Ирина лежала на кухонном диване и с интересом наблюдала за неизменным ритуалом матери, которая примерно раз в две недели проводила ревизию холодильника, всех кухонных шкафчиков и драматично констатировала:
– У нас ничего не осталось! Господи боже мой, опять ничего нет. И деньги у нас кончаются, я уже не знаю, как их растягивать.
Большие серые, широко расставленные глаза Ирины смотрели на мать иронично и в то же время ласково. Крупный красивый рот прятал улыбку. Ира любила этот искренний драматизм и способность Тамары так вдохновенно впадать в панику по поводу любой ерунды. Ну, закончился в кастрюле ее борщ, сваренный на несколько дней, в большом котелке для жаркого остались два маленьких кусочка, в ящике для фруктов скучает единственное яблоко… А мамино милое, нежное лицо выражает почти горе.
Дальше действие начнет развиваться по линии позитива. Мама обнаружит, что в банке для муки есть содержимое, найдутся в холодильнике спрятавшийся кусок сливочного масла и пара яиц, и что-то еще в шкафчике, о чем она забыла, а это очень важно и полезно для здоровья. К примеру, пакетик с рыжей и непонятного вкуса куркумой, на которую буквально молится интернет, как на панацею от всех болезней и средство для радости. После чего Тамара просмотрит в своих документах в ноутбуке старательно собираемые уникальные рецепты… И начнется следующий акт не такой уж драмы. Мама приступит к созданию шедевра. Это могут быть тоненькие дырчатые блины, в которые завернут найденный кусок подсыхающего сыра, чья судьба – быть выброшенным. Но теперь он протерт, перемешан со сливочным маслом и посыпан вкусной приправой, что превращает блюдо в объедение. А яблоко, запеченное в духовке, оказывается наполненным вкуснейшим джемом. Он тоже случайно оказался не совсем доеденным.
И Тамара смотрит, как Ира уплетает столь нестандартный обед, слушает, как она восхищается и неизменно произносит свою обязательную реплику в мамином шоу:
– А ты говорила, что ничего не осталось. А оно у тебя всегда такое вкусное, это «ничегонеосталось»…
Тамара прерывисто вздыхает. Этот ее страх перед нищетой и голодом – что-то генетическое, видимо. Они с дочкой не голодают и не ходят в обносках. Слава богу, обе умеют выглядеть, как картинки, в самых дешевых тряпках с интернет-торгушек.
– Да и зарплату на днях обещали, – улыбается она Ире. – И могут премию дать к Новому году.
Возможно, Тамара так пытается обмануть судьбу, не признаваясь в том даже себе. Ее панический страх перед угрожающей нуждой, ее жалобный вопль, обращенный к высшим силам: «У нас ничего не осталось», – на самом деле изобретательное, хотя и мучительное прикрытие того факта, что однажды, в час страшного крушения всего, у нее осталось главное и самое дорогое. Об этом даже не стоит вспоминать не только вслух, но даже в мыслях. Позавидовать способны даже небеса.
Пятнадцать лет назад погиб при исполнении ее муж Валерий, летчик гражданской авиации. Ире не было пяти лет. Девочка с нетерпением ждала папиных не слишком частых возвращений домой. И не из-за подарков, экзотических фруктов и сладостей, которые он привозил в большом количестве. Она даже в младенчестве не была меркантильной и всеядной. Она просто очень любила папу с его миролюбивым, спокойным характером, ласковым пониманием самых сложных и недоступных большинству взрослых детских потребностей и проблем. Они и внешне были очень похожи – большие серые, широко расставленные глаза, крупный красивый рот.
Тогда, в дни горя, Тамара надеялась лишь на одно: Иру должна спасти от слишком сильной боли детская безмятежность, неспособность понять безнадежную суть необратимых потерь. Но не зря говорят, что широко расставленные глаза – признак развитого ума. Этот детский ум оказался, к несчастью, настолько развитым, что принял случившееся именно как катастрофу, без всяких наивных иллюзий. Утешить Иру было невозможно. Ее нежный организм оказался настолько твердым и стойким в своем горе, что девочка перестала говорить. На преодоление ужасной проблемы ушли два года и все семейные сбережения, оставшиеся после гибели Валерия. А Тамара тогда только нашла себе работу. У нее было высшее техническое образование, но они с Валерием решили, что для них троих самым комфортным и разумным вариантом станет ее ответственная и такая приятная работа матери и жены. Ни в коем случае не домохозяйка, а «доктор мамкиных наук», как шутливо говорил Валерий.
Тогда Тамара устроилась в одну небольшую и небогатую фирму бухгалтером. Сначала планировала как-то выкарабкаться из-под вороха обрушившихся проблем и найти дело по специальности. А потом появилось столько причин ничего не менять: ее фирма близко к дому, обязанности простые, зарплату какую-никакую платят регулярно. И голова не занята таким муторным вопросом, как карьерный рост. Да бог бы с ней, с этой карьерой. Тамаре бы только больше времени быть с дочкой, делать все, чтобы той было уютно на этом свете, чтобы не мучила тоска воспоминаний. И чтобы росла, не зная новых горестей, потрясений, обид и унижений.
– А для всего этого, – говорила она подрастающей Ире, – нужно быть здоровой и красивой. Второе у тебя есть от папы и природы, первое – наша с тобой задача.
И если смотреть на их жизнь объективно, то все у них получалось. Конечно, в пределах возможного, с учетом специфики общества. Но ведь главное для ощущения собственной полноценности это не столько вписаться в общество, сколько умело и тонко изолироваться от него. Ирина сейчас учится на первом курсе юридического факультета университета. Поступила легко: как она сама считала, потому что любит детективы. А Тамара не хотела лишь одного: чтобы дочка тоже стала бухгалтером. И обе знали, что Ира может быть кем захочет: ученым, актрисой, писательницей. Но она решила стать воительницей на страже закона. Того закона, который на стороне всех людей. А хороший адвокат – это и ученый, и актер, и повествователь бесчисленных историй.
Воскресное утро, которое прошло под знаком тревоги «у нас ничего не осталось», завершилось мирными и теплыми посиделками и просмотром очередной серии совместно выбранного сериала. Тут Ире и позвонила Даша, подруга и бывшая одноклассница. Предложила пойти с ней на модный показ с распродажей дизайнерских вещей.
– Да у нас как раз ничего не осталось, – рассмеялась Ира. – В смысле денег, но посмотреть можно, конечно.
– У меня есть деньги, – заверила Даша. – Если что-то тебе понравится, купим. Так я заеду за тобой к шести часам. Не ешь дома, сходим в кафе рядом, там много наших будет.
Даша – хорошая, добрая, воспитанная и скромная девушка. Трудно даже предположить, что она дочь одного из самых богатых предпринимателей. И она, кажется, очень привязана к Ирине. Может, потому, что Даша – единственный ребенок в семье. Как и Ира, которую, впрочем, такой статус не только не напрягает, а даже радует. А Даша иногда кажется одинокой. Но, возможно, дело в другом: Ира – красивая, притягивает мальчиков. А Даша тоскует не по гипотетической сестре, а именно по вниманию парней, которое рядом с Ирой перепадает и ей. Впрочем, Тамара всегда готова признаться самой себе в том, что она пристрастна, когда речь идет о дочери, и во всем видит особые причины интереса к Ире. А дети дружат просто потому, что дружат. И все хорошие дети к двадцати годам остаются для мам детьми. А дальше посмотрим. С этим все ясно и просто у Тамары. Ее девочка выглядит, как взрослая, для всех, может даже показаться уверенной и самостоятельной. А когда Тамара заходит перед сном в ее комнату, чтобы поцеловать на ночь, на нее смотрят те же серые глубокие озера из-под той же густой русой челки, что и пятнадцать лет назад. Они по-прежнему ищут в ней главную опору и защиту. Они стремятся видеть только безграничное и теплое море любви «доктора мамкиных наук» и хотят передать в ласковые руки свою беспокойную просьбу-мольбу «только не уходи, будь всегда со мной». Вот это и есть главное для Тамары, то, что она прячет даже от небес и ради чего готова постоянно сражаться с коварными происками обстоятельств под названием «У нас ничего не осталось».
А так все путем. Девочки уехали развлекаться, и надо чем-то плотным забить голову, чтобы время прошло быстрее, и не начинать сходить с ума, если Ира не приедет ровно в одиннадцать часов вечера, как обещала. Да еще не предупредит по телефону, что задержится. Тамара сама старается не звонить слишком рано и часто, как она всегда обещает. И она нашла для себя самый нашумевший триллер…
В кульминационном моменте фильма безумных ужасов герои метались по старинному особняку, спасаясь от огня, обломков потолков, лестниц и стен. И это все повторялось так много раз по однообразному кругу, что временами утомляло самих создателей. И тогда несчастные герои были вынуждены натыкаться на доведенные до абсурда спецэффекты, которые должны были прямолинейно намекать на явление призраков. Тамара взяла пульт и все это выключила. Сколько еще лет и веков можно спекулировать на давно засушенных темах, создавать «ужасы», от которых только тянет в сон, погрузиться в который не дает желание позвонить дочери, думала она. И кому это нравится, кого пугает? А ведь пугает наверняка, раз с такой настойчивостью продолжают лепить эти фильмы. И смотрит это далеко не ясельная группа, которой сказали: «Дети, сейчас будем дружно бояться».
Тамара решительно взяла в руки смартфон и увидела, что уже семнадцать минут двенадцатого. Стараясь не размышлять о своих обещаниях, она нажала вызов Иры. Мелодия телефона дочери раздалась в прихожей… Тамара вылетела из комнаты и увидела, что дочка сидит на полу у все еще открытой входной двери. Выглядит она ужасно и не зовет маму, а тихо скулит, как щенок.
Вот теперь, кажется, и начался настоящий триллер. Тамара почти внесла дочь в гостиную, уложила на диван. Дальше обнаружилось что-то совсем ужасное. Ира не плакала, на ней не было повреждений, она не жаловалась на боль. Но она пыталась и не могла заговорить. Как тогда, в детстве. Тамара растирала ей руки, вливала в рот теплую воду, положила грелку к ногам… Пыталась уговаривать, заговаривать эту напасть:
– Деточка, ты же не маленькая уже, ты сможешь. Попробуй сказать мне или показать, что тебе мешает…
Что-то получалось. Взгляд Иры стал сосредоточенным, она показала рукой на свой телефон, который Тамара положила на стол. Дала понять, что в него нужно заглянуть. Тамара посмотрела журнал вызовов. Ира звонила в полицию. Она много раз подряд звонила в полицию!
– Тогда давай с этим и разбираться, – ровно произнесла Тамара. – Вы с Дашей были на показе, потом пошли в кафе, так получается по времени. Потом… Потом что-то произошло, и ты начала звонить в полицию. Первый звонок был в десять часов пять минут… Попробуй сказать, что случилось перед этим. Не напрягайся сильно, просто два слова… Ты же помнишь, как мы тогда учились говорить.
Ира крепко сжала руки матери и начала говорить. Каждое слово давалось с трудом:
– Мы вышли. Было темно. Нас провожали ребята… Не помню кто. Потом…
Сразу рассказать, что было потом, не вышло. Она наконец сумела отпустить что-то в себе и бурно, потрясенно разрыдалась. Это помогло. Ира встала, побежала в ванную и просто сунула голову под струю холодной воды. Вернулась и сказала Тамаре:
– Надо куда-то звонить, ехать, искать. Дашу похитили, увезли в ее же машине. Меня оттолкнули. Я упала и не смогла закричать, чтобы кто-то услышал. Но встала и начала звонить в полицию. Рассказывала, просила соединить с ближайшим отделением, но мне сказали, что я пьяная.
– Вы пили в кафе? – осторожно спросила Тамара.
– Я выпила три бокала красного вина, а Даша вообще не пьет, ей от алкоголя плохо. Я не была пьяной, если ты об этом. Просто говорила с трудом, еще хуже, чем сейчас. А после очередного хамства вообще не смогла говорить. Боялась остановить машину и даже войти в метро. Всех боялась. Я домой пришла пешком.
– Боже, что же это за ужас, – выговорила Тамара. – У тебя есть телефон родителей Даши?
– В том-то и дело, что нет. Я была у них только один раза. За городом. Большой дом, прислуга, на минутку выглянула мать. И все. Я там ни с кем не знакомилась, телефонами не обменивалась. Только Даше звонила, а она мне. Я ее набирала по дороге, но телефон не отвечает.
– Но это, конечно, не проблема, – произнесла Тамара. – Ее фамилия Грачева? Отец бизнесмен, можно найти по интернету. Хотя, конечно, вряд ли там есть его личный номер. Плохо, что сейчас уже ночь. Но не вскакивай… Куда мы пойдем, где искать… Нужно просто подумать и… Даже не знаю. Нужно что-то придумать.
Тамара посидела за ноутбуком, нашла сайты предприятий Ивана Грачева, там были телефоны для справок, но, разумеется, ночью можно лишь послушать автоответчики. Ира собрала свои силы и выдержку и даже выпила чашку горячего черного кофе. И наконец сумела заговорить почти без затруднений:
– Мама, ты же понимаешь, что это бесполезно. Ничего по интернету мы сами не узнаем. Был бы у нас знакомый продвинутый айтишник, он бы уже выяснил многое. И локацию телефона Даши, и маршрут ее машины. Меня убивает, что ночь проходит, ее увозят все дальше, могут поменять транспорт: бросить Дашино авто, угнать чужое, запутать следы.
– И где же нам сейчас найти такого айтишника? – растерянно спросила Тамара. – Может, просто еще позвонить в полицию? Ты ведь уже нормально говоришь. Или я могу рассказать с твоих слов.
– Не верю я, что это поможет. В лучшем случае диспетчер велит позвонить утром. Нет, тут нужно другое… А если… Я как-то видела в интернете объявления частных детективов.
– И ты считаешь, что по звонку к нам сразу явится такой весь из себя детектив, как в сериалах, и сразу все разгадает… Я тут без тебя пыталась один триллер смотреть. Даже в кино на этой теме халтурят. А что стоит любому бездельнику и мошеннику кинуть в сеть объявление о том, что он частный детектив, приехать, слупить с наивных людей типа аванс и исчезнуть с концами?! Нет, это не вариант. Ты же сама почти юрист, должна понимать, что настоящего детектива нанимают как минимум по рекомендации. Я уже не говорю о том, что у нас не осталось не только еды, но и денег. А бесплатно какая может быть помощь? Ты уже пыталась не один час, нормальный человек сразу бы понял, что ты в большой беде, но найти среди полицейских и сыщиков нормальных людей – уже большая удача.
– Пока ты произносила свою правильную, как всегда речь, мама, я кое о чем подумала. Помнишь, к нам приходил новый участковый? Он опрашивал соседей по поводу того, что в квартире под нами организовали наркопритон. Помнишь?
– Да, конечно. Я была в шоке тогда. Но участковый мне очень понравился, и потом мне рассказали, что он с этим делом разобрался очень быстро. Не помню, как его зовут… Такой интеллигентный парень, образованный. Но ведь и он сейчас наверняка дома, спит. А дежурный в отделении тоже скажет – звонить утром.
– Я тоже не помню, как зовут… Но, подожди. Он мне тогда карточку оставил, там рабочий телефон, а он от руки дописал еще номер личного мобильного… Сейчас найду… Да вот он: Андрей Петрович Николаев. Телефон…
– Но ты же не собираешься будить человека среди ночи?
– Будить не собираюсь. Но если человек очень хочет спать, он отключает телефон, особенно при такой работе. А если не отключил, значит, не спит. И он, кстати, тогда взял и мой телефон, наверное, сохранил с нашей фамилией… В общем, попробовать стоит.
Решили, что Ира наберет этого Николаева и сразу включит громкую связь на тот случай, если опять возникнет проблема с речью, чтобы Тамара помогла общаться.
Ожидание длилось ровно два гудка. Потом раздался молодой и ясный голос:
– Слушаю вас, Ирина Кравцова. Добрый вечер, в смысле ночь. Чем могу быть полезен?
– Андрей Петрович, – взволнованно, но без затруднений заговорила Ирина. – Простите, что так поздно. Вы можете нам помочь всем, наверное. У меня на глазах похитили подругу, увезли куда-то на ее же машине. Полиция вообще не стала со мной общаться, решили, что я пьяная. Но, вероятно, вы тоже сейчас уже не на работе… Мне позвонить утром?
Тамара одобрительно сжала руку дочери, кивнула: все правильно.
Участковый молчал недолго. Потом произнес:
– Я не на работе, но спать еще не собирался. А случай такой, что до утра не ждут, раз уж узнали. Просто нужно получить полную информацию о деталях произошедшего. Местность, приметы напавших, номер машины. Желательно фото похищенной девушки, ее данные, все, что известно о ее знакомствах и семье. Короче, по телефону полную информацию получить не удастся. Я живу в квартале от вашего дома. Если вам удобно, могу подскочить. По дороге подумаю, что мы можем прямо сейчас сделать.
– Спасибо, Андрей, – выдохнула Ирина. – А мы с мамой уже стали терять всякую надежду из-за моих неудачных попыток привлечь внимание полиции. Я потом объясню, из-за чего еще была проблема. И я уже думала о том, что кто-то мог бы определить локацию телефона Даши, маршрут ее машины… Если не поздно. Я на такое не способна.
– Да и я – не крутой айтишник, к тому же оборудование у нас самое примитивное… Но люди такие есть, и они чаще всего не спят по ночам. Так я собираюсь. Буду минут через двадцать. Заранее прошу прощения за поздний визит.
Дальше последовала короткая, но насыщенная сцена паники Тамары. Ее напряженные нервы и перегруженное сознание, получив импульс надежды, требовали привычной разрядки. Она заметалась по кухне, вновь открывая и закрывая холодильник, обшаривая шкафчики.
– Ну, это же надо! – с новой силой негодования восклицала она. – Такая жуткая ночь, такие события, к нам едет участковый, которого мы сорвали с подушки. Он, наверное, и поесть не успел… А у нас ничего не осталось. И денег от силы на бутылку пива. Как ты думаешь, Ириша, может, мне выскочить в круглосуточный магазин и купить эту чертову бутылку пива? И какую-то плюшку или сосиску. Хоть что-то на стол поставить.
– Успокойся, мама, – ласково произнесла Ира. – Ты сейчас совершила очередное чудо, вытащив меня из онемения меньше, чем за час. Перестань впадать в эту свою фобию-манию. Человек среди ночи мчится к нам, чтобы помочь в большой беде. И кого он тут увидит? Одна бегает по кухне, кричит: «У нас ничего не осталось» – и сует ему под нос бутылку пива, а другая пытается что-то сказать, но у нее вдруг перестают получаться слова.
– Ты это брось – насчет перестают получаться слова. У тебя не было серьезного срыва, как в детстве. Это просто отголосок того несчастья, когда ты была слишком маленькая, чтобы справиться с большим горем. Сегодня было короткое потрясение, которое вызвало то воспоминание, мы вместе победили рецидив. Просто возьми и срочно забудь этот короткий провал. Нет у тебя больше такой проблемы. А я могу выскочить за пивом, но это не обязательно. Хотелось, конечно, угостить человека, но что делать, если…
– У нас ничего не осталось, – продолжила Ира, и они обе наконец улыбнулись.
А в дверь уже звонили.
Андрей Николаев, не в форме, а в обычных джинсах, свитере и куртке, непринужденно вошел в квартиру, стряхнул с куртки снег. Тамара сразу выпалила:
– У нас не нужно снимать обувь и… – она явно в последний момент подавила свой вопрос: «Хотите что-то поесть или выпить?»
– Хорошо, спасибо, – ответил Андрей. – Где мы можем поговорить? У меня смартфон не очень хорошо дышит, я захватил свой ноутбук. Тут в принципе много всего. Но сначала поговорим обо всем подробно.
Ира проводила его в гостиную, они устроились за столом. Она начала рассказывать, он нашел место похищения на карте Москвы. Марина сбросила ему фото Даши, рассказала, кто ее отец. Стала напряженно вспоминать, с кем они общались на показе, потом в кафе. И кто из тех, кто был в заведении, мог выйти с ними.
– Я не исключаю, что среди похитителей – их трое или четверо – был кто-то из парней, которые сидели с нами в кафе, может, даже присутствовали на показе. Проблема в том, что те, которые были в кафе, больше друзья Даши, я их могла раньше видеть пару раз, но вечером даже не очень рассмотрела. Мы были в кафе недолго, и все время обсуждали с Дашей то, что увидели на показе. Она выбирала платье на Новый год, но не хотела ничего покупать сразу. Она всегда такие вещи тщательно продумывает, взвешивает все за и против, советуется со мной. А те, на улице… Они все были в черных куртках с капюшонами, теперь в таких ходят все, включая женщин. С небольшого расстояния отличить одного от другого невозможно, особенно в темноте.
– Как вам показалось: эти люди сознательно выбрали вашу подругу или наугад схватили одну из двух девушек? Может, просто ту, которая уже открывала машину, из чего было понятно, что она владелица? Как это произошло? Что делали вы?
– Мне кажется, Дашу схватили до того, как она начала открывать машину. Боюсь, что не наугад. И вряд ли тут имеет большое значение, что она владелица машины. Угон есть угон. С владелицей, с ее подругой или без обеих. Речь о гораздо большем преступлении – похищении человека, и это актуально в обоих случаях – Даша или я.
– Логично, – заметил Андрей. – Вы, кажется, говорили, что учитесь на юридическом?
– Ну, это обычное бытовое рассуждение. Как юрист я пока, конечно, ноль. А повела я себя так, что вспомнить стыдно. Но для точности ситуации расскажу, конечно.
Андрей очень хорошо выслушал печальное повествование Ирины о том, как она пыталась привлечь помощь после того, как ее оттолкнули, буквально бросили на дорогу.
– Черт, – произнес он. – Как же стыдно бывает за людей, которые получают деньги за спасение сограждан, а фактически помогают криминалу…
– Прервитесь буквально на минутку, – торжественно провозгласила Тамара, появившись в гостиной с подносом, на котором возлежали и благоухали пышные оладьи из того, что все-таки осталось. – Оладушки из дрожжевого теста и зеленый японский чай, усталость прогоняет сразу.
– Выглядит замечательно, – отметил Андрей. – Я только сейчас вспомнил, что не поел после работы. Обнаружил, что в холодильнике ничего не осталось, а выходить было лень.
– Мама у меня тот еще сыщик, – произнесла Ира. – Дрожжи вдруг отыскала. У хорошей хозяйки всегда найдется то, что она спрятала от самой себя.
– Ладно, захвалили, – польщенно отмахнулась Тамара. – Так что вы думаете, Андрей, о том, почему схватили именно Дашу, а Иру оттолкнули?
– Думаю, что это не просто так. Тут или финансовый расчет, или личные счеты… Решили бы по пьяни увезти одну из двух девушек для развлечения – взяли бы Ирину. Так мне кажется. Не стану уточнять, почему.
Он еще раз внимательно просмотрел фото Даши в галерее смартфона Иры.
– Вот и я так подумала, – сказала Тамара. – Но вы уже знаете, что Даша – дочь богатого предпринимателя? Может, действительно ради выкупа? Это, наверное, был бы самый щадящий вариант. В таком случае не должны причинить ей вред.
– Возможно, – ответил Андрей. – Но этот вариант более опасный для похитителей. У серьезного человека может быть такая охрана, которая подонков из-под земли достанет и размажет. Особенно, если это любители. Но тут главное – не сделать ошибок и не опоздать. Охрана – это тоже любители по большому счету. Размазать бандитов им часто легче, чем вернуть девушку невредимой. Знаю немало таких случаев: победа над похитителями с драматическим результатом для жертвы. Так. Я, кажется, в одиночку умял все оладьи. Большое спасибо. Чай тоже чудесный. У меня после еды благодарный мозг обычно выдает идею, иногда удачную. Понятно, что я сейчас узнаю телефоны Ивана Грачева и сообщу ему о том, что случилось. Возможно, семья уже ищет Дарью. Но общаться отдельно с айтишниками, отдельно с детективом среди ночи – это слишком долго. У меня в контактах есть, конечно, такие люди, но пока каждому объясню… У всех свои обстоятельства и планы. А я не большой начальник в полиции. Кто им простой участковый? Но есть и один человек-оркестр. Это известный частный детектив, с которым я познакомился недавно, когда в нашем отделении взяли на трупе одного студента и завели против него дело об убийстве. Он с самого начала говорил, что увидел лежащего человека и пытался оказать ему помощь. Сам и вызвал полицию и «Скорую». Но вы такую практику знаете, наверное… Это так удобно – сразу раскрыть и взять на трупе. Начали прессовать парня. И прямо перед судом явился детектив, которого наняла мать студента. В общем, прошло два месяца, тот студент на свободе, ему обещали компенсацию за ошибку, а настоящего убийцу взяли. Короче, все это сделали не мы, а частный детектив Сергей Кольцов. И если он мне сейчас ответит, если он в Москве, – то смею надеяться, что Даше повезло. С ним, кстати, сотрудничают лучшие айтишники, так что тут все в одном флаконе. Конечно, он работает не на благотворительной основе. Поэтому, пожалуй, сначала позвоню Грачеву, чтобы узнать, на какую помощь он рассчитывает. Потом Сергею, если отцу жертвы подойдет идея с частным детективом.
– А если все же отец не захочет нанимать частного детектива? – осторожно спросила Тамара. – По разным причинам, но такое может быть. Что тогда?
– Тогда мы его наймем, – решительно произнесла Ира. – Я практически виновница этой трагедии. Я все видела и не смогла помешать, да еще по телефону мычала вместо того, чтобы кого-то убедить.
– Да, конечно, – согласилась Тамара, – мы обязаны принять участие. Просто хотелось бы узнать: можно с этим сыщиком договориться, что мы потом заплатим? У меня на днях зарплата и премия.
– А я могла бы попробовать попросить у кого-то деньги взаймы, – сказала Ира, – но это же тоже только утром…
– Не беспокойтесь вы обе по поводам, которые волнуют уже не только вас. Сергей открыт для любых приемлемых вариантов. Кроме того, он бывший работник генпрокуратуры и сотрудничает, даже дружит с начальником отдела убийств и похищений Земцовым. Другой вопрос: захочет ли отец Даши такую огласку. Она неизбежна, если привлечь и официальное следствие такого уровня. В общем, мы отвлеклись на технические вопросы, которые сейчас могут отпадать один за другим: если узнаем, что Кольцова нет в Москве, а Грачев не захочет частного детектива. Тогда попробуем пристроиться к другому плану. Вот я тут по ходу написал кое-кому, мне прислали личный телефон Ивана Грачева. Узнаю, в Москве ли Кольцов.
– Давайте сразу договоримся, – произнесла Ира. – Если Грачев не захочет детектива, его надо нанимать нам. В конце концов я первая заявительница, несмотря на все мои неудачи. И я не собираюсь ждать в сторонке, пока подруга может подвергаться пыткам и насилию. Я считаю себя ответственной. Я взрослый человек, и ничей папа мне не указ. В конце концов поиски и любые действия по освобождению Даши могут быть параллельными.
– Время очень позднее, – подытожил дискуссию Андрей. – Нам надо торопиться и уточнять позиции сторон. Набираю Грачева.
– А можно включить громкую связь? – попросила Ира. – Чтобы потом вам не пересказывать нам разговоры? Тоже время.
– Конечно, – кивнул Андрей. – Отличная идея.
Был уже третий час ночи, телефон долго не отвечал.
– Слушаю вас, – наконец произнес недовольный мужской голос. – Только коротко: кто вы и почему звоните среди ночи?
– Извините, пожалуйста, Иван Дмитриевич, – скромно, но твердо произнес Андрей. – С вами говорит участковый уполномоченный отдела полиции номер… лейтенант Андрей Николаев.
– Что-то случилось, Андрей Николаев? Это не наше отделение.
– Случилось, Иван Дмитриевич. Я сейчас нахожусь в квартире свидетельницы преступления. Ее зовут Ирина Кравцова, она подруга вашей дочери Дарьи Грачевой. Она была свидетельницей похищения Дарьи, которую увезли неизвестные лица в ее же машине. Кравцова не сумела этому помешать, потом не получалось связаться с полицией. Только из дома Ирина дозвонилась по моему мобильному. Все произошло несколько часов назад.
– Что за чушь! Это теперь развод такой?
– Прошу, не бросайте трубку, – быстро проговорил Андрей. – Я вас очень хорошо понимаю, мошенников сейчас больше, чем людей. Но тут все очень просто проверяется. Вы можете посмотреть сайт нашего отдела, найти там мою фамилию, уточнить у дежурного номер моего мобильного. Могу вас соединить с Ириной, подругой Даши, она была у вас дома, ее видела мать Даши. Кто-то из ваших домашних работников наверняка помнит ее.
– То есть… Вы хотите сказать, что дочь не дома, не спит?.. Подождите, я посмотрю, спрошу у жены. Дело в том, что я полчаса назад приехал из аэропорта, был в другом городе.
Андрей положил телефон на стол и посмотрел на своих соратниц. Они обе сидели, буквально не дыша, с побледневшими, потрясенными лицами.
Потом в его телефоне звякнул сигнал сообщения и раздался голос Грачева.
– На этом фото и есть Ирина Кравцова? Это было на тумбочке Даши.
– Да, – ответил Андрей. – Видел это фото в телефоне Кравцовой, где они вдвоем в парке.
– Тогда говорите быстрее, как и что произошло. И что вы предприняли или собираетесь предпринимать. Дочери на самом деле нет дома, машины ее тоже нет. Жена говорит о каком-то показе, она долго ждала Дарью, а потом уснула.
– Понял, – ответил Андрей. – Собственно, я потому дома у свидетельницы, а не на рабочем месте, что сейчас в отделе только дежурный. До утра мне не собрать ни следователей, ни команду. Да и людей у нас маловато, если честно. А происшествий море. На утро у всех уже есть задания. Вот мы с Ириной и ее мамой сейчас обсуждаем различные варианты, прежде чем предложить их вам. Ирина же первая заявительница о преступлении. И ее беспокоит возможность громкой огласки, если нам придется обратиться в городской отдел убийств и похищений. Тогда информация ляжет на многие столы, неизбежны утечки. Для Дарьи это может быть травматично. Никогда нельзя исключать, что случившееся, к примеру, было чьей-то неудачной шуткой.
– И что же предлагает наша заботливая подруга? – не без сарказма произнес Грачев.
– Есть один проверенный и востребованный частный детектив. У него много серьезных и даже уникальных раскрытий. Не знаю, не занят ли он сейчас и вообще в Москве ли. Хотел сначала решить с вами. Частный детектив – это конфиденциальность и договор, разумеется. И если он в Москве, а вас заинтересует такой вариант, то допускаю, что он не станет ждать утра. Его рабочий день не кончается. У него, кстати, свои айтишники, в отличие от меня, и они могли бы в ближайшее время узнать локацию телефона Даши, маршрут машины, что-то еще. Впрочем, у вас тоже могут быть такие работники. Видимо, и охрана есть.
– У меня программисты для работы и не по ночам. К тому же мне не нужно, чтобы вся фирма обсуждала и фантазировала на темы моих личных проблем, вместо того чтобы заниматься делами. Что касается охраны… Это два человека, которые в случае чего прикроют, отобьют, накажут вора или хулигана. Но они не гиганты мысли и не компьютерные гении. Давайте так. Вы уточняете вариант с детективом, его условия, если согласен работать прямо сейчас. То, что ваша роль в подобных ситуациях чисто формальная, вы и сами сказали. А я немного подумаю, и мы всем, так сказать, коллективом свяжемся на конференции по скайпу. К этому времени у меня будут решения и вопросы. И, надеюсь, без моего ведома ни вы, ни детектив, ни заявительница о преступлении не станете проявлять инициативу.
– Хорошо, – ответил Андрей. – Это отличная мысль.
Он разъединился, достал из кармана платок и вытер пот со лба. Попросил у Тамары стакан холодной воды.
– Сложный человек этот Грачев, да? – сочувственно уточнила Тамара.
– Это точно, – ответил Андрей. – Как многие начальники, оказавшиеся в затруднительном положении, наверное. Мне кажется, для таких унизительнее всего – показать свою слабость, уязвимость, зависимость от кого-то. От каких-то отморозков в капюшонах и без лиц. От простого участкового… Особенно, когда речь идет о происшествии в личной жизни. Любое следствие, даже я, обязано получать подробную информацию о семье, отношениях. Людям, имеющим власть, нужно хотя бы голосом, тоном давать понять: вы все должны мне служить. И при этом не совать нос не в свое дело. Им отвратительна сама мысль, что теперь вся жизнь семьи становится нашим делом, без этого не раскрывают преступления. Я не в обиде, у меня нет комплексов по таким поводам, и я очень хорошо понимаю, как по-разному действует на людей беда. Просто лейтенантские погоны начинают сильно жать, когда чувствую давление сверху – просто так, без необходимости. Погоны жмут даже, когда остались дома. Ладно, все это не суть, набираю Кольцова. Вот кому не надо надуваться, чтобы изображать величие. Это естественный человек.
Кольцов ответил сразу, прервал извинения и длинное представление Андрея с упоминанием обстоятельств знакомства.
– Я отлично помню тебя, Андрей. И сейчас вовсе не поздно и даже не рано. Я вообще вне времени и в состоянии блаженства. Растворяюсь в горячей ванне после десяти часов прозябания практически в лесной глуши. У меня в руке бутылка пива из морозилки, и я, может, и не готов к подвигам, но поговорить о них с приятным собеседником могу и даже хочу.
– Хорошо, – облегченно рассмеялся Андрей. – Тогда рассказываю…
Отчет вместе с ответами на вопросы занял минут двадцать.
– Скинь инфу по номерам, именам-фамилиям и фотки обеих девушек. И да, пусть отец жертвы собирает скайп-конференцию. Мне только нужно время, чтобы вытереться и одеться. Хотя… Знаешь, давай поступим иначе. Скажи мне адрес твоей свидетельницы, где ты находишься, и я просто подскочу к вам. Я близко, помню местность по тому нашему делу со студентом. Хотелось бы напрямую пообщаться с Ириной, тобой, взвесить все позиции и рассмотреть детали. Думаю, Ирине будет легче общаться с живым человеком, чем с его изображением. А все, что она может вспомнить, очень важно. В том числе чувства, ощущения, мнения о Дарье, ее друзьях, знакомых. Все, что знает о родителях и других родственниках. Так что можешь звонить Грачеву и сообщить, что я готов принять участие в обсуждении. По итогам которого и приму решения, в идеале конкретный план. Да, это отцу придется усвоить: решения о действиях принимаем мы с тобой, Андрюха. Тем более что он сам сообщил об охране, которая способна только пьяных олухов катать по асфальту. А в делах с похищениями требуется очень тонкая и профессиональная работа. И с этого момента для нашей совместной работы уже не так существенно, наймет меня отец или нет. Я принял твою обеспокоенность, стремление предотвратить возможную трагедию, желание помочь девушке, попавшей в беду, и явную симпатию к свидетельнице, которая страдает из-за того, что не смогла помешать банде похитить ее подругу. Остальное уточним уже по ходу. Буду через полчаса.
Кольцов легко вписался в компанию измученных и, похоже, павших духом. Андрей ему искренне обрадовался, женщинам он понравился, а это уже начало предприятия, которое может стать успешным. До конференции оставалось еще семь минут, их хватило, чтобы Ирина сообщила все, что знает о семье Даши. Мать – домохозяйка, у нее есть сын от первого брака. Тот живет отдельно, старше Дарьи на пять лет. Этого брата зовут Петр, он однажды подвозил их с Дашей до киноцентра «Домжур» на Никитском бульваре. Ира его почти не рассмотрела, они с Дашей сидели на заднем сиденье. Помнит только, что светлый, довольно высокий. Они даже не говорили, только поздоровались-попрощались. Информация о знакомых, в том числе тех, которые были на показе и в кафе, – очень скудная и поверхностная. Ира сама удивилась, как мало она уделяла внимания людям, с которыми встречалась не раз для неспешного и праздного проведения времени. Это, наверное, плохо ее характеризует, думала она, как человека невнимательного, замкнутого или даже высокомерного. Но зато говорить с Кольцовым ей было не просто легко и свободно. Она как будто отдавала тяжесть своих воспоминаний, наблюдений и переживаний в надежные руки. Как будто наконец была при деле в этом жутком событии и могла стать еще более полезной.
– Не переживайте, Ирина, из-за того, что вы не особенно рассматривали всю компанию. Нам вся, наверное, и не понадобится. А когда появятся какие-то зацепки и сможем получить материалы с видеокамер – а там, где вы были, их должно быть немало, – мы с вами сможем с этим работать. Поверьте мне, детали чьей-то внешности, жесты, голос – это то, что разбудит самые мелкие и в то же время самые важные впечатления, которые пока просто затаились в памяти.
Время конференции настало, все обитатели квартиры сели полукругом у стола, на котором стоял компьютер. Сеанс начался. Лицо человека на мониторе не очень вязалось с услышанным по телефону властным голосом с надменными интонациями: тот должен был принадлежать всесильному боссу, уверенному вожаку и вообще хозяину любых ситуаций. Иван Дмитриевич Грачев оказался довольно щуплым человеком в очках, с тщательно приглаженными редкими бесцветными волосами над широким лбом, который прорезали несколько глубоких морщин. Трудно, конечно, сразу сделать вывод, но он произвел впечатление сильно переживающего человека. Тамара подумала, что его безапелляционный тон, резкая манера разговора могут быть защитной реакцией того, кто внезапно оказался в беспомощном положении: он сам не может помочь своей дочери.
Собравшиеся в квартире по очереди представились Грачеву.
– Работаем, – скомандовал Кольцов.
Общая констатация того, что известно уже всем участникам, заняла немного времени. Затем Сергей обратился к Грачеву с просьбой:
– Иван Дмитриевич, вы не могли бы пригласить к обсуждению вашу супругу Антонину Васильевну?
– Вы считаете, это разумная просьба – посылать меня опять будить среди ночи жену, которая уже выпила лекарство от стресса, спит, и, главное, знает так же мало, как и все мы? Если не считать бдительную подругу и единственную свидетельницу. Которая тоже рассказала нам лишь о черных силуэтах.
– Я считаю, что именно это и разумно. Мать чаще всего ближе к дочери, чем отец. Тем более что вы крайне занятый человек, а она дома. Так что – да, она может помочь. Для того чтобы понять случившееся, нужно получить представление, что могло этому предшествовать.
– Не совсем понял, в качестве кого вы можете настаивать на чем-то, – Грачев произнес это с явной неприязнью. – Я еще не предложил вам заключить договор.
– Можно я скажу? – внедрился Андрей. – Иван Дмитриевич, это я пригласил специалиста по расследованиям такого рода. Считаю, что только он способен помочь нам прямо сейчас, среди ночи, когда стремительно исчезает время, в течение которого, буквально в каждую минуту, может случиться непоправимое. И мы с Сергеем уже решили, что он подключится в любом случае. Если вы не заключите с ним договор, я вправе от имени полиции обратиться с просьбой о сотрудничестве. Прецедент именно с этим частным сыщиком уже был. Гонорар заплатить не в состоянии ни полиция, ни лично я, но отслужу тем же когда-то. Свои люди.
– А я могу подписать договор, только с отсрочкой выплаты гонорара, – заявила Тамара. – У меня зарплата на днях. И новогодняя премия.
– Боже мой, – вдруг всхлипнула Ира. – Новый год через три дня… А Даша… А мы не знаем, где она и что с ней делают сейчас…
– Только еще рыданий тут не хватало, – раздраженно произнес Грачев. – Согласен с тем, что времени нет. И я не против того, чтобы подписать договор с частным детективом. Теперь, когда возникло столько желающих, даже настаиваю на этом. Мою дочь по договору со мной должен искать детектив, нанятый именно мною. Остальные варианты – нелепость и наш привычный бардак. Но я должен быть уверенным в целесообразности каждого действия. И главное! В гарантиях того, что за пределы этого круга никогда не просочится ни единое слово.
– А то что?.. – беззлобно произнес Кольцов. – Вы опытный человек и прекрасно знаете, что ни один договор не способен уничтожить информацию и запереть на замки все рты, фигурально выражаясь. Чаще всего острые материалы и слухи разлетаются по интернету, и никто не вычислит источник, если он сам не заявит о своем авторстве, работая на личный пиар. Инфа – это товар, который бывает максимально востребован в один миг, разлетается по свету, заставляя плакать в сторонке бывшие вожделенные горячие пирожки. Но если бы я – в порядке экзотики, бреда или выгоды – позволил себе как-то использовать чужие тайны и горе против интересов заказчика, меня бы ни один человек на земле не пригласил найти даже выпрыгнувшую из окна кошку. В нашем деле главное Р – репутация. Вы – руководитель немалого бизнеса, должны такое знать. И вообще я предлагаю начинать работу, а формальности оставить на потом, когда что-то будет ясно. Так что пригласите, пожалуйста, Антонину Васильевну. Сомневаюсь, что она так крепко спит в эту ночь.
Мать Дарьи Грачевой выглядела плохо, что понятно в ее ситуации. Всклокоченные волосы, потерянный, перепуганный взгляд, одутловатое лицо, что, вероятнее всего, говорило не столько о ситуации, сколько о нездоровом образе жизни вообще и выпивке в частности. Но не облик Грачевой в целом произвел впечатление на расследователей в квартире Тамары. Одна щека Антонины была явно более припухлой, чем другая, да и по цвету отличалась. Конечно, у людей бывают, к примеру, флюсы. Но в данном случае это было бы слишком большим совпадением. Никто, конечно, не отреагировал ни словом, ни откровенным взглядом, но некоторые взаимоотношения в семье для новых зрителей уточнились.
Антонина говорила путано, на вопросы отвечала неуверенно, да и дикция ее подводила. Но сведения, которые могут представлять ценность, сообщила. Телефон Дарьи всю ночь не отвечал, сейчас вне доступа. Старший сын Антонины, которому она много раз звонила за ночь, тоже не отвечает.
– Но Петя вообще редко отвечает на звонки, он очень занят, – объяснила она.
– Петр Хмельницкий – владелец онлайн-казино? – взглянув в свой смартфон, спросил Кольцов.
– Да, – испуганно ответила Антонина. – А что?
– Ничего, все нормально, – сказал Кольцов. – Наверное, миллиардер? Извините за любопытство.
– Все шло вроде хорошо, даже очень, но сейчас есть большие проблемы, – ответила Антонина.
– Так у них на одну рекламу уходят миллионы-миллиарды, наверное, – вдруг выпалила Тамара.
– Мама, – изумленно произнесла Ира, – ты-то откуда такое знаешь?
– Да знаю, дочка. Снаружи, конечно. Это мы с тобой, как порядочные, качаем сериалы за деньги, а я сама смотрю их бесплатно на сайтах, где то и дело крутят рекламу этих казино. Это ужас, если честно, что они придумывают, чтобы приманить людей. И постоянно из мешков сыплются такие сумасшедшие деньжищи, в основном зеленые, что иногда завораживает. Я как-то подумала: а что, если попробовать… И сразу представила себе такие адские картины, что побежала пить валокордин. Извините, что помешала. И спасибо, что выслушали. Я это даже от дочки скрывала.