Район назывался Чикаго. Почему? Скорее всего, об этом никто не помнил. Старые дома с коммунальными квартирами. До Москвы сорок минут на электричке. Рабочий квартал. Мне, пацану десяти лет, он очень нравился. Прежде всего тем, что в любое время дня или вечера, а иногда и ночи, во дворе была своя компания. И пацаны и девчонки. Все разных возрастов. Но одной командой. Занимались всем, что доставляло удовольствие, связанное с чувством опасности. Взорвать пузырек с горящим пластиком внутри. Тут главное его бросить не слишком поздно. Иначе разорвет в руке. Может пальцы оторвать. Такое тоже бывало. Или перелезть через забор завода и наворовать краски. Она была в капсулах. Очень интересно горела. Поджигаешь на столе во дворе, сверху кладешь кусок фанеры. Наступаешь сверху. Искры летят на несколько метров от тебя. Можно еще пойти драться в соседний район. Но там уже совсем опасно. Часто не просто кастеты, но и ножи финские. Резали не щадя. В любом возрасте. А вечером ухаживали за девчонками. Кто старше, те их «обжимали». Это такой прием. Бегут на девчушку со всех сторон. Как в игре. А когда она упирается в стену дома, ее «обжимают». Я боялся так делать. Стыдно было, что слабак, но не играл я в эту игру. Однако с самой бойкой девчонкой познакомился. Было так. Играли в футбол, а она за меня болеть начала. Я и познакомился. Правда, до этого часто на нее смотрел издалека. Она старше была на несколько лет. Да и выше на полголовы. Куда мне к ней знакомиться. А тут она сама. Вечером все разошлись, а мы остались. Поздно уже. Часов двенадцать. А мы сидим на лавочке и болтаем. Я ее даже за руку взял. Так тепло от этого стало. У нее ладошка теплая, немножко влажная. А глаза под светом фонаря… Прям мои глаза. Не из-за того, что на мои похожи. Мои, потому что смотрят только на меня. Одно портило все. Понимал, что родители волнуются. Наверняка пошлют отца меня искать. А они у меня – пуритане. Я тогда значения этого слова не знал, но интуитивно его чувствовал. А она меня возьми да поцелуй. Да не просто так, а в губы. Пересохли они у меня. Что делать и не знаю. Не целовался я никогда. Отец спас. Появился ровно в этот момент. А я как дал деру, через кусты. Убежал. Только до сих пор думаю: может, и зря он тогда пришел…