– Ого, как их много! – я многозначительно присвистнул, глядя на огромное число шатров, раскиданных метрах в пятистах от городской стены.
Сегодня, впервые после начала осады, нам с Вортом разрешили покинуть замок. Правда, если мне просто сказали, что я могу быть свободен до вечера, то наследника барона нагрузили каким-то поручением и отправили в город с охраной.
Поэтому на городскую стену я взобрался в одиночестве. Нет, естественно, первым делом я рванул домой, узнать, все ли в порядке с родными – осада, все-таки, кто его знает, как там все обстоит?! Те крохи сведений, что мне удалось получить, будучи в замке, совсем не затрагивали именно те вопросы, ответы на которые мне хотелось бы узнать в первую очередь.
Только однажды господин барон, видимо под влиянием жены, потому что со стороны было видно, как неохотно он это делал, сухо и коротко бросил во время ужина, что «с моей семьей все в порядке!» На мою просьбу рассказать поподробнее, он громко фыркнул и перевел разговор на другую тему, как будто и не слышал моей просьбы.
Потом Ворт объяснил мне причины такого поведения отца. Дело было не в нежелании мне рассказывать что-либо о моей семье, а элементарная замотанность, уж очень много всего враз свалилось на его плечи, вот он и считал, что пока все нормально, то и говорить не о чем!
Жизнь в замке практически не изменилась, только нагрузка на нас возросла. Я считал, что мы и так занимаемся на пределе, что дальше некуда, а вот, поди ж ты! Оказалось, есть! Да еще, как есть!
Через два дня, после начала этого издевательства над нашими с Вортом организмами, по-другому я это назвать не могу, мне в голову пришла мысль, что наши учителя пытаются завершить наше обучение в рекордно короткие сроки!
Следующим возник вопрос: – «А зачем им это нужно?» Правда, поразмышлять над ним мне не дали, резко взвинтив темп тренировки! Я, было, решил обдумать этот вопрос вечером, но у меня хватило сил только раздеться – я даже в кровать лечь не смог! Как сказал на следующее утро инструктор Спеш, поднимая меня утром:
– Малец, спать лучше в кровати, а не на полу около нее, понял?
И хотя его голос звучал весьма насмешливо, в его глазах я уловил сочувствие. А так как я, вопреки его утверждениям, проснулся в кровати, да еще и накрытый одеялом, значит, это он меня туда переложил с пола. Поэтому я, на его слова, благодарно кивнул.
– Я учту на будущее, инструктор!
И хотя барон отменил нам с Вортом ежевечерний доклад, мы с его наследником вечерами на людей походили мало, скорее, на какие-то подгнившие овощи, тем более, что и запашок, после увеличивших свою интенсивность тренировок, был еще тот! Хорошо, что наши наставники, по-видимому, этот факт учли, и по окончании тренировок нас в наших комнатах ждала бочка, наполненная чуть горячеватой водой, позволяя быстро смыть с себя пот и грязь.
Эти минуты ни с чем не сравнимого блаженства, проведенные в бочке, когда глаза прирыты, все мышцы расслаблены, а слуга смывает с тебя пот и грязь, накопленные за очередной тяжелый учебный день… я их ждал, если честно, с самого утра!
Вернуться к мысли о возросшей интенсивности нашего с Вортом обучения я смог только к концу второй недели, когда вечером мог уже не только лечь спать в кровати, но и не «потерять сознание до утра», а позволить себе поразмышлять над различными вопросами, кажущимися мне важными, перед тем, как заснуть.
Вот тогда я и вернулся к этой теме, о которой не забывал на протяжении всего этого времени, а просто отложил немного. Размышлял не очень долго – вскорости меня сморил сон, все-таки уставал я сильно, хоть и не так, как в первые дни, да и, к тому же, при отсутствии каких-либо данных делать выводы, хоть с какой-то долей достоверности, очень не просто.
В общем, я для себя решил, что барон Смел чего-то боится, ну, или, по крайней мере, опасается, поэтому и торопится обучить своего наследника максимально многому. Других соображений у меня не было.
Интересно, чего так опасается барон? Того, что город может пасть? Хм, но тогда непонятно, почему он считает, что Ворт при этом уцелеет? Насколько я знаю, победители ни за что не оставят наследника в живых – им не нужен такой враг – молодой, непримиримый, да еще и с неизвестными перспективами!
Так что, если город падет, то всю семью барона ждет смерть, так что, скорее всего, Юрис Смел, наш барон, опасается чего-то другого, но вот чего? Обдумывая этот вопрос, я и уснул, а когда утром инструктор Спеш поднял меня, решил отложить этот вопрос до тех пор, пока не появятся какие-нибудь новые сведения.
Да, через неделю после начала осады был первый штурм городских стен. Мы с Вортом узнали об этом только вечером, когда все уже было закончено. Как сказал за ужином господин барон, его дружинники, наемники и городское ополчение отбили его без какого-либо напряжения, довольно легко.
Увидев мои удивленно приподнятые брови, барон усмехнулся.
– Что тебя так удивляет, Раст?
– Господин барон, – я вежливо поклонился, но тот нетерпеливо махнул рукой, и я продолжил: – Почему, как вы говорите, штурм был легко отбит? По идее, они должны были навалиться на нас изо всех сил!
– Ты, Раст, с одной стороны, прав, – при этом барон как-то огорченно и укоризненно качнул головой, – а вот, с другой стороны, ты совсем не прав!
– Это как так? – от удивления у меня даже приоткрылся рот.
– Раст, – барон с любопытством посмотрел на меня, – я же разрешил тебе пользоваться замковой библиотекой…
Барон не договорил, но я его понял и виновато опустил голову.
– Пока не хватало сил и времени, господин барон, – честно признался я. – Сейчас стало чуть полегче, – я поднял голову и увидел энергичный кивок барона.
– Хорошо! – он чуть усмехнулся. – Если ты действительно хочешь разобраться, почему этот штурм был не такой упорный, как тебе предполагалось, то советую там взять и почитать книгу Вин-ад-Дифа из султаната Кариф «Несколько размышлений о тактике осад и штурмов замков и иных укреплений». Почерпнешь для себя много интересного! – тут барон неожиданно мне подмигнул. – Во всяком случае, бароны Дрекст и Бирез совершенно точно эту книжку читали, так как действуют согласно правилам, изложенным в ней.
И барон растянул губы в улыбке, но вот веселья эта улыбка не предполагала.
Этим же вечером я не поленился и нашел в библиотеке эту, весьма пухлую и тяжелую книженцию.
Притащив ее в свою комнату, тут же уселся за стол и, в предвкушении, можно сказать, дрожащими от нетерпения руками, открыл первую книгу по военной тактике, в душе ощущая, что делаю свой первый, значительный шаг к маршальскому жезлу, о котором так мечтал все свое детство.
Почитать, правда, не получилось, пока я продрался через все эти витиеватые фразы вступления, ощутил, что мои глаза уже слипаются, и придавать им нормальный вид и размер получалось с большим трудом, к тому же, смысл прочитанного стал от меня ускользать, и я уже вообще перестал понимать, что хотел сказать автор, а потому, просто отодвинул книгу на середину стола, быстро разделся, лег в кровать и уснул, пообещав себе продолжить чтение завтра.
На следующий день почитать не удалось, так как нагрузки нам увеличили еще больше, видимо, барон мои слова о том, что стало полегче, мимо ушей не пропустил, и хотя нагрузки увеличились, но были не чрезмерными, а потому мы с Вортом уставали, конечно, больше, но все равно, не так, как по первости.
Ворт, естественно, мне высказал свое «фе» по поводу «моего длинного языка, который опережает ум!» Больше всего мне понравилась его фраза:
– Раст, запомни, твой язык – это ступеньки, по которым в твой дом приходит беда!
– Ух, ты! – восхитился я велеречивостью приятеля. – Откуда взял?
– Да-а, – как-то засмущался он, – от отца как-то раз услышал, ну, и запомнил. А что, звучит прикольно! – и он посмотрел на меня.
– Угу! – подтвердил я, показав ему оттопыренный большой палец. – Я тоже попробую запомнить… но, если забуду, то у тебя спрошу, ладно?
– Ага! – польщенный Ворт согласно кивнул.
На этом его осуждение моих неосторожных слов закончилось, а я поставил себе заметочку, что любое слово, сказанное мной, может обернуться большим ай-яй-яй, причем, для меня же! А потому, все, что я говорю должно быть обдуманно самым тщательным образом.
Для этого, перво-наперво, нужно покончить с привычкой быстро отвечать на поставленный вопрос, даже если я знаю ответ! Есть смысл подумать, а вдруг ответов больше, чем один? Никто ведь не требует моментально что-то отвечать, это только моя инициатива! Ну, а дальше… дальше посмотрим, может, еще чего изменить придется.
В конце третьей недели осады я обратил внимание, что учебных предметов у нас стало меньше, хотя арифметика, вроде как, не уменьшилась, в отличие от других, время которых теперь заняла физическая подготовка и упражнения, развивающие различные боевые навыки.
Кстати, Эрнандо вообще прекратил тренировать нас с тяжелой шпагой, кратко ответив на мой вопрос: «Почему?»
– Сейчас не пригодится, поэтому не ко времени. Займемся позже.
И продолжал гонять нас с Вортом на улучшение работы с мечом.
Должен признаться, довольно успешно – Ворт сильно улучшил свое мастерство и уже бывали дни, когда он умудрялся выиграть у учителя пять поединков из десяти. Правда, пока больше пяти выиграть у него никак не получалось.
Я тоже явно вырос в своем мастерстве владением мечом и теперь пять на пять побед из десяти поединков – это был мой худший результат, когда я, задрав нос от гордости от своей крутости, решил попробовать придумать какие-нибудь новые, неожиданные для учителя связки. За что тут же и был наказан, проиграв четыре схватки из пяти подряд! Учитель удивленно задирал брови, округлял в изумлении глаза, сокрушенно качал головой, но безжалостно «колол и рубил» мою, к тому времени уже совсем беззащитную тушку. И только когда я, плюнув, бросил страдать всякой фигней, с большим трудом мне удалось свести общий счет поединков к ничьей!
Но ведь, удалось! М-да! После этого боя учитель задал мне конкретный вопрос «А, что, собственно, это было такое, в моем исполнении?» И когда я ему ответил, что просто хотел попробовать придумать какие-нибудь новые приемчики, просто расхохотался и сказал:
– Никто не занимается творчеством во время боя! В это время у всех задача – выжить. Выжить, а не выпендриваться, показывая свою крутость. Уяснил?!
Я кивнул. Ну, что же, это тоже урок, и я его обязательно запомню, тем более, что он абсолютно прав – бой не место для опробования чего-либо!
Во-от…
Ну, чего еще случилось за этот месяц, что длится осада? Штурмов, почему-то больше не было…
Ха! Кстати, я все-таки прочитал книгу, которую рекомендовал мне барон. «Проглотил» ее за три вечера, не считая первый. Кстати, первую главу вполне мог и не читать – там автор распинается в любви к своему султану и еще, наверное, полутору десятку каких-то совсем незнакомых мне мужчин с абсолютно непроизносимыми нормальными людьми именами.
Так вот, книжка, безусловно, очень интересная. Даже, я бы сказал, занимательная, хотя я там кое-что не понял и кое с чем категорически не согласен. Я внимательнейшим образом разобрал все, приведенные в ней примеры…
Ну-у… Я считаю, что примерно в половине случаев решение автор предложил не самое правильное, есть решение интереснее и менее затратное по людям, по сравнению с тем, что написал автор. А по непоняткам я улучу момент и поспрашиваю барона, вдруг ответит?
Да! Так вот, согласно этой книги, первый штурм проводится с разведывательными целями, для нахождения самого слабого участка обороны, чтобы потом подготовиться и ударить всеми силами именно в этот участок.
Это, конечно, логично, правда, утверждение не бесспорное и основывается на статичности обороны, но ведь защищающиеся тоже определят самый слабый участок и тоже могут приготовиться, укрепив его, и тогда осаждающие войска могут попасть в очень неприятную ситуацию, особенно, если все их сосредоточить на одном участке!
Но, даже если отвлечься от этого, бароны готовятся к очередному штурму уже три недели! Что они там делают все это время?! Заснули они, что ли? Не знаю, как готовится к новому штурму город, и готовится ли вообще, но в замке все по-прежнему.
Да, никого из своей бывшей ватажки я не видел, что и немудрено – вряд ли кого-нибудь из них пустили бы в замок. Зерта тоже ни разу не видел с того самого момента, когда наш с ним разговор прервала осада города баронами.
Отца видел несколько раз издали, он меня тоже, но вот поговорить ни разу не удалось. Он только махал мне приветственно рукой, но с озабоченным видом куда-то шел, или с кем-то разговаривал, короче, не сложилось нам пообщаться. Утешало только одно – если бы что-то случилось, то мне бы уже сказали, а раз молчат, то все живы-здоровы.
Именно с таким настроением, практически месяц спустя начала осады, я, наконец, смог покинуть замок. Пусть всего до вечера, но и это было здорово!
Для начала, я собрался домой – уж кто-кто, а матушка, наверняка, в курсе всего происходящего.
Ну, так и оказалось.
Как только я появился на пороге нашего дома, как был сразу же схвачен, затискан и зацелован счастливой родительницей и удостоен радостной улыбки и веселого «привет!» от Бирки, которая тоже, к моему удивлению, была дома.
– А что ты хочешь? – вскинулась на мой вопрос матушка. – Уроков нет, школу закрыли.
– Э-э-э, а куда учителя-то делись? – не понял я.
– Так, в ополчение подались, – пожав плечами, удивилась моему незнанию Бирка.
– Ра-а-астик! – с визгом на меня налетел маленький ураган с красивым именем Сора. Я в последний момент успел подхватить ее подмышки и, используя скорость ее разбега, закружить по гостиной, выжимая из нее еще больше восторженного визга. – А ты где был? – она смотрела на меня любопытными глазенками и радостно улыбалась.
– В гостях я был, малявка, – не зная, что сказать, немного замялся я. – В гостях.
– А теперь все, наконец-то, вернулся? – не успокаивалась младшая сестренка.
– Только до вечера, – честно признался я.
– Кушать хочешь? – прервала матушка наш диалог. Я согласно кивнул. Ну, еще бы, покушать мамину стряпню! – Пошли!
Она махнула рукой и пошла на кухню. Я проследовал за ней, а девчонки потянулись за мной.
– Для обеда, правда, рановато, но у меня уже все готово, – призналась мама. – Борща хочешь?
Я почувствовал, как у меня во рту начала скапливаться слюна и энергично затряс головой.
– Конечно, хочу, мам! Ты, что?! – мне все-таки удалось это сказать и не забрызгать слюной всю кухню.
Мама понятливо улыбнулась и, налив полную миску борща, отрезала хлеб и положила ложку.
Я метнулся за стол, но был остановлен строгим окриком родительницы:
– Ты куда?! А руки с улицы мыть?!
Я скрежетнул зубами, нарочито шумно сглотнул слюну и нехотя побрел мыть руки.
Пока я, часто работая ложкой, уменьшал содержимое миски и мама, и девочки, молча смотрели как я ем.
– Уф-ф! – я довольный отодвинул миску. – Вкусно! Спасибо, мам!
– Ну, я не одна его готовила, – лукаво заулыбалась матушка, – мне Бира и Сора активно помогали! – и она требовательно посмотрела на меня.
Я согласно кивнул ей и посмотрел на сестер.
– Спасибо, сестренки! – тепло поблагодарил я их, улыбнувшись обеим.
– Ну, рассказывай, – присела к столу мама. – Как ты там, в замке живешь?
– Да, нормально, – я пожал плечами.
А действительно, что я еще могу сказать? Рассказать, что целыми днями учимся, перерыв только когда спим? Да, зачем? Еще разволнуется, что ее ребенку достается…
– Ну, то, что нормально, это мы с девчонками видим! – добродушно рассмеялась матушка. – Вон, подрос, окреп, возмужал! – и она, протянув руку, взлохматила волосы на моей голове.
– Ну, мам! – я возмущенно дернул головой.
– Не мамкай! – нахмурилась родительница, и, пользуясь тем, что я посчитал себя в полной безопасности, резко протянув руку, опять взъерошила мне волосы, а потом задорно подмигнула. – Рассказывай, давай!
Я успел только возмущенно фыркнуть, как она резко построжела лицом, и в голосе прорезались командирские нотки.
– Ну, так, как ты живешь? И не надо говорить, что нормально, это я и так вижу! Хотелось бы подробностей – чему тебя учат, что за учителя, какие у тебя отношения складываются с наследником барона?
И матушка облокотилась щекой и подбородком на подставленную руку. Сестренки затихли и «навострили ушки». Поняв, что отвертеться не удастся, я, скорбно вздохнув, начал подробный рассказ о своем житье-бытье в замке.
Как ни хотелось мне покончить с этим поскорее, часа полтора у меня это заняло. Нет, рассказал я обо всем, что со мной случалось в замке, минут за пятнадцать-двадцать, ну, может, двадцать пять, а вот дальше женская часть нашей семьи просто забросала меня вопросами. И если мамины вопросы касались каких-то тонкостей или непонятных ей моментов моей учебы или жизни, то вот сестры…
– Раст, а ты, вообще, часто баронессу видел?
Это был первый вопрос, который я услышал от Бирки и, к сожалению, не поняв подоплеку, честно ответил, что каждый день, вернее, каждый вечер. Все! Хуже я найти ответ просто не мог! Я понял, что конкретно влип, минут через пять. Сначала я не придал значения оживившимся сестренкам и их загоревшимся глазам!
Эх, вот, что бы мне сразу сообразить! А матушка тоже хороша! Нет, чтобы громко крикнуть: – «Раст – беги!», так нет, промолчала, только поерзала, устраиваясь поудобнее!
– Ага! – после секундной паузы, обрадовано потерла руки Бирка, а Сора согласно закивала головой. – А во что она была одета?
В этот момент во мне начало зарождаться некое подозрение, но тогда оно еще не оформилось во что-то конкретное. Я наморщил лоб и попытался припомнить, в какое платье была одета баронесса. По мере вспоминания, я, как мог, попробовал его описать. После платья я начал вспоминать и описывать украшения, потом морщил лоб, вспоминая прическу…
Когда Бирка задала вопрос:
– А во что она была одета следующим вечером? – я сначала подумал, что это шутка, но, взглянув в ее лицо, понял – не-е, не шутка! Она, и правда, хочет услышать ответ на свой вопрос. Я аж вскипел!
– Ты что, издеваешься?! – буквально взревел я.
– Раст! – резкий, как удар хлыста орка, мамин окрик снизил накал моего негодования, и я невольно посмотрел на нее. Она сидела и… улыбалась. Вот же! Ну, за что мне это все?! Ведь, честно хотел сделать своим дамам приятное!
– Раст, – продолжала улыбаться матушка, – не сердись! Просто, баронессу у нас в баронстве, да и, кстати, не только в нашем баронстве, считают чуть ли не образцом вкуса и изящества. Поэтому, конечно, девочкам и интересно! – и, увидев, как я, подняв голову, закатил глаза, подмигнула и сменила тон на игривый. – Да и я бы, с удовольствием послушала о ее нарядах и украшениях!
Я просто пожал плечами, а потом озвучил пришедшую мне в голову мысль:
– А давайте я расскажу вам то, что помню, хорошо?
Мама просто кивнула головой, а вот сестренки радостно запищали, а Сора даже захлопала в ладоши. Офигеть! Столько радости от рассказа о какой-то хрени! И вот дальше я рассказывал своим сестрам и маме о нарядах, прическах и украшениях, ну то, что смог вспомнить более-менее полно, без мук.
Когда я уже окончательно выдохся, и женская часть нашей семьи поняла, что больше от меня ничего путного не добьется, от меня милостиво отстали, правда, под обещание посмотреть и поправить рисунки, которые они собирались сделать по моим рассказам.
Я, уже реально опасаясь, если не за свою жизнь, то за состояние мозгов, сразу же пообещал всяческое содействие. А что? Я был в таком состоянии, что готов был им даже попробовать все нарисовать, лишь бы они от меня отстали!
Вдохновленные моим обещанием сестры, весело щебеча, упорхнули в свою комнату. Подозревая, что мне лучше задерживаться дома как можно меньше, я быстро спросил у мамы:
– Мам, а где батя?
Мама понимающе усмехнулась и немного ворчливо ответила:
– А то ты не знаешь? На городской стене, конечно?
– А чего он там забыл? – удивился я.
– Ты что, совсем ничего не знаешь? – удивилась матушка. На мгновение она задумалась, а потом вдруг с подозрением посмотрела на меня. – Так, вроде, ты был, когда он говорил, что барон доверил ему орков и воинов барона Засса, что остались живы после вашего боя?
– Ну, да! – я пожал плечами. – Это я помню, только, причем здесь это?
– А-а-а! – с каким-то облегчением качнула головой матушка. – Так, он тренирует и тех и других, он что, тебе ничего не рассказывал?
– Не-а! – качнул головой я. – Мы с ним вообще не разговаривали, как-то все не получалось, виделись только издали. – Пояснил я маме. – Слушай, а зачем он их тренирует? – до меня вдруг дошла несуразность маминых слов. – Что те, что другие хорошие воины, а орки, так вообще, что-то с чем-то! Чему он их там учит?
– Ну, не знаю! – сварливо отозвалась родительница. – Его послушать, так у него не воины, а крестьяне с вилами и граблями! Ты бы слышал, как он ругается! Сейчас еще ничего, а по-первости обзывал их всяко, разными нехорошими словами! – и, увидев мои, вскинутые в изумлении брови, мелко закивала:
– Да-да! Самое простое, что я запомнила, это было повторенное им на протяжении нескольких дней словосочетание «беременные улитки»!
– Странно, – я был реально удивлен. Орки априори сильные воины, причем, как в прямом, так и в переносном смысле, да и в баронскую дружину абы кого не берут, а значит, это воины с каким-никаким, но реальным боевым опытом. Так, чем же недоволен отец? – И что, он и сейчас там?
– Не знаю, – пожала плечами мама, – наверное.
– Ага, понятно! – я встал. – Пойду, проведаю, заодно посмотрю чего там и как!
– Сходи! – согласилась мама. – Ты на ужин придешь?
– Нет, мам, – я отрицательно покачал головой, – к ужину мне велели уже быть в замке.
– Понятно! – мама вдруг шмыгнула носом, обняла меня за шею и когда моя голова чуть наклонилась, чмокнула меня в щеку. – Не пропадай, Раст, ладно?
В ее голосе я расслышал слезливые нотки.
– Конечно, мам, – я поспешил ее успокоить. – Я и сейчас первым делом к вам, как отпустили.
– Молодец! – улыбнулась матушка, но я заметил, как слегка дрогнули ее улыбающиеся губы.
Понимая, что успокоить ее я все равно не смогу, я просто обнял ее и шепнул на ушко:
– Мам, я вас всех очень люблю!
Мама вдруг резко отстранилась от меня и каким-то немного сердитым тоном вдруг бросила:
– Ну, все, беги, а то еще опоздаешь вернуться в замок, а это неправильно!
– Ага! – я согласно кивнул и пошел к выходу. – Пока, мам! – и, уже практически у двери, повернувшись в сторону комнат, громко крикнул:
– Сестренки, пока!
И, не слушая ответ, вышел из дома.
«Так, сейчас куда?» – спросил я сам себя и, нисколько не сомневаясь, двинулся к участку стены, находящемуся рядом с воротами. Почему-то у меня не возникло даже тени сомнения, что отец будет где-то «в тех краях». И совсем не удивился, убедившись, что оказался прав.
Отец, и правда, стоял на стене, прямо над городскими воротами, о чем мне сначала сообщили стражники, а потом я его уже и сам увидел. Отец стоял около зубца и что-то разглядывал. Что-то, находящееся за стеной.
На всякий случай, все-таки осада идет, я ткнул пальцем в ту сторону, где находился родитель и спросил:
– Я поднимусь?
– Поднимайся, – безразлично пожал плечами стражник, – чего спрашиваешь?
– Ну, вдруг правила изменились, – пояснил я, двигаясь к лестнице в башне, – осада все-таки!
– А! – как-то лениво махнул рукой стражник и отвернулся, давая понять, что продолжать разговор он не намерен. Я не спеша поднялся на стену и подошел к отцу. Тот, заслышав мои шаги, обернулся.
– Пап, привет! – я протянул руку, здороваясь, но отец просто сграбастал меня своими руками и крепко обнял.
Обнимал он меня, хотя и крепко, но осторожно – чувство раздавленной лягушки у меня не появилось. Подержав меня секунд десять, он разжал свои руки и заботливо полюбопытствовал:
– Ты как, Раст?
– Да, у меня-то все отлично! – махнул я рукой. – Как у тебя, пап? Мама говорит, что ты днями напролет измываешься над своими бойцами?
Я позволил себе чуть-чуть улыбнуться, намекая на некую легкость в обвинении.
– А! – отец скривил лицо, но ничего не ответил, только еще махнул рукой.
– Ого, как их много! – присвистнул я, бросив взгляд за стену и увидев шатры армии баронов. Отец тоже бросил взгляд через плечо.
– Ну, не так уж и много! – небрежно заметил он.
– Не зна-аю… – задумчиво протянул я. Сколько хватало глаз, все было заставлено шатрами. Свободными оставались только полоса, шириной около полукилометра перед стеной, и примерно столько же шатры не доходили до леса. – И что, вот так вокруг всего города?
Мне стало не по себе.
– Да, нет! – чуть усмехнувшись, успокоил меня отец. – Такое только перед воротами.
– Этими? – уточнил я.
– Перед всеми, – сухо ответил отец.
– А остальное? – удивился я. – А вдруг мы через стену…
Я не договорил, и так было понятно. Отец усмехнулся.
– И много народа ты сможешь перебросить через стену, чтобы потом атаковать вражескую армию? – он насмешливо смотрел на меня.
– М-да, уж! – я почесал затылок. – Глупость сморозил.
– Я рад, что ты это понял, – отец уже был предельно серьезен. – Смотри, перед воротами у них сосредоточены основные силы, а другие участки стены контролируются либо редкими наблюдателями, либо патрулями, понял? Просто, чтобы в случае чего подать сигнал основным силам, понимаешь?
– Угу! – я кивнул. Что ж, по-моему, это была разумная тактика. – Пап, а скажи, – я решил чуть сменить тему, – а чего они не штурмуют наши стены? Чего ждут?
– Да нет, – отец бросил долгий взгляд за стену, где между шатров сновали вражеские воины, а перед лесом их вообще было очень много. – Просто так штурмовать они уже пытались – у них ничего не вышло. Тогда маги даже не вступали в бой… – отец чуть качнул головой, – причем и у нас, и у них тоже почему-то.
Он немного помолчал. Я ждал продолжения.
– Непонятно! – почесал щеку отец. – Вот, не поверю, что они пришли без магов!
– Не-е! – поддержал его я. – Не может быть! У них много наемников, а у тех точно маги должны быть. Да и бароны должны были привести своих. Может, не всех, но сколько-то обязательно в их войске быть должно!
– Вот, и я так думаю! – поддержал меня родитель. – Но тогда непонятно, почему их маги не участвовали в первом штурме? Бароны что-то задумали?
– Пап, – я решил блеснуть своими вновь приобретенными знаниями. – Мне тут барон порекомендовал почитать умную книгу по осадам…
– Это, случайно, не размышления одного дебила по вопросу осад и штурмов? – бросил батя, насмешливо глядя на меня.
– Ну, да, – растерянно подтвердил я. – А почему дебила?
– И как тебе книжка? – как будто не слыша мой вопрос, осведомился родитель, внимательно глядя мне в лицо.
– Да, ничего… – я пожал плечами и, увидев разочарование, появившееся на лице отца, продолжил:
– Не бесспорная, конечно, кое с чем я категорически не согласен и многое бы сделал не так, но кое-что полезное в ней есть! – закончил я и вопросительно посмотрел на батю.
Нормально, или опять что-то не то или не так ляпнул? Но, к моему облегчению, отец энергично кивнул головой.
– Молодец! – он похлопал меня по плечу. – Значит, не просто читал, а думал! – пояснил он свою похвалу.
– Ага! – я задрал нос, загордившись.
– Но-но! – рассмеявшись, отец легонько постучал пальцем мне по носу. – Ниже нос, а то не заметишь, куда шагаешь!
Я опустил голову.
– Скажи, пап, – я решил вернуться к оставленной теме, – а долго они готовиться будут? Вообще, они штурмовать нас будут?
– Будут, сынок, – тяжело вздохнув, убежденно ответил отец. – Будут… а вот когда… – он подошел к краю стены между зубцами и некоторое время всматривался во вражеский лагерь. – Я думаю, дня через три, – сказал он, отходя от края стены. – Может, через два, но не раньше и не позже. У них уже почти все готово!
– Ага! – я решил задать отцу вопрос, который терзал меня уже некоторое время. – Пап, а можно мне тоже на стене постоять?
– Да, стой, я что, тебя прогоняю? – не понял отец.
– Да нет, – решил уточнить я, но при этом старался на родителя не смотреть. – Не сейчас, а во время штурма!
Я замолчал и с некоей толикой страха ждал ответа, понимая, каким он будет, а потому с тоской глядел на вражеский лагерь. До меня донесся тяжелой вздох отца, а потом его рука, ухватив меня за подбородок, повернула голову так, чтобы я мог видеть его лицо, ну а он, соответственно, мои глаза.
– Ну, и как ты себе это представляешь? – каким-то тяжелым тоном задал он вопрос.
– А в чем проблемы? – не понял я. – Постою на стене, постреляю в баронских людей… – я сделал короткую паузу, – или людей баранов? А! – я небрежно махнул рукой. – Никакой разницы! – я сменил легкий тон на серьезный. – Ты же помнишь, что мне в Ирдике подарил Гмалин? – и, решив не испытывать его память, напомни сам. – Я имею в виду арбалет! – и я с любопытством посмотрел на родителя – как он отреагирует?
– Мать, если узнает, меня просто мелко нашинкует! – начал отец с самого, по его мнению, убийственного довода. Согласен, довод веский! – Это не говоря уже обо всем остальном! – он выразительно посмотрел на меня.
Я не подвел его ожиданий.
– Это о чем таком, «об остальном»? – поинтересовался я.
– Вот, как ты думаешь, чему мы с орками и бывшими воинами барона Засса здесь учились? – вопросом на вопрос ответил родитель.
– Не знаю! – честно признался я, пожав плечами.
– Во-от! – многозначительно протянул отец, подняв указательный палец. – А тренировались мы, как раз-таки, отражать будущий штурм!
– И что? – не понял я.
– И то! – передразнил меня отец. – Каждый знает свое место на стене, что и когда делать! Вот «что»! Ты, не зная ничего из этого, будешь только мешаться и вносить сумятицу, а оно мне надо?
– Понятно! – я расстроился и опустил голову.
– Не расстраивайся! – отец погладил меня по голове. – На твой век еще штурмов хватит, еще и надоест! – он с ободряющей улыбкой заглянул мне в лицо.
– Ну, ладно! – я тяжело вздохнул. – Понял, мешаться не буду!
– Вот и молодец, – похлопал меня отец по плечу.
Я подошел к краю стены и посмотрел на вражеский лагерь.
Осень – темнеет рано, и в лагере баронов уже начали зажигать костры. Народ, который что-то делал у леса, закончил свои занятия и потянулся в лагерь, оставив несколько штук каких-то, не то сооружений, не то механизмов – в темноте было не разобрать, только массивные силуэты, между лагерем и лесом.
– Пап, а что они делают там, около леса? – я отошел от края и теперь наблюдал, как вдоль стены ходят воины и вставляют в специальные держатели магические фонари.
– Не знаю, Раст, – признался родитель, – их маги не дают рассмотреть, что они там делают, а наши маги пока сильно не усердствуют. Нам, собственно, все равно, что они там делают, тем более, что вариантов совсем немного. – Он подмигнул и улыбнулся. – Помнишь книжку про размышления о штурмах? – я кивнул. – Так вот, в этом плане пока ничего нового не придумали! А к остальному мы готовы!
– Понятно! – покивал я.
– Раст, а тебя надолго отпустили? – поинтересовался отец.
– Да нет, – я пожал плечами и уточнил: – до вечера, к ужину должен вернуться.
– Тогда тебе пора! – голос отца звучал обеспокоенно.
– Да, пожалуй, – согласился я, и тут же опять оказался в ласковых тисках родителя.
– Давай, Раст, учителей и наставников слушай, учись хорошо, не позорь нашу семью! – напутствовал меня отец. – И смотри там, будь внимательней и аккуратней, ладно? – наконец, тиски разжались.
– Хорошо! – кивнул я. – И тебе тоже быть внимательней и аккуратней! – Я все-таки обнял его. Он стоял и легонько, успокаивающе, похлопывал меня ладошкой по спине. – И удачи тебе удачи в будущем штурме. Будь осторожен и внимателен!
Я убрал руки и, повернувшись, пошел к лестнице, чувствуя спиной батин взгляд и расстраиваясь, что ничем не смогу ему помочь!