«Охотничий» – ресторан из местных, находится у автовокзала. Первый этаж обычного жилого дома, все достаточно скромно, но у местной братвы популярен. Во-первых, в нем два кабинета есть, можно поговорить, во-вторых, он принадлежит лично Владимиру Мартынову, или Мартыну. Мартын и Погос официально рулят «коптевскими» и могут за них говорить. Мартын крышует весь автовокзал и всю торговлю вокруг него, кроме игровых залов, которые принадлежат Погосу.
Подъехали мы ввосьмером на двух машинах, остальные оставили на сервисе, потому что каждый на своей подкатил. Кроме нас с Большим и Сироты с Капралом подтянулись еще четверо: Труба, Маркел, Серый и Угол. Тоже свои. Трубе под тридцатник, и габаритами он такой, что не в каждую дверь плечами втиснется, Маркел же мелкий и тощий, хоть и жилистый, а по виду так чистый альбинос. Серый толстоват, но силен, румян и круглолиц, стрижен ежиком. Угол худ и мосласт, с костлявым лицом и длинными волосами. Вот, в сущности, и вся бригада.
Ресторан изысками интерьера не поражал, а мне напомнил что-то эдакое еще из советских времен – декоративные решетки, кронштейны с горшками, из которых какие-то растения свисают, столы и стулья простенькие, на стенах репродукции картин на охотничьи или лесные темы. Но кормят здесь вкусно, в этом не откажешь. И не так чтобы дорого. В углу сцена маленькая, на ней инструменты – еще и живая музыка бывает. Но вообще стиль такой, что фраза из «Мимино» вспоминается: «Вон этот чайник идет».
В зале людей было немного, один столик занят четырьмя парнями, которые поднялись навстречу, и пошел процесс взаимных приветствий. Это Мартына народ, тут со старшим и вообще «для массы».
– Мартын ждет, в кабинет заходите, – сказал немолодой мужик с совершенно расплющенным носом и уродливым шрамом через обе губы, из-за которого он шепелявил.
Рука, которую он протянул для пожатия, была сплошь покрыта партаками, а заодно строением напоминала корягу. Он еще и здоровенный. Это Бобер, он у Мартына за главного решалу. Если с кого денег получить надо, то его первым посылают. Он еще и отмотал лет семнадцать за убийство, и вид такой, что при одном его появлении все готовы отдать все, что есть, лишь бы он ушел.
– Пацаны, вы тогда столик возьмите, а мы с Вованом в кабинет, – сказал Большой.
Ваха со своими должен позже подъехать, нас же Мартын раньше позвал, чтобы вроде как между собой перетереть.
Дверь в кабинет в дальнем углу общего зала обита звукоизоляцией. Говорят, что там пару раз даже мочили кого-то, вынося тело после закрытия, и никто в зале ничего не слышал. Кстати, тут высокие договаривающиеся стороны друг друга стоят, потому что у Вахи есть ресторан «Кавказ», откуда увозили коммерсантов, которых гостеприимный Ваха туда приглашал. Чисто по беспределу, за выкуп. В основном своих, мусульман, они в ментовку не бегали. Но все же доигрался он до того, что в это дело влез ОББ, и многие сели, человек шесть. Ваху подтянуть не сумели, но он вроде бы после этого берега видеть начал.
Сам Мартын – среднего роста сутулый мужик с невзрачным лицом и неожиданно крупными кистями рук, одетый в клетчатый пиджак поверх черной водолазки, – встал навстречу, крепко пожал руки нам обоим, предложил садиться за длинный стол. Кроме Мартына в кабинете оказалось еще двое. Зенич, бывший боксер, который у Мартына и за телохранителя, и за помощника, и за секретаря, и кроме него в кабинете неожиданно оказался Погос – Самвел Погосян, в свое время неоднократно осужденный за мошенничество, а в настоящий момент второй старший в Коптево. Погос росту невысокого, сам весь округлый, лысоват, глаза темные и какие-то печальные, но в его душевность я бы все же верить не стал.
– Садитесь, давай за дело перетрем, – сказал Мартын. – А то Ваха звонит и чуть не предъявляет, а я не в курсе. Сказал ему только, чтобы не пылил, и если хочет нормального разговора, то пусть сюда едет. Кто из вас?
– Давай я. – Большой плюхнулся на диван с высокой спинкой. – Штопора помнишь?
– Ну да. – Мартын сел во главе длинного стола. – Угощайтесь пока.
На столе уже была готова закуска, нарезка всякая, хлеб, стояли бутылки с минералкой, соком и графин водки. Графин полный, водку пока не пил никто.
– Мы три кило таблеток взяли, за долг, там отдавать нечем было больше. Штопор подписался помочь толкнуть кому-то с Муслимки, вроде ребятам Вахи. У них с товаром сейчас не очень, ты знаешь.
– Точно, на подсосе они, – кивнул Погос. – А под Вахой там клуб один коммерс открывает, Ваха в нем таблетки тоннами сдавал бы.
– Ну, вот так примерно. – Большой набросал себе в тарелку всякой мясной нарезки и солений. – Короче, сдавать товар поехали Вован, – кивок в мою сторону, – и Штопор. Дурь и стволы еще, они у нас их берут.
– И чё не так пошло? – спросил Мартын.
– Вов, расскажи, – переадресовал вопрос Большой.
– Все не так пошло, – ответил я. – Они там со Штопором добазарились о чем-то, я думаю. Заранее. Только мы из машины вышли, как Штопор мне в башню стрельнул. – Я сидел без шапки, так что повязка раненого героя видна была хорошо. – Эти три дебила от Вахи тоже пальбу открыли, но попали в Штопора, его на глушняк. Я в подъезд забежать успел, там дом пустой… ну, Гадюжник же. И уже оттуда их вальнул.
– Там лавэ пропали, – сказал Мартын. – Ваха больше за лаврики стойло грызет.
– Лавэ не видел, но мне по-любому не до них было, – хмыкнул я. – Я за товар больше думал и как оттуда свалиться. И кровищи было, как с барана. А до мусоров жмуры сколько там пролежали?
– Ну да, Гадюжник же, – опять кивнул Погос.
– Тачка хоть осталась на месте? – спросил я.
– Не знаю. Поинтересуемся. А чего они тебя валить вдруг решили?
– Знать бы. Подозреваю, что лаврики они и так между собой раскидать решили, и товар взять. А вообще, не знаю, у меня тут логика не совсем вяжется. Если только они и Штопора с самого начала не хотели завалить. Тогда проще: бабки нам отдали, товар у них, а что дальше с бабками – они не в курсе, мы там сами чего-то не поделили.
– Так может быть. Ладно, говорить тогда я буду, а ты разъясняй, если чего.
Успели даже перекусить немного до приезда чеченцев. Водки по-прежнему никто не пил, но и графин не уносили. Это как знак демонстрации того, что к делу всерьез относимся. С Вахой, как нам успели сказать, подъехало человек десять, но в кабинет вошло двое. Сам Ваха – высокий, худой, улыбчивый, с руками как у пианиста, и еще один – крупный, седой, похожий на борца, представившийся Маирбеком.
Началось все дружелюбно, с рукопожатий и заказа еды, при этом что Мартын, что Погос изображали гостеприимных хозяев, а Ваха благодарного гостя. Пока в кабинете был официант, разговор не начинался, и только когда тот вышел, Ваха заговорил:
– Я чисто по-человечески разобраться хочу, – он посмотрел на меня, сразу опознав ключевую фигуру по повязке на голове, – почему моих ребят убили?
– Сам разъясни, – кивнул Мартын.
– Потому что ребята хотели завалить меня. Но не сумели. – Я решил пока в детали не пускаться.
– Им это зачем надо было? Они за товаром поехали.
– А вот этого не знаю.
– Товар у нас по-прежнему, покупайте, – вставил слово Большой. – Сделка состояться не успела.
– Бабки пропали, – сказал Ваха, улыбнувшись. – Немалые.
– С трупа в Гадюжнике что хочешь пропадет, – исподлобья посмотрел на него Мартын. – Только бабки пропали? А тачила? Стволы?
Ваха от ответа ушел, почуяв слабость позиции. Сказал лишь:
– Я вопрос по понятиям решить хочу, без конфликта.
– Так никто и не против, – согласился с ним Мартын. – Какое решение видишь?
– Пусть ваши ребята бабки вернут, и мы при своих.
– А они эти бабки брали?
– Слушай, ребята погибли, у них семьи, родственники, все орут, чтобы им, – кивок в нашу сторону, – головы отрезали. Я сказал, что миром решим. Отдайте бабки, мы там дальше сами разберемся.
– Ваха, давай с предъявами аккуратней, – влез Погос. – Если ты за лавэ свое предъявляешь, то доказывать надо, нет?
– Бабки ушли.
– Ищи, раз ушли, – уже Большой не выдержал. – Со своих спрашивай, которые побеспределить решили, куда они их дели. С чего они стрелять начали?
– Они начали? – Ваха напрягся. – Завалили кого, их или вас?
– Руки у них кривые.
– Иса как раз со мной на телефоне был, когда его убили. Это что, типа перестрелка такая была?
– Двое других меня в подъезде зажали, ага, – вступил в разговор я. – А Иса начал трубу мацать, набирать кого-то. Выставился. А валил я уже всех подряд, разбираться некогда было.
– Нет, так не договоримся, – картинно вздохнул Ваха.
– Если у нас договор за то, что тебе за беспредел забашлять, – не договоримся, – жестко сказал Мартын. – Разборок лишних никто не хочет, но ты сам прикидывай, кого ты приехал как лохов грузить. Короче, вот тебе наше решение: если хочешь у пацанов товар взять – бери. За мертвых твоих сожалеем, но ты за своими сам следи. Бабки твои не видел никто, так что сам ищи. Все.
У Вахи точно склонность к театральным эффектам. Он положил руки на стол, закрыл глаза, выдохнул, старательно изображая, как он давит в себе гнев, потом снова глаза открыл и сказал:
– Тогда будем считать, что поговорили.
– Так и будем считать, да, – за Мартына ответил Погос. – Ты, Ваха, сюда не договариваться приехал, а предъявлять, причем никакой обосновы не имеешь. Только ты пока авторитетом не дорос нас тут грузить, понял? Так что не получится у нас разговора.
– Значит, не получится. – Ваха резко поднялся, и Маирбек следом за ним. – Увидимся еще, договорим.
Никто в ответ не сказал ни слова, разговор действительно закончен, и в базар его превращать не надо. Нам через открытую дверь было видно, как Ваха со своим спутником быстро прошел через зал, поднял своих бойцов жестом, и вся компания вывалила на улицу. А затем одна за другой отъехали четыре машины.
Появился официант с сервировочным столиком. Все молча дождались, пока он заберет теплую водку и выставит холодную, а заодно добавит к закускам еще несколько блюд. Потом, когда он закрыл дверь, Мартын сказал:
– Проблемы могут быть. Вован, все так и было, как ты сказал? Точно?
– Ну, про Штопора я рассказывать не стал, как видишь, лишнее это. А в остальном все так и было.
– Видел кого-нибудь вокруг? Кто лавэ помыть мог?
– Да кто угодно, пальбу весь Гадюжник видел. Если даже машину угнали, то гомаки обшмонали наверняка.
– Да, мусора сказали, что там голяк был, все увели, – добавил Большой.
– Ну пусть тогда по Гадюжнику ищут, – покачал головой Мартын. – Авось найдут что.
Как бы моих новых союзников не попалили, вот что беспокоит. Надо будет еще с ними пообщаться разок, и как можно быстрей. Теперь проще, я Свистку на планшет могу сообщение скинуть, чтобы ждал.
В «Охотничьем» засиделись немного, Мартыну поговорить хотелось, а старшему не откажешь. Потом к нему еще люди подъехали, а мы в зал перешли, другие дела появились. Племянник Поляка сперва ждал нас на сервисе, потом Сирота туда позвонил и сказал, чтобы тот подъехал в ресторан, поговорить и тут можно.
Племянник оказался мелким парнем лет двадцати пяти, одетым в черную кожаную куртку и кепарик вроде того, что я с прототипа подобрал. Звали его Димой. Ничего особо нового не рассказал: взял товар на реализацию, сам сдуру доверил его другим людям, те его прокинули с деньгами, тут от кредиторов шпана подъехала. Сели прямо к нему в машину, перегнали на Восьмого Марта, там его высадили и сказали приезжать с деньгами к остановке напротив дома тридцать четыре. При этом многократно предупредили, чтобы никого с собой не привозил, и особенно ментов, «а то хуже будет». Детский сад, короче.
– А как шесть косых у вас получилось? Долг же две? – спросил Большой.
– Они объявили, типа проценты и за выезд.
– Ну как лоха не догрузить, – хохотнул Капрал.
– Что думаешь? – Большой спросил меня.
– Там живет кто-то из них, я думаю, и остановку из окон видит.
– Да наверняка, – влез Сирота. – Ты там топтаться будешь, а он из окна кнокать, мусоров искать, – повернулся он к Диме.
– У тебя их телефон или что есть? – спросил Большой.
– Не, – Дима замотал головой. – Они не давали, сказали, сами звонить будут.
– А тех, кому ты должен остался?
– Есть.
– Чё за люди?
– С того района, киоски у них.
– Их найти можешь случ-чего?
– Конечно.
– Уже лучше, – сказал я. – Значит, ты завтра на сервис приедешь с утра, понял? Там с пацанами в машину сядешь, они тебя подвезут, но высадят раньше, типа ты сам пришел. Шагай к остановке и жди там. Сам я раньше подъеду, так что не ссы, я уже там буду.
– А с этими чё делать? – спросил Труба. – На Помойку, и все?
– Я думаю, что они не придут сразу, – ответил я. – Это типа проверочка у них. Перезвонят потом, скажут самому ехать куда-нибудь в промзону. И вот тут ты нам трубу передашь, понял? – Это я уже к Диме обратился. – Там им стрелку забьем, все равно им деваться некуда будет.
Дальше по деталям немного прошлись, и на этом вечер закончился. Пришлось еще на сервис возвращаться, моя машина там осталась, и Маркел меня подвез. Дома я появился около одиннадцати и даже раздеться не успел, как в дверь позвонили.
Черт, забыл совсем. Только она позвонить должна была, а она взяла да и приперлась. И что теперь делать?
Спустился на первый, открыл.
– Договорились же, что позвонишь, – не стал я изображать радость.
– Вов, я тебе мешаю или чё? – Жанна возмутилась, но при этом протолкнулась мимо меня в дверь, задев бюстом. – Чё у тебя за проблемы?
– Проблема, что у меня дел завтра полно, я выспаться хотел, а отлежаться мне хрен кто дал. И ты тут еще.
– Да, блин, я – главная проблема в жизни! – Она направилась в квартиру. – Не отдохнуть ему теперь, и головка бо-бо…
– Рот закрой, – прервал я ее намеренно грубо, потому что уже успел просчитать «базовую тактику» – постоянно в атаке и постоянная готовность к скандалу, так она моего прототипа и пыталась продавливать на каждом шагу.
– Чё ты так со мной? – интонация мгновенно сменилась на «сиротскую».
– А как с тобой еще? – изобразил я гнев, хотя, если честно, Жанна у меня вообще никаких эмоций не вызывала, кроме разве что раздражение вечно неуместными появлениями. – Я же русским языком сказал, чтобы ты позвонила сначала. Говорил?
– Ну и что?
– А ты слышала?
– Ну слышала.
– И чего не позвонила?
– Потому что не думала, что ты как этот самый, мля! – Интонация снова стала возмущенной. – Я о тебе забочусь, а ты…
– Слушай, иди на хрен отсюда со своей заботой, – перешел в наступление я. – И без тебя напряги, и ты тут еще. Давай, езжай на хрен, не зли меня.
– Ну ты и козел, Вов! – Жанна аж задохнулась от злости. – Да чтоб я с тобой на одном гектаре…
– Во-от, и не надо. Все, сдрисни отсюда!
Для нее это было слишком, простой нахрап не сработал. Грохнула входная дверь в подъезд, потом дверь машины. Правда, сама машина пока никуда не уехала, потому что Жанна явно надеялась на то, что я передумаю и позову ее обратно, но я просто поднялся в квартиру и захлопнул дверь.
Все. Вроде бы с главной проблемой пока справился.
Ужинать не хотелось, в ресторане плотно поел, но чаю себе налил. Сел в кресло, вытянул ноги на низкий столик.
Попал. Ну я и попал, а? Что-то у меня что ни мир, то проблемы. И если к прошлым их разновидностям я как-то уже привык, по крайней мере это были мои личные проблемы, то теперь они у меня чужие. Мать иху. То есть я не мог оказаться в этом мире большим банкиром или философом в уютном свитере и с высоким унаследованным доходом, живущим в шале в горах, а мог оказаться только бандитом. Да еще и бандитом с дикими головняками.
Может, хрен с ней, с моралью, захватить какого-нибудь беспредельщика, завалить его в том подвале и активировать «дверь» с этой стороны? Нет, не годится, обратно это не приведет, а Настю надо ждать здесь. Если я прыгну еще в какой-то мир, то мы тогда потеряемся навсегда. Да и, боюсь, закрыться может вход, превратиться в выход черт знает куда. Надо ждать, надо просто ждать. И да, надо думать о том, чтобы перейти в обычный бизнес. Хотя, опять же, рано об этом думать, потому что грядут проблемы с людьми Вахи. Вот ему точно класть вприсядку на то, в легальном я уже бизнесе или нет, завязал или не завязал. Трое его людей на мне, и он об этом знает.
Что там на самом деле произошло? С чего Штопор меня убил? Что они вообще замыслили? Как он не сообразил, что чеченцы убьют и его? Неужели просто из-за денег и товара?
Что я знаю про Штопора? Что прототип знает?
Штопор появился в Коптеве недавно. Относительно. До этого вроде жил аж в Хабаровске, потом приехал к нам… и познакомились через контрабанду. Да Поляк же нас и познакомил, он со Штопором дела раньше имел какие-то. Вот к кому за подробностями надо, получается.
Да, сумма большая, но если Штопор рассчитывал ее забрать, то должен был понимать, что ее ему делить еще с тремя «чехами». И тогда она уже не такая уж огромная. Плюс три кило таблеток, оружие… ну все равно воображение не поражает. А мелочовщиком он все же не выглядел, насколько моей картотеке помнится. Нет, не выглядел, масштабно думал.
Что еще может быть? Что я пропускаю?
Запиликал телефон, приняв сообщение. Открыл. От Жанны: «Козел ты!» А потом услышал звук удаляющегося двигателя. Это она до сих пор в машине сидела у подъезда, получается. Надеюсь, что уехала навсегда. Хоть и сомневаюсь, не тот типаж, я с ней еще помучаюсь.
Так, ладно, что там на завтра на утро Свисток себе думает? Подъеду к ним до того, как выдвинусь на позицию. Предупредить надо балбесов малолетних.
С утра почувствовал, что как-то быстро освоился в непривычной квартире. Потому что для части моего обновленного сознания она была своей. Вроде все непривычное и одновременно все знаешь, что где лежит и что где искать. Долго стоял под душем, затем сварил кофе, уселся на кухне с планшетом, блуждая по интернету и пытаясь выудить какие-нибудь понятные новости. Кстати, прототип мой был курящим, от него и блок сигарет остался, и пепельницы, которые я помыл, а потом упрятал подальше, чтобы не воняли. Да и в квартире застарелым табачным дымом перло, надеюсь, что выветрится. Придется всем объяснять, что бросил, после того как заметят. Пока не заметили.
Пришло ответное сообщение от Свистка: «Я понел!» Ну, понел так понел, это хорошо. Потом собрался по-быстрому, прихватил ствол и спустился в гараж.
Погода не исправилась, все тот же дождь и мерзкий ветер, лужи вообще расплылись. А вот в мойку все же надо будет заехать, несмотря на погоду, потому что машина угваздана грязью вообще сплошняком, скоро к ней просто подойти будет страшно.
Да, к машине уже привык, такой уж никакой больше не кажется. По крайней мере в ней тепло и сухо, не как в Углегорске, где в одну дождь потоками заливал, а в другой зимой коченел чуть не до смерти. Все познается в сравнении. А в этой и сиденья удобные, и мотор негромкий, и жрет она, к слову, совсем мало. Заехал на заправку, заполнил баллон, посмотрю, на сколько его теперь хватит.
Мозг к окружающей действительности начал адаптироваться. Как только принялся сравнивать не с прошлым миром, а с Отстойником, так все сразу на лад и пошло. Вполне жилое место, хоть и так себе. Видал и хуже. Правда, в Углегорске не было таких правил, как здесь, со всеми этими частными и федеральными городами. Я тут сразу с третьего сорта начал, в частный город меня просто не пустят, а вот там как раз жизнь хорошая. Кое-что удалось в интернете нарыть, хотя есть такое ощущение, что для частных и федеральных даже интернет разный, каждому о своем. Но то, что видел… хорошие дома, красивые машины, отличные дороги. Преступности там вообще нет, насколько я знаю. Нет, не то чтобы я туда так рвусь, но… мне как-то не нравится, что куда-то мне просто не положено, рылом не вышел. Понимаю, что частная собственность, но все равно что-то не то. Тут не в собственности дело, а в том, что там именно метрополия, а тут именно колония.
Городская верхушка вся повально в Энергетике живет, это ведь тоже частный городок «РосЭнергоатома», прямо над Волгой. Мэр правит нами, но нам туда нельзя, он в город каждый день как в командировку. Как-то сама идея о том, что тебя заселили в гетто, напрягает малость. Или не малость.
Так, вот и Гадюжник, ствол под куртку. Тут, как я понимаю, ничего не меняется. Те же, там же. Уже меньше вертя головой по сторонам, проскочил «торговую» часть Осенней, потом, аккуратно объезжая залитые водой ямы, доехал до нужного мне дома. Извлек планшет из сумки, лежащей на соседнем сиденье, набрал послание:
«Я здесь».
Ответ не пришел, вместо ответа оба моих новых приятеля вышли из соседнего подъезда, все так же с планшетами в руках. Я помахал им рукой, затем выбрался из машины, зашел под козырек подъезда.
– Здорова, бойцы.
– Здоров, – ответили они хором, после чего Свисток спросил: – Какие дела?
– Тут люди шариться начнут, с Муслимки. Будут искать тех, кто все видел. Ну и кто все, что на трупах было, обшмонал.
– Да там и не было ничего, – удивился такому заявлению Свисток.
– Тачила – это типа ничего? – уточнил я на всякий случай.
– Да ладно… тачилу не мы.
– Вы только стукнули кому надо, так? – засмеялся я. – Ладно, не суть. Суть в том, что люди с Муслимки, «чехи», понятно? Искать будут всерьез, то есть жалеть не будут никого. У них большие бабки пропали.
– Бабок не было почти. – Свисток сразу замотал головой. – Чутка только, на кармане.
– Они не в курсе. Дело темное, бабки, похоже, сами убитые скрысили, но бабки реально большие, за такие и вас порежут на ремни, и кого угодно.
– Не ты взял? – по-простому поинтересовался Свисток.
– Не я. Нашел бы – взял, но не я. Короче, к чему я: на стреме быть вам все время надо, понятно? Как увидел, что здесь шарится кто-то, сразу прячься, в разборки не лезь. Кто тут, кроме вас, бывает, кого «чехи» прихватить могут?
– Ну… Крюка с пацанами, но его как прихватишь, можно и без рук остаться, – рассудительно сказал Свисток.
– Ты на Крюку работаешь?
– Ну, – ответил он явно без уверенности в том, что об этом стоило говорить.
– Не сцы, все нормально, – ободрил я его. – Ты его с пацанами тоже предупреди, что тут «чехи» беспределить могут, понял? Он ведь тачилу увел, так?
– Не видел, не знаю, – пошел в отказ Свисток.
Тут его планшет блымкнул сообщением. Свисток глянул в него, пошевелил губами, читая сообщение, потом спросил:
– Можешь обождать зачуток? Крюка с тобой потереть хочет о чем-то.
– Крюка? – чуть удивился я. – Ну давай, подожду.
Если Крюка хозяин здешних мест, то почему бы не пообщаться? У меня тут интересы и вон два кореша каких завелись, надо развивать отношения.
Примерно через две минуты я услышал двигатель, и из-за поворота, аккуратно переезжая лужи, показалась серого цвета «буханка», та самая, что на старый «Форд» похожа. Не та, что я в первый день видел, но такая же, поновей только. Машина показалась из-за угла, подъехала ближе, остановилась. Двери распахнулись, из нее выбрались трое, из кабины два совсем молодых парня, а из салона девчонка, с виду так вовсе лет шестнадцати.
Парни, впрочем, тоже старыми не выглядели. Одному чуть за двадцать, второй постарше, но еще тридцати нет точно. Все вооружены, даже девчонка, хоть оружие на виду и не держат.
– Привет. – Парень постарше протянул мне руку. – Константин, но вообще Крюка.
Высокий, худой, прическа чудная, волосы с боков головы сбриты, а сверху, наоборот, длинные и сзади собраны в хвост. Одет в кожаную косуху, камуфляжные военные штаны и военные же ботинки. Второй парень пониже, но тоже худой, стрижен почти наголо и на голове кепка-бейсболка красная. Девчонка… хорошенькая, если присмотреться, чуть старше, чем поначалу показалась. Кругленькое такое скуластое личико, большие глаза, чудной макияж. Полосатый свитер под кожаным жилетом, джинсы в разноцветных заплатках, ботинки вроде рабочих. Колоритная компания.
Подсказка: такие в городе есть, зовут их обычно «клуберами» и считают наркотами. Но эти на наркотов точно не похожи, вид как раз очень здоровый.
– Владимир. Вованом погнали. – Я пожал протянутую руку.
Крюка и двое остальных агрессивными не выглядели, но были насторожены. И салон «буханки» я не просматриваю, там кто-то еще для страховки может быть.
– С пацанами нашими подружились? – Он кивнул на Свистка.
– А чего не подружиться? Достойные люди, в понятиях, так что мы с полным взаимным уважением.
– Да, Свисток не фраер, пацан солидный. – Крюка засмеялся. – Вопрос у нас есть, поинтересоваться хотим.
– Вперед.
– Вам подвал тут зачем?
Говорит… обычно. Как нормальный человек. Не блатной, не барыга, не наркот. Ни жаргона, ни интонаций вроде тех, какие у совсем шарнирных торчков прорезаются.
– Нужен. Не важно зачем, вам это не помеха.
– Нам тут все, что хочешь, помешать может, у нас свои дела в этом месте.
– Чем?
– Не знаю. Я же не знаю, что вы там делать хотите, – ушел он от ответа.
– Ничего. Мне надо, чтобы дверь в него была все время закрыта.
– Зачем? – тут он явно удивился.
– Давайте считать причудой. – Я с удовольствием перешел на «вы». – Блажь у меня такая. За это Саня с Амиром будут получать по сотне в месяц.
– Ну… пусть. – Крюка развел руками. – Даже не знаю, как возражать.
– А вы не возражайте, вам это правда ничем не мешает. Ваш район?
– Ну да… пара кварталов. Кстати, если не секрет, мы так из перехватов и не поняли… вы из какой О-Пэ-Гэ, простите? Только не говорите, что это не так.
– Из Коптева я, – не стал я скрывать, скорее даже заинтересованный в продолжении разговора. Мне стало интересно, и, кроме того, мне гарантированно нужно сохранять дверь закрытой.
– Про интерес чеченцев к этому месту я уже понял, у Свистка планшет на подслушку включен. – Крюка усмехнулся. – А мы деловые контакты со своей стороны ищем.
– Чем занимаетесь?
– Убираем заводскую прошивку из планшетов, ставим левую. Так что при выходе в сеть не опознаетесь. Телефоны с блоком шифровки. Хакнуть можем почти все, только заказывайте.
Я задумчиво поднял глаза на довольно толстый кабель, висяком идущий от линии электропередач в дом. Крюка мой взгляд заметил, сказал:
– Электричество дешевое, им проще плюнуть на наши подключения и не посылать сюда монтеров. Мы много не забираем. И сети немного берем.
– Дроны ментовские вы сажали? – вспомнил я разговор Свистка и Амира.
– Давайте не буду это комментировать, это уже на пять лет тянет. – Крюка улыбнулся, показав ровные белые зубы.
– Со мной все равно откровенничаете.
– Вы тут на криминальной стрельбе засветились, так что не думаю, что вы мент. И ментовскую волну мы слушаем постоянно. И к почте их подключились, просто не злоупотребляем. Кстати, тоже может быть полезным.
– Не стану спорить, – усмехнулся я. – Вы тут что, живете, что ли?
– Живем, почему бы и нет? Электричество у нас есть, а если есть электричество, то есть и все остальное. Там жить не хочется, а туда просто не пускают, так что мы лучше сами по себе.
– Выселять не приедут?
– Рейды бывали, пока прятались. Выселят – вернемся.
– Если не погорите на чем-нибудь при этом. Хотя бы на стволах. – Я показал пальцем на его пистолет, упрятанный под курткой.
– К нам трудно приехать неожиданно, мы их слушаем. И не только.
– Пусть так. Но вы бы все же осторожней.
Почему-то они мне понравились. Как-то сразу. Может быть, просто потому, что не укладывались в мою картину этого мира, а она у меня сложилась очень нехорошая. Эти были какими-то другими, не с этой картины.
– Я сбился. – Крюка снова усмехнулся. – У нас есть сейчас десяток мобил с кодировкой. Штук двадцать планшетов разных, без заводской прошивки, чистый аноним. Планшеты отдадим по сто пятьдесят, телефоны по триста, там работа сложней.
– А трофейные дроны куда идут? – не удержавшись, спросил я.
– А куда угодно, просто дорого будет. – Он засмеялся. – Есть идеи по применению?
– Пока нет. Но могут быть.
– Будут – подъезжайте.
– Я по-любому подъеду, если не возражаете. – У меня в голове оформилась некая мысль. – Не знаю точно, когда пока, завтра или послезавтра. И да, дрон сколько будет стоить?
– Не знаю, прикинуть надо. – Он опять усмехнулся. – Как-то не думали продавать. Обсудим. А подъедете зачем?
– Куплю телефоны и планшеты. Не все пока, на пробу чуток.
– Свистку сообщение скиньте, чтобы мы ждали.
– Скину.
Хотел его спросить, как он к тому относится, что его малолетки со стволами ходят, но не стал. Получится, что пацанов вложу, а мы уже по понятиям общаемся.
– Хорошо, рад был познакомиться. – Я протянул ему руку. – Буду на связи.
– Удачи.
На этом и разошлись. Они уехали на своей «буханке» в одну сторону, а я на своей «Тайге» в другую.
Лишнее время оставалось, так что сначала я в какой-то кафешке выпил водянистого кофе с молоком и съел сочень такого вида, что сразу школьная столовая вспомнилась. Но немного времени убил, попутно шаря по интернету. Вай-фай тут был практически везде и опять же практически везде бесплатный. Тут вообще многое входит в некий диссонанс с внутренними стереотипами, потому что я привычно натягиваю на окружающую действительность шаблоны девяностых, а это не они, девяностые в этом мире давно миновали.
И вот эта последняя встреча… киберпанк какой-то.
Насколько я понял, принцип управления здесь простой: разделяй и властвуй. Разделяй «внутреннюю колонию» на своих богатых и бедных, пусть она варится в собственном соку, пусть в ней образуются свои истории успеха, и чтобы все при этом оставалось в границах федеральных территорий, не выплескивалось в частные или закрытые. Гетто, гетто на всю страну. И даже, да, с некими элементами социализма. Тут и пособия какие-то есть, и муниципальное жилье для тех, кто совсем никак, и с голоду ты не умрешь, это я уже понял. И ты можешь взлететь, стать первым парнем на деревне, переселиться в «элитный» дом на Московском или ближе к Энергетику, то есть даже удовлетворить честолюбие. Замкнутая система, за рамки которой вроде даже и выходить далеко не всем хочется, чтобы не покидать зону привычного и знакомого.
И теперь Крюка и его люди. Вот они к девяностым никаким боком. Не было такого. Преступность в нашей действительности была другой, такие, как Крюка, были «неформалами», но в сущности пустопорожними людьми, никому не мешающими и ничего не делающими. Эти, несмотря на всю контркультурность, делают. Ведут какую-то криминальную активность, контролируют какую-то территорию, зарабатывают деньги и даже готовы убивать за сохранение своего образа жизни. Иначе зачем стволы? Там не то место, чтобы для понтов их носить, пацанов наверняка давно проверили на решимость действовать. Иначе и быть не могло.
Их соседи, барыги-беспредельщики, наверняка у них средствами связи закупаются. Сделать так, чтобы у тебя покупали, а не грузили на халяву, в таком месте и масло в башке нужно, и яйца в штанах. Так что… так что как-то они за жизнь зацепились. Надо к ним присмотреться. Почему? Потому что они необычные, не очень вписывающиеся в этот мир. А я этому миру вообще пока чужой.
Найти место для парковки оказалось не слишком сложно. Встал на стоянке перед «Пять сольдо» – магазином из сети дешевых супермаркетов, вроде и потерялся среди машин, и при этом нужная троллейбусная остановка всего метрах в пятидесяти, и обзор во все стороны отличный. Положил на сиденье рядом сумку, выудил оттуда пластиковую полторашку «Дюшеса» – вполне себе лимонада родом из детства, отпил немного, смывая послевкусие довольно противного кофе.
Все, наблюдаем. Набрал Большого, сказал, что уже на месте. Те пока на сервисе, Дима уже приехал.
Никакого движения не было. Ни машин, подозрительно вставших, ни людей в окнах пятиэтажки рядом, но людей я мог и не заметить. Позже увидел «Тайгу» Большого, остановившуюся дальше по улице, с заднего сиденья которой выбрался Дима и торопливым шагом направился к остановке, где ему назначили встречу. «Тайга» свернула в переулок, встав почти у самого поворота, а «двадцать вторая» Трубы проехала дальше по улице, мимо меня, и притерлась возле табачного магазина. Угла с Серым сегодня не было, Большой их по другим делам услал.
К Диме никто не подходил. Пару раз у него звонил телефон, но явно не те, кто нужен, он быстро заканчивал разговор. Потом телефон зазвонил у меня.
– Ты прав был, так не вылезут, – сказал в трубку Большой. – Сидят где-то и кнокают. Ты где стоишь?
– На стоянке у «Пяти сольдо».
– Ща подъеду к тебе, будем их на стрелку вытягивать.
Я увидел, как его машина тронулась с места, тормознула у остановки, Дима влез на заднее сиденье. Пропустив поток машин, «Тайга» пересекла дорогу, нагло выехав на встречку, и свернула на стоянку, после чего подъехала ко мне вплотную. Все разом вылезли из машин. «Двадцать вторая» Трубы тоже развернулась через осевую и подъехала к нам.
Вокруг нашей компании как-то сразу образовался вакуум, люди старались обходить стороной. Лица, типажи, манера одеваться выдавали с головой, я по тем же девяностым подобное помню. Бандиты обозначали себя одеждой, машинами, тем, что всегда перемещались группами, а нормальные люди их сторонились.
– Давай, звони своим кредиторам, – сразу сказал Большой. – Пусть крышу на стрелку тянут. Мне потом трубу дашь.
Дима поискал номер в списке, ткнул большим пальцем в экран, потом подождал немного, я слышал гудки. Затем на той стороне кто-то откликнулся.
– Николай? – голос его звучал нервно. – Николай? Это Дмитрий. Что ваши ребята на встречу не приехали? А так, не приехали, я их тут жду. Где моя машина?
Большой жестом потребовал отдать телефон ему, быстро сгреб его, влез в разговор:
– Коля, как там тебя? Коля, да? Давай свою крышу на стрелку, бегом. Я этого знать не хочу, если они сейчас на эту трубу не наберут, я тебя самого нагружу так, что ты потом мне еще и с пенсии башлять будешь, понял? Анатолием меня зовут, пусть меня спросят. Все, бегом давай, не создавай проблем для всех. Нормально, – добавил он, отключившись и вернув телефон Диме. – Дошло, похоже.
Все закурили. Большой, забывший сигареты дома, спросил у меня:
– Сига есть?
– Не, бросаю.
– Давно? – удивился тот.
– Как по репе словил. Решил, что знак. Не заметил, что ли?
– Что не куришь? – Большой чуть подумал. – А точно, не курил ты. И как, не крючит?
– Да почти нет, нормально.
– Ну ты скажи, – удивился он, после чего повернулся к остальным. – Труба, дай сигу.
Тот протянул ему жесткую пачку «Явы», щелкнул зажигалкой. Пошел разговор ни о чем, Дима стоял чуть в сторонке, явно нервничая.
– Не очкуй. – Большой, закурив, подошел к нему. – Тачку вернем. Но сами бабки тебе отдать все равно придется, сколько должен. Это понимаешь?
– Бабки верну, я с дядей договорился, он занял.
– Уже с собой?
– Да. – Дима похлопал себя по карману.
– Тогда еще проще. Ждем звонка.
Позвонили нам минут через двадцать. Дима ответил и сразу передал телефон Большому. Тот поговорил хоть и вежливо, но жестко и коротко. Представился уже собой, бригада Большого в городе вполне себе в авторитете, да и «коптевские» если не первые по влиянию, то в первую тройку точно входят.
– Поехали, – сказал он, возвращая телефон. – У пельмешки на Первой Северной встречаемся. Погнали. Там в кучу не сбиваемся, волыны под рукой у всех, понятно? Вован, ты на страховке, если мясня пойдет, то всем его слушаться. Если гниль почуешь или чё увидишь – сам начинай.
Знание: вот за это меня в бригаде особо и ценят, за умение действовать. Кроме меня, не служил никто, служившие здесь в среду федеральных городов почти никогда не возвращаются, это лифт на другой уровень, просто у меня так сложилось. Так что в боевых действиях криминального уровня я для всех царь, бог и воинский начальник. Именно поэтому никто не удивился, как я сумел завалить троих чеченцев, которые вроде начали стрелять первыми. А я и не умудрился, на самом деле это они меня завалили, как и должно было случиться. Но этого никто не знает. А если и узнает, то не поверит.
Все загрузились в машины и короткой колонной вырвались со стоянки на улицу, погнали в сторону окружной. Северные, с Первой по Пятую, чуть дальше по Восьмого Марта, налево, как раз в промзону. Шпана точно местная, раз там стрелку забила.
Ментовской «УАЗ» навстречу, просто патруль, так вокруг тихо. У нужного поворота через пять минут оказались, свернули все подряд, подрезав «Москвича» на встречке. Бибикать тот не стал, просек, что к чему. Разбрызгивая лужи, проехали дальше. Слева бетонный забор, справа сначала тоже тянулся, но потом пошел сетчатый, а сразу за ним началась грязная, засыпанная укатанным гравием площадка, на которой стояло несколько грузовиков. Вон шиномонтаж для этих самых грузовиков, лавка с запчастями, вон пельменная какая-то. Влетели прямо на маленькую стояночку перед ней, встали, вышли разом, включая Диму. Я отошел в сторонку, заглянул за угол, потом другой, зашел в саму закусочную – нет, там явно просто пара шоферюг и толстая буфетчица, больше никого.
Ага, вон с противоположной от Восьмого Марта стороны подъехала машина, «двадцать третья», левый бок ободран. Встала, двери распахнулись, из нее выбралось четверо парней. Все молодые и все довольно мелкие. За старшего круглолицый блондин с короткими волосами, лет двадцать пять максимум, с ним рядом чернявый, с огромной родинкой на щеке. Двоим остальным, одетым в спортивные костюмы с лампасами, лет по двадцать. Ствол у блондина спереди за поясом, он его типа незаметно рукой ощупал, когда шел. Болваны. Если ствол у них один на всех, то надо было вооружать кого-то, кто стоит в стороне. Большой этого блондина одной плюхой вырубит, вот и весь ствол.
Бодрятся, хотя явно напуганы. Я так понял, они решили, что Дима сам по себе, можно грузить без проблем, а тут облом. К разговору не прислушивался, нечего там слушать, и так все ясно. Почти сразу подъехал белый «Москвич», вполне новый с виду, из него выбралось еще два парня. Я чуть насторожился, но понял, что это как раз Димины кредиторы, крыша подтянула их сюда, чтобы вроде как разговор спрямить. Большой с ходу начал их грузить, крыша молчала, вид у кредиторов был несчастный. Да это и понятно, они теперь плотно на бабки попадают. Дима им две штуки вернет, конечно, но им теперь крыше «за выезд» башлять. А те еще и цену объявят такую, что мало точно не покажется, просто за свое унижение.
Оба водилы из пельмешки вышли бочком и сразу смылись, чтобы в зону разборки не угодить, тут и слепому видно, что происходит. Буфетчица в окно выглядывает, интересно ей. Ну фиг с ней, замеса тут уже точно никакого не ожидается, пацаны «с раёна» дали задний ход со всей возможной мощью. Ну и правильно, в общем-то, совсем тупые совсем мало живут.
Я пока так и стою. Мало того что у меня ствол в кобуре, то есть в ремне, так еще и «узи» в багажнике. Не дело так возить, но… профессиональный риск, пропади она пропадом такая профессия. С понедельника плотно займусь размышлениями на тему «как завязать». Может, какую неизлечимую болезнь выдумать, типа она мешает полноценно бандитствовать? Какой может быть повод вот так взять да и уйти в завяз? Это только если всю бригаду с пути истинного сбивать. То есть идти в какой-то легальный бизнес, доход с которого будет настолько привлекательным, что криминал начнет только мешать? Логично, но вот насколько вероятно? Я так понимаю и как прототип в форме внутреннего голоса подсказывает, в городе поднимаются в рамках определенных правил.
Но все равно думать надо. Мне даже этих дураков с района wannabe гангстеров убивать жалко, да и вероятность или сесть, или самому пулю схватить никуда не девается. Опять же я уже схватил. Уже похороны должны были состояться. И как бы не состоялись, «чехи»-то знают, кто их людей привалил. Самое веселое еще впереди на самом деле, пока только все начинается.
Ага, Дима с кредиторами отошел в сторону, высокие базарящие стороны курят и говорят друг с другом. Шпана чуть успокоилась, хоть вид и унылый, Большой изображает уважение, он мужик неглупый, а вот Капрал с Трубой лыбы давят откровенно издевательские.
Так, вон машина едет, универсал «двадцатка», это точно Димы, судя по его реакции. Подогнали, из нее какой-то совсем малолетка вылез, отдал ключи и документы Большому. Большой же забрал у Димы деньги, пересчитал у всех на глазах, отдал одному из кредиторов, тощему парню с длинным носом и ранней лысиной. Счастливым тот не выглядел. Крест на пузе, у него сейчас все деньги и отберут, однозначно.
Все, пошло прощание, все потянулись к машинам. Большой сказал Диме, пока с нами ехать, еще разговор есть. Теперь надо обсудить, как нагрузить тех, кто ему деньги не вернул. Если, конечно, это ему не вернули, а не сам он пропил или на дев распутных пустил. Но если не вернули, то надо вернуть, это уже доходная статья.