– Юра? Глазам не верю! Ну ты и сохранился! Все стареют, а ты цветешь и пахнешь.
– Главное – не расслабляться, – ответил Терпухин, высвобождаясь из объятий.
– Это точно. Я вот который уже год расслабляюсь. С одной стороны, приятно. С другой, видишь, какие мышцы на животе отрастил.
До того толстого цыгана Вадиму было далеко, но килограммов он набрал прилично. Да и кто бы не набрал, катаясь как сыр в масле? Одетый в шелковый халат, благоухающий дорогим одеколоном, Белов стал демонстрировать старому другу свои теперешние апартаменты.
– Проект московский, в двух уровнях. В Ростове таких домов раз-два и обчелся. Пошли ванную покажу. Взвод девок поместится.
Дружба часто связывает разных по характеру людей. Терпухин совмещал в себе два главных казацких начала – хозяйское и ратное. С одной стороны, любил заниматься хозяйством, проводить весь день в заботах о севе, лошадях, пчелах и фруктовых деревьях, с другой – постоянно отрывался от родного хутора, так и не научившись до сих пор равнодушию к чужим бедам.
Белов во всей красе воплощал в себе третье истинно казачье начало – разгульное, не знающее тормозов, если речь идет о бабах, выпивке, охоте и прочих мужских удовольствиях. За прошедшие годы он нисколько не остепенился, только страх перед разводом иногда вставал перед ним, как тень Командора. Он тогда мог потерять все: квартира, машина и фирма были записаны на жену. Не питая насчет Белова никаких иллюзий, она заставила его подписать необычную бумагу – брачный контракт, где он заранее отказывался от возможных претензий по разделу имущества.
– Искупнешься с дороги? Здесь у меня и джакузи, и полный набор ароматизаторов. А я пока сооружу выпить-закусить.
Проблем с этим не возникло: бар был забит разномастными бутылками, холодильник – продуктами.
– Жена условия создает, чтоб налево не тянуло.
– На работу не пыталась отправить?
– Сейчас в любой конторе одни бабы. Пустить козла в огород? Но без дела сидеть не дает: обращается за бесплатными консультациями. Я для нее типичный средний потребитель. Даю оценку действенности рекламы.
– Уже не средний, вырос над собой. Вон какими словами кидаешься запросто.
– Каждый день норовит припахать – звонит и звонит. Правда, потогонный метод со мной срабатывает. Если очень постараться, Белова можно по стенке размазать. Но сильно напрячь ей не дано.
Откупорив одну за другой две бутылки коньяка, он залил их в прозрачную емкость с миниатюрным золотистым краником – судя по всему, этот сосуд обосновался на кухонном столе давно.
– Отвык разливать из бутылок. Неудобно держать на весу. А здесь легко и красиво – открыл двумя пальцами краник и закрыл обратно. Прошу.
– Твое здоровье.
– Сперва за встречу… Ты снова деловой весь из себя? Опять тебе кто-то не угодил?
– Жена твоя скоро появится?
– А хрен ее знает. Бывает и допоздна задерживается.
– Не ревнуешь?
– Да хоть бы и ночевать не пришла. Я бы с удовольствием не вмешивался в ее личную жизнь, если б она не трогала мою. Не беспокойся, скоро позвонит. Каждые час-полтора звонит, проверяет.
– По телефону тебя не очень-то и проверишь. Здесь видеокамера нужна.
– Я тоже так думал. А она на расстоянии чувствует, есть кто рядом или нет. Если трубку не возьму, позвонит по мобиле и тоже моментом определит – с бабой я или нет. Сейчас сам убедишься.
Супруга позвонила через полчаса. Атаман на расстоянии услышал из трубки ее энергичный голос.
– Привет, дорогой. Что у нас за гость?
– Земляк, представляешь? Юрка Терпухин.
Атаман только однажды общался с Ириной Александровной, но она сразу вспомнила его имя и фамилию.
– Гостей ты у нас принимать умеешь. Отдыхайте пока, а я привезу вам что-нибудь вкусненького.
Терпухин знаком попросил, чтобы товарищ передал ему трубку. Поздоровавшись, известил владелицу агентства:
– Я сегодня дал ваш рабочий телефон на случай крайней нужды. Простите уж за самовольство.
– Ничего страшного. Для друзей Белова всегда пожалуйста. Особенно если они приезжают без боевых подруг.
Ирина Александровна приняла гостя чрезвычайно любезно. В мужчинах она отлично разбиралась и еще давно, при первой встрече, поняла, что Терпухин не будет провоцировать «забеги в ширину» и не поддержит такой идеи от ее благоверного.
Сидя бок о бок с вернувшейся с работы супругой, Вадим пил, ел и говорил за троих. Впрочем, и жену со старым другом не забывал вовлекать во все эти три процесса. Основательно опьянев, не забывал об осторожности: о девочках не упоминал даже в прошедшем времени.
Терпухин хотел отоспаться, но свято исполнял долг гостя – составить компанию хозяевам. Во втором часу ночи Вадим отпросился на минуту «по маленькому». Его не было достаточно долго, чтобы жена забеспокоилась.
Дверь в туалет оказалась незапертой. Белов спал стоя, ровно дыша, привалившись боком к стенке, выложенной итальянской кафельной плиткой. Владелица агентства отказалась от помощи Терпухина, уверенно подхватила мужа под мышки и оттащила в спальню, сбросив как мешок на роскошную кровать под пологом.
Юрий решил, что и он теперь получил право отдохнуть. Но не тут-то было. Хозяйка, в свою очередь желая поделиться наболевшим, позвала его продолжить ужин и беседу. Монументальная женщина с широкой костью, крупными, грубоватой формы ладонями и взбитыми мелированными волосами, она позволила себе поплакаться:
– Устала его пасти, понимаешь? Пока мы вместе, все в порядке, просто души во мне не чает. Только я за порог, он уже над собой не властен. Либо сам потянется к каким-нибудь, извини за выражение, блядям, либо попробует кого-то нелегально сюда протащить. Как сынок, который тайком от мамочки балуется. Если б я была на десять лет старше… Но я ему не мамочка, мы практически ровесники. Может, ты на него повлияешь? Пристыдишь или как-то по- другому.
– Ты пойми, Александровна, мужики ведь не меняются. Это просто вы, женщины, на нас смотрите под разным углами зрения и при разном освещении. С удовольствием помог бы, но тут я пас. Учитесь принимать нас такими, какие мы есть.
– Если б он меня по крайней мере не считал за дуру.
– Не считает, насчет этого можешь не беспокоиться.
– А как иначе расценить? Представляешь, какое он оправдание себе нашел? Голоса у него в голове звучат! Сам бы он ничего не натворил, но вот голос позвал, а голосу сопротивляться никак нельзя!
От возмущения она не удержала на вилке шпротину, наколотую вместе с долькой лимона, – рыбка упала на свежую белую скатерть, испачкав ее маслом.
– Черт с ней, отстирается.
Тут из сумочки Ирины Александровны зазвонил мобильный телефон.
– Мне вообще позванивают поздно. Так и есть, с работы… На фирме всего два компьютера, не считая бухгалтерского. Зачем мне покупать еще, я лучше эти загружу в две смены.
На сей раз Терпухин не слышал голоса в трубке, только наблюдал за выражением Ирининого лица.
– Информация для вас, – сообщила она, пряча телефон обратно в сумочку. – Позвонил женский голос, попросил передать Юре, чтобы подъехал к трем часам к кинотеатру «Мир». Насколько я знаю, там не бывает ночных сеансов. Или для тебя специально организовали?
– Возможно.
Терпухин не ожидал вызова так скоро. Поднялся с места, поблагодарив за угощение.
– Погоди прощаться, я тебя отвезу.
– Ты ж прикладывалась к рюмке вместе с нами!
– Вот именно что прикладывалась.
– Гаишников такие тонкости не заинтересуют.
– Я для них бесплатно ролик сварганила. Полгода по городскому каналу ратовали за безопасность движения. Так что они у меня в Долгу.
– Это они тебе сказали или ты сама так решила? Отдыхай, Александровна. Город большой, такси хватает.
– У тебя что, деньги лишние? По ночам знаешь сколько сдирают? Как будто мы не в Ростове живем, а в Москве.
По дороге она продолжала делиться наболевшим:
– Конечно, я его люблю. Если б не любила, давно бы послала подальше. Первого своего так послала, что он на другой конец шарика полетел, в Новую Зеландию. Сейчас там хреном киви околачивает.
– Недостатки у Вадима есть, – согласился Терпухин. – Зато человек он невредный… Хватит, тормози.
– Еще три квартала.
– Ноги тоже надо нагружать.
– Так боишься показать свою кралю? Ну, ладно-ладно, не будем вдаваться в нюансы. Как освободишься, возвращайся к нам. Не смей думать ни о какой гостинице.
Цыганка ожидала встречи в ближайшей от кинотеатра подворотне.
– Ты как в воду глядел. Тачка мусорская объезжает всех наших цыган, про Маню спрашивает. Обысков пока не устраивали, просто интересовались.
– Видела машину?
– Сама не видала. Говорят, двое там – один майор и еще один в штатском.
– Давали телефон на всякий случай?
– Ты и без карт все угадаешь.
Цыганка достала большой, неряшливо оторванный кусок газеты с номером, коряво записанным в углу.
– Маню сообразили оттуда убрать?
– Убрали. Думаешь, они ненастоящие мусора?
Цыганка уже успела заново подкрасить волосы. Платок ее красовался теперь на плечах, оставляя голову непокрытой.
– Еще не знаю. Сколько человек среди ваших в курсе, где она сейчас?
Не совладав со счетом в уме, цыганка взялась загибать смуглые пальцы с дутыми, надраенными до блеска кольцами.
– Шестеро. Даже семь.
– Много. Приметы они называли?
– Имя назвали. Прямо сказали: нужна свидетельница.
– Надо позвонить, раз просили. Ваша Софа умеет без карточки.
– Большое дело, – собеседница Терпухина пренебрежительно оттопырила губу.
Вместе подошли к ближайшему автомату, где она повторила Софин трюк.
– Пожалуйста. Говори сколько влезет.
Набрав номер с газетного обрывка, Терпухин дождался десятого длинного гудка и только после этого дал отбой. Если бы Маню искали преступники, они бы ответили в любое время дня и ночи. Выходит, в самом деле менты ищут? Что ж, вполне возможно. Но за ними могут следовать по пятам, рассчитывая в последний момент опередить.