Из глубины всей этой мелочи поденной,
Всего того, что в сумме я и есть,
Из темной ткани мышечной сведенной,
И рта, который дан мне пить и есть.
Из-под коры, где будто тяжкий вентилятор,
Один и тот же крутится мотив,
Из-за окна, в котором мой проклятый
Холодный город, кажется, затих.
Отсюда я тяну свои пустые строки,
Невидный глазу смертного петит:
Подай мне, боже, век мой неширокий
Легко, как улицу пустую, перейти.