Не всё, о чём мечтают дети,
Существует на планете.
– Извините, я немного опоздала.
Серен влетела в классную комнату, прижимая к себе блокнот, перьевую ручку и чернильницу. Ей пришлось бегом подниматься по лестнице, чтобы взять всё необходимое для урока, а потом у неё порвался шнурок, и девочка целую вечность связывала обрывки и снова зашнуровывала башмак.
Миссис Ханибон размещала небольшую школьную доску на подставке.
– Отдышись, дорогуша, – сказала гувернантка. – У тебя есть острый карандаш?
– Карандаш… Ой, нет…
– Можешь взять у меня, – быстро проговорил Томос и толкнул к Серен деревянный пенал. – Ты всегда опаздываешь! – сердито добавил он.
– Вовсе не всегда.
– Но сегодня опоздала, так что сядь наконец на место, чтобы мы могли начать.
Серен подумала, что Томосу не терпится приступить к учёбе. Но ведь и ей тоже. Она села на скамью, положила на парту блокнот и ручку и огляделась.
Классная комната представляла собой просторное уютное помещение с длинными окнами, выходившими в кухонный сад. Раньше здесь была пустая спальня, но леди Мэр договорилась с миссис Вильерс, чтобы сюда вместо кровати внесли две парты. На полированном деревянном полу лежал большой ковёр, в вазе на окне стояли свежие цветы и огромный глобус, который Дензил принёс из кабинета капитана Джонса. Солнечный свет играл на бордовых пятнах, обозначающих страны Британской империи.
На столе лежали книги. В камине потрескивал огонь. На улице ветер гнал по голубому небу облака.
– Итак, дети. – Миссис Ханибон была в фартуке поверх блестящего платья и держала в одетой в перчатку руке длинную указку. На кудрявых волосах сидела шляпка. – Поскольку здесь оказался глобус, то начнём с географии. Скажи мне, Серен, как называется эта страна?
Кончик указки коснулся зелёного пятна на модели Земли.
– Франция, – не задумываясь, ответила девочка.
Томос захихикал:
– Нет, это Италия.
– Правильно, Томос, молодец.
Серен удивлённо распахнула глаза. Но когда она снова посмотрела на глобус, выяснилось, что кончик указки действительно касается карты Италии. Как такое произошло?
– Назови столицу Италии, Томос.
– Рим.
– Как называется язык древних римлян?
– Латынь.
Миссис Ханибон просияла:
– Какой прекрасный ученик!
Серен сидела молча. Она злилась, но не понимала, что именно её раздражает. Девочка тоже знала ответы на все эти вопросы и могла бы поклясться, что сначала указка касалась Франции.
– Ещё вопрос для тебя, Серен. – Миссис Ханибон со скрипом корсета потянулась к глобусу. – Что это за страна?
Она указала на жёлтое пятно на краю Африки. Серен не знала ответа.
– Абиссиния, – через некоторое время сказал Томос.
Серен вздохнула.
– Не расстраивайся, Серен, – милым голосом проговорила миссис Ханибон. – Наверняка скоро и тебе повезёт.
Но этого так и не случилось. Вопросы сыпались один за другим, девочка только растерянно пожимала плечами, и страны, о которых её спрашивали, были ей неизвестны. А вот Томос блистал: он всё время отвечал правильно и даже знал, что столица Индонезии – Джакарта, поскольку капитан Джонс однажды там бывал.
Серен нахмурилась.
Так продолжалось всё утро, на уроках арифметики, грамматики и истории.
Гувернантка задавала Серен сложные вопросы, а Томосу простые.
Поначалу девочку это не смущало, но потом начало раздражать. Так нечестно. Миссис Ханибон слишком явно отдавала предпочтение Томосу. Она хвалила его почерк, восхищалась сочинением об императоре Августе и чуть не мурлыкала от удовольствия, разглядывая его рисунки.
Что ж, Томос действительно превосходно рисовал.
Но работа Серен об императоре тоже получилась неплохой, к тому же длиннее, а потому девочке было вдвойне обидно.
Наконец миссис Ханибон посмотрела на часы и хлопнула в ладоши.
– Перерыв на обед. Вот и чудесно – я очень проголодалась. А после обеда мы отложим книжки и займёмся более увлекательным делом. – Она улыбнулась, обнажив маленькие зубы. – Сначала стрельбой из лука, а затем – фехтованием. Я пригласила учителя показать несколько простых приёмов владения мечом.
Томос радостно заулыбался, и Серен тоже издала восторженный возглас:
– Фантастика!
– Нет, дорогуша, тебя это не касается, – мягко произнесла миссис Ханибон, – это только для Томоса.
– Но…
– Девочек не учат владеть оружием.
– Почему?
Миссис Ханибон захохотала:
– С тобой не соскучишься, Серен!
– А что я такого спросила? И потом, чем же я буду заниматься, пока Томос учится фехтовать?
Миссис Ханибон, шурша платьем, подошла ближе и склонилась над девочкой.
– Очень увлекательным делом.
– Каким?
– Тебе понравится, Серен.
– Тогда скажите мне.
Со слащавой улыбкой миссис Ханибон ответила:
– Рукоделием.
Серен широко распахнула глаза.
– Это занятие подходит для юной леди, – продолжала гувернантка. – Миссис Робертс придёт из деревни, чтобы тебе помогать. Ты сможешь сама сшить себе носовой платок и игольницу, будешь сидеть у камина в комнате экономки и вести неспешную беседу.
Серен набрала в грудь воздуха. Ей хотелось устроить скандал, но нужно было соблюдать вежливость.
– Вы очень добры, миссис Ханибон, – осторожно произнесла она, – но у меня руки-крюки, женская работа мне не удаётся, и, честно говоря, мне бы хотелось заниматься стрельбой из лука и фехтованием. Я постараюсь не вывозиться в грязи и обещаю ни в кого не попасть стрелой, не разбить окон и…
Томос чуть слышно хихикнул.
Серен взглянула на него.
– В конце концов, Томосу нужен партнёр.
– Ничего, он может тренироваться в паре с учителем фехтования.
Убеждать миссис Ханибон было бесполезно – она уже отвернулась и стала вытирать доску.
– Теперь идите мойте руки перед едой.
Серен не двинулась с места. От внезапной догадки её пробил озноб.
– А как же латынь и греческий?
– Боюсь, подобные предметы не для тебя. – Миссис Ханибон старательно натирала доску. – Это частные уроки. Только для мальчиков.
– Но…
– У тебя ещё есть какие-то вопросы?
– Можно мне хотя бы поприсутствовать? Вы меня даже не заметите.
– Серен, дорогая…
– Я не издам ни звука! Я даже буду вышивать. И слушать, – теперь уже с отчаянием умоляла Серен. – И Томос тоже наверняка захочет, чтобы я приходила. – Она твёрдо и многозначительно посмотрела на друга: – Правда же, Томос? Скажи ей!
И тут произошло самое неожиданное.
Томос только пожал плечами и тихо произнёс:
– Извини, Серен, но, видишь ли, миссис Ханибон права. Латынь тебе не понадобится, так что не стоит тратить время на её изучение. Если хочешь знать, тебе даже повезло.
Повезло?
– А как же стрельба из лука? – резко спросила девочка.
– То же самое. Это нечестно, что отец должен платить за нас обоих.
Внизу прозвучал гонг – приглашение к обеду. Но Серен была настолько потрясена, что застыла на месте.
Томос сложил карандаши в пенал.
– Тот карандаш можешь оставить себе, если хочешь, – сказал он. Потом они с миссис Ханибон вместе вышли из комнаты; гувернантка нежно потрепала его по волосам рукой в перчатке.
Серен пришла в бешенство и стала лихорадочно водить кругами карандаш по бумаге, так что в конце концов грифель сломался, и девочка отбросила его. Что случилось с Томосом?! Они всё делали вместе, и вдруг он предаёт её и советует учиться рукоделию.
Рукоделие!
Серен ненавидит это занятие, и Томос об этом знает.
Через некоторое время девочка спустилась в столовую, опоздав к обеду, но леди Мэр ничего не сказала. Серен ела молча и слушала.
Вдруг миссис Ханибон, широко улыбаясь, сказала:
– Наша бедная сиротка сегодня не в духе?
Серен тоже широко улыбнулась в ответ.
– Она больше не сирота, миссис Ханибон, – возразила леди Мэр.
– Конечно, миледи, извините, – проговорила гувернантка.
Но слово было сказано. И Серен узнала, что улыбки миссис Ханибон сочатся ядом.
Весь день Серен провела в комнате миссис Вильерс вместе с миссис Робертс, пытаясь вышивать. Иголкой с ниткой она владела – в приюте Святой Девы Марии воспитанницы много шили. Но, уколов палец в шестой раз, Серен потеряла терпение и смяла крошечный платочек с пятнами крови и наполовину вышитой буквой «С» в углу.
– Ненавижу вышивать! – прошипела девочка. – Нечестно, что мне нельзя делать то же, что Томосу!
Она представила, как Томос сейчас на лужайке туго натягивает тетиву и стрела со свистом прорезает воздух и попадает в цель!
Миссис Робертс бросила тревожный взгляд на дверь кладовки.
– Успокойся, дорогая, ты скоро научишься.
Но Серен не хотела этому учиться. Она вскочила и заглянула в кладовку – маленькое помещение со стеллажами, столом и раковиной, где, закатав рукава, суетилась миссис Вильерс. В воздухе висел восхитительный запах джемов, желе, повидла, солений и соусов, расставленных по полкам в банках с аккуратными наклейками и тряпичными крышками. На столе высились большие горки яблок, груш, ежевики и слив, словно весь осенний урожай уместился в этой каморке.
Рот Серен наполнился слюной.
– Не мешай мне, Серен. – Миссис Вильерс процеживала абрикосовое желе через муслиновую ткань. – Я и так вся забрызгалась.
– Как вкусно пахнет. – Девочка пожалела, что нельзя сунуть в абрикосовую массу палец. – Миссис Вильерс, что вы думаете о новой гувернантке? – вдруг спросила она.
Миссис Вильерс немного подумала.
– Ну, – рассеянно произнесла она, – похоже, она своё дело знает. Одета она, на мой взгляд, не по своему положению, но…
– А вам не кажется… – Серен помедлила, – что она немного странная?
Миссис Вильерс быстро глянула на девочку.
– Ничуть не кажется. Очень милая женщина. – И экономка добавила: – Не вздумай облизывать эту ложку.
В тот вечер, лёжа в постели, Серен подумала, что «странная» – неподходящее слово. Вернее было бы сказать «фальшивая» или «хитрая».
Девочка не сомневалась: в доме происходит что-то недоброе, и началось это с приездом гувернантки. Весь день в коридорах стояла столбом пыль, а в комнатах мерцал какой-то тусклый свет. Горничной Лили приходилось то и дело подметать холл. «Вездесущие листья! – ворчала она. – Только уберёшь, тут же появляется ещё больше, хотя все двери закрыты. Они заполонили дом».
В Плас-и-Фране ощущалось беспокойство и раздражение. Шторы колыхались, половицы скрипели, предметы мебели стояли не на своих местах.
Капитан Джонс сегодня отбыл в Кардифф[2] до следующей недели.
Свернувшись калачиком в тёплой кровати, закрытой занавесками, Серен поёжилась. Обычно она чувствовала себя здесь в безопасности. Но слова Томоса её взволновали.
Неужели он действительно возмущён тем, что его отец тратит на неё деньги?
Внезапно откуда-то издалека чуть слышно донеслась нежная скрипучая мелодия.
Серен села в постели.
Карусель!
Кто-то завёл её!
Девочка взглянула на часы: десять минут первого. Кто может быть в детской в столь поздний час?
Серен выскользнула из кровати, схватила халат и плотно закуталась в него. Затем, даже не прихватив свечи, она открыла дверь и высунулась наружу.
В коридоре стояла кромешная темнота.
Весь дом спал.
Девочка бесшумно притворила за собой дверь, босиком очень тихо пробралась к белой лестнице, ведущей на чердак, и подняла голову. Откуда-то сверху на лестницу, видимо, падал лунный свет, потому что её обволакивал мерцающий туман, в котором двигалась какая-то белая фигура.
Серен широко раскрытыми глазами всмотрелась в туман.
По ступеням спускался Томос без тапок и без халата, в одной бледной полосатой пижаме.
– Что ты здесь делаешь? – прошептала Серен. – Где ты был?
Томос не обратил на неё никакого внимания. Глядя вперёд немигающими глазами, он прошёл мимо, словно Серен тут и не было, и направился в свою комнату.
Девочка в изумлении поспешила следом за ним.
– Томос! – громким шёпотом окликнула она. Но он уже забрался в кровать. Мальчик повернулся на бок, натянул одеяло, закрыл глаза и уснул.
Серен немного постояла, лихорадочно размышляя.
Вероятно, Томос ходил во сне. Она слышала, что такое бывает, но никогда не наблюдала воочию; в приюте была только девочка, которая разговаривала во сне.
Странно это всё. И где он был?
Серен, попятившись, вышла из комнаты и осторожно закрыла за собой дверь, затем на цыпочках вернулась к лестнице и посмотрела наверх.