– Что ты хочешь сказать такое страшное про Ольвию? – спросил я, тихонько стягивая платье с Флаймы и ожидая, что вот-вот моим глазам откроется ее небольшие, упругие груди.
– Чертов Райс! Как ты смеешь раздевать меня и при этом говорить о другой женщине? Ты хоть имеешь понятие о приличии? – вспыхнула моя рыженькая подруга.
– Прости, виноват. С приличием у меня в самом деле проблемы, – признал я и сильнее потянул ее платье вниз.
– Стоп, Райс! Ну-ка сам сначала раздевайся! – она вцепилась в мою руку, не позволяя мне вольничать так, как я того хотел.
– Если на то пошло, то тогда ты раздевай меня. Я тебя – ты меня. Это будет справедливо и вполне по-дружески, – сдерживая смех, произнес я.
– А ты хитрец! Ну, ладно! – на личико Флай, украшенное веснушками, вернулась лучистая улыбка.
Пальцы моей подруги проворно занялись пуговицами сорочки. Я ждал. Ждал с блаженством. Умела же Огонек создать настроение. И почему я в первый день счел ее некрасивой? На самом деле Флай очень хороша, если к ней присмотреться. В прошлых жизнях у меня были девушки даже моложе ее, но никогда не было таких обаятельных, искра от которых воспламеняет в один миг – и вот я уже весь горю! Едва касаясь ее маленькие пальчики погладили мою голую грудь – меня точно обдало теплым ветерком. От таких прикосновений встали дыбом волоски на моей груди.
– Ты чего ежишься? Приятно, да? – будто убеждаясь в своей власти надо мной, она потрогала пальчиком мои соски, ведя медленно ладонью, спустилась к низу живота. Расстегнула ремень и остановилась: – Теперь ты. Чтобы все было поровну.
Получив позволение, я решительно потянул платье вниз. Небольшие, остренькие груди Флаймы мигом выпрыгнули из-под легкого ситца.
– О, Флай! – воскликнул я, приоткрыв рот.
– Что не так? – она тут же прикрыла груди ладонями.
– Все очень-очень так! – сжав ее запястья, я вернул свободу этим юным и прекрасным холмикам.
– Я тебя убью, Райс, если будешь насмехаться надо мной! Тем более раздетой! – она раскраснелась, пытаясь освободиться от моих рук.
– Флай, ну прости! Мне правда очень нравится. Это не насмешка – это выражение восторга, – я коснулся пальцем ее соска.
Она прикрыла глаза и румянца на ее лице стало еще больше. Тогда я наклонился и поцеловал ее грудь. А потом жестко сжал губами сосок.
– Нравится? – спросил я и подразнил сосок языком.
– Теперь моя очередь? – спросила она вместо ответа.
– Да, – я подставил свою грудь ее губкам, и направил ее руки к застежке своих штанов, давая понять, что в познании друг друга нам следует двигаться дальше.
Со штанами она справлялась чуть дольше, чем с сорочкой. И кажется, тянула намеренно, испытывая при этом заметное стеснение. Я даже помог ей. А когда нижняя часть одежды сползла по моим ногам, Флайма увидела меня полностью раздетого. Мой воин вздыбился в ее сторону. Он еще не полностью отвердел, но уже налился уверенным желанием.
– Не бойся его, – сказал я и положил ее ладошку на упругий отросток.
Он тут же дернулся в ее руке.
– Не боюсь, – произнесла она, и, кажется, немного приврала. Ее волнение выдало частое дыхание. – Ничего страшного в этом нет – знаю уже.
– Тогда сожми его, – улыбнулся я.
Она повиновалась, сжала, зажмурив глаза. И произнесла:
– Теперь ты. Раздевай меня, – ее ладошка еще раз сжала член.
Без сомнений я оказался более опытным в вопросах раздевания. Теперь руки моей подруги не чинили препятствий, и не прошло минуты, как Флайма предстала передо мной нагой, точно эльфийская богиня Аолис. Я тут же подхватил ее на руки, лицом к себе, да так, что рыженькой чертовке пришлось развести ноги и обнять ими мой торс. Флай вскрикнула от неожиданности, держась за мою шею. Ее горячая от возбуждения пещерка оставила влажный след на моем животе, но я опустил ее ниже, придерживая под ягодицы, направил своего бойца туда, куда он так стремился.
– Райс! Райс! – Флайма вонзила ноготки в мою шею. – Я так еще не умею! Давай лежа на кровати и медленно! – она поцеловала меня в губы.
– Как скажешь. Раз так не умеешь, научимся потом. А пока… чего не сделаешь для такой подруги, – рассмеялся я, роняя ее на кровать. – Тогда начнем так… – я подполз к ней на четвереньках так, что мой член оказался рядом с ее приоткрытым ротиком.
– Но Райс! Я… – она снова залилась румянцем, желая что-то сказать. Потом выдавила: – Я так тоже не умею.
– Ну вот, а говоришь, будто уже взрослая и тебе целых восемнадцать! – Огонек меня умиляла. Мне хотелось ее расцеловать, и я это сделаю потом, но сначала я хотел поиграть ей.
– Потом твоя очередь, – нехотя согласилась она и, приподняв голову, потянулась губами к моему члену.
– Помоги себе рукой, – шепнул я ей, когда головка исчезла в ее ротике.
Флайма сжала моего воина пальцами, теперь вполне уверенно. Головка полностью исчезла у нее во рту, и я почувствовал прикосновение языка.
– Тебе нравится? – прошептала она, подняв ко мне глаза и полизывая головку.
– Очень. Делай это смелее, – попросил я, сменив позу. – А тебя нравится?
– Еще не знаю, – отозвалась она. – В этом что-то есть. И еще хочу чтобы тебе было хорошо, – прошептала она, касаясь губами моего члена. Потом втянула его в рот почти наполовину, наверное, до самого горлышка.
– Ты молодец, Флай, – я погладил ее волосы. – Иди ко мне, – я лег на спину, и притянул ее так, чтобы она села мне на живот. – Сама сделай это так, как тебе это удобно и чтобы не было больно.
Устроившись на мне как наездница, она приподняла бедра, а я направил воина туда, где было мокро и горячо. Плотно зажмурив глаза и приоткрыв ротик, Флайма приняла в себя кончик и тихонько засопела.
– В тебя можно кончать? – спросил я, лаская ее бедра нежными прикосновениями.
– Не знаю, – прошептала она. – Я немножко боюсь.
– Не бойся – успею вытащить, – пообещал я, рука потянулась к ее груди, тоже покрытой нечастыми, но яркими веснушками.
– И мне надо будет взять в рот? – спросила она, разводя бедра шире и впуская моего воина на треть.
– Если захочешь, – отозвался я, глядя как на ее лице дрогнули мышцы от ощущений моего проникновения.
Флайма приподнялась и плавно опустилась. Потом еще и еще, делая это все решительнее. Запрокинув голову, она издала слабый стон. Я положил ладони на ее спину, притянул к себе. Ее остренькие груди прижались к моим. Мои губы впились в ее шею. Она ответила страстным поцелуем в мое плечо. Я начал двигаться в ней, лаская ее спину, вонзаясь в мою подругу и все более наращивая темп.
Флайма застонала от нахлынувшего удовольствия, еще шире развела бедра, подавшись мне навстречу. Дыхание ее сбилось, воздух вылетал из груди от моих сильных проникновений. Я чувствовал, как в ее юном теле зарождается буря. Шумные выдохи Флай стали чаще, резче. А потом она изогнулась и затряслась от огненного оргазма. Я тоже был близок чтобы взорваться. Успел оторвать Флай от себя. Она же извернулась и схватила мой член губами. Он забился в ее ротике в сладких спазмах.
Пару минут мы лежали без движений, потом, вытерев лицо об простынь, Флайма повернулась ко мне и спросила:
– Райс… я смогу стать хорошей любовницей? Допустим, если говорить не о тебе, а вообще?
– Ты уже прекрасна. Даже не сомневайся в себе, – ответил я, лаская ее ягодицы.
– Но мы же друзья, правда? И между нами все по-честному, – сказала она, положив голову мне на живот. – Это любовнице, когда у тебя появится новая, ты можешь врать, а мне нельзя. Согласен?
– Да, Флай. Для тебя все только честно, – согласился я.
– Тогда время сказать тебе про Ольвию. Она же графиня Арэнт, я угадала? Скажи, чтобы я не наговаривала зря, – Флай приподняла голову, поглядывая на меня.
– Извини, но не скажу. Ты же понимаешь, если та Ольвия именно госпожа Арэнт, то она замужем и занимает заметное положение в не только в Вестейме, но и во всей Арленсии. Хоть ты – моя подруга, но ты же можешь случайно сказать кому-то из своих подруг, а это потом повлечет всякие слухи и пересуды. Не сердись. Хорошо? – я поцеловал ее в плечо.
– Понимаю и, наверное, ты прав. Я на самом деле иногда бываю болтливой. Хорошо, но вдруг если та твоя Ольвия – графиня Арэнт, то тогда послушай кое-какие слухи о ней. И подумай о том, что слухи не рождаются на пустом месте. В общем, я скажу, что знаю, а ты сам думай, что из этого может быть правдой, – Флайма легла выше, прижимаясь грудью в моему боку. – Итак слух первый: хотя у нее есть муж, который, кстати, тоже оборотень и его очень боятся в Вестейме, все равно, имея мужа она часто меняет любовников. При чем ее любовники не живут больше месяца, и таинственно исчезают в Двоелуния – сам догадайся почему. Самая известная такая история произошла с ее любовником в Луврии, куда она наведывалась часто тайком от мужа, а когда муж прознал об этом, то растерзанное тело того несчастного нашли недалеко от главной городской площади. Слух второй: подземный ход из ее дома ведет глубоко под древнюю крепость Алкур, где она хранит несметные сокровища и держит в плену понравившихся ей мужчин. И слух третий: ей уже больше трех сотен лет, но выглядеть ей так молодо помогает темная нубейская богиня и алхимик Ирдемс, который продает ей особые зелья.
– Флай, ты меня очень развеселила, – я рассмеялся, так что ее голова затряслась у меня на груди. – Ты же знаешь, что я – немного маг, и могу распознать кое-что в человеке. Такое, что недоступно обычным людям. Так вот: моя Ольвия, добрая, очень чувствительная женщина. Которая часто бывает слишком мягка и беззащитна. Мне очень жаль, что я не могу быть с ней рядом и стать ей опорой. Не обижаешься, что я, лежа в постели с тобой, так говорю?
– Нет, – Флайма тряхнула рыжими волосами. – Мы же просто друзья. Можешь любить кого угодно, – добавила она, но я заметил грусть в ее глазах. – Я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
***
Флэйрин хотелось кричать. Пальцы, сжимавшие костяную рукоять кинжала, едва не раздавили ее в крошево. Боль пронзила вампиршу до позвоночника, разлилась по телу словно карающее пламя бога, потемнело в глазах. Кто придумал этот ритуал именно таким?! Почему именно обсидиан?! Уж лучше бы тогда серебро!
Но Флэй не закричала. Ее клыки, которые в обычном состоянии были почти незаметны, вонзились в собственную губу – намертво сомкнутый рот, помог сдержать крик, так и рвущийся из груди. Вампирша отскочила от чаши. Подалась назад еще на пару шагов, понимая, как важно сейчас выиграть несколько секунд и обрести контроль над собой. Это у Флэйрин получилось: помутившееся было сознание вернулось с еще большей ясности. «Зачем он убил рабыню?!» – мелькнуло в голове. – «Хотел выразить этим свою злость и пренебрежение ко мне? Хотел показать, что может сделать со мной?».
– Флэй! Флэй, держись! – раздался слева голос старухи Карлен, похожий на скрип дерева.
Торжество недолго отражалось на лице Лургира. Вампир снова бросился в бой. Флэйрин успела отскочить от его очередного выпада – кинжал разминулся с ее великолепной грудью всего на два пальца. Глаза вампирши так и норовили глянуть, что с рабыней. Вряд ли она жива, и все же… Только отвлекаться было нельзя ни на мгновенье. Все эмоции, желания и ощущения в сторону! Нельзя отвлекаться ни на злость, нахлынувшую горячей волной, ни на нестерпимую боль! Шел Бой Крови, и Флэйрин не имела права проиграть!
Вампирша взвизгнула, бросилась к Лургиру. Когда между ними оставалось чуть больше двух шагов, она смогла изменить направление отчаянного рывка. Немного, но достаточно, чтобы ее противник, встречая ее, ударил в пустоту.
А Флэй успела развернуться полосонуть его снизу вверх по правому боку. Клинок вошел неглубоко, но достаточно, чтобы рассечь крепкие мышцы Лургира. По сути, он попался на собственный излюбленный прием, который безуспешно демонстрировал против мага Райсмара.
– Больно, да? – змеей прошипела Флэйрин. Тут же молнией вспыхнула мысль: нельзя предаваться торжеству! Вокруг только пустота, мой кинжал и Лургир!
Вампир повернулся на ее голос справа сзади, и хотел поймать прыткую поединщицу тычком кинжала, однако ее там уже не было. Невероятным образом Флэйрин успела оказаться слева от него. Ее кинжал сильным и точным движением вонзился вампиру в печень. Флэй дернула им, рассекая чужую плоть и отскочила.