Воровским скоплением называли группу из восьми светил в Лимбе Персея, собравших вокруг себя суматошную толчею погасших звезд, планет, планетоидов, астероидов, метеоритов и всевозможного космического мусора. Здесь находили последний приют «пропащие души» со всех концов Вселенной. Среди сотен тысяч лун человек мог ускользнуть от патрульного катера, как заяц от собаки в зарослях ежевики.
Если он мог обойтись без удобств благоустроенных планет, если он мог заплатить за провизию и предметы первой необходимости, если он умел обороняться, беглец мог прожить всю свою жизнь в гуще суетливых маленьких миров, не опасаясь мести «цивилизованного правосудия».
В Воровском скоплении какой-то правопорядок наблюдался только в Элеаноре на центрально расположенной планете Туз Пик. Там существовало своего рода правительство – режим, установленный людьми, вынужденными сотрудничать от страха и отчаяния – общество антиобщественных элементов. Исполнительным комитетом правительства была Ханжеская Банда, названная в честь Ханжи Пита, мэра Элеанора.
В Элеаноре обеспечивалось строжайшее соблюдение законов, неслыханное в других областях Вселенной. Человек, приземлившийся в космопорте Элеанора, мог улечься вечером на скамье в переулке с мешком награбленного добра на груди и проснуться утром, не потеряв ни крупинки золота. Полицейский аппарат Банды работал грубо и неуклюже, но в Элеаноре нарушитель закона неизбежно расставался с жизнью.
Беспрепятственно проскользнув по лабиринту пылающих звезд и колоритных планет, космическая яхта Пэдди стала спускаться с болотистой стороны Туза Пик, выровнялась над поверхностью и с ревом пролетела несколько километров над поросшими тростником топями. На горизонте появилась гряда черных утесов. За хребтом Пэдди увидел под собой Элеанор – россыпь белых и бурых сооружений у подножия гор.
Яхта опустилась на посадочную площадку рядом с переделочными доками, где покоился наполовину разобранный дубль-монитор – корабль, похищенный у бадау.
Выскочив из-под купола яхты, Пэдди пробежал по полю к веренице звездолетов, выстроившихся на окраине космодрома. Заметив пожарный гидрант, он припал к нему, открыл кран и стал пить – жадно, поспешно, захлебываясь.
Бездельничавший неподалеку землянин, высокий темнокожий человек с узкими желтыми глазами, с любопытством наблюдал за ним: «Вода кончилась, Рыжик?»
Пэдди поднялся на ноги и протер лицо влажными ладонями: «Само собой. Я уже четыре дня питаюсь креветками в сладком сиропе. А от них, поверьте мне, после третьего глотка стошнит даже голодного пса!»
«Прими мои соболезнования, – отозвался верзила и указал кивком на космическую яхту. – Неплохой у тебя драндулет. Продашь или оставишь себе?»
Пэдди тоже прислонился спиной к стене ангара: «У вас не найдется сигаретки? Благодарствуем». Выпустив клуб дыма, он продолжил: «Насчет звездолета – должен признаться, деньжат у меня кот наплакал. Так что яхту, скорее всего придется продать. Сколько за нее дадут, по-вашему?»
Темнокожий землянин задумчиво прищурился: «Сто тысяч – может быть, чуть больше. Скажем, сто тридцать».
Пэдди снова сполоснул лицо, уже поросшее рыжей щетиной: «Хмм! За один только двигатель на Земле дали бы миллион».
«Ты не на Земле, Рыжик».
«Если верить слухам о здешних ценах, ста тысяч мне хватит не больше, чем на месяц».
Землянин рассмеялся: «Не все так плохо. Смотря какая обслуга тебе по нутру. В апартаментах над казино, на Наполеоновской улице, высокие цены. В „Бушприте“, в переулке Карманников, гораздо дешевле. Там чисто, но без прибамбасов».
Пэдди церемонно поблагодарил бездельника: «Может быть, вы посоветуете, кому лучше продать яхту? Честно говоря, у меня не осталось ни гроша».
Верзила указал на здание с другой стороны посадочного поля: «Если хочешь быстро избавиться от драндулета, постучись в дверь с желтым смотровым окном и скажи девчонке-канопе, что хочешь поговорить с Айком».
Пэдди упорно торговался, красноречиво расписывая роскошное убранство, удобства и оснащение космической яхты: «Раньше она принадлежала одному из могущественных лордов Шаула! Интерьер выглядит, как будуар принцессы! Чудесная яхта, дружище Айк, с антигравами завышенной мощности – взлетает, как пушинка, без малейшего толчка!»
Он покинул космодром с пачкой разноцветных банкнот – желтых, синих и сине-зеленых – в совокупности составлявших сто сорок пять тысяч марок, и направился к центру города мимо складов, лавок, торговавших подержанными вещами, и объявлений для желающих арендовать меблированные комнаты. Преодолев пологий подъем, Пэдди оказался в квартале ресторанов, таверн и борделей.
Выше на холме расположились гостиницы из бетона и стекла, обслуживавшие изгнанников и регулярных постояльцев – контрабандистов, работорговцев, угонщиков звездолетов, шпионов. Улицы перенаселенного города полнились решительно шагающими людьми всех рас и разновидностей – как первой степени родства, такими, как канопы, маэвы и дайоки, отличавшимися от землян лишь кое-какими деталями, так и представителями всего остального метаморфологического спектра. Здесь попадались шаулы и котоны, лабириты и зеленые рассины, а также орланы с Альфераца – сухопарые, хищные и костлявые, как цапли, напоминающие сказочных эльфов асмазийцы, жирные, желтые, как масло, лористанцы.
Пэдди неспешно закусил в ресторане земного типа, после чего зашел в парикмахерскую напротив, где его побрили и подстригли. В магазине готовой одежды он купил себе чистое белье, черновато-синюю куртку и мягкие сапоги.
Хозяйкой магазина была дряхлая лористанка – ее некогда желтая кожа потемнела и приобрела оттенок конского каштана. Положив на прилавок причитавшиеся с него купюры, Пэдди доверительно наклонился к ней и подмигнул: «Где я мог бы найти подходящий косметический салон, многоопытная очаровательница?»
Отсчитывая сдачу, старуха объяснила: «Поднимись по лестнице и пройди до конца коридора. Доктор сделает тебе новое лицо – это так же просто, как переодеться»
Пэдди поднялся по лестнице и прошел по длинному коридору мимо череды дешевых деревянных дверей с закрепленными на каждой табличками: «Складирование Галти», «Поставки взрывчатки Чьютта», «Претаньи и Дха, лористанские финансовые консультанты», «Рамад Сингх, похоронные консультации и страхование – погребения на любой планете», «Д-р Айра Таллог, дерматолог».
Через два часа Пэдди Блэкторн стал другим человеком. Оптихром-B сделал его волосы черными. Его нос стал прямым и ровным – теперь он напоминал еще не сломанный нос, который был у Пэдди в молодости. Его пальцы оставляли теперь другие отпечатки, а язык был слегка подшит, что изменило его голос и текстуру поверхности языка.
Пэдди разглядывал свое отражение в высоком зеркале. Доктор молча стоял у него за спиной – аккуратно выбритый землянин с угрюмой физиономией.
Пэдди обернулся: «Сколько с меня причитается?»
«Пять тысяч марок».
Пока Пэдди отсчитывал деньги, ему внезапно пришло в голову, что дерматолог становился единственным звеном, связывавшим его новый облик с прежним. Он спросил: «Сколько за операцию и сколько за ваше молчание?»
Доктор ответил: «Пять тысяч, так или иначе. Я не болтаю. Мне часто задают вопросы. В Элеаноре больше шпионов, чем на Ново Мундо. Если я хотя бы раз проболтаюсь, мне конец. Не пройдет и дня, как Ханжеская Банда со мной рассчитается».
Пэдди изучал свой профиль: «А если вам пообещают миллион марок и разрешение вернуться на Землю?»
Доктор выразился осторожно: «Трудно сказать. Мне еще никто не предлагал ничего подобного».
Пэдди наклонился к зеркалу и внимательно рассмотрел свой нос под другим углом. Доктор Таллог мог с уверенностью отождествить новоявленного темноволосого человека с рыжим беглецом из тюрьмы Ахабаца. Причем, как он отметил, Элеанор кишел шпионами.
Если бы он, Пэдди Блэкторн, был исполнительным работником разведывательного управления Союза Лэнгтри, он поручил бы агенту следить за космодромом Элеанора – возможно, изображая бездельника, прислонившегося к ангару. Приземление космической яхты с хрустальным куполом немедленно привело бы в движение механизм межпланетной слежки.
Они узнали бы, что он купил темно-синюю куртку прежде, чем Пэдди снова появился бы на улице. Они могли узнать у хозяйки магазина, что он посетил дерматолога. До сих пор его новая внешность была неизвестна. У него все еще не было нового имени. Пока он оставался человеком неизвестным и безымянным, он мог успешно скрываться в толпе таких же молчаливых и неприметных незнакомцев.
Связующим звеном был доктор Таллог. К нему придут. Его допросят, ему предложат огромные взятки и полное прощение всех прошлых прегрешений.
«Док! – ласково обратился к нему Пэдди. – У вас есть запасной выход?»
Доктор, собиравший свои инструменты, поднял глаза и сухо произнес: «Из окна туалета можно спуститься по пожарной лестнице».
«За лестницей, скорее всего, уже ведется наблюдение», – подумал Пэдди. Он задумчиво поглядывал на дерматолога. Никому нельзя было доверять. Что означал миллион марок – что означали десять или сто миллионов марок, так или иначе, для него самого или для Союза Лэнгтри? Все богатства Вселенной, все судьбы империи Сыновей были заключены в браслете у него на руке.
Дерматолога нужно было убить. Но он не мог на это решиться. Доктор Таллог прочел мысли Пэдди у него на лице, отступил на шаг, но догадался, что Пэдди отказался от намерения его убить и успокоился. Другие уже не раз смотрели не него с тем же выражением – поэтому доктор постоянно носил в кармане халата небольшой лучемет.
Пэдди подошел к окну и взглянул на мрачноватые задворки. Напротив вид загораживала глухая стена, покрытая грязными потеками и пятнами туземного красного грибка.
Пэдди чувствовал, что попал в западню. Агенты Сыновей уже знали, где он. С минуты на минуту ему в голову могла попасть снайперская пуля – или, что еще хуже, его ждали похищение и нейросбруя. Нейросбруя до конца его дней! У него по спине пробежали мурашки. Ошибка! Не следовало приземляться на Тузе Пик. Как только он сделал первый шаг на этой планете, о его прибытии сообщили куда надо. Агенты Союза Лэнгтри уже окружали его, как гончие псы – загнанную лису.
И все же он должен был когда-то где-то приземлиться. Пэдди вспомнил о креветках в сладком сиропе и поморщился. Ни воды, ни еды! Возвращаться на Землю было бы почти так же бесполезно. Его выслали бы с Земли сразу после приземления, а подкупленный Сыновьями местный магистрат только посмеялся бы над его объяснениями и уговорами.
Отвернувшись от окна, Пэдди обвел взглядом полутемный тесный кабинет дерматолога с диванчиком, жухлым синим кожистолистом в кадке, операционным столом, стеллажами для инструментов и застекленными шкафами, заполненными склянками. На стенах и потолке дешевым напыленным покрытием имитировалось деревянная обшивка.
Пэдди повернулся к выходу: «Мне пора идти, док. Не забывайте – если вы проболтаетесь, я об этом узнáю, и вы об этом пожалеете».
По-видимому, дерматолог не обиделся – он слышал то же самое от каждого пациента. Доктор Таллог кивнул, и Пэдди вышел. Замок двери защелкнулся у него за спиной.
В длинном коридоре никого не было. Здесь пахло прокисшим лаком, по углам скопилась пыль. На соседней двери висела табличка Рамада Сингха, похоронного консультанта. Пэдди приложил ухо к стеклянной панели этой двери. Судя по всему, кабинет консультанта пустовал. Пэдди попробовал открыть дверь – она была заперта.
Он снова посмотрел по сторонам. На Земле он не колебался бы ни минуты. На Тузе Пик даже карточных шулеров подвешивали вниз головой, приколотив лодыжки гвоздями к перекладине. Задержанных взломщиков расстреливали на месте.
«Жажда наживы толкает меня на преступление», – пробормотал Пэдди и навалился плечом на стеклянную дверь. Органическое стекло выгнулось из обрамления, образовалась щель. Пэдди нащупал пальцами защелку замка и нажал на нее. Дверь отодвинулась в сторону, Пэдди зашел внутрь.
Кабинет Сингха оказался всего лишь каморкой; кроме письменного стола с небольшим мнемифотом и потертым телеэкраном здесь был только выставочный столик с миниатюрными моделями гробов и урн, снабженными ценниками. На стене висели календарь и несколько фотографий семьи, стоявшей перед небольшим фахверковым коттеджем – скорее всего на Земле.
Пэдди сделал пару шагов и приложил ухо к перегородке. Скрип половиц с другой стороны свидетельствовал о движении – доктор Таллог прибирал у себя в операционной. Справа от Пэдди находилась дверца стенного шкафчика. Заглянув туда, он увидел аэрозольный баллон с моющим составом и встроенную в перегородку аптечку. Пэдди открыл аптечку и вынул из нее различные мази, ароматические фимиамы и лосьоны Рамада Сингха; теперь коморку похоронного консультанта отделял от операционной дерматолога только тонкий слой напыленного покрытия.
«А теперь посмотрим, – думал Пэдди. – Посмотрим! Если за мной была слежка, они скоро начнут беспокоиться. Тогда они поднимутся сюда и станут расспрашивать доктора – по меньшей мере я успею приготовиться к самому худшему».