Волки… Не могу сказать, что наши виды открыто враждуют, но все же лохматые – довольно сложное в общении племя. Они гораздо сильнее, крупнее и агрессивнее нас. Предпочитают держаться вместе, тогда как мы по натуре одиночки. Живут чаще стаями: либо с себе подобными, либо с людьми, которых тоже иногда признают за членов стаи. Бесконечно с кем-то воюют. Куда-то стремятся, спешат, суетятся. Испокон веков испытывают тягу к всевозможным железкам, весьма неплохо умеют с ними управляться. Соответственно, слывут прекрасными воинами, и если кому-то служат, то служат на совесть. В том числе и поэтому в людских землях волков ценят выше нас.
Конечно, нельзя утверждать, что они – полная наша противоположность, но мы действительно очень разные. И лично я не люблю волков. А уж в храме исконно нашей богини делать им совершенно нечего.
Прошлепав босыми ногами по каменному полу, я выбралась из комнаты и следом за Ниалом потопала в сторону главного зала.
В королевстве Арания, а точнее, в ее столице, куда меня занесло три с небольшим месяца назад, храм богини Кхеметт был один-единственный. Да и вообще в мире, который мы называли Оллор, их было построено очень немного. Не такая уж значимая наша Кхеметт, чтобы в каждом населенном пункте ей отстраивали по святилищу, как, скажем, верховной богине Иллари или ее божественному супругу Роттару. Если уж совсем точно, то Кхеметт относили к категории младших богов. Зато она была единственной в своем роде. Богиня-кошка. И именно поэтому волкам было делать нечего возле ее алтаря.
Главный зал встретил нас тишиной и прохладой. Он был не очень велик – всего-то с купальню зажиточного купца. Довольно скромно отделан. Погружен в вечный полумрак. И лишь две полыхающие огнем чаши у входа освещали стоящую в центре статую величественной и прекрасной Кхеметт.
Впрочем, прекрасной ее называли исключительно жрецы и те, кто ей поклонялся, а остальные обращались просто по имени. Это, к слову, не возбранялось – наши боги не требовали особых почестей и спокойно относились к вопросу чужих предпочтений. Хочешь – поклоняйся одному богу. Хочешь – сразу десяти. А хочешь – ни в кого не верь и барахтайся по жизни самостоятельно, надеясь исключительно на свои силы.
Так вот, Кхеметт…
Остановившись при входе, я окинула статую быстрым взглядом и мысленно вздохнула.
Сколько раз тут бывала, но внешний вид богини и сейчас вызывал у меня противоречивые чувства. Ростом почти до потолка и изваянная из черного камня, Кхеметт выглядела как женщина, к плечам которой кто-то из озорства приделал кошачью голову. Стройное женское тело – и вдруг звериная морда с торчащими на макушке треугольными ушками. Изящная фигура, а сверху – пуговка звериного носа и длинные кошачьи усы. Понятно, что люди пытались изобразить Кхеметт сразу в двух ипостасях, но все же было в этом что-то неестественное. Порой даже пугающее. Как по мне, лучше бы ей нарисовали два лица, по одному на каждую ипостась, но народу, как ни странно, нравилось. К тому же тщательно отполированный камень придавал статуе загадочный блеск. В золотых глазах играли блики от зажженных неподалеку чаш. Обведенные такими же золотыми линиями губы были плотно сомкнуты и казались поджатыми… но это сейчас, в темноте. А поутру, когда на них попадали первые солнечные лучи, игра света и тени создавала весьма правдоподобную иллюзию усмешки.
М-да. Но такова уж наша кошачья натура: коварная, двойственная и многим непонятная. И такова же кошачья богиня – милосердная и одновременно жестокая, своенравная и непостоянная, как море.
У подножия статуи, как и сказал Ниал, стояли гости. Трое оборотней в дорожной одежде, при виде которых мне захотелось скривиться. Двое волков постарше и, судя по густым пепельно-серым гривам, из породы лесных. Третий, помельче и помоложе, с явственной рыжиной в коротких вьющихся волосах – это однозначно степной. Лидер боевой тройки – проще говоря, вожак в этой маленькой стае – стоял на полшага ближе к изваянию и в этот самый момент очень внимательно его изучал. Но стоило нам с Ниалом появиться на пороге, как он тут же повернул голову и втянул ноздрями сухой воздух.
«Ого. Ка-а-акой самец», – мельком отметила про себя я, в свою очередь рассматривая насторожившегося волка.
Лет сорока, в самом расцвете сил, рослый и широкоплечий, он и впрямь производил впечатление. Его длинные волосы серебрились в полумраке ранней сединой и были стянуты на затылке в хвост, открывая могучую шею. Кожа в уголках глаз собралась в едва заметные морщинки, когда оборотень оценивающе прищурился. Тонкие губы при виде меня неприязненно поджались. Однако бесстрастное выражение на неподвижном, словно вырубленном из камня лице ничуть не поменялось, когда я бесшумно шагнула в его сторону, а полы моего халата с готовностью разошлись, ненароком продемонстрировав всем присутствующим полоску обнаженной кожи.
Ну да, полоска оказалась довольно большой. Считай, от шеи до самого паха, едва прикрытого двумя ленточками шелкового пояска. Да еще и бедро оголилось. Сперва одно, затем другое, показывая замершим волкам все то, что не так давно имел счастье лицезреть насмешливо хмыкнувший за моей спиной кошак. Неудивительно, что молоденький степной отчетливо побагровел, а лесной, который второй, коротко стриженный, с ухоженной бородкой, неодобрительно фыркнул.
Но мне было наплевать. Стесняться себя и других я разучилась так давно, что этого уже даже не помню. А стыдиться тут и вовсе было нечего. Красивое тело – повод для гордости, а не для смущения. Так что пускай смотрят. Хотя для таких поборников морали, как лохматые, мое появление было не столько вызовом, сколько оскорблением.
Когда мы подошли, на хищной физиономии вожака не дрогнул ни один мускул, и ничто в его облике не показало, насколько неприятна ему моя выходка. Возвышаясь над нами почти на голову, он казался огромной скалой, готовой вот-вот обрушиться на мою растрепанную макушку. А глаза у него оказались светло-серыми. Внимательными. И с какими-то подозрительными огнями в глубине.
– Что привело вас в обитель богини? – мягко поинтересовался Ниал, остановившись по правую руку от меня.
Вожак молча протянул запечатанный сургучом свиток.
Жрец без особых угрызений совести сломал печать, развернул свиток и, пробежавшись по нему глазами, хмыкнул:
– Неожиданно… чтобы владыка Эйлинон вдруг решил попросить о помощи?
Я навострила уши.
Это что же, посланники от друидов пожаловали? Сами «зеленые» из северных лесов вылезать не любили, а вот наемников с поручением отправить очень даже могли. Это, в свою очередь, означало, что какая бы проблема у них ни возникла, она была довольно серьезна, раз владыка рискнул написать. Но являлась не настолько грандиозной, чтобы кто-то из его драгоценных подданных утруждал ножки, добираясь через полстраны до столицы Арании – Арги.
– И что же вы от нас хотите? – перечитав послание дважды, поднял глаза от свитка Ниал.
Сероглазый вожак едва заметно скривился:
– Хотим не мы, а тот, кому мы служим.
– И правда, – снова усмехнулся Ниал. – Чего это я глупость сморозил… значит, вам нужен кто-то из баскхов[2]?
– Нам нужен тот, кто носит имя Бас, – ровно отозвался волк. – Ради этого разумного мы проехали через полстраны. И по-моему, владыка изложил свое пожелание достаточно четко, чтобы у вас не возникло дополнительных вопросов.
Надо же, какой колючий. Прямо и пошутить нельзя. Интересно, зачем я понадобилась Эйлинону?
– Читай, – словно услышав мои мысли, бросил жрец и под напряженными взглядами волков протянул злополучный свиток мне. Нимало не смутившись, я лихо его развернула и, пробежав глазами, фыркнула:
– Фу… как официально и скучно. Мог бы и расщедриться на парочку комплиментов. Да еще эти гнусные намеки на наше давнее сотрудничество… По-моему, они граничат с наглостью, Ниал. Имей в виду, я не собираюсь никуда ехать! Я всего три месяца как осела в столице и в ближайший год не планирую отсюда сниматься.
Волки одновременно дернулись, начав догадываться, кого именно должны сопровождать в северные леса, а жрец со вздохом повернулся:
– Прекрасно тебя понимаю, драгоценная. Поверь, я очень ценю твое внимание и даже рискнул бы предложить замену, но игнорировать просьбу владыки Эйлинона будет не слишком-то вежливо. А из представителей твоего вида в столице больше никого нет.
Это правда. Города мы не любим, а большие города особенно. Разве что в холода порой тянемся к горячему очагу, чтобы всласть поспать в тепле и покое. А потом, когда сойдет снег, снова уйти в леса. Но до первых заморозков еще далеко – чай, середина лета, поэтому раньше чем через три-четыре месяца баскхи в столице не объявятся, так что владыке Эйлинону не повезло.
– Я друидам ничего не должна, – буркнула я, возвращая жрецу свиток.
– Бас…
– И тебе не должна тоже, – на всякий случай напомнила я, когда кот снова вздохнул и попытался заглянуть в мои бесстыжие глаза. То, что мы делили постель, не означало, что я прям сорвусь с места и со всех ног побегу к друидам на помощь. Фигушки. Я не для этого сюда приехала, и Ниал прекрасно об этом знал.
– Неужели тебе не хочется заглянуть в гости к владыке? – попытался зайти с другой стороны жрец.
Я снова фыркнула и отвернулась.
– Развлекаться с «зелеными» – так себе удовольствие. Они занудные до безобразия. И шуток не понимают. Так что нет, Ниал, не хочу.
– А как насчет того, чтобы навестить старых друзей, пообщаться с местными магами, заодно обновить свои амулеты…
– Мне пока не к спеху.
– Эйлинон наверняка хорошо заплатит за помощь, – вкрадчиво предположил настоятель. – Знаешь, сколько у него диковинок хранится в сокровищнице?
– Знаю. Но он толком не объяснил, что у них произошло и какого рода помощь от меня требуется. Если бы в северных лесах вдруг запахло жареным, он прислал бы сюда кого-нибудь пособлазнительнее, чтобы уж наверняка вызвать мой интерес, – проворчала я, решительно направляясь обратно в спальню. – К сожалению, заинтересовать меня ему не удалось, так что я иду спать. А ты делай с гостями что хочешь.
– Милая, ну зачем ты так? – укоризненно протянул кот, не спеша, впрочем, следом.
Но я не обратила внимания и, демонстративно зевнув, собралась уйти, прикидывая, как именно накажу бессовестного кота, который посмел разбудить меня из-за такого пустяка. Еще ладно, если бы на пороге храма собственной персоной объявился друид – ему я бы, наверное, не отказала. Но волки… пфф. Эйлинон совсем с ума сошел, если решил отправить сюда лохматых в качестве парламентеров и понадеялся, что его имя поможет нам преодолеть давнюю неприязнь.
Неожиданно по храму словно ветерок пронесся, а затем весь зал без предупреждения осветился яркими золотыми огнями.
Я неверяще обернулась.
Бездна! Это что, шутка?!
Но нет. Похоже, не шутка. Как бы дико это ни выглядело, однако статуя Кхеметт, обычно безмолвная и мрачная, сейчас сияла, словно осененная солнечными лучами! А все потому, что полоумный вожак смиренно опустился перед ней на одно колено и стряхнул на пол щедрую россыпь багровых капель из рассеченного ножом предплечья.
Конечно, у каждого бога свои предпочтения в плане подношений. Кому-то в качестве жертвы достаточно квелой морковки, кто-то предпочитает золото, а некоторым, чтобы откликнуться, надо всего лишь услышать искреннюю молитву. Но даже у оборотней кровь в храмовых ритуалах – крайне редкий ингредиент. И если она проливалась, то это происходило лишь в исключительных случаях.
Самое странное, что волки, кроме солнцеликого Роттара, богов традиционно не признавали. Но и ему в полной мере не поклонялись, молитв и обрядов не совершали, веками жили сами по себе, служили тем, кто мог хорошо заплатить, и были верны исключительно собственным принципам.
И вот теперь один из них решил призвать на свою голову Кхеметт?!
Придурок! Он вообще знает о последствиях?!
Тем временем сероглазый вожак залил подножие озарившейся светом статуи собственной кровью, поднял на богиню-кошку спокойный взгляд и так же спокойно произнес:
– Предлагаю сделку, двуликая. Служба в обмен на услугу.
– Ниал… останови его! – дрогнувшим голосом прошептала я. Но жрец, кажется, не услышал. А всего через миг кровь на полу начала стремительно испаряться. Еще через пару ударов сердца, когда у меня в душе все перевернулось, каменные плиты вновь стали безупречно чисты. Ниал, как верховный жрец нашего маленького храма, засвидетельствовал случившееся таинство. И это, в свою очередь, означало, что обряд завершен, а подношение оборотня действительно принято. Более того, теперь волк имел право требовать от Кхеметт ответную услугу.
– Что ты хочешь? – снова повторил вопрос жрец, когда статуя погасла и зал снова погрузился в полумрак.
Оборотень поднялся с колен.
– Я уже сказал: нам нужна Бас. И ей придется поехать вместе с нами к друидам.
– Ниал, я тебя убью! – прорычала я, едва жрец показался на пороге спальни. – Ты что творишь, а?! Как ты мог позволить этому дураку начать ритуал?!
Ниал примиряюще поднял руки, а когда у меня из-под верхней губы непроизвольно вылезли клыки, на всякий случай отступил на шаг. И правильно: перечить мне сейчас было опасно для жизни.
– Бас, не надо… Служение – дело добровольное, – напомнил кот, мудро остановившись на пороге. – Даже в том случае, если поклясться в верности богине изъявил желание самый обычный волк. Тебе ведь известны правила. Отказать ему я не вправе.
– Да?! А меня подставлять ты вправе?!
Когда мое тело изогнулось в преддверии трансформации, на коже проступила короткая черная шерсть, а из кончиков пальцев снова выстрелили острые когти, Ниал тревожно замер.
– Статуя дала четкий знак, – осторожно сказал он, стараясь не шевелиться. – Я подумал… вернее, мне показалось, что все было правильно. В любом случае волк не требовал, чтобы ты отправилась с ним немедленно. Я попробую потянуть время. Скажу, что они не так поняли и здесь нет того, кто им нужен. В конце концов, ты можешь просто отказаться…
– Проклятье! Уже не могу! – выдохнула я, с трудом удерживая беснующегося внутри зверя. За годы нашего, так сказать, совместного проживания мы более или менее научились сосуществовать вместе. Ведь он – это я. Точнее, более агрессивная и импульсивная версия меня. Но бороться с собой, как известно, сложнее всего, поэтому иногда у нас случались разногласия.
Бездна! Да что ж это такое? Уймись! Цыц, кому сказала!
– Бас? – обеспокоенно дернулся жрец, когда из моего горла вырвалось хриплое рычание, но зверь все же притих. После чего я обессиленно упала на подушки и раскинула в стороны уже вполне человеческие руки.
– Да, это был знак, Ниал. Ты прав. Но, бездна, это был знак не для тебя! И не от Кхеметт! Неужели ты не почувствовал разницы?!
– Что-то не так? – внезапно обеспокоился кот и подошел ближе. – Разве я ошибся?
Я устало закрыла глаза:
– Да. И нет. Прости. Это, наверное, не твоя вина. Нас обоих переиграли.
Ниал приблизился вплотную и присел на краешек разворошенной постели. Его горячая ладонь накрыла мои сжавшиеся в кулак пальцы, тихонько их погладила, помогая расслабиться. Под его чуткими руками зверь окончательно перестал рваться наружу – этого кота он успел хорошо запомнить. Как его человеческую, так и звериную ипостась. Весьма привлекательную, между прочим, ипостась – горные кошки всегда славились редким сочетанием силы, грации и красоты. Поэтому мой зверь если не признал его, то все же позволил быть рядом. И это было такой удачей, что я не хотела раньше времени ничего менять.
Но теперь, когда сделка заключена, у меня не осталось выбора.
Этой ночью суровая богиня Кхеметт – на этой мысли из моего горла вырвался едкий смешок, – так вот, Кхеметт приняла под свою руку незнакомого оборотня и при свидетелях обязалась оказать ту помощь, о которой он попросил. Проблема заключалась в том, что просил он не для себя, а от лица владыки, чтоб ему пусто было, Эйлинона. Проще говоря, гордый волк был настолько обязан друидам, что по доброй воле пошел в пожизненное услужение к богине-кошке, считая, что это перекроет тот долг, который он успел взять в лесном дворце.
Интересно, чем он был так обязан «зеленым»? И понимал ли, на что подписался? Если нет, то Эйлинону при встрече придется кое-что мне объяснить.
– Бас? – тихо спросил жрец, нависнув надо мной и пытливо заглянув в лицо. – О чем ты говоришь?
Я вздохнула и открыла глаза:
– Нас обманули, Ниал: сегодня ночью от лица Кхеметт сделку заключила другая богиня.
Кот вздрогнул. Но не возразил, не начал спорить – мы, баскхи, будучи прямыми потомками Кхеметт, всегда чувствовали ее настроение и понимали ее знаки лучше кого бы то ни было. Иногда даже лучше, чем жрецы. И я совершенно точно знала, что сегодня Кхеметт не была настроена принимать под свою руку волка без роду и племени, который вздумал шантажировать ее с помощью обряда. Она ни за что не позволила бы сделать то, что сделал он. Не приняла бы от лохматого столь серьезную жертву. Первая ступень посвящения… Не таким должно было быть его служение богине. Видит бездна, совсем не таким. Тем не менее кто-то вмешался в ход ритуала и насильно привязал жизнь волка к Кхеметт, не считаясь с ее мнением.
– Кто это был? – так же тихо спросил жрец, прикусив губу.
– Иллари, кто ж еще? – невесело хмыкнула я. – Только у верховной богини хватило бы наглости вмешаться. И только ей было под силу провернуть такой обман, да еще в присутствии волков. У нас с ней, если помнишь, сложные отношения. А ее слово всегда весило больше, чем слово Кхеметт, поэтому придется подчиниться. Но кто бы знал, как же мне не хочется этого делать!
Жрец бережно поцеловал меня в губы:
– Прости, я не увидел. Не понял.
– Прощаю, – печально улыбнулась я, протягивая к нему руки. – Но ты знаешь, что это означает.
– Я больше тебя не увижу…
– Да, Ниал. Это наша последняя ночь.
– Тогда пусть она будет лучшей, – прошептал кот, склоняясь надо мной и прижимаясь разгоряченным телом. Его пальцы уже ловко развязали шелковый поясок, а затем так же ловко откинули в стороны полы невесомого халата. – Хочу, чтобы тебе было хорошо со мной, Бас. Хочу, чтобы ты меня запомнила.
Я не стала обещать того, чего, скорее всего, не смогу исполнить. Но с готовностью подалась вперед и, обвив руками крепкую шею кота, прильнула к горячему телу. С наслаждением, с радостью, но, как он и сказал, в последний раз. Не потому, что Ниал меня сегодня подвел. Просто такая у нас, кошек, порода – мы чаще следуем инстинктам, чем голосу разума, не терпим неволи и делаем лишь то, чего по-настоящему хотим. За редким исключением. А еще мы ценим независимость и не имеем привычки возвращаться к тем, к кому не испытываем по-настоящему глубокой привязанности.