Королева стоит перед зеркалом,
Представляя себя погребенной
В снежно-белое, скорбное платье.
Была… счастливой, влюбленной -
Все было, но, вот проклятье,
Любовь и власть забрал Господь…
И даже – за что, о, Боже? -
Наследника нет. Супруг предпочел
Королеву жене вельможи.
Недвижим, на ложе застыл король,
Скрутило отравой тело.
Не жалко… Но как не к лицу ей роль
Бывшей, бесправной, белой…
Быть может, это первый министр
Все ж не стерпел позора -
Делить с сюзереном объятья жены,
Хотя … министр был вором,
Лапу давно запускал в казну,
И не посмел бы, верно…
Король же хотел развязать войну,
Что тоже довольно скверно.
Улыбка его ослепляла дам,
Он весь утопал в их лести,
И комплименты другим расточал,
Забыв о своей невесте…
Да, за спиной шептался двор,
Смешок за смешком ей в след,
Но слова не смела сказать в укор -
Отпор шутникам в ответ.
Престол племянник теперь займет -
Уж не его ль рук дело?
И чахнуть одной из года в год
Вдове под одеждой белой…
И даже самый ничтожный лакей,
На зов не придет. Что же:
Сдаться, и жить, поджидая смерть?
Несправедливо, Боже!
Эка величество перекосило -
Будто ухмылка на роже…
И этот новый придворный шут,
Как две капли с супругом схожий…
Влюблен… Точно, влюблен-влюблен!
Скрывает – но так неловко,
Вот кто достоин быть королем,
А мертвецу – обновка:
Колпак с бубенцами и пестрый наряд
За все за его измены,
И кто бы ему ни подсыпал яд,
Тихонько сойдет со сцены.
Двор погрузился в печаль и сон,
Кто будет смешить в обед?
Шут отравился вчера вином,
Шута же другого нет…
Король с королевой взгрустнули чуть,
Но с прежней, небрежной статью,
Шутя, велел государь шута
Хоронить в королевском платье.
Октябрь, 2003г.