Барин-2. Повести и рассказы о любви - читать онлайн

Беглая

– Вот, полюбуйтесь на это чудо, – возмущенно почти выкрикивала Агриппина, указывая на вполне зрелую, как мне показалось сначала, крестьянку, со страха забившуюся в угол. – Мы тут пытаемся понять, куда булки хлеба деваются, а она без спроса спокойно его поедает и даже не говорит об этом.

Агриппину с мужем я забрал с собой в город. Он хороший конюх, а Агриппина…

Фигура на полторы-две головы выше меня, широченная в бедрах и грудной клетке. Размер грудей из той категории, что при резком повороте убьет грудью сзади стоящего, – даже без размаха. Каждая грудь – ну что полное ведро. Еще и с верхом. Одно бедро – что моя поясница. Ступня – как моя в ластах. Кулак – как моя голова. Гренадер, а не баба! Пардон, девка. Поставил ее командовать нашей охраной дома. И не жалею. Когда такая воительница появляется у меня за спиной, – спорящие со мной хоть крестьяне, хоть господа просто застывают с открытым ртом и более больше не спорят.

Женщину она нашла около кладовки во время вечернего обхода территории усадьбы. Не то чтобы совсем случайно, а с умыслом проходила этим маршрутом, заподозрив неладное. Не сходились у нас цифры по некоторым продуктам те, что она записывала вечером и сравнивала с утренними. И если бы раз-другой, то можно было бы отнести за счет ошибки, но это длилось уже неделю.

– И не знаю я ее. Не наша она. А кто она такая – не говорит, – продолжала возмущенным голосом Агриппина. Она притащила ее чуть ли не за волосы ко мне в псарню во внутреннем дворе дома, где я тренировал своего пса, бросила ее на землю, или та сама споткнулась, – а потом вскочила и забилась в угол псарни. Я могу ее понять, когда вокруг столько лающих псов с теленка величиной каждый, да такая разъяренная охранник, – тут можно хорошего окончания событий не ждать.

Не сказать, что она была оборванная и грязная. Больше уставшая и обессиленная. Вещи добротные и теплые, – вот только составляли впечатление, что она в них была долго в дороге. Сильно истоптанные сапоги хорошего качества, – тоже долго и далеко шли на ее ногах.

– Как тебя звать? – я подошел к ней без собаки и присел на корточки. – Не бойся, сядь на скамью. Мы ничего тебе плохого не сделаем. Хотя… Евдокия, покорми ее и в баню своди. Потом и поговорим.

Я пришел в баню, когда женщина уже помылась и жадно поглощала пищу, стоявшую перед ней. Агриппина сидела рядом и смотрела, как та ела. Она показала мне отойти в сторону и зашептала:

– Я думаю, что она ни в чем не виновата. Бывают такие обороты судьбы. Вы же знаете…

– Давай сначала поговорю с ней, а потом решу.

– Татьяна, – сказала вдруг за нашей спиной женщина, не прекращая есть. – Меня звать Татьяна.

Я подошел и сел рядом. Посмотрел на нее. Она была закутана в большую простынь, плотно перевязанную вокруг ее тела. Сквозь эту простынь просматривалась хорошо сложенная фигура, фигуристые бедра, высокая грудь.

– Я понял, что Татьяна. А что ты еще хочешь мне рассказать?

– Только не называйте меня этим именем при других. Любым другим именем, только не этим.

– Почему?

– Меня ищут, и искать будут по имени. Я не хочу, чтобы меня нашли.

– Расскажи о себе. Не бойся, я тебя не выдам.

– А она? – Татьяна кивнула в сторону Агриппины.

– Она тоже не выдаст. Говори так, чтобы мы могли тебе поверить.

Татьяна рассказала о муже, которому ее буквально выдали за выкуп и отсутствие приданного. Буквально сделали его рабыней. И он так с ней и обращался, как с рабыней. Женщина не была крепостной, просто попала в кабалу богатого мужчины. А тот постоянно издевался над ней.

– Хорошо, я понял. Подробности потом расскажешь. Но раз ты смогла от него сбежать, как ты себе представляла свое будущее? На что ты надеялась? Что собиралась делать в будущем, как жить, на что жить?

– Не знаю. Я подумала об этом уже в дороге. Я ничего хорошего делать не умею, – только неплохо стрелять, ездить верхом, фехтовать и танцевать бальные танцы. Думала переодеться в мужское платье и поступить в армию. Там меня меньше всего искали бы.

– И откуда такие навыки у простой молодой женщины?

– Отец военный, очень хотел сына, но родилась дочь. И больше детей не было. Он вложил в меня не только отеческую любовь, но и все свои знания и умения боевого офицера и инструктора учебного центра.

– М-да… – протянул я. Как же ей помочь? – А веником в парной отец научил тебя орудовать?

– Не поняла, – Татьяна даже есть перестала. – Это зачем?

– Да вот, я собирался прямо сейчас в парную войти, – видишь уже почти раздетый? – я на самом деле сидел только в нижнем белье, с накинутым полотенцем на плечах. – Сможешь попарить меня веничком?

– Это дело не хитрое, – усмехнулась девушка, доела очередной кусок и встала. – Спасибо, мил человек, что покормили. Пошли. Может быть, я сначала обмою наши тела, прежде чем в парную-то заходить?

Я разделся окончательно, да и Таня сняла с себя простынь. А под простыней оказалась, как я и предполагал, красивая и стройная фигура молодой женщины. Но вот ни грудей, ни выраженных бедер у нее и не было. Не слишком плоская, как доска, но и не фигуристая, как принято у нас, мужиков, оценивать это всё. Если ее одеть в мужской костюм или мундир, то на самом деле можно принять за мужчину.

Когда она стала тереть меня намыленной мочалкой, я почувствовал, какие крепки и сильные у нее руки. Возможно, и не обманывает, что прошла военную подготовку в домашних условиях. Окатила меня большим тазом теплой воды, которую еще и поднять надо было суметь, а она подняла его без натуги и напряжения.

В парной сначала она расположилась на полке, я долго и старательно охаживал ее веником, потом окатил ароматизированной водой с ромашками, которые причудливо прилипли на ее коже. Она совершенно не стеснялась своей наготы, не закрывалась, не отворачивалась от моих пристальных взглядов. Когда пришла моя очередь ложиться на полку, она старательно выбрала ветки с максимально большим количеством листьев и начала хлестать меня по спине.

В процессе купания и уже в парной я понемногу ее опрашивал.

– А что же отец-то тебя не защищал?

– А что он сделает? Я ему и не жаловалась. Да и умер он скоро после свадьбы, и года не прошло. После смерти отца мой муж словно с катушек слетел. Он стал вообще невменяемый. Я всё чаще думала о том, как я его убью. И из ружья себе представляла, как в него стреляю, и из кареты на всем скаку выкину, да придержу за ногу, чтобы точно под колеса головой и шеей попал…

Я слушал ее и подумал, что лучше нее тайного воина и агента просто не найти.

– А давай я тебя приму к себе на службу. Ты станешь моим охранником. Переодену, как ты и хотела, в мужскую одежду, и ты будешь сопровождать меня везде, как и Агриппина. Только она простая грубая сила, а ты говоришь, что и фехтовать, и драться можешь? Наверно тебя и хитрым приемам отец обучил? Или я ошибаюсь?

Она перевернула меня лицом вверх и обнаружила, что напряженный член смотрит в потолок и на нее. Словно бы нисколько не удивилась. Мгновение подумала и встала над ним, широко раздвинув ноги и собираясь сесть верхом. Пальцами раздвинула половые губы, придвинула к ним член и приложила его между ними.

– Я принимаю Ваше предложение. И вот Вам признательность за это решение, – Вы никогда не пожалеете об этом, – и насадилась на член на всю глубину. Я даже охнуть не успел.

– Приятно иметь дело со столь деловыми женщинами, – улыбнувшись, сказал я вслух. – Мне нравится Ваш подход делу. Продолжайте, продолжайте, из этой баньки Вы в любом случае выйдете офицером моей охраны и охраны дома и его жителей.

Выгнувшись, я словно патрон в патронник, догнал член в нее и начал раскачиваться вверх-вниз. Но Татьяна придавила меня руками к полке и стала сама раскачиваться, словно посаженная на кол. Она качала меня долго, и я всё это время получал неописуемое удовольствие. Протянув руки, я стал гладить ее по миниатюрным грудям и теребить столь же миниатюрные соски.

– Я и все будут звать тебя Татиан, – последнее, что я произнес еще сознательно, после чего стал стонать в такт ее движениям.

Когда я кончил, Татьяна (теперь надо привыкать к ее новому имени, – Татиан) обмыла мой половой орган, закуталась в простыню и вышла из парной. Я полежал еще некоторое время и тоже пошел одеваться…