– Давай, вот, чаёк тебе налила, пей. Пироги нынче напекла, угощайся! Да о себе расскажи, чем тебе полезны будем? А то я так, по телефону слышу, мол, “Евдокия Николаевна, Вы давно тут живете, знаете всё, песни, праздники, интересные случаи из истории деревни можете рассказать”, а я-то уж знаю, да и местные тоже поделятся – обведя рукой стол, подытожила хозяйка.
– Это да, это мы – только записывай! Давай, Митрич, по 50 грамм, да закусим, пироги знатные – присоединился к беседе Семен Иваныч. Он сидел ближе всех к выходу из избы, поскольку время от времени отлучался посмолить на крыльцо.
– Так! Ты на горькую не налегай! Тут человек с города приехал, а ты как всегда. Ты фонарик взял обратно идти? Или опять у Евдокии возьмешь и отдать забудешь? – осекла Семена Иваныча сидевшая рядом супруга Наталья Дмитриевна.
Тоня рассказала о цели приезда и о том, что завтра в 7 часов утра ей уже нужно будет попасть на обратный автобус до города. Ей важно было узнать о поверьях и традициях этой местности, чтобы отразить культуру современной деревни в своей дипломной работе.
– Ну, Евдокия, начинай, это ж у тебя бабка видела, как русалка волосы гребешком на болоте чесала, – Егор Митрич явно заинтересовался темой вечера.
– Та подожди, что там, она перекрестилась да домой побежала тогда. Мало-ли чертей в лесу причудится. Пусть, вон, Семен расскажет, как к нему леший на телегу сел – не желая начинать первой, ответила хозяйка.
– Да.. было дело. Ехал тогда с соседней деревни. А дорога между деревнями – через лес. Ездил, кажись, сено убирать. Август был. Темнело рано. Ну, обратно-то что – пустая телега, да уставшая лошадка. Но шла бойко, я меру в работе ей знал. Едем мы, значит, уж половину пути проехали. И как раз на месте ручья она как встанет… как вкопанная! И не идет…
Ну, там как ручей, Егор не даст соврать, это уже не ручей, а только русло осталось. Но там когда-то мужика утопили. А напротив, через дорогу, тоже по ручью, считай, конюшня была, тоже давно. Сгорела она тогда со всеми лошадьми. Так вот. Ровно на том месте моя и встала. Я её понукаю, а она вот и через силу, шаг сделает и пыхтит.
Я тогда вспомнил поверье, что если лошадь без воза тяжело пошла, так это бес сзади сел на телегу. Ну я и давай хлыстать позад себя. Хлыщу через левое плечо да крещусь, хлыщу, да молитву читаю. Ну что, слез рогатый, и лошадка пошла. Только, что сзади было, не спрашивай, я не оглядывался..
– Ну и верно, верно. Не надо оглядываться. А то когда в испуге, так и концы отдать можно. Тут лучше не думать, и не оглядываться, лучше песню запеть” – поддержала рассказ Евдокия.
Тоня достала блокнот и кратко сделала запись. Деревенские истории её не пугали – она многое читала на тему поверий и была знакома с подобными рассказами. Её радовало, что поездка окажется плодотворной и волновало, как бы вовремя лечь спать и наутро успеть к автобусу.
– А ты что, Наталья, молчишь? Расскажи гостье, как домой к матери ездила зимой – с прищуром и хитрой ухмылкой сказал Семён Иваныч.
Наталья, вдохновившись как и Егор Митрич нынешней беседой, оживленно начала свой рассказ:
– Как сейчас помню. Холодно, зима только началась, а я в осенней курточке на автобусе с города к матери поехала на выходные. Я тогда в Ярославле уже жила. Ехать часа три, но привыкши. Вышла с автобуса, иду, себя ругаю, что холодно оделась. А до дома ещё с полкилометра в гору от дороги идти. И метель в лицо. Тут дядя Петя на своей лошадке подъезжает, говорит: “Привет, Наташка, садись подвезу, а то околеешь тут в своей одежонке городской!”