белоснежное люкс-такси, водитель которого раздражённо курил возле водительской двери.
В голове вертелась только одна мысль. Таких совпадений не бывает! Не мышь это вовсе, а обычный хомяк. Точнее, не самый обычный, а профессиональный сталкер, выслеживающий свою жертву. И постоянно попадающий впросак.
– Меня ждёте? – улыбнулся я водителю, борясь с вновь зарождающимся волнением.
Он быстро затушил окурок и спрятал его в переносную пепельницу.
– Прошу прощения, – виновато проговорил мужчина, закидывая в рот жвачку. – Пойдёмте, – обойдя машину, он открыл мне заднюю дверь. Поблагодарив шофера, я уселся на кожаный диван. Через несколько секунд мы тронулись.
Не люблю точить лясы с таксистами на пространные темы, но сейчас другой случай. Не смог справиться с любопытством и прямо спросил про хомяка.
– Правда, – недовольно ответил он. – Не то мышь, не то хомяк! И как только залез, а? Но не переживайте, следов он не оставил. А сам убежал.
Хм… ну, всё как обычно. Ничего нового.
Дальше ехали молча. Водитель начал еле заметно улыбаться. Похоже, в глубине души радовался тому, что не придётся из своего кармана оплачивать химчистку салона, что мелкий грызун не испортил дорогую кожу, что клиент оказался вполне себе вменяемым и не стал требовать скидку. Я же думал одновременно и о поздравлении дяди Гены, и о подарке (который послушно так и не открыл), и, конечно же, о главной звезде последних полутора суток моей жизни.
Притом никаких дельных мыслей у меня не было. Просто внутри черепной коробки прокручивались уже случившиеся события. Как бы я ни пытался дать им адекватную оценку – ничего не получалось. Правда, закралась одна весомая мыслишка: я сошёл с ума.
Да, наверное, стоит завтра зайти в аптеку, купить что-нибудь от нервов. А то незаметно для самого себя становлюсь параноиком.
За всем этим сыр-бором в голове я не сразу понял, что нам сзади кто-то сигналит фарами. Честно говоря, пока водитель не заговорил, вообще на мигание светом не обращал никакого внимания.
– Чего ему надо-то? Четырёхполоски мало? – удивлённо проворчал шофер, немного прижавшись к обочине. Я посмотрел через заднее стекло. В сумерках не разглядеть, что за тачка едет сзади, но по посадке и высоте фар можно предположить, что нечто не меньше «Крузака».
Машина пошла на обгон. Когда она поравнялась с нами, я узнал во внедорожнике чёрный «Тахо», тонированный вкруг.
– Будто раньше объехать не мог, – бросив недовольный взгляд через стекло, буркнул таксист, снова сосредоточившись на дороге. Мы ехали через спальный район, так что ничего удивительного, что в это время суток бульвар был почти пуст, только изредка на тротуаре мелькали загулявшие парни и девушки.
До дома оставалось всего ничего. Откинувшись на сиденье, я прикрыл глаза. Однако на сердце скребли кошки. Что-то не так…
Подпрыгнув, точно ужаленный, я резко повернул голову вправо. Тонированный «Тахо» двигался рядом с нами, словно приклеенный.
– Чего это с ним? – таксист тоже заметил, что этот громкий торопыга вдруг передумал обгонять.
Стекло передней двери внедорожника медленно поползло вниз.
– Матерь божья… – еле слышно прошептал шофер, увидев на пассажирском сидении соседней машины…
Обаму!
Бывший американский президент улыбался белоснежными зубами, а на его коже играл глянцевый блеск. Если бы не съехавшие чуть в сторону прорези для глаз, я бы ещё долго сидел с открытым ртом, не понимая, что передо мной просто хорошая маска.
«Обама» высунул из окна правую руку, держа её ладонью вверх.
Судорожно глянув на дорогу и убедившись, что всё в порядке, таксист снова повернул голову к «экс-президенту США».
– Что это? – побелевшими губами прошелестел мужчина.
Я следил за происходящим через стекло водительской двери. На элитном такси оно, следуя правилам дорожного движения, не имело тонировки, отчего я видел всё в истинном свете.
И от этого «истинного» волосы на голове стояли дыбом. С ладони «Обамы» поднялся змеевидный сиреневый дым и медленно упёрся в стекло такси. Поколебался мгновенье, а дальше… прошёл сквозь стекло, будто через сито.
– Что? Что такое?! – изумлённо завопил водитель, пытаясь отбиваться от назойливого дыма, держа одной рукой руль.
Ничего не вышло.
– А-а-а!!! Что это!!! – закричал несчастный, когда дым начал заползать в его ноздри. Водитель дёрнулся и окоченел. Дым исчез, а Мерседес стал стремительно набирать скорость.
– Чёрт, – выпалил я, поняв, что нога остекленевшего шофера застыла на педали газа. – Чёрт!
Я лихорадочно завертел головой, пытаясь найти путь к спасению. «Тахо» остался далеко позади, водитель в отрубе, я один в одичавшей машине…
Сердце бешено колотилось, когда я перелезал на переднее сидение. Попробовал сдвинуть ногу шофера с педали…
Бесполезно! Он будто стал монолитной статуей.
Подняв глаза на лобовик, я грязно выругался – поперёк дороги, перекрыв собой обе полосы, замер белый микроавтобус. Проверил руль – руки окаменевшего водителя не дают повернуть даже на полградуса.
ЧЁРТ!!! Что же это такое! Как остановить машину?!!
Стоп! Нужно перевести коробку в нейтраль! Срочно!
Едва я потянулся к рычагу, как понял, что Мерс замедляется.
– Вр-р-р-ру-у-у!!! – загудел двигатель. Чувствую, обороты взлетели, но скорость падает. Да что же это творится? Будто машину кто-то держит…
Мерседес продолжал терять скорость и остановился за несколько метров до микроавтобуса. Нас уже ждали. Машину окружили люди в масках. Тяжело дыша, я увидел, как Меркель, Трамп, Саркози и Гитлер направили на меня дула пистолетов. Трамп махнул оружием в сторону, намекая, что мне стоит вылезти из машины.
Крепко сжимая в руках подарок дяди Гены, я открыл дверь. Ко мне быстро подошла Меркель. Я поздно понял, что её пистолет весьма странный. А уже через секунду в грудь ударил разряд тока. Я закричал и, теряя сознание, упал плашмя.
Холодно… тело болит, начинает затекать и неметь… запястья и лодыжки перетянуты грубой бечёвкой…
– Кровь полукровки да смоет грязь и позор… – слуха коснулось глубокое многоголосное пение.
Голова гудела, как никогда раньше. Несколько лет назад, когда я спутался с очередной недолговечной компанией, я пару раз знатно перепивал. Но даже в те хардкорные времена, мешая водку, пиво и портвейн, я чувствовал себя гораздо лучше.
С трудом продрал глаза. Сердце в ужасе дрогнуло! Я лежу абсолютно голый на полу в каком-то сыром капитальном боксе. Руки и ноги растянуты так, что всё моё тело напоминает букву «Х». Попробовал дёрнуться – верёвки прочные, не поддаются и на сантиметр.
– Позор родов – смешение крови… – продолжали завывать голоса. Вокруг меня, вскинув руки к потолку, но опустив головы, стояли люди в чёрных рясах и глубоких капюшонах. – Дитя порока и предательства должно быть умерщвлено ради чистоты и благоденствия древних семей…
Да что здесь такое творится? Что это ещё за сектанты?! Что они хотят со мной сделать?!
– Ничтожный выродок да примет смерть от ничтожного зверя…
– Эй! Какую смерть?! – не своим голосом закричал я. – Серьёзно, что ли? Ну, хватит! Что вы такое говорите?! Что я вам сделал, а?
Меня пробила дрожь. Я начал яростно дёргать руками и ногами, изо всех сил пытаясь вырваться. Ну нет, твари! Так просто свою жизнь я не отдам!
– Вы не посмеете! – орал я. – Всех вас по судам затаскаю, когда выберусь! Но ещё не поздно разойтись миром!
Я нёс ещё какую-то ерунду, извиваясь точно уж на сковородке. Конечно, разорвать путы не получалось. Но я не сдавался, продолжал дёргаться и кричать. Верёвка уже давно вошла в кожу, в горле першило, голос осип.
Сектанты закончили петь и опустили руки. Я услышал противный писк. Один из них размеренно зашагал к стене, его товарищи расступились. Стало понятно, кто же пищит – на старом рассыпающемся верстаке стояла большая клетка с крысами. Грызуны яростно орали и лезли наверх. Среди них выделялся чёрный крыс с куцым хвостом, прыгавший выше всех. Сектант, надев плотную варежку, достал именно его.
Держа вертящуюся крысу в одной руке, он поднял с пола ведро. От толпы отделился ещё один сектант. Я не заметил, откуда у него в руках взялась газовая горелка.
Он двинулся ко мне.
В голове мгновенно всплыла сцена пыток из «Игры Престолов». Да что уж, я и без этого культового сериала знал, как люди сочетают огонь, ведро и крысу. И от этого знания закричал ещё громче. С каждым шагом сектанта, несущего грызуна, моя спина выгибалась сильнее. Но всё это оказалось совершенно бесполезным – вырваться так и не получилось.
Когда он посадил крысу на мой голый живот и накрыл её ведром, я лишь тихо всхлипывал и подрагивал. На большее уже не осталось сил. Да и большее бесполезно. Позже, вспоминая этот эпизод своей жизни, я лишь улыбался. Как можно было так себя вести? Но в то время я был слаб, многое не знал и мыслил, как самый обычный человек.
Второй сектант зажёг горелку и протянул первому. Тот принял портативный огнемёт и направил на ведро.
В тот миг я прощался с жизнью, мысленно благодарил за всё маму, дядю Гену, Андрея с Алиной. Просил у всех прощения. Просил Господа, если тот всё-таки существует, простить мои грехи и принять в Рай. Успел прокрутить в голове кучу мыслей, прежде чем понял, что боли нет. Крыса стихла. Однако тело стало ватным, на глаза медленно опускалась пелена.
– Что происходит? – возмутился кто-то из сектантов.
– Чувствуете магические завихрения? Эта сила…
– Не может быть! Он только сегодня узнал!
– Да не узнал ещё!
– Эй! А что с крысой?
Мой палач вырубил горелку и откинул в сторону ведро.
– Вашу мать… – кто-то явно в шоке. Но точно не больше меня – практически потеряв сознание, я увидел на своём животе коричневого хомяка, размахивающего лапками, словно дирижёр. Пространство над нами начало искривляться, обретать форму, вытягиваться в овал. Оно походило на расплавленное серебро. Такое красивое, манящее, наделённое силой.
– Портал! Это ж фамильяр бастарда!
Теряя сознание, я почувствовал, как моё тело стремительно ринулось вверх, а кожи коснулся приятный холодок.