Автор благодарит М.А. Галактионову, А. Левицкого и Н.П. Вудхеда
за поддержку и ценные советы, без которых эта книга не смогла бы увидеть свет.
Грохот ракетных двигателей сотряс обледенелую равнину. Черная тень корабля пронеслась над базой поселенцев и скрылась за скалами. Дрогнула с глухим гулом земля.
Человек в гермокостюме оглянулся и отступил в тень скалы, щурясь сквозь стекло шлема на разбитую и нечищеную бетонную дорогу.
Дорога вела на заброшенную территорию базы, к давно опустевшим жилым вагончикам и в медблок. Корабль – грузовоз с Сумитры, ближайшей к базе освоенной планеты – сел, судя по траектории, километрах в двадцати от базы. А в противоположной стороне возвышался над скалами километровый гребень носителя, где временно обосновались покинувшие базу поселенцы.
Человек огляделся – никого. Надо спешить. Курьер на борту не будет ждать. Да и Контролер тоже слышал рев двигателей. Он быстро сообразит, что к чему, и пошлет к кораблю своих подручных. Нужно их обогнать.
Прижавшись к скале, человек скользнул в тень соседнего утеса и, пригнувшись, заскользил по наледи, петляя меж валунов вдоль дороги. Над головой багрово полыхало маленькое холодное солнце.
Действие таблеток уже проходило, он это чувствовал. Каждый шаг давался тяжелее предыдущего, наливалась свинцом голова. Разом заныли все язвы. Болезнь уже зашла далеко, а таблетки кончились. У всех кончились. Все на базе ждали корабля, как манны небесной.
Человек поскользнулся, неловко поставил ногу и вскрикнул от боли, чувствуя, как треснула и закровоточила кожа на подъеме ступни. Может, в медблоке завалялась таблетка-другая? А то ведь он не доберется, до корабля-то. Он знал, что забрал остатки груза еще в свой последний приход, но одна коробка, кажется, завалилась между нижней полкой и дном шкафа. Сейчас она буквально стояла у него перед глазами, эта упавшая коробка. И ведь всего одной таблетки достаточно, чтобы прибавилось сил, чтобы прошло это вечное безразличие ко всему…
За поворотом, скрытый от всех ледниковой грядой, человек выпрямился и, хромая и морщась от боли в ноге, вышел на дорогу. Потянулся к заднему карману, на ходу вытащил излучатель. Сжал оружие в руке и, оглядывая опустевшие, обесточенные здания базы, направился к медблоку. Каждая минута на счету, но нужно раздобыть хотя бы пару таблеток, иначе он не дойдет.
Позади послышался хруст наледи. Человек замер и резко обернулся. Вслушался, подождал, всматриваясь в тени между скал. Нет, никого. Померещилось.
Облегченно вздохнув, он свернул по каменной дорожке к медблоку. Приземистый бетонный бокс с тяжелым бесформенным люком шлюзовой камеры обледенел по самые иллюминаторы. Человек потянул на себя калитку – заграждавший проход стальной лист, грубо приваренный к бетонному столбу ограждения.
В лаборатории горел свет.
Человек вздрогнул и присел, укрываясь за щитом. Застыл. Еще можно скользнуть мимо и перебежками – хотя уже не держали ноги – добраться до ворот базы. Там надо попробовать завести транспортер. Пытаться добраться до грузовоза пешком, по обледенелому бездорожью – безумие. Рев мотора услышат… ну что ж. Он ведь старается ради всех.
Но сил уже не было. Да и кто там может быть, в медблоке? Только Профессор, упрямая подопытная крыса – все пытается найти средство от болезни, медленно убивающей всех поселенцев. Чего захотел! Крупнейшие институты Земли не в силах излечить умирающих, а на коленке в походной космической лаборатории Профессор и вовсе ничего не добьется. Только всем мешает: и его людям, и людям Контролера. И не понимает намеков. Ну что ж…
Пальцы в перчатках сжали проволочную сетку ограждения. Человек поудобнее перехватил излучатель, свободным пальцем перевел кнопку спуска в боевое положение. Замигала красная лампочка на стволе.
Он один – если не считать Контролера и его людей – знал, зачем прилетел корабль. Только они – и их человек на борту – знали, что везет им допотопный доходяга-грузовоз с Сумитры.
Подволакивая ногу, человек пробежал по дорожке и налег на входной люк лаборатории. Не дожидаясь, когда тот отъедет полностью, протиснулся внутрь и, чувствуя, как слабеют ноги, скользнул вдоль обшитых сталью стен. С хрипом – гниющим заживо легким не хватало воздуха – он сорвал шлем.
Из-под двери в лабораторию падала полоска света на затоптанный, в лужах растаявшего снега, пол.
– Извини, Профессор, – прохрипел человек и потер шрам на виске угловатым стволом излучателя.
В глубине медблока лаборант по прозвищу Профессор в отчаянии бил кулаком по столу. Он слышал рев двигателей. Он не успел. Он очень старался, но его училищных знаний хватило ненамного.
Профессор вскочил и зашагал вдоль полок с препаратами, надеясь, что сидящий в груди ужас – они прилетели, они уже здесь! – подскажет ему формулу. Поможет найти среди тысяч бутылочек и коробочек комбинацию, способную спасти умирающих. Корабль прилетел раньше, чем он рассчитывал. И привезенный им груз добьет всех поселенцев, кто пока еще жив.
Это Профессор уже знал. Но попробуй скажи остальным – в лучшем случае начнут издеваться и запретят входить в лабораторию. А в худшем – сдерут с него гермокостюм и вытолкают голого на поверхность, на мороз и радиацию. Это уже пару раз случалось во время драк больных и измученных поселенцев, всякий раз с подачи Челнока и его компании. Профессор пожал плечами. Связываться – себе дороже.
Он повернулся на шорох в коридоре.
– Кто тут? – лаборант нашарил выключатель и всеми пальцами вдавил клавишу в стену. Коридор осветился. У входного шлюза прислонился к стене сгорбленный поселенец в гермокостюме. Запущенная стадия болезни, волосы уже начали вылезать. В одной руке пришедший держал за обод снятый шлем, в другой – нацеленный на Профессора излучатель.
– Руки подними, – двинул излучателем поселенец.
Лаборант послушно поднял руки к голове. Они тут же затекли и заныли. Профессору везло долго: пока работал, болезнь обходила его стороной. Но, кажется, его везение наконец закончилось.
– Далеко собрался? – расклеил лаборант слипшиеся губы.
Поселенец усмехнулся. Оттолкнулся спиной от стены и делал шаг вперед.
– Наши сели. Грузовоз с Сумитры. Ты что, не слышал?
Его глаза жадно обежали полки. Лаборант сглотнул. Быстро оглядел коридор, ища, куда отступить. Зря он снял гермокостюм… пока будет надевать – этот его прикончит, а без костюма наружу не выйти.
– Какие – «наши»? – попытался он потянуть время.
Вместо ответа поселенец сделал еще шаг. Тусклый свет упал на его лицо. Лаборант закусил губу и отступил, натолкнувшись на стену.
– Я вижу, ты меня узнал, – хрипло сказал поселенец. Лаборант кивнул.
– Так может, договоримся? – продолжал поселенец. – Ты меня не видел и мирно возвращаешься к остальным… А мы за это тебя не тронем. Идет?
Подчинись, застучало в груди. Соври ему, что согласен. Вернись к больным, займись уходом за умирающими. А там еще неизвестно, чья возьмет…
Но, вопреки голосу разума, лаборант уже качал головой: нет.
– Ты же их убиваешь, – укоризненно сказал он. Поселенец тоже покачал головой:
– Ничего ты, Профессор, не знаешь… Хотя, – он потер стволом излучателя рассевшийся, кровоточащий шрам на лбу, – в твоем случае меньше знаешь – крепче спишь…
Лаборант теперь видел ясно, что поселенцу немного осталось. На его лице застыли потеки затвердевшей слизи, сочащиеся из трещин разлагающейся кожи. Тот сделал еще шаг, и лаборант отступил в проем, рванул ручку, пытаясь задвинуть дверь за собой. Огляделся в поисках чего-нибудь, что сошло бы за оружие. Поселенец просунул руку – уже без шлема – в отверстие и потянул дверь в обратную сторону, пытаясь открыть.
Даже больной, Челнок был гораздо сильнее Профессора. Ручка дернулась, больно вывернув ему руку; лаборант ослабил хватку, и дверь отъехала в сторону.
Челнок переступил высокий порог и поднял излучатель.
– Прости, Профессор, – повторил он. – Но мне некогда. Твои же больные ждут, – Челнок усмехнулся.
– Подождут, – дрожащим от возбуждения голосом сказал лаборант, протянул руку и схватил с лабораторного стола тяжелый штатив. Замахнулся.
Его ослепила вспышка, припечатало разрядом к противоположной стене. Хватая ртом воздух, лаборант медленно съехал по ней на пол. Выпавший из руки штатив с грохотом упал. Во все стороны брызнули осколки кафеля.
Поселенец с сомнением посмотрел на распластавшееся тело. Но времени не было. Полка, под которую тогда завалилась коробка с лекарством, стояла у него перед глазами. Он прошел к шкафу и рванул дверцу в сторону. Опустился на колени – ноги тут же заныли, – сорвал перчатки и принялся пихать кровоточащие пальцы в щель между дном и нижней полкой. Нагнул голову, уставился в темный проход, но ничего не увидел.
Наверно, не тот шкаф! Челнок принялся распахивать дверцы и шарить под полками. Ничего. Проверил шкафы сверху донизу, сбрасывая медикаменты прямо на загаженный пол. Дошел до последнего, беспомощно огляделся и опустился на пол в кучу коробок и мягких упаковок. Закрыл голову руками и сидел, раскачиваясь из стороны в сторону, пытаясь подавить слабость и головокружение.
Внезапная мысль осенила. Он поднялся и устремился к лабораторному столу, за которым Профессор проводил свои эксперименты. Принялся шарить среди упаковок, распечаток и хирургических инструментов. Выдвинул по очереди ящики стола. Нету, нету.
Челнок лихорадочно осмотрелся. В гудящем жерле электронного микроскопа стояло блюдечко с препаратом. Рядом на полу валялась смятая картонка. Он подбежал, схватил, развернул – оно! Пять таблеток в начатой упаковке. Разорвал картонку и дрожащими пальцами принялся выковыривать из прозрачных окошек желтоватые таблетки. Они крошились, и поселенец слизывал крошки с ладони.
Челнок всухую проглотил две, подумал и выковырял из упаковку третью. Две сунул в нагрудный карман, про запас. Теперь только бы не свалиться, пока начнут действовать. Его трясло, хотелось пить, но пробовать воду из крана давно заброшенной лаборатории он не рискнул.
Поселенец бросил взгляд на загромождавшее пол-лаборатории тело Профессора и вывалился в коридор, держась за стены. Нахлобучил дрожащими руками шлем, кое-как защелкнул и вывалился наружу, пошатываясь и размахивая руками. Ему было совсем плохо. Глаза почти не видели. Ему показалось, что за углом медблока мелькнула и исчезла тень, но он уже плохо соображал.
Шаг за шагом Челнок добрался до припаркованного на стоянке транспортера. Влезть по ступенькам было не под силу – ноги не держали. Он вполз внутрь на карачках, вскарабкался на сиденье и трясущимися руками принялся искать ключи. Нашел. Теперь только бы завелся.
Транспортер затрясся и тронулся, но мотор еле тянул. Челнок вырулил на дорогу и медленно, толчками, повел транспортер к выезду с базы. Проехал мимо пустой будки охранника – имени он уже не помнил, тот заболел одним из первых и почти сразу помер.
Поселенец усмехнулся. Был человек – и нету. Но он, Челнок, тут ни при чем – его самого заставили. А кто – он даже под пыткой не смог бы сказать. Потому что сам не знает. И его человек – тот, что прибыл на корабле, – скорее всего, тоже не знает. Не знать – для здоровья полезней. Правила жизни везде одни, что на Земле, что черт-те где в дальнем космосе.
Мотор чихнул и потерял мощность. Транспортер дернулся раз, другой, и встал поперек проезда. Челнок дрожащей рукой пихал магнитный ключ в щель, но машина была мертва.
Поселенец выругался, саданул кулаком по панели – и взвыл от боли. Поднес руку к глазам. На лопающейся коже расплывалось сине-черное пятно.
Челнок застонал и вывалился из транспортера на дорогу. Выпрямился на неверных ногах, держась за кабину. Ничего. Через несколько минут ему станет легче.
Перед ним простиралась разбитая, в трещинах дорога. В километре она обрывалась, и начиналось каменное бездорожье. За ним, за скалистым кряжем, приземлился корабль.
Челнок стиснул зубы и оторвал руки от кабины. Сделал шаг, шатаясь и размахивая для равновесия руками. Посмотрел перед собой.
Выбора у него не было. Он должен был первым увидеть своего человека. Пока не спохватились конкуренты.
Он пошел, осторожно передвигая ноги и поминутно оглядываясь: много ли прошел? Много ли еще осталось?
Челнок уже не видел, как за его спиной скользнула в укрытие за валунами черная тень.