Я рисую тебя золотистым узором
На небесно-лиловом холсте,
Ты глядишь на меня удивительным взором
Интригующих звёзд в пустоте.
Я играю тебя в диссонансе аккордов,
На манжетах либретто пишу,
И скрипичным ключом обвиваемый гордым
Я к финалу по струнам спешу.
Я читаю тебя в ненаписанной книге
Меж страниц, что витают в мечтах,
Забираюсь по склону непушкинской лиги,
Что насыпан в зелёных стихах.
Я играю на сцене твоим арлекином,
Ты отправишь меня на костёр
И оплачешь потерю в наряде старинном,
Чем закончишь изысканный спор.
Что со мной? Будто сплю и не вижу я света,
Помоги мне, родная, скорей,
Прогони этот сон, что приснился поэту,
Будь со мною на ласки щедрей.
Обними, поцелуй и скажи только слово,
Я из бездны услышу тебя,
Пусть всё это обыденно, просто, не ново,
Но спасти можно только любя.
Я любуюсь тобой и не вижу узоров,
Только милый улыбчивый взгляд,
И не надо мне пошлых пустых разговоров,
Лишь тебе я по-прежнему рад.
Если всё начать сначала,
Приоткрыть бы дверь назад,
В дни, когда душа не знала
Ни сомнений, ни преград,
Я бы сделал всё иначе:
В Гималаях побывал,
На Камчатке порыбачил,
С парашютом полетал,
Изучил санскрит, китайский,
Математику, гипноз,
И массаж бы делал тайский,
Вечерами пас бы коз,
Обыграл бы чемпионов
По хоккею и в футбол,
На глазах у миллионов
Я б забил победный гол,
А потом на сцене главной
Спел классический куплет
И походкой быстрой, плавной
Возродил большой балет,
Управлял бы поездами,
Самолёты поднимал,
И морскими кораблями
Островов наоткрывал,
Посадил деревьев рощу,
Понастроил бы домов,
Сделал жизнь намного проще
Для детей и стариков,
Запретил бы войны, ссоры,
Всех военных на покой
Вмиг отправил бы без споров
Я уверенной рукой,
И конечно, космос тоже
Я тогда бы посетил,
Только скучный он, похоже, —
Слишком много там светил.
Столько мне совсем не нужно,
И секрет открою я:
У меня своё не хуже —
Это милая моя.
Пусть любые перемены
Сменят жизненный уклад,
Это будет неизменным
И слегка несовременным —
Лишь с тобою, несомненно,
Этой жизни буду рад!
У тебя во рту смешинка,
Ты смеёшься надо мной?
А в глазёнках чертовщинка —
Что-то будет, боже мой…
Видно, каверза какая
Приключится скоро тут,
Я чего-то ожидаю,
Если в глазках этот плут.
Кнопка, может быть, на стуле,
Чтоб ужалила меня,
Или шарик мне надули,
Чтоб летал за мной полдня?
Ну а может клею в тапки
Мне налили невзначай,
Сахар в суп, чтоб был он сладкий,
Соли пару ложек в чай?
На компьютере для смеха
Поменяли мне пароль?
Ну какая тут потеха,
И моя какая роль?
Нет, ты сделаешь хитрее:
Подкрадёшься в тишине
И подуешь мне на шею,
И погладишь по спине.
А потом твои пушинки
Нежно двинутся вперёд,
Потихонечку от спинки
Проберутся на живот.
С дрожью влажной опустились…
А потом взметнулись ввысь!
На груди вдруг очутились
И на ней же обнялись.
Поцелуев жарким градом
Уши, шею обожжёшь
И обнимешь так как надо —
Лучше каверз не найдёшь!
Давным-давно, когда мокрее
Вода как будто бы была
И колбаса была вкуснее,
Случились чудные дела.
Судьба билетик лотерейный
Мне подарила от щедрот,
То был намёк прямолинейный:
Мол, счастье прямо у ворот.
Теперь подробно и по сути:
Я поселился в институте,
Работал там с утра весь день,
Учился, уставал до жути,
И был похож, скорей, на тень
Лицом и кожей цвета ртути.
Встречал вечерников усталых,
Им понемногу помогал,
Они учились как попало —
Не до учёбы, коль устал.
Всё это длилось бесконечно,
Застыли в беге времена,
Но вдруг воздушно и беспечно
В аудиторию она
Вплыла, и я пропал навечно!
Её улыбка, смех, походка,
Изгиб плеча, искренье глаз —
Во всём игривая кокотка
Затмила пламенный алмаз.
Кружил как волк вокруг добычи,
Забыл учёбу и друзей.
Поправ условия приличий,
Я глаз не мог отвесть от ней.
Но пробил час и я решился,
Одеколоном надушился,
Штиблеты модные надел,
В толпе поклонников пробился,
Сказал: «Простите, что посмел,
Мадмуазель, но я решился
Вас оторвать от важных дел.»
Она небрежно посмотрела
И томным голосом пропела:
«Всё дело в том, что я мадам…
Хотя пустое это дело,
Прошу вас излагайте смело,
Вы так скромны не по годам.»
То было первое свиданье,
Я изнывал, её любя,
Но выдавить своё признанье
Не мог никак я из себя.
Весь мир покрылся пеленою —
Поверит тот, кто был влюблён;
Она была чужой женою,
А я был попросту смешон.
Ходил сомнамбулой за нею,
Она же, получив меня,
Несла любую ахинею.
Я слушал, перебить не смея,
И так день ото дня
Я приближался к апогею…
Мы с ней встречались на рассвете
И в полдень, и в полночный час;
В музее, в парке, на балете
Всяк увидать сумел бы нас.
Лукавый Эрос вместе с нами
Бродил столичными дворами,
И незаметно помогал —
Своими нежными руками
Он пальцы нам переплетал.
И вот настал тот день волшебный —
Сорвал я первый поцелуй,
Прервался нити бег судебный…
Амур, пляши и торжествуй!
Я на колени пал пред нею
И молвил: «Я твоей руки
Прошу, и будь теперь моею.
С отказом горьким не спеши;
Хоть за душой моей гроши,
Луну достать тебе сумею,
И все узнаю языки.»
Мгновенье шло, но так неспешно!
Как будто день иль даже год.
Я духом пал, но вдруг – «Конечно!»
И вот душа моя поёт.
Она уносится на небо
И камнем вниз – к тебе летит,
Душе не надо зрелищ, хлеба,
К тебе одной её манит.
А жизнь помчалась, закрутилась,
За часом год, за годом век,
Всего так много приключилось;
И много в жизни изменилось,
И убыстрился жизни бег.
Одно осталось неизменно:
Моя любовь к тебе одной,
Моей мечте одушевленной,
Что жизнь украсила собой.
С тех пор уж годы пролетели,
Посеребрилась голова,
Но те мгновенья не истлели,
Не позабылись те слова.
Мой брак, на небе заключённый,
Я до сих пор боготворю,
Тебе, супруге наречённой,
В душе с восторгом говорю:
Благодарю тебя за счастье,
За руки нежные твои,
За солнце, дождь и за ненастье,
За дни с тобой и ночи страсти,
За годы, полные любви.
За дочку нашу дорогую
Тебя любовью изнурю;
За жизнь прекрасную такую
Тебя я нежно расцелую.
За всё тебя благодарю!
Мне снится сон: иду, мечтаю,
Вдыхаю сладкие дымы.
Навстречу – дева молодая
Явилась из полночной тьмы.
– Привет тебе, мой рыцарь славный!
Прерви свой путь, идём со мной,
Взгляни – ты мне не сыщешь равной,
Я стану верною женой,
Любовницею буду справной
И заменю весь мир собой.
Младые перси трепетали,
Под дымом шёлковым теснясь,
Уста желаньем изнывали
И рай сулили не стыдясь.
– Я видел всё, не ново это,
И ты меня не удивишь,
С моей любимой мало света,
Не описать её поэту,
У ног её лежит планета,
А ты о шалостях твердишь.
Поникла дева головою,
Исчезла вмиг она во тьме,
И вот теперь уж предо мною
Исчадье ада на коне.
– О, смертный, я к твоим услугам,
Твои желанья – радость мне;
Захочешь, стану лучшим другом,
Твоих врагов прибью недугом,
Богатым станешь ты вполне,
И станет жизнь благим досугом,
Коль ты со мною наравне.
– Твои сокровища – пустое,
Со мною рядом ты – бедняк,
Моя любовь своей красою,
Заботой, лаской, добротою
Стократ богаче всех деляг,
Что видят в жизни лишь златое, —
Им не понять меня никак.
В дыму смердящем растворился
Небесный враг, а предо мной
Через минуту появился
Крылатый ангел неземной.
– Всё тлен, тебя я заклинаю,
Идём со мной на небеса,
Где жизнь забудется земная,
Земные смолкнут голоса,
И ты блага узнаешь рая,
Где в кубке божия роса
Коснётся уст твоих лаская,
И ты познаешь чудеса.
– Чудес хватает мне с избытком,
Я знаю рай и знаю ад,
Мой путь чудной рукою выткан,
Но я пути такому рад.
Со мною дева – всех милее.
И в небесах и под землёй
Всегда я буду только с нею,
Она мой ангел дорогой.
Исчез крылатый без доклада,
А всех, что следом, я молю:
– Оставьте! Мне другой не надо,
Ведь я одну её люблю!
Ты сегодня очень рано
Встала с нашего дивана,
У тебя поход к врачу,
Я с тобой пойти хочу.
Пусть он мне полечит зубы,
Даже если будет грубо,
Пусть он сделает укол,
Потерплю, раз я пришёл.
Будет больно, я-то знаю,
Там ведь зубы удаляют,
А ещё их сверлят там —
Дупла нравятся врачам.
Не подумайте, что это
Очень нравится поэту,
Наш районный протезист
Знает – я не мазохист.
Я стерплю любые боли,
Натерплюсь я в кресле вволю,
Всё я вытерплю любя,
Чтоб не мучили тебя.
Понедельник – день тяжёлый,
Многим хочется поспать,
Только я с утра весёлый —
День люблю я начинать.
Вижу я в таком подходе
Обещание делам:
Сам решил начать я, вроде,
Должен и закончить сам.
Только что-то приключилось,
Вышел сбой в моих делах,
Вся программа развалилась
На куски, увы и ах!
Начинаю я работу,
Только что-то не идёт.
Может мне мешает кто-то
И работать не даёт?
Я надумал убираться,
Но бастует пылесос,
Что же делается, братцы?
Кто ответит на вопрос?
Мою окна – не выходит,
Приготовить не могу,
Электричество подводит,
Телевизор ни гугу.
Катастрофа! Всё сломалось!
Я уж лучше полежу.
Вдруг случилась эта малость…
По порядку расскажу:
Ты вошла, и свет зажёгся,
Телевизор заиграл,
Пирожок в печи испёкся,
Пылесос заубирал.
Всё в тебе, моей любимой.
Знаю я лишь об одном:
Без тебя я половина,
А с тобою – целиком!
Сегодня у меня свиданье,
Я знаю всё и наперёд —
Мой ангел с нетерпеньем ждёт
Меня, и я весь в ожиданьи…
К тебе помчался что есть силы,
И представляя образ милой,
Купил невиданный букет —
Ему в столице равных нет,
Одних лишь роз десятков пять;
Забрал в цветочном всё, что было,
И приказал упаковать.
Кричит отчаянно звонок,
Как разыгравшийся щенок;
И вот уж я в твоей гостиной,
Где гобелен висит старинный,
Букет вручаю, и к ногам;
Уж ручку подношу к губам,
Но вижу, что-то тут неладно:
Не мог я догадаться сам,
Что здесь не так, но очень хладно
Ты отнеслась к моим цветам.
Мы поболтали три минуты,
А я готов был целый день,
Но ты сослалась на мигрень,
И я за дверью почему-то
Стою побитый, как кремень.
Что ж, время – лекарь главный,
И я опять к тебе спешу,
Моей подруге своенравной,
Но прежний опыт мой бесславный
Меня толкает к торгашу:
– Старик! Продай мне тот букет,
Что обойди весь белый свет,
Но лучше не найти. Прошу!
Недолго думал тот кудесник:
– Возьмём немного хризантем, —
Провозгласил мой добрый вестник,
– Духами сбрызнем их, затем
В пергамент обернём старинный
И свяжем лентою недлинной
Мы ножки царских диадем.
И вот я снова у тебя,
Свой ус гусарский теребя,
Букет протягиваю милой,
Но вижу – то же, что и было:
Холодный взгляд, надменный тон…
Быть может, ты меня забыла?
Мой бог, зачем же я влюблён!
Прошла неделя, я решился
Тебя с надеждой повидать
И ту загадку отгадать,
Над коей уж немало сил
Потратил, чуть ума лишился,
Но тайну так и не открыл.
Стучусь, пустили, я в смятеньи
Стою, смущённо пряча взгляд,
Ужель никто мне здесь не рад?
Преодолев своё волненье,
Я отступил чуть-чуть назад
И протянул тебе с сомненьем
Букет ромашек полевых —
Нарвал сегодня утром их
Своею собственной рукой
Я за оградой городской,
И жду теперь от глаз твоих
Ответ. Как лист перед грозой
Дрожу, и снова сам не свой…
Случилось чудо! На меня
Ты смотришь, будто бы жалея,
А я, молчание храня,
Стою и рта раскрыть не смею,
Но тут раздался голос твой,
И это было мне наградой:
– Мой милый, нежный, дорогой,
Тебе всегда я очень рада,
Но не могу я быть другой,
Цветов мне умерших не надо,
Лишённых луга или сада,
Убитых жадною рукой.
Сии создания земные
Любимы мною, но живые.
Люблю цветочные поля,
Где благодатная земля
Родит их с первозданной силой,
И ты полюбишь их, мой милый,
Природе-матушке внемля.
С тех пор прошло уж много лет,
Но крепко я держу обет
Цветов нигде не покупать,
Ни в коем случае не рвать.
И провожая к алтарю,
Моя волшебница земная,
И руку с сердцем предлагая,
Я в том тебя благодарю.
У меня растёт на полке
Колдовской дремучий лес,
Там медведи, зайцы, волки
И деревья до небес.
Рядом с лесом плещет море,
Там большие корабли,
Что с волнами гордо спорят
В долгих поисках земли.
Чуть подальше горы с небом
Спорят, кто из них главней,
Вот туда забраться мне бы —
Сверху многое видней.
А ещё озёра, реки,
Антарктида и Сухум,
Льды, замёрзшие навеки,
И пустыня Кара-Кум.
Что стоит в шкафу на полке,
И о чём толкую я?
Не нужны нам кривотолки —
Это всё мои друзья.
Книги там живут не тужат,
Дружно выстроившись в ряд,
Все они со мною дружат
И о многом говорят.
Только есть пустое место
Справа, прямо у окна,
Может, книга в знак протеста
Скрылась, прячется она?
Если хочешь, по секрету
Тайный план открою свой:
Будет жить на месте этом
Книга о тебе одной.
Будет там душа родная,
Сердце нежное твоё,
Руки, что меня ласкают,
Песня, что любовь поёт.
Напишу я всё сначала —
С обручального кольца,
Будет в ней всего немало,
Но не будет в ней конца.
Пора чудесная настала
Своих любимых поздравлять
И рифмой новой удивлять.
Тут не напишешь как попало —
И складно надо бы сказать,
И похвалить царицу бала,
И все восторги передать.
Какое чудное мгновенье…
Ой! Это, право, не внове,
Но так и пляшут в голове
Следы чужого вдохновенья.
Итак, продолжим: я у ног
Сего небесного творенья!
Ловлю ресничек дуновенье
И полон весь благоговенья,
Преподношу тебе цветок.
Нет, вырос мой цветок не в поле
Под сводом нежно-голубым,
Не знал он ласковой неволи,
Где был садовником храним,
В горах не видели бутона,
Где распевают баритоны
И коз пасут, и вина пьют,
И беззаботно хлеб жуют,
А жизнь скучна и монотонна.
В каких бы ни были лесах,
Вам не найти цветка такого,
Не поискать ли, право слово,
Его на самых небесах?
Но там его, увы, не знают
И безмятежно почивают
В блаженно-белых облаках.
Мой друг, тебе приоткрываю
Я тайны сумрачный покров,
И доказать тебе готов,
Что я любые тайны знаю,
Но говорят, что не бывает
Таких невиданных цветов…
Давай же руку, ангел нежный,
Я провожу тебя туда,
Где цветик мой так безмятежно
Проводит долгие года.
Открою настежь эту дверцу,
Ступай, любимая, вперёд,
Он вырос в обнажённом сердце
И для тебя он там живёт.
Тебе одной он предназначен,
Коль хочешь, просто поливай
Любовной влагой, и срывай,
Когда гадаешь на удачу,
И лепестки все обрывай.
Тебе вручаю сердце, душу
И чувства нежные свои,
Твои печали пусть разрушит
Весенний день моей любви,
А тот цветок – он твой всецело,
Не отвергай его, молю,
И чтоб душа твоя запела,
Я говорю тебе – люблю!
Ты сегодня от меня далеко,
Ты уехала в ореховый лес,
Там, где реки – в киселе молоко,
Там, где сосны достают до небес.
Потаённые дубравы молчат
И дивуются твоей красотой,
А муравы изумрудом манят,
И вещует Гамаюн над тобой.
Ты идёшь, касаясь ножками рос,
Поклоняешься дубам вековым,
Веселишься с королевой стрекоз
И к ореховым идёшь часовым:
«Часовые, пропустите меня,
Мне бы горсточку орехов лесных,
Поджидает на печи ребятня,
Принесла бы я гостинцев для них.»
Охранители спросонья глядят,
А в глазах зелёных мука-печаль:
«Ты орехи забирай для ребят,
Ничего-то нам для малых не жаль,
А потом же возвращайся назад
В наш зелёный да ореховый край,
Отдавай-ка нам должок за ребят —
Душу женскую ты лесу отдай.»
Как орехов набрала в рукава,
Принесла их ребятишкам домой,
Но клонится до колен голова —
Не забыть тебе приказ лесовой.
Ты послушай и меня не брани:
Я кручинушку твою прогоню,
Отшумят мои весёлые дни,
Только радуюсь последнему дню.
Отгуляем мы с тобой ввечеру,
Словно в сказке будет весело нам,
А потом уж я сбегу поутру
По зелёным да лесным муравам.
Я к ореховым тем стражам пойду,
Поклонюсь аж до земли старикам:
«У любимой забираю беду,
А свою-то душу лесу отдам.»
Встречи, расставания,
Радость и печаль,
Нежные свидания,
Грустное «прощай…»
Письма с телеграммами —
Призрачная связь,
Новости обманные
Дарим не скупясь:
– Я живу не жалуюсь —
Радостей мешок,
Скромно, и не балую,
В общем, хорошо.
Трели телефонные,
Хрипы проводов,
Все звонки никчёмные,
Можно и без слов:
– Здравствуй. До свидания.
Как твои дела?
Хорошо ль питание?
Ладно ли спала?
К чёрту эфемерное!
Собираюсь в путь,
Доберусь, наверное,
Я когда-нибудь.
А приду, не стану я
Попусту болтать,
Все слова обманные —
Лучше целовать.
Под ногами вертится
Шарик голубой,
Лишь в одно мне верится —
Встречусь я с тобой.
Не привык с тобою расставаться,
Пусть уже прощались мы не раз,
Просто я не в силах оторваться
От твоих прекрасных нежных глаз.
Я слова неловко подбираю,
Задержать стараюсь хоть на миг,
И тебя к вокзалу провожаю,
Чтоб услышать паровоза крик,
Помахать негнущейся рукою,
Что-то на прощание сказать…
Не хочу прощаться я с тобою,
Ведь «прощаться» – это от «прощать».
Я прощать тебя не собираюсь,
Не за чем и не за что, поверь,
За тобою двери закрываю
И прощаю только эту дверь.
Ну а ты прости меня, родная,
Расплачусь однажды я за всё —
Паровозным дымом обвивая,
В даль тебя разлука унесёт.
Не желаю с милой расставаться,
Дни прощанья выросли в года,
Мне в последний раз бы повстречаться
И забыть разлуки навсегда.
Я тебе письмо пишу
И в волнении спешу
Рассказать о том, что мне
Показалось в жарком сне.
Вижу луг из края в край,
И цветов хоть отбавляй,
Воздух мёдами пьянит,
В колдовскую даль манит.
Ветер, вот ведь озорник,
Под рубашку мне проник,
На бегу пощекотал
И на ухо прошептал:
– Прогоняй тоску-печаль
И беги скорее вдаль,
Путь твой прямо на восход,
Там тебя зазноба ждёт.
Я к восходу побежал,
Лучик первый увидал —
Он смеётся и горит,
И со мною говорит:
– Поворачивай назад,
Отправляйся на закат,
Там отыщешь под луной
Образ девы дорогой.
Я немедля повернул,
Только слышу – что за гул?
Надо мною шмель летит
И сердито мне жужжит:
– Перестань цветы топтать!
А ещё хочу сказать —
Ты на север обратись,
Ждут тебя, поторопись!
Я бегу, а надо мной
Стриж проносится стрелой,
Чуть коснувшись головы,
Он кричит из синевы:
– Верно знаю – южный край
Счастья полон, поспешай!
Там в лазоревом раю
Встретишь милую свою.
Я опять несусь, лечу,
Повстречать тебя хочу…
Вдруг споткнулся и упал,
И проснулся! Как? Я спал?
Глаз открыл, за ним другой,
Где же образ дорогой?
Вспомнил! Надо мне вставать —
Побегу тебя встречать.
На вокзале неспроста
Беготня и суета —
Паровоз уже пыхтит
И стремглав ко мне летит.
Он копытом рельсы бьёт
И тебя ко мне несёт
Через тёмные леса,
Горы, реки, небеса.
Вижу! Вижу – вот же он
Прибывает на перрон,
Паром жарким окатил,
Бег железный прекратил.
Я бегу, вагонов ряд,
Сердце бьётся невпопад,
Взмах руки, твои глаза,
На перрон летит слеза.
– Здравствуй! – Здравствуй, дорогой!
– Как я счастлив быть с тобой!
Я тебя так долго ждал,
Даже что-то написал…
Ветер дунул и само
Полетело вдруг письмо,
Облетит оно весь свет —
Просто адреса в нём нет.