Атрионка. Сердце хамелеона - читать онлайн

Глава 2 Нестандартная увертюра

Ми-Лар, как и вчера, ждал меня у выхода, разве что бота сегодня не было – до «Аграна» не так уж далеко.

Несколько минут мы шли пешком по сыпучему, рыхлому песку, в котором увязали ноги. Впрочем, ведь не просто так строители вырастили в тренажерном зале «Дизара» «топкую лестницу», после нее путешествия по любой поверхности кажутся легкой прогулкой. Надо будет узнать, есть ли подобное изобретение на «Агране» или там экзоты-тренеры придумали иной способ физической подготовки? В любом случае что-то точно имеется – Ми-Лар шагает без каких-либо видимых усилий. Тренированный.

Прежде чем пробраться между складками приоткрытого шлюза, я оглянулась, бросая последний взгляд на «Дизар». Нет, я не прощалась, была уверена, что вернусь, просто любопытно: мне никогда не доводилось видеть дом со стороны в момент начала миграции.

Зрелище оказалось завораживающе грандиозным! Если гигант «Агран» все еще смирно лежал брюхом на окончательно побелевшем, истощенном субстрате, то исполин «Дизар» уже менялся. Он вытаскивал из глубин шумно осыпающегося песка ноги-корни, сплетал их в прочные опоры, а обретя поддержку, поднимался над равниной. Огромные перламутрово-синие паруса трепетали, в них путался и гудел налетающий порывами ветер. Распускаясь и разворачиваясь к восходящему Аш-Хори, они отражали его лучи и отбрасывали голубоватые блики на желтый песок.

Обычно дома путешествуют ночью. Когда света нет, они ищут места, богатые органикой. Но такие гиганты, как «Дизар», способные накапливать огромные запасы пищи внутри себя, не так сильно зависят от времени суток. Их биоритмы контролируют майнеры. С учетом потребностей дома, разумеется.

Пробравшись внутрь, я с интересом осмотрелась и… И не увидела ничего необычного. Насыщенные цвета – серый, зеленый, коричневый, а кое-где ярко-красный, – лежащие на всех поверхностях сложными переливами. Мягкие, сглаженные линии, никаких острых углов. Приятный рассеянный свет, более интенсивный лишь в местах, где требуется высокий уровень освещенности.

А вот эмоциональный фон иной. Вовсе не тот ласковый, умиротворяющий, который характерен для моего родного дома. На «Агране» он тревожный, некомфортный. Впрочем, справедливости ради надо сказать, что это проблема вовсе не чужого жилища, а моего восприятия.

За свою короткую жизнь мне не раз доводилось посещать другие дома: лет сто назад я побывала в гостях у папиных родителей – с «Вираном» мы встретились на орбите, а после совершеннолетия обменивалась опытом с теми экзотами, чьи дома оказывались на пути «Дизара». И везде сразу возникало желание вернуться обратно.

В общем, нужна адаптация. И Ми-Лар это тоже понимает, потому как предупредил, едва я коснулась желтого спирального опознавательного датчика, за которым определенно находилось никем не занятое помещение:

– Если будет трудно или возникнут проблемы, код для быстрой связи со мной – ноль-двенадцать.

– А ты не диспетчер этого уровня? – все же не удержалась я от вопроса.

– Нет, – отрицательно качнул головой майнер. – Я пилот. Иногда строитель. Контроль за тем, как функционирует внутреннее пространство дома, меня мало привлекает.

Вот и замечательно. Хотя странно, как в таком случае он согласился быть диспетчером на «Дизаре»? Или же ради того, чтобы быть рядом со мной, и не имея права выбора, смирился с тем, что предложил мой дядя?

Уже шагнув в темноту моей будущей комнаты, я вспомнила о необходимости обменяться льером и обернулась. Растерянность Ми-Лара, который стоял молча и ни словом не напомнил мне об этом (ведь теперь я была в гостях и к его настойчивости могла отнестись негативно), тут же сменилась воодушевлением. Он определенно обрадовался. И даже когда проем закрылся, а я осталась в одиночестве, это ощущение не исчезло. Значит, оно искреннее, не внушенное. И это тоже хорошо. Я подсознательно опасалась, что он заставляет себя думать обо мне, оттого и возникает симпатия, а на самом деле мужчина чувствует иное. И я пойму, каково его реальное отношение, лишь когда попаду на «Агран» и у меня уже не будет возможности ничего изменить и вернуться домой. Правда, способности скрывать истинные чувства обычно только экзоты-театралы имеют, но мало ли…

Мысли быстро сменили направление, когда я осознала, что до сих пор нахожусь во тьме. Флуоресцентное свечение кожи ее слегка разгоняло, позволяя видеть смутные силуэты наростов на полу, однако мне хотелось большей четкости. А для этого… Для этого нужен вызывной код диспетчера. В коридоре я его забыла посмотреть, у Ми-Лара не спросила, остается только в самой комнате искать. Надеюсь, как и на «Дизаре», он где-то зафиксирован.

Я обернулась, присматриваясь к поверхности двери, сместилась влево, отыскивая символы. Вправо…

– Четыре-шесть, свет, пожалуйста! – попросила, наконец все же обнаружив спасительную надпись.

Полюбовавшись на то, как белеет потолок, наливаясь яркостью, я огляделась, отмечая, что и в этом помещении в принципе нет ничего необычного. Цвет стен стальной, вспучивания стандартные, гигиенические складки тоже. Разве что бассейн для сна не прямоугольный, а овальный, и релаксирующий гель в нем мутно-серый, а не голубой. Впрочем, последнее от выделений самого дома зависит, а «Агран», судя по окраске его покрытия, производит преимущественно черные пигменты.

Однако жить в таком унылом по цветовому решению месте мне будет неуютно. Я люблю яркие краски и свою комнату на «Дизаре» специально раскрашивала. Значит, и здесь придется этим заняться. Но не прямо сейчас. Сначала обустроюсь.

Через минуту я уже сидела в широком, больше похожем на диванчик кресле и гладила ладонью упругий материал, послушно принявший устраивающую меня форму. Местный диспетчер чутко реагировал на запросы, а тело «Аграна» с легкостью трансформировалось, в итоге удалось практически один в один повторить дизайн моей комнаты на «Дизаре».

Стол в центре; вокруг него и у стен кресла с сиденьями разной высоты и ширины; две стойки: одна – для синтеза пластин, другая – для их хранения. А еще зеркало, утопленное в нишу и способное выдвигаться по необходимости. Сейчас оно отражало меня в нормальном облике, и я очень надеялась, что мой организм не решит продемонстрировать атрионам «Аграна» земной. Разумеется, я по собственной инициативе меняться не буду, а если это произойдет спонтанно, то, по идее, диспетчер обязан сохранить увиденное в секрете, но риск все равно остается.

Пересев за стол, я вытащила из складочки на стойке темную, практически черную пластину и приложила ее к записывающему сегменту.

– Четыре-шесть, мне план дома нужен, – уточнила, что именно хочу получить.

На темной поверхности тут же проступили линии. Сначала бледные, едва заметные, постепенно они совсем побелели, образовав схему. Подождав еще немного, чтобы дать время впитаться пигментам, я сняла пластину со стойки и принялась изучать.

Поняв основной принцип распределения помещений, быстро разобралась в планировке – она ведь основывается на физиологии дома, и, например, двигательный отсек всегда будет находиться рядом с системой переработки питательного субстрата, потому что только маленькие дома вынуждены избавляться от отходов своей жизнедеятельности, а большие используют их как топливо для полетов в атмосфере.

Моя комната располагалась в самом начале жилого сектора на четвертом высотном уровне. Столовая и все подсобные помещения фидеров находились на третьем, зона экзотов – на втором, а с первым и пятым уровнями работали майнеры.

Решив в первую очередь осмотреть развлекательную зону, я именно туда и направилась. Потребности питаться я еще не испытывала, а посмотреть на то, как организована на «Агране» работа экзотов, было интересно. Уже на выходе задумалась, нужно ли позвать Ми-Лара, но все же решила побродить в одиночестве. Это я спала, а он в это время вместе с отцом вел переговоры с моими родителями. Наверняка теперь отдыхает. То есть наши фазы бодрствования не совпадают. В крайнем случае я всегда могу его позвать.

Второй уровень оказался любопытным. Не таким масштабным, как аналогичная зона на «Дизаре», но, как и в моем доме, здесь привлекали внимание эффектные цветовые решения покрытий – определенно чувствовалась рука художника, а не спонтанные добавки пигментов во время роста стен. Концертный зал, в который я заглянула, был совсем небольшим, рассчитанным примерно на пятьдесят зрителей. Сейчас он пустовал, занята лишь сцена, на которой репетировали три девушки-танцовщицы. Мешать я не стала, тактично вышла, не дожидаясь, когда меня заметят. Пройдя еще немного вперед по коридору, обнаружила три комнаты, предназначенные для физподготовки. Кинув быстрый взгляд на занимающихся там атрионов, даже пожалела, что не переоделась и осталась в платье. Если хочу сегодня опробовать новые способы тренировки, придется возвращаться к себе, а потом обратно.

Секундное колебание решилось в пользу «завтра». Времени у меня много!

– Рия-Ла? – окликнул мужской голос, едва я двинулась дальше.

Приветствие удивило. Во-первых, я мало с кем знакома, а тембр не принадлежал ни гайду Ол-Чесу, ни Ми-Лару. Сильный, глубокий… Во-вторых, он звучал очень странно, словно двоился. Будто меня не один атрион позвал, а сразу двое. О, точно!

Я обернулась, пристально рассматривая приближающихся ко мне мужчин.

Определенно, они уже в преклонном возрасте. Оба одного роста, телосложения, с волосами оттенка выбеленного песка и светло-бежевыми глазами, на фоне которых расширяющиеся вертикальные зрачки видны даже на расстоянии. Чертами лица не различаются, вместо коротких брюк носят одинаковые сиреневые брючные комбинезоны. И фонит от близнецов предвкушением с легким налетом неуверенности.

– Да, я Рия-Ла, – подтвердила, едва они остановились рядом.

– Красивый голос.

– Красивая девушка.

Снова голоса зазвучали в унисон, и от этого комплименты развеселили меня куда больше, чем смутили. А атрионы на этом не остановились.

– Ир-Шас.

– Эт-Шас.

– Какое приятное знакомство.

– Насколько неожиданная встреча.

– Мы будем твоей поддержкой!

– Ты будешь нашим вдохновением!

Последние фразы они уже не говорили, а пели, синхронно настолько, что я, не выдержав, засмеялась.

– У вас прекрасный дуэт! – восхитилась, присматриваясь к довольным произведенным эффектом мужчинам. – А откуда вы знаете обо мне?

– Гайд сообщил о гостье с «Дизара»…

– Диспетчер предупредил, что ты идешь сюда…

– …и мы решили не ждать официального представления.

– …значит, тебе не терпится с нами познакомиться.

Они снова говорили, то есть пели, одновременно. Вот только по мере того, как фразы становились длиннее, мое веселье уменьшалось, а ощущение какой-то неправильности усиливалось. То, что у них не речь, а вокал, видимо, следствие профессиональной привычки. Возможно, желание похвастаться своими способностями. Но почему они не уступают друг другу? Это из-за того, что они близнецы и всегда работают в паре?

– Сделаем все, чтобы тебе понравилось…

– Покажем место для репетиций…

– …и ты захотела остаться.

– …там очень хорошая акустика.

Не прислушиваясь к изменениям моего настроения, братья продолжали говорить, однако мой мозг зацепился за уже сказанное. «Захотела остаться»… Значит, у Ол-Чеса расчет именно на то, что я войду в эту семью, а не просто получу опыт. Мои новые партнеры доброжелательно настроены, но увлечены собой настолько, что просто не прислушаются к моему мнению, даже если я начну его высказывать. Впрочем, это не мешает мне задавать вопросы, отвечают они охотно.

Делать это приходилось, выбирая моменты, когда близнецы, ставшие моими экскурсоводами, брали вдох. Зато и информации я получила достаточно, и более полное впечатление о корабле.

Выяснилось, что мои новые знакомые, как и мама Ми-Лара, которая оказалась их младшей сестрой, – бывшие пленники террианок. Дом, в котором они родились и жили до нападения, был небольшой, а семья совсем маленькой – всего десять атрионов. На мой вопрос о том, что происходило на Терре, братья ответили коротко: «Не стоит вспоминать». О первых годах жизни в новом доме тоже умолчали, зато о том, как разрастался «Агран», как они влюбились и нашли себе жен, как родились дети, как вышла замуж сестра и появился племянник, напевали много и охотно. А еще я узнала: где находятся их комнаты, как часто на «Агране» принято посещать столовую, куда мне стоит сходить обязательно, а в какие места лучше не соваться.

Последнее – вовсе не потому, что там таятся какие-то секреты. Просто экзоты важны для семьи, а не для самого дома. И если всех майнеров и фидеров он воспринимает как симбиотические формы, то экзотов и гайдов – как паразитические. Потому и уничтожить может, если те по неосторожности забудут о своей уязвимости. Разумеется, диспетчеры внимательно следят и подавляют негативные реакции дома, но некоторые участки его тела даже они не в состоянии контролировать. Зону размножения, например. Она у всех половозрелых домов «чувствительная и бесконтрольная», остальные различаются. Другой вопрос, что на «Дизаре» таких мест раз, два – и обчелся, а вот на «Агране» их на-а-амного больше. К счастью, диспетчер моей комнаты это все же учел: вернувшись к себе и еще раз изучив план, я сообразила – опасные секторы на нем закрашены серым цветом. Да и вход туда, несомненно, потребует дополнительного допуска. Но ведь всегда могут возникнуть исключения и сбои, так что нужно быть осторожнее.

Кстати, столовая располагалась рядом с одной из таких проблемных зон – в ней фидеры перерабатывают в мусс сырую основу, которую выделяет дом. Как шепотом пропели близнецы: туда даже майнеры не рискуют заходить и предпочитают управлять дистанционно. В общем, «Агран» оказался не самым миролюбивым, а я так и не разобралась – это его личная особенность или он по какой-то причине просто развился не совсем правильно. С другой стороны, во всем остальном он ничем не отличался от «Дизара». И если бы не иной доминирующий цвет на стенах, можно было бы даже забыть, что я не в своем доме.

Стены… С ними на самом деле надо что-то делать. Я, конечно, атрионка терпеливая и неприхотливая, но хочется просыпаться и видеть то, что поднимает настроение, а не наоборот!

– Четыре-шесть, мне краски нужны и строитель. Завтра будут свободные? – поинтересовалась прежде, чем забралась в релаксирующий гель.

Ответ получила не сразу. Несколько минут рассматривала медленно гаснущий белый потолок и ждала, пока наконец диспетчер не сообщил:

– Для выполнения заказа требуется согласование вашего режима бодрствования с расписанием работы майнера. Длительность сна уменьшится до шести часов. Заявку подтверждаете?

– Подтверждаю, – вздохнула, но отказываться не стала. Лучше не выспаться, чем отложить задуманное!

Однако «утром» я уже так не считала. И причина не только в том, что глаза упорно желали закрыться, а взгляд то и дело возвращался к гелю, из которого я с таким трудом выбралась, но и в том, кто именно вошел в комнату, когда я привела себя в порядок.

– Рия-Ла, – воодушевленно поприветствовал Ми-Лар. – Я рад, что ты меня позвала.

– Куда позвала?

Наверное, недосыпание плохо сказалось на моих умственных способностях, потому что я не сразу поняла, что он имеет в виду. И непонимающе смотрела на мужчину, в руках которого был огромный сверток… красок?!

Ну правильно. Он же строитель. И фазы наши не совпадали… М-да, опрометчиво я вчера решение приняла. Поторопилась.

– Ты передумала рисовать? – заметно расстроился майнер. – Почему тогда не сообщила?

Отличный вопрос. Как бы я это сделала, если все это время спала?

– Нет. – Я решительно встряхнула головой. Тяжелые прядки хлестко ударили по щекам, приводя меня в чувство.

Ворчливый настрой никуда не делся, зато хотя бы вернулось прагматичное восприятие. Раз уж я все равно встала ни свет ни заря, пусть этот подвиг будет не напрасным и оправдается нужным результатом! А Ми-Лар… Так, собственно, какая разница, кто именно будет растить стену? Любопытно другое: если он знает только о том, что я хочу видеть его у себя, значит, диспетчер не просто проверил, кто будет свободен, и выбрал наиболее удобную кандидатуру, как это обычно делается, а спросил у гайда. И тот уже решал, кого ко мне направить. Определенно, Ол-Чес делает все, чтобы его сын и окружение произвели на меня неизгладимое впечатление. И вот ведь что интересно – у него это получается! Правда, в большей степени в негативном смысле, нежели в том, в каком он планировал.

– А почему так много красок? – удивилась, когда, успокоенный моим ответом, Ми-Лар высыпал гору маленьких контейнеров на стол. Пробежала по ним глазами, обнаружила два идентичных и изумилась еще сильнее: – И одинаковые зачем?

– Моя мама просила… Она ведь художник… То есть спрашивала. Не позволишь ли ты ей тебе помочь? – осторожно уточнил Ми-Лар, сбитый с толку моим настроем.

Вот это да… Она хочет, чтобы мы работали втроем?

Зеленый пигмент впитывался медленно, и я нервничала, опасаясь, что другие, уже окрашенные места потеряют чувствительность и нанести контурный пигмент я не успею. А еще – что потеряю время и новый молодой слой так и останется невзрачного серого цвета. Однако, словно реагируя на мои опасения, скорость деления клеток снизилась, а процесс нарастания практически остановился.

Я бросила короткий взгляд на сидящего в кресле Ми-Лара, волосы которого привычно слились с серой мягкой поверхностью спинки. Глаза у майнера были открыты, и он внимательно следил как за моими действиями, так и за тем, что творила на соседней стене вторая художница. Не только следил, но и помогал, управляя расползающейся по стене органикой.

Пользуясь маленькой передышкой, я перебрала контейнеры, приготовив те, что могли потребоваться в следующую фазу роста. Сообразив, что очень скоро мой рисунок и творение соседки соединятся, спохватилась. Надо палитру выравнивать, чтобы не было бьющего в глаза цветового контраста! Что у нее сейчас в доминанте? Синий, фиолетовый, желтый. Тогда я их тоже добавлю.

Невольно залюбовалась тонкими переходами тонов и четкими границами, которые прорабатывала профессиональная художница. Мой стиль был иной. Свободно, легкими мазками я наносила краску на поверхность тонкого, нарастающего снизу вверх слоя на стене. И лишь затем обводила контуром то, что получилось.

Да, примитивно, грубовато, но я не планировала создавать произведения искусства, да и не получилось бы – не та специализация. Мне было достаточно простых художественных форм, не требующих глубокой проработки и микроскопических доз окрашивающих пигментов.

В итоге мои совершенно абстрактные линии сплелись с великолепно прорисованными лицами. Мужчина и женщина, которые то ли готовятся обменяться льером, то ли как раз завершили процесс, разорвав соединение губ. И даже то, что кожа мужчины имела совершенно непривычный фиолетовый оттенок, а женскому лицу определенно не хватало зеленого пигмента, потому что остался лишь сине-голубой, лишь добавляло пикантности и интриговало. А еще волновало, будоражило воображение, заставляло сердце стучать чаще, а дыхание – сбиваться. Я ведь взрослая атрионка, но подобного обмена еще ни с кем не практиковала, так что мой организм недвусмысленно намекал, что пора бы уже над этим серьезно задуматься.

– Изумительно. Очень необычное смешение стилей, – высказался Ми-Лар, едва мы отступили от стены.

Майнер поднялся, и его волосы потянулись следом, нехотя разрывая контакт. Подошел ближе, присматриваясь к женским губам, потом перевел взгляд на мои.

– Похожи, – не замедлил сообщить то, что я упорно старалась не замечать. Как и того, чьи черты угадывались в лице мужчины.

– Ты же знаешь, мне сложно писать по памяти, – тут же нашла оправдание художница. – И если есть возможность использовать реальные модели, я всегда это делаю. К тому же у вас обоих необычайно красивые черты. Трудно было удержаться.

– Такая картина не для комнаты, – вздохнула я, понимая, что все же сделала ошибку, когда приняла помощь. – Ею вся семья должна любоваться, а не один жилец.

– Вот еще! – легко отмахнулась от моих доводов атрионка. – Во-первых, я и в зоне развлечений немало нарисовала. Во-вторых, видела бы ты кабинет гайда и наши комнаты… – Она многозначительно не договорила, позволяя мне самой проявить инициативу и напроситься в гости.

Яси-Ду, именно так звали маму Ми-Лара, оказалась женщиной спокойной и рассудительной. Она с порога, едва зашла в мою комнату, ухитрилась создать приятную атмосферу и расположить к себе. Поздоровалась, поинтересовалась, как я себя чувствую, спросила, не скучаю ли по дому. У меня даже опасений не возникло по поводу того, что она может нарисовать.

– Обязательно найду время посмотреть, если вы не будете против, но не сейчас, – уклонилась я от немедленного посещения чужого жилья. И объяснила: – Есть очень хочется. И мне скоро на репетицию идти.

– Ми, ты не позаботился о том, чтобы Рия позавтракала? – укоризненно посмотрела на сына родительница.

– Как бы я это сделал, если с вами работал? – буркнул Ми-Лар, но очень уж тихо. Видимо, не привык с ней спорить.

– Но помнить о потребностях своей девушки обязан! – строго отчитала его Яси, в голосе которой прибавилось не только уверенности и напора, но и жесткости.

Я же лишь рот приоткрыла от удивления. Когда это моя персона успела попасть в категорию «его девушки»?

– Не переживай, Рия-Ла, – провожая меня в столовую, атрионка продолжала высказывать свою точку зрения. – Он исправится. Вы же пока не любите друг друга, а только начинаете выстраивать отношения. К тому же у Ми был только один серьезный опыт, остальные свидания не имели продолжений. И этот опыт, честно тебе признаюсь, произвел на меня не самое благоприятное впечатление. Девушка была из другого дома, с которым встретился «Агран», сыну она очень понравилась. И он уже готов был нас оставить, чтобы перейти в ее семью, когда выяснилось, что она влюблена в другого. Представляешь? Пошла на свидание и согласилась на последующие, а у самой были совершенно иные увлечения!

Возмущение в голосе Яси было запредельным. Она даже стакан из фиксатора на стойке выдернула весьма раздраженно и резко, едва не расплескав мусс. И на сиденье практически упала, закрывая глаза и судорожно глотая.

Я тоже присела, правда, куда более аккуратно. И напиток приняла из рук Ми-Лара, который опустился на сиденье напротив. Он все это время молча следовал за нами и, определенно испытывая тревогу, посматривал на родительницу с опаской. Она же несколько минут сидела, уже неторопливо допивая напиток и глубоко втягивая носом воздух. И лишь когда стакан опустел, открыла глаза, поставила стакан на стойку и вздохнула.

– Прости, Рия-Ла, я не должна была говорить о прошлом. Все эти воспоминания выбивают меня из колеи, я сама не своя становлюсь, – неожиданно мягко извинилась.

Яси-Ду снова стала такой, какой вошла в мою комнату. От раздражения не осталось и следа, появились деликатность и тактичность, которые привлекли меня изначально, а напористость и категоричность исчезли.

Поначалу я растерялась, не понимая, что произошло, а потом меня осенило – это из-за добавки в муссе она успокоилась! Ведь та именно такое действие оказывает!

– Это из-за плена, да? – тихо спросила, когда Яси, пожелав хорошего дня, ушла и оставила нас одних.

Ми-Лар оторвал глаза от бледно-зеленого напитка, который гипнотизировал взглядом, посмотрел на меня, помолчал. Кивнул молча, нехотя, словно сомневаясь в том, что мне нужно это знать.

– Не переживай, я пойму. Не надо скрывать, – принялась я его убеждать. – На «Дизаре» ведь тоже есть бывшие пленные.

– Наверное, у них нет таких проблем с психикой, – вздохнул атрион.

– Насколько я знаю, были. Папа рассказывал, как сложно они адаптировались к дому после спасения. Правда, я лично ничего такого не замечала, но ведь и времени уже прошло немало…

Спохватилась, замолчала. Время-то прошло одинаковое! Ведь несколько домов-кораблей вместе забрали с Терры всех освобожденных из плена. Почему же на «Дизаре» у бывших пленников проблем нет, а на «Агране» они никуда не делись?

Впрочем, ответ я, кажется, знаю. Гайд Ол-Чес выбрал неэффективный способ избавления от зависимости. Вместо того чтобы лишить пленных ставшего для них привычным «успокоительного» и помочь справиться с той лавиной эмоций, которая за этим неизбежно следовала, просто продолжил им его давать. Вот и получается, что, как только эффект психотропа угасает, эмоции начинают зашкаливать и требуется новая порция, чтобы их погасить. А Ми-Лар переживает, понимая, что своими словами и действиями может спровоцировать у матери нервный срыв.

Мне даже стало его жаль. Как и всех тех, кто невольно оказался в такой жуткой зависимости от коварного вещества. Ведь это только в малых дозах оно просто успокоительный эффект дает, а в больших – полностью подавляет волю. Мне папа в ярких красках описывал все то, что ему довелось увидеть на Терре, когда он изображал из себя такого же пленного, как остальные, и несколько дней провел в резервации. Там атрионов «готовили» к жизни в домах террианок и на плантациях.

«Вялые, апатичные, не желающие ничего для себя. Равнодушные ко всему, что их окружает. Способные лишь подчиняться и послушные любому приказу, который получат. Они могли часами сидеть, бездумно глядя в одну точку, когда от них ничего не требовалось делать, или, предоставленные сами себе, ходили, натыкаясь друг на друга, словно слепые. Им было все равно, есть ли кто-то на пути. Если же террианки что-то приказывали, то исполнялось это без пререканий и возражений…»

Разумеется, на «Агране» психотроп используется не для этого. Здесь он не средство подчинения. Но все же применяется, и от этого проблем ничуть не меньше.

– Почему так? Почему твой отец не стал действовать иначе?

Не сдержалась. Все же сорвался с губ обличающий вопрос, а в моем настрое Ми-Лар определенно почувствовал неприятие. И причину, наверное, понял, потому что переспрашивать не стал, лишь приопустил веки, словно ему было стыдно смотреть мне в глаза.

– Как иначе, Рия? – спросил едва слышно. – Что мы можем об этом знать, если нас в то время еще и в помине не было? И вообще, – от него разлилась осязаемая волна недоумения, – в чем ты обвиняешь моего отца?

Я опешила. Он понял меня иначе? То есть вообще не понял и не знает о психотропе?

– Не обвиняю, а пытаюсь разобраться. – Теперь я осторожно подбирала правильные слова, чтобы это выяснить. – Если проблема осталась, значит, выбранный путь реабилитации – неэффективный. Ты спрашивал у отца, как именно фидеры их лечили?

– Зачем? – совершенно искренне удивился Ми-Лар. – Я же не гайд. Вникать в суть вопроса – не моя задача. Кстати, никто из экзотов тоже этого не делает. И решений гайда не критикует.

Намек прямым текстом. Ясно. Это я сумасшедшая – наверняка от мамы получила неуемное любопытство, не характерное для моего предназначения. А Ми-Лар хоть и заботится о состоянии матери, волнуется за нее, но видит только то, что на поверхности, а в суть вникать не хочет. И, в общем-то, это нормально. Каждый атрион должен выполнять в доме свою функцию в рамках полученного от природы предназначения. А оно формирует определенный склад ума и характер. По всему выходит, что мой кавалер на самом деле не в курсе, что добавляется в пищу.

Машинально отпив из стакана, я подержала на языке приятную кисло-сладкую массу. По вкусу она мало чем отличается от той, что готовят фидеры на «Дизаре». Возможно, в этой даже психотропа нет, ведь Ноя говорила, что успокоительная добавка – не постоянный ингредиент. Хотя, с другой стороны, кто мешает гайду отдать приказ добавлять эту пакость именно мне? Раз он хочет, чтобы я стала покладистой и больше позволяла в личном плане его сыну, значит, может намекнуть фидерам, занятым приготовлением мусса для посетителей столовой, что и с дозой можно слегка… переборщить. Ведь готовая питательная масса и добавки перемешиваются непосредственно перед подачей в самом стакане. А мои вкусовые предпочтения диспетчер столовой выяснил еще вчера, в первое посещение. Какое счастье, что родители позаботились о защите и мне не нужно об этом переживать!

Моя угрюмость от Ми-Лара не укрылась. Однако он опять же принял ее на свой счет. И даже пересел ближе, чтобы отдать мне льер, хотя я и без того прекрасно воспринимала ненаигранность его слов.

– Я не хотел тебя обидеть, Рия-Ла, просто напомнил, что нам с тобой вовсе не обязательно ломать голову над тем, о чем должны думать другие, – принялся мягко убеждать. – У нас другие задачи в семье. Я обязан помогать дому выживать, а ты – дарить радость атрионам.

– Вот, где пропала…

– …наша молодежь, укрылась так…

– …что днем с огнем…

– …их не найдешь! – на этот раз не столько синхронно, сколько перехватывая инициативу друг у друга, но от этого не менее неожиданно пропели над нашими головами мужские голоса.

– Дядя Ир, дядя Эт, – поприветствовал их мой спутник, – мы завтракаем. Рия рано встала, но поесть не успела. Вы хотите забрать ее с собой?

– Мы очень ждем, когда же наконец красавица-певица… – в ответ лирично вывел Ир-Шас.

– …решит, что может к нам присоединиться! – закончил Эт-Шас.

– Могу прямо сейчас. – Вернув стакан на стойку, я решительно встала.

– Подожди, Рия-Ла, – остановил меня Ми-Лар, поднявшись следом и поймав за запястье.

Близнецы понимающе переглянулись, хмыкнули, но промолчали и неторопливо направились к выходу.

– У тебя когда репетиция закончится? – Атрион осторожно погладил подушечки моих пальцев, хотя льера на них уже не было.

– Не знаю, мы ведь первый раз будем заниматься. – Я убрала руку, сделав вид, что мне нужно поправить волосы, и посмотрела вслед неторопливо бредущим близнецам.

– Ясно. – Кавалер, проследив за моим движением и взглядом, задумался. – Тогда, когда освободишься, вызови меня, пожалуйста, я хотел…

– Отвезти меня еще на одно свидание? – предположила я.

– Нет, просто вместе принять световую ванну. Ты не против?

Вообще-то против. Однако Ми-Лар на «Агране» – единственный, на кого я могу рассчитывать. Приближать его к себе не стоит, но и отталкивать тоже. Сомнительно, что за год я успею с кем-то еще наладить отношения. Время быстро пролетит, а круг знакомых у меня ограниченный. И расширить его будет проблематично, если судить по тому, с какой педантичной ответственностью братья отнеслись к тому, что у них появилась ученица. Да, уже вполне самостоятельная в певческом смысле, но…

– Ведь нет предела совершенству, Рия-Ла, – ожидая, пока Ир-Шас даст указания появившемуся в комнате для репетиций инструменталисту, поучал меня Эт-Шас.

С этим я согласна. К тому же ведь моя главная цель пребывания на «Агране» – именно совершенствование. Вот я этим и занимаюсь с полной отдачей, забывая о том, кто ждет меня за стенами небольшой, но вполне удобной для занятий комнаты, раскрашенной приятными пастельными переливами розовых, сиреневых и голубых оттенков. Потолок, не несущий световой функции, потому как куполообразный, поднимается высоко вверх, и именно туда, в недра дома, уносятся наши голоса.

Не знаю, нравится ли это «Аграну», но «Дизар» чаще всего реагировал позитивно. Я не раз замечала, что именно после удачных репетиций Ноя ахала, рассказывая, как много домик произвел сырой массы для мусса. Конечно, могли влиять и другие факторы – наличие субстрата, его качество, световой режим – никто не пытался отыскать взаимосвязь, но у меня все равно складывалось ощущение, что некоторые типы звуковых вибраций ему приятны.

В любом случае я покинула зал удовлетворенная. Братья-близнецы тоже остались довольны и даже хотели устроить мне вторую экскурсию по дому, но я отказалась, вспомнив про обещание, данное Ми-Лару. Настаивать они не стали, ушли. Я же дождалась, пока мужчины исчезнут, и негромко позвала, найдя глазами код диспетчера:

– Два-четыре, мне бы связь с ноль-двенадцать.

– Рия-Ла? – практически сразу отозвался знакомый голос. – Никуда не уходи, я сейчас.

Действительно, пришел он быстро. Я даже картину, нарисованную в паре шагов от выхода, изучить не успела – в конце коридора уже появилась фигура в темно-синем облегченном комбинезоне: до колен и совсем без верха.

– Как вы долго, – пожурил Ми-Лар, оказавшись рядом.

Впрочем, вовсе не недовольно, а… как бы правильно сказать… профилактически, что ли. Удовлетворения в его голосе было больше, чем укора. Потому и я ответила беспечно, не особенно задумываясь:

– Увлеклись. У нас получилось отличное трио.

– Это замечательно, что тебе у нас хорошо. – Ми-Лар тут же этим воспользовался, чтобы намекнуть мне на возможность остаться на «Агране». – Идем?

Выход наружу был обустроен не так, как на «Дизаре». Здесь мягкие складки первого уровня, куда мы вышли, поднявшись по наклонному коридору, перекрывали еще один короткий ход, заканчивающийся плотной замыкающей складкой, ведущей на спину дома.

Скользнув мимо преграды, которую услужливо придержал Ми-Лар, я с невероятным наслаждением вдохнула влажный теплый воздух, лишенный напряженной эмоциональности, пропитывающей «Агран». Зажмурилась, подставляя лицо лучам огромного, медленно спускающегося к горизонту Аш-Хори.

– Я знаю, ты больше любишь жесткое излучение, думал, мы все же выберемся сюда пораньше…

Ми-Лар снова извинялся, хотя на этот раз вина была моей – это я не подумала, что мы упустим подходящее время.

– Ничего страшного, – постаралась интонациями убедить его, что вполне довольна тем, что есть. – В другой раз примем жесткое. А мягкое мне тоже нравится. Просто побудем здесь чуть дольше, ладно?

Подход себя оправдал – атрион вздохнул с облегчением. Повел меня к краю, ограниченному защитным выростом шкурки дома – невысоким бортиком, рядом с которым находились не столь мягкие, как внутри, но все же вполне пригодные в качестве опоры вспучивания. Некоторые были заняты, но большая часть оставалась свободной, и я без проблем выбрала себе удобное местечко.

А вот убрать с рук и тела прилипшую ткань оказалось сложнее. Все же выделения «Аграна» были для меня чужими, я ведь к нему еще не адаптировалась. Поэтому одежда хоть и сидела на мне идеально, но стягивалась с трудом. К счастью, у Ми-Лара хватило такта не предлагать мне помощь, хотя если бы я попросила, он бы наверняка не отказался снять с меня платье. Смотрел-то ведь весьма недвусмысленно! Ему самому ничего снимать не пришлось, заранее подготовился, зато я взяла себе на заметку: в те дни, когда планируется выход на поверхность, просить диспетчера комнаты настраивать модуль на одежду без рукавов. С такой все же будет легче.

Наконец справившись с непростой задачей, я откинулась на упругий вырост, лицом к Аш-Хори. Чувствуя, как кожа нагревается, впитывая свет, я наслаждалась приятной процедурой. Однако и времени даром не теряла, осторожно подталкивая Ми-Лара к откровенности, благо утром его мама дала мне для этого достаточно информации. Правда, нового узнать почти не удалось. Девушка действительно Ми-Лару нравилась, вот только уходить из дома он не хотел, уговаривал ее остаться с ним. В итоге она все же отказалась и вышла замуж за кого-то из своей семьи. Дома еще недалеко разошлись, и сообщение об этом событии майнеры «Аграна» получить успели.

– Ты в нее не влюбился, – констатировала я, точно зная, что будь иначе, он бы сейчас здесь не находился. – Ты, наверное, вообще никогда не влюблялся по-настоящему.

– Верно, – не стал отпираться майнер. – Но отец говорит, что любовь не всегда приходит сразу. Иногда она проявляется постепенно. У них с мамой так было. Они оба испытывали друг к другу лишь симпатию и только через пятнадцать лет поженились.

Ну да, показательно. Мои родители едва ли больше года знакомы были, а мама уже ребенка ждала. И замуж она адизой выходила. Впрочем, меня сейчас интересовала не личная жизнь гайда Ол-Чеса. Иное.

– Ми-Лар, но если ты меня не любишь, то почему же был готов остаться на «Дизаре»?

– Ты сложные вопросы задаешь, Рия-Ла, – вздохнул атрион.

– Простых у меня нет, извини, – не удержалась я от колкости. – И если ты будешь что-то от меня скрывать, у нас точно ничего не получится в плане личных отношений.

– Хорошо. – Ми-Лар приподнялся на локте, осмотрелся, убеждаясь, что рядом с нами никого нет, и, приглушив голос, признался: – Я бы остался с тобой в любом случае, потому что отец сказал, что если я за столько лет так и не нашел себе пару, то стану полным идиотом, упустив шанс жениться на…

– Дочери гайда другого дома, – фыркнула я.

– Нет, – помотал головой атрион, окатив меня возмущенной волной. – На прекрасной девушке и изумительной певице.

– Ми-Лар! – донесся до нас звонкий голос, обладатель которого выскочил из-за опустившегося вниз паруса.

Молодой темноволосый атрион в салатовом комбинезоне бросил на меня заинтересованный взгляд и тут же объяснил причину своего появления:

– Ми-Лар, тебя в рубку вызывают. Срочно.

Посыльный уже скрылся с глаз, а мой кавалер все еще растерянно смотрел туда, где он стоял. Наконец, поднимаясь, нерешительно спросил:

– Ты со мной? Я провожу тебя до жилого сектора.

– Нет, не волнуйся, доберусь сама, – успокоила я его. – Иди.

Оставшись одна, еще долго нежилась под теряющими силу закатными лучами, пока не поняла, что на спине дома, кроме меня, никого нет. С трудом, но натянув платье обратно на грудь и плечи, я прошлась вдоль бортика, рассматривая бескрайнюю равнину, покрытую темно-желтым песком, по которой неспешно двигался «Агран». Движение это было почти неощутимо – все же дом очень большой, лишь смещение каменистых гряд на горизонте указывало на то, что мы находимся отнюдь не в покое. А если учесть, что путь наш лежит в сторону, противоположную той, куда направился «Дизар», я уже очень и очень далеко от родителей.

Нерешительно погладив пальцы, я нащупала тонкий ободок невидимого колечка. Помедлила, но все же провела ногтем по насечке, активируя прибор.

В ожидании соединения я невольно задумалась о Ми-Ларе. Вернее, о незапланированном исчезновении моего кавалера. Зачем его позвали? На рабочую смену не похоже – он майнер ответственный и вряд ли бы ее пропустил даже ради встречи со мной. Возможно, отец решил провести с ним беседу? Спохватился, что сыночек сделал что-то неправильно?

Не знаю почему, но гайд «Аграна» сейчас казался мне неудачником-дирижером, у которого все идет не так, как нужно. Вот только земная шутка, переложенная на нашу атрионскую действительность, вовсе не столь безобидна – от некомпетентности гайда страдают все, кто живет в доме. Даже если никто из них об этом не догадывается. Мама в подобных случаях говорила: «Было бы весело, кабы не было так грустно».

– Доченька, ты грустишь? Что случилось? Тебе там плохо?

Каким-то образом мама всегда верно угадывала мое настроение – отсутствие мимики на моем лице ей в этом не мешало. И если дома я еще могла списать ее догадливость на умение опознавать наши эмоции, которые она воспринимала как запахи, то сейчас прозорливость появившейся рядом со мной полупрозрачной фигуры была удивительна.

– Ми-Лар излишне навязчив? Жилье неудобное? Учителя не нравятся? – продолжились вопросы. – Хочешь вернуться раньше?

– Нет, мам, не настолько все плохо, – успокоила я ее. – Ми-Лар ведет себя корректно. Певцы хорошие. Комнату я обустроила. С учетом непривычности тут вполне комфортно. Просто немного странно. Не как у нас.

Голограмма качнулась, когда я опустила руку на теплый поручень, придающий бортику дополнительную прочность.

– Что именно странно? Рассказать можешь? – Мама бросила взгляд в сторону, словно хотела убедиться, что я одна, и разочарованно вздохнула, потому что в зоне видимости колечка был только один объект – тот, кто его носил. Окружение оставалось невидимым.

Вот когда я обрадовалась тому, что Ми-Лара нет рядом. И вообще никого нет, кроме открытого воздушного пространства и темнеющего неба, на котором медленно начинают проступать звезды. Я сейчас даже вне зоны присмотра диспетчеров, потому что на спинке домика отсутствуют акустические и оптические рецепторы, а тепловые и механические сообщают лишь о том, что на шкурке кто-то есть. Не более.

То есть рассказать я могу все. Что я и сделала. Правда, бдительно поглядывала на выход, из которого теоретически мог появиться нежданный свидетель. Проблема ведь не в том, что я с родительницей общаюсь, а в том, как я это делаю. Сам способ связи шокирующий. Чужая технология, да еще и неорганическая! Нонсенс! Если Ол-Чес узнает, возмущению не будет предела. Он же так ратует за независимость нашей расы от землян.

– Любопытно…

Выслушав мою исповедь, мама прищурилась и прикусила зубками нижнюю губу. Она определенно о чем-то догадалась, а может, заподозрила, но сообразить, что именно, я не могла. У мамы все же опыт. И информация. И тяга к тайнам. А у меня ничего этого нет.

Впрочем, первого и второго точно нет, а вот насчет последнего я не уверена. Внутри что-то вертелось, свербело, беспокоило и мешало размышлять о другом. Наверное, поэтому я и не выдержала, высказывая догадку:

– Ол-Чес, когда бывшие пленные адаптировались к его дому, использовал психотроп, чтобы снижать нарастающую напряженность? Потому что не мог сплотить семью другими способами?

– Я тоже так думаю, – призрачная картинка покивала. – Если половина его атрионов находилась либо в депрессии, либо на грани нервного срыва и не могла выполнять своих функций, он вынужденно начал применять психотроп, постепенно снижая дозы. Судя по тому, что ты рассказала, это не помогло – у бывших пленных развилась неспособность контролировать эмоции… Доченька, можно тебя кое о чем попросить?

– Конечно.

– Пройдись как-нибудь в непосредственной близости от опасных зон. Внутрь заглядывать не нужно, просто рядом побудь.

– И что это даст? – Я не поняла логики.

– На реакцию диспетчеров посмотрим.

– Полагаешь, там не опасно? Просто гайд в них что-то прячет и они отмечены, чтобы меня отпугнуть?

– Даже не сомневаюсь.

Мама почему-то улыбнулась, на несколько секунд отвернулась, словно слушая кого-то за спиной, и вновь обернулась ко мне:

– Папа просит тебя быть осторожнее и без необходимости не рисковать. Если видеоголосовая связь будет недоступна, отправляй через передатчик опознавательный сигнал, чтобы мы были уверены, что у тебя все в порядке.

– Обязательно, – пообещала я и, услышав характерное «чпок!», предупредила: – Отключаюсь, сюда идут.

– Ты все еще здесь? Почему осталась? – Ми-Лар начал задавать вопросы, даже не успев толком вылезти из складки. – Я удивился, когда диспетчер сказал, что тебя нет в твоей комнате.

– Потому что красиво. – Я невозмутимо подняла лицо к небу, уже совсем темному, покрытому россыпью мелких звезд. Развела руки в стороны, словно пытаясь охватить великолепие космоса, окутывающего планету. – Посмотри!

Во взгляде Ми-Лара, который тот послушно устремил ввысь, читалась изрядная доля сомнения в том, что увидит он что-то сногсшибательное, но спорить со мной атрион не стал. Впрочем, восхищаться тоже. Постоял, делая вид, что пытается проникнуться эйфорией, которую я ему обещала, вздохнул, переступил с ноги на ногу…

– Красиво, – на всякий случай подтвердил и тут же позвал: – Идем?

А мне стало весело. Эх, майнеры! Для них звезды – всего лишь удобный и точный способ навигации. Брат мой тоже не понимает и не чувствует той завораживающей силы, что радует глаз, влечет и одновременно страшит, подавляя своей необъятностью. Лишь экзоты способны воспринимать красоту неживой природы и ценить ее так же, как живую. Зато именно она и все, что с ней связано, притягательно для атрионов, независимо от их предназначения!

Наверное, именно эти мысли заставили меня отрицательно качнуть головой в ответ на предложение Ми-Лара, глубоко вдохнуть, и…

Верхние ноты колоратурного сопрано вонзились в ночную тишину, сменились грудным контральто и превратились в нежный перелив, сливаясь с окружающим пространством.

Я пела не для атриона, который стоял рядом, завороженно вслушиваясь в мой голос. И не для себя, хотя очень часто именно это делала, чтобы развлечься. Я пела для неба. Для тех звезд, что мерцали над головой. Для того единственного, кого еще не нашла, но обязательно встречу… А когда замолчала, поняла, что моя шалость обошлась мне дорого. Взгляд Ми-Лара расфокусировался, а в эмоциях я ощутила смесь наслаждения, желания и предвкушения.

Вот что я наделала? Зачем его провоцировала? Мне же иной результат нужен! Я его отдалять должна, а не привязывать к себе.

– Зачем тебя вызывали? – попыталась вернуть атриона к проблемам в реальности и этим отвлечь от моей персоны, ставшей для него необычайно привлекательной.

– Были вопросы по маршруту движения, – расслабленно и весьма охотно поделился информацией Ми-Лар. – Я же ведущий пилот и лучше всех знаю специфику перемещения дома. А еще отец сказал, – взгляд серых глаз по-прежнему не желал отрываться от моего лица, – что я, пока ты у нас в гостях, могу не так строго придерживаться расписания вахт и уделять больше времени тебе. Так что можешь в любой момент, если меня нет рядом, позвать, когда что-то будет нужно. Я с удовольствием помогу или просто побуду с тобой.

Понятно. Не помогло. Перестаралась. Вернее, сглупила.

Корила я себя долго. И на следующий день, и позже. Чтобы хоть как-то избежать внимания со стороны Ми-Лара, старалась как можно дольше репетировать и, ссылаясь на усталость, побыстрее возвращаться к себе в комнату.

Помогало лишь отчасти. Принимать световые ванны, пищу, даже заниматься в тренажерном зале приходилось в присутствии настойчивого кавалера. В таких условиях выполнить просьбу мамы я не могла при всем желании. Ми-Лар следовал за мной буквально по пятам.

К счастью, впечатления от моего пения в сознании атриона с каждым днем становились все менее четкими. Концертов я больше не давала, а близнецы хоть и посматривали сочувственно на племянника, но в комнату для занятий не пускали. Постепенно владеющая Ми-Ларом восторженность сменилась присущей майнерам практичностью. Он наконец перестал караулить меня в зоне развлечений и на время репетиций стал уходить дежурить в рубку управления.

А я этим воспользовалась. Утром в столовой словно невзначай пожаловалась Яси-Ду, что занятие опять будет долгим. Бросив краткий взгляд на сидящего рядом Ми-Лара, убедилась в его готовности столь же много времени посвятить любимой работе. Для разучивания выбрала музыкальный фрагмент с самой короткой женской партией и куда более длительной мужской… В итоге, отпев свое и оставив наставников репетировать, вышла в коридор. Как никогда рано и без привычного сопровождения.

Расположение потенциально опасных мест я уже несколько дней как знала наизусть. Потому не мешкая направилась к ближайшему.

Опуститься на два уровня вниз, свернуть налево, протиснуться между почти сросшимися стенами, пройти еще немного. На ходу, напротив складки, за которой располагался опасный участок, выронить маленькую, тонкую, отливающую синевой пластину-накопитель и, не останавливаясь, шагать дальше, делая вид, что не заметила потери. Через минуту остановиться, поискать в складках одежды такую «нужную» сейчас вещь, спохватиться, ахнуть и пойти обратно. Медленно, внимательно присматриваясь к сине-черному полу, на котором заметить почти прозрачный материал необычайно сложно.

– Посещение не рекомендуется, – предупредил строгий женский голос, едва я практически вплотную подошла к запретной зоне.

– Какое еще посещение?! – возмутилась я, приседая и осматривая покрытие. – Я накопитель потеряла!

Помочь мне диспетчер не могла, и я это прекрасно знала. Так что горестно вздыхала, сетовала на свою невезучесть и продолжала тянуть время в поисках того, что лежало буквально на расстоянии вытянутой руки. Вот только усилия мои ни к чему не привели. Не знаю, на что рассчитывала мама, но складка так и не раскрылась, никто в нее не попытался войти, никто из нее не вышел, даже мимо не прошел и не поинтересовался, чем же я занята в таком неудобном положении.

Искать дольше возможности не было. Оставалось только победно воскликнуть, триумфально подхватить с пола пластину, прижать находку к себе и с радостной улыбкой вернуться к изначальному маршруту. Обидно.

– Не расстраивайся, – успокоила мама. – Ты все правильно сделала и, поверь мне, этого более чем достаточно. Найди возможность пройти мимо остальных.

– Постараюсь, – вздохнула я. Моих сомнений ее уверенность не развеяла. – Но, по-моему, это бессмысленно.

Родительница лишь загадочно улыбнулась и послала мне воздушный льер. Определенно она что-то недоговаривает! Вот только выяснять это, рискуя в любую секунду быть застигнутой за столь экзотичным способом связи, я не могла.

– Рия-Ла! Ну как же так?! Почему меня не позвала? – расстроился, выскочив на площадку, Ми-Лар. И минуты не прошло, как голограмма растворилась в воздухе!

– Как это «почему»? – Я изумленно воззрилась на недогадливого кавалера, который даже переодеться не успел. Так и прибежал в комбинезоне, совершенно неудобном для световой ванны. – Ми-Лар! Ты работаешь! – интонацией выделила последнее слово. – Выполняешь ответственное дело для семьи. А я не беспомощный ребенок, которому нужна постоянная опека. Ты представь нашу ситуацию наоборот. Я пою на концерте, а тут ты меня вызываешь: «Рия, я освободился с вахты, составишь мне компанию?»

Видимо, в таком ракурсе он происходящее действительно не рассматривал. И все же попытался объяснить:

– Но… Ведь ты гостья… Этот дом для тебя непривычен… Я хотел помочь.

– Помочь?..

Я задумалась. Может, мне, вместо того чтобы таиться и изучать опасные места в одиночку, делать это в открытую с Ми-Ларом?

Посмотрела на слепящий в зените Аш-Хори, перевела взгляд на фонящего раскаянием атриона и… решила не рисковать. Чувствующий вину мужчина на самом деле способен на многое, но лучше я придержу такую возможность, наверняка еще понадобится.

– Похвальное стремление, – позволила себе немного его обнадежить, – но давай ты будешь это делать тогда, когда я прошу.

– А ты точно попросишь? – не поверил в мою искренность атрион.

Ну да, говорю же я одно, а чувствую совсем иное.

Прикрыла глаза, вспоминая наставления театрала, у которого, будучи еще совсем маленькой, я несколько дней училась имитировать эмоции, потому что на «Дизаре» учителей с такой специализацией не было. И пусть мне не понравилось обманывать и вводить в заблуждение, но полезный навык, к которому способен организм любого экзота, я все же развила.

Состояние удовлетворения, овладевшее Ми-Ларом, я почувствовала раньше, чем снова на него посмотрела. Убедила-таки. Наверное, поэтому он спокойно воспринял мое желание уйти в дом. Вернее, переодеться и отправиться в тренажерный зал. И остался принимать световую ванну, не рванув следом. Правда, пообещал, что присоединится позже, но даже это я сочла благоприятным знаком.

Вполне довольная собой, окинула взором спину дома, натянутые паруса, белесую даль пустыни и виднеющуюся по левому «борту» бирюзовую водную гладь, ограниченную совсем невысоким каменным барьером. Вдохнула теплый воздух, насыщенный влажными испарениями озера. И лишь затем пролезла в складку и оказалась в характерной для «Аграна» атмосфере легкой тревожности, к которой, несмотря на проведенное здесь время, так и не смогла привыкнуть.

Вспомнив об этом, я даже муссом подавилась, который именно в этот момент пила, решив подкрепиться перед тренировкой.

Вот оно! Раз домик улавливает эмоции своих обитателей в чистом виде, а на «Агране» чувствуется тревожность, значит, добавка-психотроп, как и мнимые эмоции экзотов, дает только поверхностный эффект. Либо она все же срабатывает правильно, но в доме есть другой источник негативных ощущений, с которым приходится иметь дело атрионам.

Последнее предположение подтвердилось на удивление быстро. То ли удача наконец повернулась ко мне лицом, то ли я просто начала замечать то, на что раньше бы внимания не обратила. Перед входом в зал для тренировок беседовали две молоденькие атрионочки и при моем приближении разговора не прекратили, лишь посторонились, пропуская меня. Поэтому я услышала вполне отчетливо:

– Я завтра на «страдании» буду. На тренировку не пойду, так что встретимся в столовой. Закажешь мне двойную порцию мусса?

– Само собой…

Больше, увы, подслушать не удалось, но даже этого было достаточно.

Вот и откуда, спрашивается, эта атрионочка точно знает, что завтра страдать будет? В семье с нормально организованными отношениями эта эмоция вообще не должна появляться! Те же экзоты обязаны все сделать, чтобы подобного не допускать! Значит, где-то в доме есть место, где атрионам плохо, и наверняка это одна из запретных зон. Но самое поразительное, что они ее безропотно посещают! А потом подавляют полученный негатив психотропом. Пусть и в микродозах. Двойных.

И ведь все это происходит с разрешения и под контролем Ол-Чеса! Гайд, несомненно, в курсе всего, что связанно с семьей. Ну и какую же цель он себе наметил?

Найти ответ на этот вопрос теперь казалось самым важным. И я, натягивая от стены к груди упругую массу, липнущую к рукам, тщательно продумывала возможные варианты. Как мне попасть в опасную зону? Или узнать, что там творится. Может, познакомиться с одной из подружек, которая совсем рядом со мной накачивает пресс? Это наверняка поможет в плане информации. Если, конечно, девушка захочет раскрывать секреты семьи чужачке. Но ведь попытаться-то можно? Нужно!

Через полчаса, старательно гася разочарование, я смотрела в спину уходящей желтоволосой атрионке. То ли скрытная фидер мне попалась, то ли на самом деле запрещено гостью в семейные проблемы посвящать. Девушка заинтересованно общалась со мной, с удовольствием приняла приглашение на концерт, который мы готовили с братьями, охотно рассказывала о своем молодом муже-майнере, о работе на заготовке сырой массы… Но длилось это ровно до тех пор, пока я не спросила, отчего рядом со столовой возникла опасная зона и почему строители не пытаются ее привести в порядок. В общем, источник информации сбежал, сославшись на срочные дела. М-да…

Зато у меня появилась идея, как, не вызывая подозрений, следить за интересующими меня объектами.

– Для развития дыхательной системы вы что используете? Мне очень важно легкие разрабатывать, – обратилась к синеволосому атриону, который следил за посетителями зала. И помогал, разумеется.

Тоскливым взглядом пробежалась по заросшему разнообразными складками помещению, среди которых определенно отсутствовало нужное устройство. А потом лишь отрицательно качала головой и вздыхала, отвергая поступающие от тренера-экзота предложения использовать то, что имелось на «Агране».

– Это все не то, – категорично заявила в итоге.

– Если расскажешь, что именно тебе нужно, я постараюсь вырастить, – предложил Ми-Лар, который, как и обещал, все же присоединился ко мне на тренировке. – Как он выглядит?

– Ну как… – «опешила» я, беспомощно разводя руками и рисуя в воздухе малопонятные очертания. – Такой вот… Многоярусный… Он еще высоту меняет.

Теперь уже опешил Ми-Лар. Только он, в отличие от меня, не притворялся. Просто осознал, что выполнить вот такой «заказ» нереально. А я этому обрадовалась отнюдь не наигранно.

– Ладно, не страшно. Я знаю альтернативный способ. Он вообще тренажеров не требует.

Через минуту, оставив за спиной озадаченных атрионов, я в размеренном темпе бежала по коридору. На первый раз решила провокаций не устраивать и позволила себе промчаться мимо лишь одной интересующей меня зоны.

Но ведь это только начало!

Само собой, совершать пробежки по дому стало для меня традиционным ежедневным занятием. Чтобы не вызывать подозрений, маршрут я постоянно меняла, стараясь сделать его непредсказуемым. Типа захотелось налево свернуть, вот туда и повернула. Некоторые опасные зоны удавалось два, а то и три раза осмотреть. Иногда даже останавливалась в зоне видимости, чтобы «перевести дыхание».

Необычная форма тренировки привлекала внимание, однако это было на руку. Атрионы провожали меня любопытными взглядами, переговаривались или же молчали в немом изумлении, но самое главное – они останавливались, чтобы не помешать! Иногда в коридоре, отступая к стенам, а иногда на выходе из помещений, не давая складкам сомкнуться.

Повезло мне не сразу, но все же однажды, когда я почти сравнялась с проемом запрещенной к посещению комнаты, он начал раскрываться, и в нем появился красноволосый атрион. Мужчина на секунду замер, решая: вернуться обратно или выйти и столкнуться со мной. В итоге сделал шаг назад. Однако до того как створки двери сошлись, я успела увидеть…

Светлое маленькое помещение, заполненное от пола до потолка множеством симметричных складок, которые майнеры выращивают, если нужно в больших количествах складировать маленькие контейнеры. Вот только вместо обычных прозрачно-синих или прозрачно-серых органических упаковок полки заставлены миниатюрными яркими разноцветными баночками.

Баночками?!

Это слово я от мамы слышала. Она ведь мне много рассказывала о неорганических технологиях своей расы. И я точно знала, что домик создавать такие не может. Вот и откуда они на «Агране»? Но самое любопытное: что в них хранится? Или же они пустые?

Первая мысль, которая пришла в голову, – баночки трофейные. Возможно, Ол-Чес решил прихватить их с Терры, когда забирал пленных.

Ага. Вот в таком огромном количестве. А из комнаты и увезенных экспонатов сделал для атрионов напоминание о страшных годах, проведенных в неволе. Чтобы страдали. И не только пожилые, но и молодые тоже. Чушь.

Ну и какие еще варианты?

Варианты… Варианты… Стоп! А почему, собственно говоря, я должна искать логику в чужих поступках? Я не гайд. К тому же у меня мама есть и папа, имеющие соответствующую специализацию. Вот пусть они этим и занимаются. Сегодня уже поздно, но завтра я обязательно с ними свяжусь и все расскажу.

Решив в очередной раз переложить груз забот на родителей, я успокоилась. А зря.

– Четыре-шесть, мне сегодня легкая одежда нужна, – попросила, выбираясь утром из геля.

– Вы световую ванну планируете? – неожиданно услышала вопрос вместо привычного «принято».

– Верно.

Я замерла в недоумении, ожидая, что еще скажет обычно молчаливый диспетчер. И ведь дождалась!

– Выход на поверхность временно невозможен. «Агран» капсулируется.

Э-э… Мой ступор достиг максимума. Нет, я не испугалась, но нехорошее предчувствие все же завладело сознанием. Меня заподозрили? Или точно знают? Или же со мной это вовсе не связано?

Обычно процесс отвердения внешней оболочки запускают в двух случаях: когда начинается песчаная буря или когда дом поднимается в космос. Первое – явление не частое, но очень опасное. Второе – тоже не самое приятное для дома, потому его и пытаются защитить. Но вряд ли такой затратный процесс будут активировать только для того, чтобы удержать не в меру любопытную гостью внутри!

Кстати! Ведь для связи с мамой мне вовсе не нужно выходить на поверхность, можно и из комнаты это сделать. Колечко достаточно мощное, чтобы не замечать преград, для него важно лишь расстояние. Ну а то, что диспетчер увидит голограмму… Вот и проверим заодно, так ли эти субъекты на «Агране» деликатны, как их расхваливал Ол-Чес, будучи у нас в гостях.

Приняв решение, я едва дождалась окончания гигиенической процедуры и, покинув складку, села за стол. Руки под него спрячу, тогда диспетчер увидит только возникшую над столешницей голограмму. И не поймет, где именно находится прибор. Может, тот вообще не на «Агране» и это какое-нибудь удаленное соединение!

Вот только активировать колечко у меня никак не получалось. Насечку чувствовала, и ноготь именно по ней скользил, а результат нулевой.

Вывод? Да элементарный! «Дизар» от нас очень далеко. И это «далеко» измеряется отнюдь не радиусом планеты. И даже не длинами, в десятки раз его превышающими. Тут однозначно межзвездные расстояния!

– Что происходит? – решила не ждать, пока вопросы прояснятся сами собой, и отловила Ми-Лара по пути в столовую. Любой пилот должен быть в курсе событий за бортом.

– Ты о герметизации? – сразу догадался он о причинах моего любопытства. – Ничего страшного. Семь – десять дней, и ее снимут.

– Мы летим? Куда? – спросила, сделав еще один логичный вывод: предсказать длительность бури невозможно, а тут такая точность в сроке!

– Рия… Ла. – Майнер так изумился моей настойчивости, что даже про официальное обращение не сразу вспомнил. – Зачем тебе это знать? Планировать перемещения дома – задача гайда. Он лучше понимает и оценивает потребности семьи. Если отец решил, что есть необходимость поднять «Агран» в космос, – значит, так нужно. Ведь никто не проявляет такого любопытства, только ты. Наверное, это из-за человеческих генов.

Он вздохнул так тяжело, словно я не оправдываю его надежд. И вообще веду подрывную деятельность, с явным намерением разрушить сложившиеся семейные устои. Идеальные, с его точки зрения.

– Ты бы лучше на любимом занятии сосредоточилась, – мягко пожурил. – Отец спрашивал, не хочешь ли ты дать сольный концерт? Все же выступление с моими дядями не принесет тебе полноценного удовлетворения. И еще…

Ми-Лар ненавязчиво подхватил мою ладонь, помогая сесть, но руку не отпустил. Невесомо скользя пальцами от запястья до сгиба локтя, продолжил:

– Нам с тобой нужно определиться в отношениях. Моей маме ты очень понравилась, дяди от тебя в восторге, мнение моего отца ты знаешь. Мне нужно право полноценно ухаживать за тобой, а не просто оказывать мелкие знаки внимания. Ты ведь станешь моей невестой?

О как! Концерт, значит? Замуж, значит? Ну ладно…

Руку отняла, взгляд опустила.

– Как я могу дать согласие, если мы с тобой договаривались, что ты не будешь от меня ничего скрывать? А ты скрываешь! Не хочешь сказать, куда мы летим, хоть и знаешь! – Мое негодование было непритворным, разве что я позволила себе добавить в фон немного обиды. Для усиления эффекта. И даже услужливо поданный мне атрионом мусс, появившийся из раздачи, в сторону отставила, так и не отпив.

– Если дело только в этом… – растерялся Ми-Лар. – Хорошо, скажу. Мы летим на Терру.

Ого… Любопытно, что Ол-Чес там забыл? Решил устроить своим домочадцам психологическую встряску, пробудив таким экзотическим способом новую порцию негативных воспоминаний? Или это как-то связано с баночками?

– Это все? Ты согласна? – Кавалер продолжил настаивать на своем, вновь снимая напиток со стойки и вручая мне.

Но я так просто сдаваться не собиралась.