В голове у Майкла всё более прояснялось, и он давно уже понял, что хитроумной бестии, где-то дьявольски очаровательной, а в чём-то чертовски расчётливой, определённо чего-то понадобилось. Пока вот разве никак не бралось себе в толк: а, что же конкретно? Матёрый пройдоха сделал испуганный вид и, изображая простоватого недотёпу, любыми правдами и неправдами вознаме́рился вытащить как можно больше фактической информации.
– Ситуация, и действительно, не сла́бо серьёзная, – как бы согласился он с актом бездумного изнасилования (за что в Америке можно угодить прямиком на «электрический стул», либо под воздействие смертельного газа, либо под применение какого-нибудь другого, не менее эффектного, умерщвления), – хотелось бы прояснить некие подробные обстоятельства: как наша интимная близость случилась?
Мэ́ссон слыл «воробьём стрелянным», поэтому поймать его на дешевом разводе – виделось делом сложным, если не бесперспективным. Продолжая зате́янную игру, он замыслил прояснить и объективные аргументы, какими владеет прекрасная, но в то же время коварная девушка.
– Когда мы остались одни, – начала она, жалобно всхлипывая, – тебя словно бы подменили: ты будто с цепи сорвался – набросился на меня, порвал на мне всю дорогую одежду, – злокозненной врале и придумывать практически не пришлось, так как одеяние ночных стриптизёрш состоит из лёгких предметов, едва прикрывающих телесные станы, – далее, сильно избив, грубо и отвратительно изнасиловал.
– Вот здесь хотелось бы подробнее, – дрожавшим голосом выдавил Мишин, всё более приходя в себя и пытаясь казаться напуганным.
– Ты больно сжал мне оба запястья, бесцеремонно впился́ слюнявыми губами в чувственные, дрожавшие от страха, уста, обда́л вонючим дыханием, а затем, грубыми тычками раздвинул мне слабые ножки и, не оставив свободного выбора, совершил позорный поступок, и грязный, и безобразный.
Внимательно осмотрев нескромную, но уютную комнату, сметливый комбинатор, не заметив следов преступления, загадочно улыбнулся:
– А сперма?.. Мужские-то выделения хоть где-нибудь будут? Поверь, без неё придуманный факт превращается в никчёмную пыль. Как сложилась американская практика, в недоказанных случаях судят обычно тех, кто ложные обвинения выдвигает, а вовсе не тех, кого беспардонно оговорили. Здесь-то как, всё ли нормально? Не то, если быть откровенным, я уж чуть не поверил… в тот старый и добрый развод. Давай-ка лучше, вероломная прелесть, признайся по чести: чего от меня понадобилось? Возможно, тогда!.. Пленённый притягательным обаянием – разумеется, если буду способен? – я, должно быть, и соглашусь, но… только на бескорыстную помощь. Не будь я Майкл Мэссон!
Произнесённое имя возымело на впечатлённую девушку эффект разорвавшейся бомбы. Громкая слава удачливого проныры (хотя и средней руки) прочно обосновалась в американском преступном обществе и уверенно ходила в обиходе криминального мира; главным преимуществом являлось, конечно, непревзойдённое умение всегда умудряться выходить сухим из воды – практически без потерь. Неудивительно, что, услышав имя прославленного пройдохи, впечатленная Карен всплеснула руками и громко воскликнула:
– Ой! Это действительно правда?!
– Что? – неподдельно озадачился Мишин. – Моё имя известно даже в столь захудалом местечке, каким является полубандитское захолустье?
– Да, да, – радостно залепетала прелестная Хлоя, враз воспрянувшая и осчастливленная возникшей надеждой, – мне необходимо, чтобы опытный человек, побывавший во всяческих переделках, помог мне в одном несложном, но о-о-очень многообещающем деле.
– Можно было обойтись и без наигранной лести, – расплылся Майкл в самодовольной улыбке, – но честь-почести она удалась, а потому я слушаю тебя, восхитительная милашка, и в два раза внимательнее.
И Хлоя Карен Сидни незнакомому, зато отпетому проходимцу, встретившемуся на опасном пути, рассказала грандиозные планы, задуманные во спасение умиравшей сестры, истерзанной продолжительной тяжёлой болезнью. Она надеялась на личное обаяние, поэтому говорила едва ли не голую правду:
– Случилось, что у меня имеется младшая сестрёнка Ирина. Сейчас она находится в израильской клинике и остаётся на жизненном поддержании. Для того чтобы ей сделали успешную операцию и хоть как-то поставили на ноги, мне в срочном порядке необходимо раздобыть где-то полтора миллиона долларов.
– Интересно?.. – искренне изумился Мишин. – И как ты надеялась заработать баснословную, почти неподъёмную, сумму обыкновенным стриптизом?
– Сначала, как только я появилась, у меня получалось зарабатывать вроде неплохо, – продолжала милая девушка, – наличные капиталы «поплы́ли» и, казалось бы, стали накапливаться – вот разве в минимальном количестве. Проведя математические расчеты, я пришла к несложному выводу. Какому? Для того чтобы собрать необходимую сумму, мне придётся отработать лет эдак тридцать, причём ни досыта есть, ни сладенько пить, ни предаваться нормальным людским развлечениям.
– Наблюдение верное, – подытожил бывалый авантюрист, расценивая слова, сказанные всплакнувшей блондинкой, – честных денег – много! – заработать практически невозможно. Настоящие капиталы забираются у богатеньких личностей, которые сами наворовали их в достаточной мере и у которых их столько, что возьми всего-то малую толику – ничего они, несметно богатые, в общем-то не заметят.
– Кстати, – Карен пошире раскрыла голубые глаза, бездонные и пленительные; она сделалась гораздо прекраснее, – именно сегодняшней ночью и меня посетило аналогичное размышление!
– Неужели?! – Майкл словно бы изумился. – И что же, интересно, тебя подтолкнуло?
– Короче, – переходя на загадочный полушепот, заговорила Хлоя интригующе, едва ли не заговорщицки, – невольно мне удалось подслушать, как тайно сговорились два государственных служащих, – она умышленно не упоминала опасных американских гангстеров, чтобы новоявленный компаньон внезапно не испугался и чтобы он заранее не отказался от авантюрной, смерти подобной, затеи.
– Я согласен, госслужащие – первые воры в любой стране, а в Америка и подавно… но разве они осмеливаются посещать сомнительные, сплошь злачные, заведения? – Мэссон если и удивился, то разве немного, а следом пустился в раздумья глубокие: – Впрочем, сейчас ничему поражаться нельзя: время диктует неписанные законы. Озадачивает другое: почему они разговорились в ничуть не интимном месте? – последнюю фразу промолвил он иронически.
– Всё очень просто: они перебрали с креплённым виски, а я как раз танцевала едва ли не в шаговой близости. Признаюсь, всегда, когда начинаю работать, я прислушиваюсь к невольному трёпу, какой исходит от пьяненькой клиентуры. Зачем? Чтобы избежать непредсказуемых ситуаций, неприятных и стрёмных, – ну, ты меня понимаешь?..
В знак согласия Майкл мотнул задумчивой головой. Сидни тем временем продолжала:
– Находясь под крепеньким алкоголем, они думали, что шепчутся еле слышно. На самом деле говорили громче обычного, а откровенная «исповедь» словно ровненьким ручейком текла. И вот, воспользовавшись непревзойденным умением – и красиво танцевать, и внимательно слушать – я выведала секретную тайну, не привлекая вообще никакого внимания. Наслаждаясь представленным «бесподобием», – видимо, элементарная скромность Хлое была не ведома, – недальновидные ротозеи совсем не подозревали, что у меня не только роскошные формы, но ещё и идеально чуткие уши.
– Да, в непревзойденной фигуре тебе не откажешь, – согласился опытный аферист со сделанным утверждением, – и что же из откровенной беседы посчастливилось выудить?
– Во-первых, через три дня – разумеется, на чартерном рейсе, номер 848 – состоится переброска денежных средств, общим размером доходящих до трёх миллионов долларов; их направят прямиком на российскую территорию, – передавала лукавая девушка невыдуманную историю. – Если поделить добытый куш пополам, и у тебя и у меня получится приличная сумма. Я с легкостью решу проблемы, возникшие с оплатой, необходимой на лечение младшей сестры! Во-вторых, ознаменованный рейс обязательно состоится, а озвученные деньги там будут. Остаётся одно: проникнуть внутрь нужного самолета и совершить ненавязчивое хищение американской валюты.
– Интересно, – дотошно допытывался более прагматичный Майкл, – и как ты собираешься осуществить поистине наглую кражу? Наверняка задействуется вооруженная стража, и, наверно, немалочисленная, – как ты собираешься справиться с ними, с бравыми молодца́ми?
– Я?! – не наигранно удивилась нахальная бестия; она изобразила настолько искреннюю наивность, как будто заданный вопрос пусть и не выглядел несусветно глупым, но мог прийти лишь исключительному профану. – А ты что же, ничего для совместного дела поделать не собираешься? Я, скажем, достала ценную информацию, я же помогу оказаться на борту заокеанского чартера, и я же прикрою отходны́е пути – не слишком ли много для одной, и хрупкой и нежной, девчонки? По-моему, и сильному мужчине, тем вернее слывущему непревзойденным авантюристом, необходимо хоть чего-то, для общего блага, сделать – достаточно ли ясно я сейчас выражаюсь?
– Более чем! Ты абсолютно права, – согласился очарованный Мэссон, – и если ты, как ранее обещала, обеспечишь беспрепятственную посадку и поможешь проникнуть на «денежный борт», то, гарантирую, я сделаю то плёвое дело. Стоп! Надеюсь, ты не забыла, что билеты на похожие рейсы стоят не меньше пятидесяти тысяч долларов, да и заказываются они обычно заранее.
– Кажется, сказано – организационные процедуры на мне! Тебе остаётся лишь минимальная мелочь – эффектно подменить чемоданы.
– Но?.. – ненавязчиво возразил лихой аферист. – Обычно стрёмные кейсы пристёгиваются стальными наручниками, и обязательно к накачанным, уж точно не женским, рукам.
– Милый, мой Майки, я тебя умоляю?! – презрительно улыбнувшись, состроила Хлоя ехидные глазки. – Не мне ли тебя учить, как поступают в случаях, аналогичных тобой приведённому.
– Да, здесь ты, пожалуй, права, – согласился чуть озадаченный аферист, а с настороженностью спросил: – Когда я узнаю, что посадочные билеты готовы и что я являюсь почётным пассажиром необходимого рейса? – он тоже лукаво острил.
– В течение одного, как максимум, пары дней, – заверила убеждённая Карен, – но тебе – теперь уже самому – необходимо запастись металлическим чемоданчиком, имеющим серебристую окраску и предназначенным для перевозки огромных денег. Вспомни, как в гангстерских фильмах! – Натуральные форму и размеры ей удалось рассмотреть, когда договаривались двое преступных авторитетов.
Далее, она в подробностях описала примерные габариты, обозначая их настолько просто и правильно, что Мишин отчётливо понял, какая часть носимой поклажи конкретно потребуется. Засим они и расстались, не позабыв обменяться прямыми контактами.
Оставшись одна, Карина позвонила в нью-йоркский аэропорт, предпочтённый русскими мафиози, прочно укоренившимися в благополучной Америке. Дозвонившись, попыталась сделать заказ на рейс «848-й» и приобрести билет на некого Майкла Мэйсона (так специально указал ей авантюрист, сообщив, что с документами проблем не предвидится). Ей недоумённо ответили, что названный рейс пока ещё даже не создавался.
– Хотя-а?.. – попросили подождать не долее пары минуток.
– Извиняемся, мисс, вот только-только сформировался интересуемый чартер. Вам крупно повезло, что обратились пораньше… на него просто огромный спрос, а последний билет можно приобрести за символическую сумму, равную сорока восьми тысячам долларов.
Карен больно прикусила нижнюю гу́бу. Получалось, с учётом перелета до России её самой, оставались именно деньги, запрашиваемые на покупку основного билета. Делать нечего, с накопленными финансами приходилось благочестиво расстаться. Бог как будто знал о возникшем у неё непростом положении, и никогда не унывавшая девушка расценила поставленное условие благоприятным, если не божественным знаком. Она быстренько проплатила заявленную цену́ и распечатала пришедший на электронную почту готовый заказ. Осуществив последовательные манипуляции (в двадцать первом веке вовсе не хитрые), Карен набрала́ Михаила Мишина и обстоятельно сообщила, что он отправляется на Родину ровно на третий день. Смышлёная блондинка говорила не слишком кратко, зато чётко и очень доходчиво; она сумела передать, что плацкартный билет успешно зарезервирован. Что касается лично него? Если Мэссон желает удачно провернуть рисковую операцию, то ему надлежит поумерить разгорячённый пыл, проявляемый в праздной жизни и прочих увеселениях, а заняться непосредственной подготовкой к предстоящим нелёгким событиям. Давать неоспоримые наставления для представительниц прекрасного пола является как манной небесной, поэтому Карен отчитывала искателя приключений, преступного соучастника, с особенным, по-женски неуёмным, энтузиазмом.
Получая бесценные указания и находясь на тайной квартире, известной ему одному, всеми возможными способами, какие известны, Майкл интенсивно изгонял остатки алкогольных напитков, в необозримом количестве при́нятых накануне. Понятное дело, перед тем как приступить к сложному, повсеместно опасному, поручению, ему требовалось осуществить активную подготовку и оказаться на запланированном борту в пригодном состоянии, точнее с мастерской хваткой. Прожжённый мошенник, он не считался неотёсанным дурачком и прекрасно понимал, что любой маломальский промах может стоить длительного срока тюремного заключения, а возможно, и «электрического стула» [хотя в некоторых штатах судебное умерщвление проводилось способами гуманными (через посещение газовой камеры, например), что особого восторга также не вызывало]. Исходя из практичных стереотипов, остальные два дня он подумывал провести и в полной трезвости, и в основательных тренировках. Сейчас же, выслушивая поучительные нравоучения, он с Хлоей во всём соглашался и ничего не оспаривал. Проницательной девушке на какое-то время даже почудилось, что пронырливый пройдоха её вовсю игнорирует, и она решила его подловить:
– Ты вообще понимаешь, Майки, о чём я тебе говорю?
– Конечно, – отвечал он ей моментально, держа сотовый телефон в помывочной кабинке, где находился и сам, – настолько внимательно, насколько нахожу приведённые доводы, и вразумительными, и правильными. Между прочим, как раз сейчас я нахожусь под контрастным, подлинно освежающим, душем.
Умело обходясь как с молоденькими девушками, так и со зрелыми женщинами, Мишин являл учтивого кавалера и свободно запудривал мозги любой, пускай и стойкой, красавице. Примерно так же происходило и с миленькой Карен: он профессионально включился в режим подвластного подкаблучника, но сам оставался при лично сложившемся мнении. Опытный ловелас, он ловко затуманил обычную осторожность, да так убедительно, что Сидни нисколько не сомневалась в его безграничной любви, безоговорочной преданности, – а это (если учитывать полную готовность на героический подвиг) оказалось ей только на руку. После непродолжительного общения, проведённого с новоявленным кавалером-поклонником, в неподражаемой красотке поселилась настойчивая уверенность, что пронырливый авантюрист подвластен ей полностью; следовательно, она могла себе выделить короткую паузу и позволить уставшему организму как следует выспаться.
Вот так незамысловато, совсем незатейливо, скомпоновался бесхитростный план: Карат заказал внеплановый чартер, а Карен вовремя перехватила посадочные билеты и ловко втиснула в салон самолёта ей нужного человека… Ну, а что происходило дальше – стало уже известно.