На грубое высказывание Вики в адрес родителя я предпочла никак не реагировать. В конце концов, с настоящей минуты я находилась при исполнении возложенных на меня отцом этой девушки обязанностей, следовательно, вступали в силу определенные правила. Основной моей задачей была охрана клиентки, а не попытки залезть в ее душу и сердце.
– Ну что, поедем, подруга?
На этот раз Виктория обращалась ко мне, и не ответить ей с моей стороны было бы крайне невежливо. Я окинула долгим взглядом богато обставленную прихожую и подивилась окружавшей меня роскоши.
– А может, останемся дома, Вика? – предложила я. – Посидим, попьем кофе. Посмотрим телевизор. На худой конец, закажем пиццу. Это тоже неплохая еда. Никогда не пробовала?
– Пробовала, – парировала клиентка. – Но я предпочитаю ресторанную кухню. Да и с какой стати я должна сидеть в четырех стенах в столь прекрасную зимнюю ночь?! Погода сказочная и…
– Так было бы безопаснее, – мягко, но с нажимом произнесла я.
– Безопаснее для кого?
Небрежно обратясь ко мне с этим риторическим вопросом, Виктория продолжила делать свое дело, то есть собираться на выход. Она сняла с вешалки роскошную длинную шубу из голубой норки и привычно набросила ее на плечи. Руки проворно нырнули в рукава. Застегиваться на пуговицы Белохвостова не стала.
– Для тебя, – ответила я.
– Меня никто не преследует, Женя. Никто не пытается меня убить или похитить. – Вика взглянула на себя в зеркало и поправила слегка сбившуюся прическу. – Поверьте, у моего отца просто обычная паранойя.
– Хорошо бы, если так, – хмыкнула я. – Но я обязана отрабатывать обещанный мне за услуги гонорар.
– Я понимаю. – В голосе Виктории уже не было явной неприязни к моей персоне. Сейчас она говорила спокойно и весьма уравновешенно. Фактически как взрослый здравомыслящий человек. – И я не имею к вам, Женя, никаких конкретных претензий. Вы так же, как и я, жертва обстоятельств. Так что не будем ссориться. Поехали ужинать. Я угощаю.
Очень щедрый жест, но меня немного задела эта ее последняя фраза. Я уже собиралась было открыть рот и ответить в привычной мне манере, дабы показать этой девчонке, что и у меня зубки острые имеются, но не успела. Наша беседа была нарушена переливчатой трелью мобильного телефона. Вика выудила аппарат из своей сумочки и приложила его к уху.
– Слушаю, – властно произнесла она. – Да, я. Что? Хорошо, я поняла.
Она отключила связь и вполне добродушно улыбнулась мне. Трубка мобильника вновь исчезла в недрах ее сумочки.
– Я вызвала такси, – проинформировала меня клиентка. – Сказали, оно уже подъехало. Вперед?
Она указала на дверь, и мне ничего не оставалось делать, как подчиниться ее желанию. В одном Вика была права. Согласившись на это дело и, что называется, заключив негласный контракт с Белохвостовым, я стала заложницей обстоятельств. И один бог знает, сколько времени мне придется плясать под дудку этой взбалмошной строптивой брюнетки, по собственному желанию распоряжающейся папочкиными капиталами.
Мы спустились на первый этаж, и я, обогнув Викторию, первой ступила в просторный холл. Может, и впрямь у Николая Сергеевича была паранойя? Но делать на это скидку я не имела права. Приходилось быть все время начеку. Как говорится, выглядывать в толпе потенциального неприятеля. Холл был пустым. Виктория криво усмехнулась и направилась к выходу на улицу. У самого подъезда нас действительно поджидало такси. Огромная желтая «Волга» с шашечками на крыше и красочной рекламой одного из таксопарков столицы по бокам.
Мы обе сели на заднее сиденье.
– Ресторан «Сердце Венеции», пожалуйста, – проинструктировала Белохвостова водителя, седого усатого мужчину в годах, и тот без лишних разговоров сорвал автомобиль с места.
Я оглядела широкий, местами лысеющий затылок сидящего впереди мужчины, скользнула взглядом по приборной панели и наконец зафиксировала норковую шапку водителя, беспечно брошенную на соседнее сиденье. Таксист вроде как был натуральным. Однако я все же незаметно для клиентки просунула руку в боковой карман своей куртки и уверенно сомкнула пальцы на рифленой рукоятке пистолета. Мой неизменный подручный во всех опасных начинаниях был готов к схватке в любую секунду.
– Что это за ресторан, в который мы едем? – полюбопытствовала я.
– Обычный, – дочь кинопродюсера пожала плечами. – Как все. Сами увидите. Здесь недалеко. Можно было и пешком прогуляться, но мне не хотелось мочить волосы под снегом.
– Многолюдный? – не отставала я.
– Кто?
– Ресторан.
– В это время суток, – Виктория бросила короткий взгляд на свои дорогие наручные часы, – да, более чем. Но нам-то с вами беспокоиться не о чем. Я заранее забронировала столик. В самом удобном месте. Уж поверьте.
– Верю, – честно ответила я. – Вы, наверное, вообще очень предусмотрительная девушка, Виктория. Верно?
– Ради бога, говорите мне «ты», – поморщилась юная госпожа Белохвостова и тут же совершенно неожиданно для меня выудила из сумочки сигареты. Вставила одну в рот и прикурила от зажигалки. Салон автомобиля мгновенно наполнился ароматным запахом шоколада.
– Ты уже куришь? – не удержалась я от вопроса.
– С год, наверное. – Виктория улыбнулась. – Но не каждый день. Надеюсь, вы не скажете об этом отцу. Впрочем, мне наплевать.
– Я не скажу, – заверила ее я. – Но не рано ли ты пристрастилась к этому делу?
– Я не пристрастилась. – Вика слегка приспустила боковое стекло и выпустила на улицу струйку дыма. – Просто балуюсь. Для души. Хотите? – она кивнула на лежащую в сумочке пачку.
– Нет, спасибо, – отказалась я. – У меня свои.
Но курить именно сейчас я не стала. Судя по всему, впереди нас с клиенткой по ее инициативе ожидала длинная ночь. Вторая бессонная ночь подряд. Мне придется собрать всю свою волю в кулак.
Ресторан «Сердце Венеции», до которого таксист домчал нас за считаные минуты, встретил очередных посетителей многочисленными огнями ярких подсветок. Несколько уже хорошо подвыпивших посетителей курили на улице возле крыльца, и их нисколько не смущал тот факт, что снежные хлопья предательски забирались гулякам за расстегнутые воротники рубашек. Среди развеселой толпы я заметила и пару женщин в броских вечерних платьях с едва ли не полностью открытыми спинами. Этих тоже не беспокоила морозная погода. Они громко хохотали, повиснув на локтях своих кавалеров. Возле самого входа картинно замер двухметровый амбал в длинном кожаном пальто. Его трезвое лицо не выражало никаких эмоций. Парень находился на работе. Швейцар и вышибала по совместительству.
Выбравшись из такси и хрустнув подошвами сапог по свежевыпавшему снегу, я покосилась на остановившуюся на минуту Викторию. Глаза семнадцатилетней особы азартно загорелись. Она предвкушала веселый вечер. Вернее, ночь. Я выдернула Вику из этой радужной эйфории, достаточно жестко сцепив свои пальцы на ее запястье. Клиентка перевела на меня изумленный взгляд.
– Давай сразу договоримся с тобой, Вика, – как можно более сурово и наставительно произнесла я. – В толпе не теряться и слишком далеко от меня не отходить. Я отвечаю за твою безопасность, и если что…
Белохвостова не дала мне завершить инструктаж. Девушка решительно выдернула свою кисть из плена и криво улыбнулась.
– У вас такая же мания преследования, Женя, как и у моего отца, – саркастически изрекла она. – Вы вообще умеете расслабляться?
– Бывает. Но только по праздникам.
– Так представьте, что сегодня праздник.
– Ты забываешь, Вика, – покачала я головой, – что в настоящий момент я нахожусь на работе.
Но она уже не слушала меня. Гордо вскинув подбородок и выпрямив спину, Белохвостова направилась к парадному входу ресторана, вульгарно раскачивая при ходьбе бедрами. Не отставая от нее ни на шаг, я не могла не заметить того факта, что пьяная компания (разумеется, мужская ее часть) буквально пожирала Викторию похотливыми взглядами. Не стал исключением и внешне невозмутимый вышибала при входе.
Мы зашли в ресторан. «Сердце Венеции» нельзя было назвать сверхреспектабельным заведением исключительно для сильных мира сего. Я сразу обратила внимание на то, что здесь отиралась самая разнообразная публика. Преимущественно это была молодежь, и редко можно было выхватить из общей массы человека старше тридцати лет. Белохвостова не обманула меня, когда утверждала, что ей удалось забронировать столик в одном из самых престижных мест. Мы расположились возле окна, на одинаковом расстоянии от входа и от оркестра. К тому же меня порадовал и тот факт, что с данной точки я имела возможность держать в поле зрения едва не весь просторный зал.
Высокий официант приятной внешности с тоненькой щеголеватой ниточкой усов и небесно-голубыми глазами любезно положил перед нами меню и тут же ретировался, не желая своим присутствием действовать на нервы клиенту.
– Что будете пить? – по-приятельски обратилась ко мне Вика, будто мы и впрямь явились сюда по взаимному соглашению.
– Ничего, – я покачала головой.
Мои слова вызвали у клиентки странную реакцию. Она звонко засмеялась, откинувшись на спинку стула, и этот ее поступок привлек нежелательное внимание к нашей паре со стороны посетителей, устроившихся за соседними столиками.
– Я хочу предложить вам попробовать грузинское вино, – сказала Вика вполголоса. – Просто интересно ваше мнение. Представим, что это дегустация. Хорошо?
Я равнодушно пожала плечами.
– А что касается еды, – продолжила Виктория, – то, я так полагаю, начнем с салатиков. На горячее меня что-то не тянет. Вы не против, Женя?
Я прекрасно поняла, что так просто от меня эта девчонка не отвяжется. Более того, вне всяких сомнений, юная госпожа Белохвостова действительно нацелилась провести здесь время до утра. Отговорить ее от данного времяпрепровождения я была не в силах. Так к чему тогда артачиться и строить из себя эдакую строгую учительницу начальных классов? В любом случае, мне предлагали неплохо провести время.
– Я полностью полагаюсь на твой вкус, Вика, – язвительно заметила я, но дочь крупного продюсера, похоже, не заметила этого.
Все ее внимание в этот момент переключилось на приятного официанта, возникшего возле нашего столика как по мановению волшебной палочки, едва Виктория призывно подняла руку. Я не стала вникать в оформляемый клиенткой заказ, тем более что она делала его достаточно тихо, практически на ухо сложившемуся пополам пареньку в белом смокинге. Я же посвятила эти секунды тому, чтобы более детально приглядеться к окружавшей нас публике.
Само собой, столичный контингент здорово отличался от привычного моему взору тарасовского. Ресторанные завсегдатаи, невзирая на незрелый возраст, поразили меня своей стильностью и богатством. Практически у каждого наблюдалась дорогая, со вкусом подобранная одежда. Не было броскости, крикливости, режущей глаз аляпистости. И самое главное, никто из присутствующих не вызвал у меня подозрений или какой-либо другой негативной реакции.
– О чем задумались, Женя? – окликнула меня Виктория, завершив свои переговоры с официантом.
– По родине соскучилась, – ляпнула я первое, что пришло в голову.
Белохвостова положила на столик сигареты и зажигалку, но пока не закуривала. Сложила руки прямо перед собой и с хитрым прищуром уставилась мне в глаза.
– А откуда вы? – полюбопытствовала она.
– Город Тарасов.
– Не слышала. – Вика наморщила лоб. – Глухая провинция?
– Ну, не такая уж она и глухая, – машинально заступилась я за родные пенаты.
Белохвостова улыбнулась.
– И как же вы можете скучать по такому малоизвестному местечку, находясь здесь, в Москве? Москва – это… – Вика закатила глаза и попыталась найти подходящее определение. Затея оказалось тщетной. – Это Москва, – весомо заключила она.
Объяснять этой избалованной светской жизнью семнадцатилетней особе прописные истины было бы занятием бесполезным. Я только пожала плечами и, выудив из кармана пачку сигарет, закурила. Изнуренный бессонными ночами организм явственно давал о себе знать. Я с трудом превозмогала рвущуюся наружу зевоту, и мне казалось, что позволь я себе на мгновение расслабиться и прикрыть веки, и тут же немедленно засну глубоким сном прямо на этом стуле в шумном зале ресторана. Оркестр наигрывал какую-то медленную мелодию, отчего мое состояние только усугублялось. Видимо, поэтому я не вступала с Викторией в излишнюю полемику. Пусть себе болтает всякий вздор. А может, меня просто не интересовала ее персона настолько глубоко, чтобы утруждать себя путешествием по затаенным уголкам ее детской души. Я лишь выполняла возложенные на меня обязанности. Рутинная работа, не более того. Белохвостова последовала моему примеру, и мы обе задымили, отчего уже через пару секунд над столиком скопилось некое подобие густого смога. Мы молча слушали музыку.
– Прошу! – нарушил установившуюся за столиком тишину привлекательный во всех отношениях официант. Он водрузил по центру стола откупоренную бутылку «Напареули» и два высоких бокала. – Салаты сейчас будут.
Парень хотел было наполнить нашу стеклотару янтарной жидкостью, как это было принято в достойных заведениях, но Виктория перехватила услужливого официанта за запястье, едва его пальцы коснулись бутылки.
– Благодарю вас, – ласково проворковала девушка, и, как мне показалось, ее рука достаточно игриво пробежалась по кисти представителя местной обслуги. – Мы сами нальем.
– Как будет угодно.
Парнишка был сама предупредительность. Он сделал вид, что не заметил фривольного движения посетительницы, и с достоинством удалился в направлении кухни. По всему видать, место официанта в «Сердце Венеции» ему нравилось, и он не хотел его терять по прихоти какой-то девицы, пусть даже и симпатичной.
Я перевела взгляд на принесенное нам вино и криво усмехнулась.
– Ты полагаешь, Вика, я никогда не пробовала грузинских вин? – иронично заметила я, чуть ближе пододвигая к себе пепельницу.
– Таких не пробовали, – огорошила меня Белохвостова странным ответом.
– В каком смысле?
– Видите ли, Женя… – Вика более чем манерно затянулась и выпустила в сторону тоненькую струйку дыма. – Я большая поклонница грузинских вин и знаю о них практически все. Так вот, например, «Напареули», – она постучала ногтем по стеклянному корпусу заказанной бутылки, – делится на три категории. Первой – грузины потчуют нас, россиян, вторую – экспортируют в страны Европы, выручая за это не самые маленькие бабки. А третью категорию оставляют исключительно для себя. Достать такие вина практически невозможно, но не для тех, у кого есть деньги. Я же предпочитаю переплатить, но пить только натуральные напитки. Оригинал. Ну что? – Белохвостова игриво прищурилась. – Я вас заинтриговала? Созрели для дегустации?
Мне и в самом деле стало крайне любопытно. После столь познавательного экскурса в область виноделия я уже не была столь скептически настроена к предлагаемому Викторией напитку.
Вика не успела обслужить меня сама. Цепкие мужские пальцы ухватили бутылку на секунду раньше, чем это удалось сделать ей.
– Вы позволите? – вклинился в нашу беседу приятный мужской баритон.
Мы обе подняли головы. Рядом со столиком находился неизвестно откуда взявшийся парень. Он так мягко, по-кошачьи приблизился к нашему уютному местечку, что даже я со своей хваленой бдительностью не сумела этого заметить. На вид потревожившему нас типу было не более двадцати пяти лет, и только полная дура не сумела бы заметить, насколько он был хорош собой. Рост выше среднего, атлетически сложен, гордая посадка головы, мощная грудь, скрывавшаяся под тонким стильным свитером черного цвета. Ноги парня были облачены в такие же темные кожаные штаны, что, как известно, являлось сейчас едва ли не последним писком моды. И в то же время его наряд не был броским. Стандартное скромное одеяние рядового обывателя. Русые волосы незнакомца идеально гармонировали с зелеными, как два крупных изумруда, глазами. На подбородке и щеках – очаровательные ямочки. Иначе как дружком куклы Барби его и нельзя было назвать. В довершение всего незваный гость ослепил нас лучезарной улыбкой.
– Негоже таким приятным особам утруждать свои ручки неделикатным занятием, – проинформировал нас незнакомец и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Я с удовольствием поухаживаю за вами, девушки.
Мы не успели и глазом моргнуть, как оба наших бокала оказались наполнены отличнейшим грузинским вином. Парень явно знал о своем обаянии и успешно применял его на практике. Однако я за свою жизнь уже успела наглядеться на таких самовлюбленных нарциссов. Поведение этого красавчика, как и его лучистая улыбка, невольно вызвали во мне негативную реакцию. Чего нельзя было сказать о Виктории. Изъясняясь привычным для нее молодежным сленгом, дочь кинопродюсера откровенно «запала» на этого типа. Глаза Белохвостовой азартно заблестели.
– А вы кто? – кокетливо осведомилась она.
– Человек, – просто ответил незнакомец и тут же задорно рассмеялся. – Ах да, я же забыл представиться! Юрий. – Он уже по хозяйски придвинул к нашему столику новый стул, смело подсел к нам и взмахнул рукой, подзывая официанта. – Вот моя визитка.
Парень вложил в руки Белохвостовой возникший, как по волшебству, белый прямоугольничек. Вика скосила глаза и ознакомилась с содержимым предложенной карточки.
– Нет, почему же, я верю. – Она улыбнулась и протянула руку Юрию, на которой молодой человек не преминул запечатлеть свой пылкий поцелуй. – Виктория. А вы, стало быть, режиссер?
– Стало быть, так. – Наш новый знакомый обернулся к подошедшему официанту и коротко отдал ему какое-то распоряжение. Слова прозвучали слишком тихо, и я не сумела расслышать сказанного. – А вы? – Оторвавшись от общения с персоналом, Юрий перевел взгляд в мою сторону.
– Что я?
Я пристально изучала этого человека. Оказывается, он еще и режиссер. Это что, случайное совпадение, или в Москве каждый второй обыватель имеет прямое или косвенное отношение к кинематографу? В душе шевельнулись невольное подозрение.
– У вас есть имя, девушка? – гнул свою линию Юрий. – А то как-то неловко получается. Мы с Викой друг другу представились, а вы продолжаете сохранять инкогнито.
– Женя, – сухо ответила я.
– Вот и ладушки. – Перед парнем возник новый высокий бокал, он без спроса наполнил его «Напареули» и приподнял над столом. – Ну, за знакомство, что ли?
– За знакомство! – радостно подхватила Виктория.
Мы дружно выпили. Я с удовольствием причмокнула языком. Вино мне действительно понравилось. Признаюсь честно, я не сумела припомнить, когда и при каких обстоятельствах последний раз пила «Напареули», но ни одно грузинское вино еще не вызывало у меня таких вкусовых ощущений. Вика вновь не обманула меня. Это был оригинал. Разница в букете, что называется, налицо. Я поставила бокал на стол и прищурилась. Несмотря на приятное впечатление от напитка, знакомство с улыбчивым Юрием меня тревожило.
Он же, будто почувствовав мое напряжение, коротко провел рукой по гладко выбритому подбородку и мягко проворковал:
– Надеюсь, вы меня извините, дамы, что я вот так, с места в карьер, и все такое. Но мне всегда было невыносимо больно видеть скучающих без мужского общества представительниц прекрасного пола. Боюсь показаться самоуверенным, – Юрий сделал еще один глоток вина и как бы невзначай скользнул взглядом по Викиному бюсту, – но я предпочитаю не тушеваться в аналогичных ситуациях. Если я без ума от кого-то, то предпочитаю заявить об этом прямо. Почему бы нет? В конце концов, если вам неприятно мое общество, я готов ретироваться в любую секунду.
Он предпринял демонстративную попытку подняться со стула, но предсказуемая реакция Белохвостовой не заставила себя ждать:
– Ну что вы! Мы вовсе не против.
При этом она слегка приподняла кисть, и Юрий тут же мягко ухватил ее за пальцы. Я внутреннее напряглась. Однако его порыв был вполне безобидным.
– Вика, я не люблю, когда мне «выкают». Сразу чувствую себя стариком.
Его слова вызвали у девушки приступ смеха – выдергивать руку из пылкого плена она не торопилась. Между их взглядами пробежала искра взаимного интереса. Вот в такие моменты, наверное, и рождается страстное чувство двух любящих сердец.
При иных обстоятельствах я, может, и не высказывалась бы на этот счет столь скептично, но только не сегодня.
– Интересная работа – режиссер, – задумчиво произнесла я, наблюдая за тем, как молчаливый и исполнительный официант расторопно выставлял на стол заказанные нами блюда. – К тому же я страстная поклонница кино, Юрий. Вы уже успели что-то снять?
Юрий с неохотой оторвал взгляд от Викиного лица и печально улыбнулся. Я заметила, что по какой-то причине со мной этот деятель искусства не спешил переходить на «ты». В моих устах обращение «вы» не звучало обидно и нисколько не старило его.
– Я – начинающий режиссер, – признался прожженный ловелас. – Но именно сейчас замаячили реальные перспективы.
Я снова насторожилась. Еще одно совпадение? За сегодняшнюю ночь это уже второй человек, у которого неожиданно забрезжили многообещающие «реальные перспективы». Я собиралась продолжить начавшуюся тему, но обстоятельства не позволили мне этого сделать.
Юрий потянулся в карман за сигаретами, и для этого ему пришлось немного привстать со стула. Я наблюдала за его лицом и сразу заметила, как оно озарилось, едва парень увидел кого-то в дверях ресторана. Желание курить улетучилось. Юрий призывно замахал рукой.
– Альберт! – позвал он, предпринимая попытку перекричать ресторанный оркестр. – Иди сюда!
Я проследила за взглядом начинающего кинорежиссера. Альберт, широкоплечий коренастый брюнет, облаченный в джинсовый костюм, скорее увидел приятеля, нежели услышал его оклик. Он тоже радушно осклабился и решительно зашагал к нашему столику. Кажется, теперь и у меня был шанс обзавестись кавалером. Новый персонаж, появившийся в нашей компании, был смуглым типом с большими раскосыми глазами черного цвета. Экстравагантная бородка клинышком делала его овальное лицо еще более заостренным, отчего создавалось некоторое визуальное сходство с легендарным некогда Феликсом Эдмундовичем. Крючковатый нос и впалые щеки завершали впечатление.
Альберт присоединился к нашей компании, и его другу Юрию потребовалось всего несколько секунд, чтобы познакомить меня и Викторию с вновь прибывшим. Еще пара минут ушла на то, чтобы гость освоился в новом для него обществе и осмелел. Сориентировавшись в ситуации, как и подобает опытному в этих вопросах самцу, Альберт быстро сосредоточил все свое внимание на моей скромной персоне и принялся, что называется, активно подбивать клинья. Заказали горячее, и к этому моменту, а пошел четвертый час утра, наша дружная четверка уже разделилась на два воркующих лагеря. Вернее, если быть точной, воркование Юрия и Виктории было совместным, а в нашей с Альбертом паре за двоих старался он один. Но старался на славу. На этот счет претензий у меня не было. Меня давно уже никто так нежно и профессионально не обхаживал. Во всяком случае, при первой же встрече. Даже сонливость на некоторое время оставила мой изнуренный организм. Я почувствовала себя бодрее.
– Люди искусства – чрезвычайно ранимые персоны, – заливался соловьем Альберт. – Конечно, это и так уже всем известно, но не каждый знает, что…
– Прости, Альберт, – перебила я собеседника и против собственной воли коснулась пальцами его руки чуть выше локтя. – Ты тоже режиссер?
Под джинсовой рубашкой двойника Дзержинского без особого труда прощупывалась крепкая мускулатура. Его бицепсы, во всяком случае, точно внушали уважение. Так что Альберта скорее можно было отнести к участникам боев без правил, чем к утонченным натурам.
– Кто? Я? – переспросил Альберт, немного выбитый из колеи. – Нет. Вернее, не совсем. Я всегда мечтал стать актером. С детства. Но таланта, увы, не хватило. Или фактура была не та. Не знаю. – Он смущенно улыбнулся. – И я с головой ушел в спорт. Где только не попробовал себя. Дзюдо, карате, бокс. В общем, всего понемногу. А год назад или около того судьба свела меня с Юрком. Он предложил мне место своего помощника. Или как это называется?..
– Ассистент? – любезно подсказала я ему нужное слово.
– Точно, – обрадовался Альберт.
Он ненавязчиво подлил мне еще вина, уже из новой, заказанной мужчинами бутылки. На этот раз оно также было из элитной грузинской коллекции, но определить, подделка это или оригинал, я не могла, ибо «Кварели» пробовать прежде мне не доводилось. В голове уже приятно гудело, и я почувствовала, что пальцы рук двигаются не так уверенно. Пора было завязывать со спиртным, а еще лучше попробовать уговорить Вику покинуть ресторан и благополучно отправиться домой. В положительном исходе этой второй части плана я сильно сомневалась, учитывая то, как Белохвостова млела от общения с красавчиком режиссером. Вскружить голову семнадцатилетней девушке было делом нехитрым. От сыпавшихся на нее, как из рога изобилия, многочисленных комплиментов у Виктории голова пошла кругом. В какой-то момент я обратила внимание на то, как Юрий еще больше подался вперед, нежно чмокнул девушку в щеку и что-то тихо произнес. Вика пьяненько захихикала.
– У меня есть тост, – оторвал меня от наблюдений за клиенткой Альберт. – Мне хотелось бы выпить за твои глаза, Женя.
– А что такого необычного в моих глазах? – удивилась я. – Самые обыкновенные, как у всех.
– Не скажи, – покачал головой ассистент режиссера со спортивным прошлым. – Такие глаза я прежде видел только в своих самых откровенных эротичных снах. Видел достаточно часто и был крайне удивлен и поражен сегодня, что встретил эти глаза в реальной жизни. Сейчас мне хотелось бы выпить за то, чтобы и все остальные сновидения так благополучно находили свое отражение в жизни.
Тост был с интимным намеком. Уловить это сумела бы любая дура. Альберт явно нацелился на плотские утехи ближе к утру. Он даже рассматривал меня теперь именно под этим уклоном. Но вот беда, в мои планы секс никак не входил.
– Тост хороший, – одобрительно хмыкнула я. – Но извини, Альберт, пить я больше не буду.
Я решительно отодвинула в сторону наполненный почти до краев высокий бокал.
– Почему? – разочарованно протянул Альберт.
– Достаточно.
– Тогда, может, потанцуем? – последовало контрпредложение.
– Нет, спасибо.
– А ты? – мгновенно подхватил идею Юрий, обращаясь к даме своего сердца. – Не хочешь немного размяться? Потанцуем, Вика?
– Легко, – непринужденно откликнулась Белохвостова.
Они покинули наш столик и вышли на центр просторного зала ресторана, где уже танцевали несколько пар. Юрий взмахнул рукой, музыка смолкла, но тут же зазвучала вновь. Правда, на этот раз по негласному заказу начинающего режиссера оркестр исполнял медленную композицию. С того места, где я сидела, мне было прекрасно видно клиентку, и я посчитала, что ситуация под контролем. Главное, ни на минуту не спускать с нее глаз.
– А я, пожалуй, выпью, – подал голос Альберт. – За сновидения.
Неожиданно он пьяно качнулся, и содержимое его фужера выплеснулось мне на бежевые брюки. Я машинально дернулась назад.
– Прости, – стушевался парень. – Давай, я сейчас все вытру.
Альберт склонился вперед, нацелившись ресторанной салфеткой на образовавшееся у меня на брюках красное пятно, стремительно увеличивающееся в размерах. При этом Альберт перекрыл мне обзор, и Виктория скрылась за его массивной спиной.
– Не надо, – отказалась я от нелепой и бессмысленной помощи. – Все в порядке.
Я резко поднялась на ноги и бросила взгляд на танцующих. Внутри все похолодело. Ни Белохвостовой, ни ее кавалера в зале не было.
– Черт! – невольно выругалась я.
Хмель тут же выветрился из головы, а рука ухватила рукоятку пистолета. Я намеренно переложила его в гардеробе из куртки в карман костюма. Действовать нужно было быстро и без лишних раздумий. Сначала я обежала по всему периметру зал, заглянула в дамскую уборную, а в финале выскочила из ресторана на свежий воздух. Снегопад совсем прекратился, но в данный момент меня интересовало совсем не это. Дочь крупного кинопродюсера будто растворилась в пространстве. Словно и не было ее рядом со мной каких-то пять минут назад. Я скосила глаза на образовавшееся винное пятно. Осознание произошедшего пришло уже в следующую секунду. Пролитое вино, впрочем, как и все прочие события сегодняшней ночи, – было частью заранее спланированной акции.
Я вернулась в шумный зал ресторана. Моего сегодняшнего кавалера Альберта за столиком не было. Я мысленно обматерила себя и окрестила полной кретинкой. Потерять клиентку через несколько часов после договоренности с ее отцом… Да, Женя! Если не профессию менять, то уж голову точно. Я вынула руку из кармана, прекрасно осознавая всю бесполезность своего вооружения. Никто не собирался вступать со мной в открытую схватку. Противник оказался гораздо хитрее и дальновиднее. Вернувшись к месту нашего с Викой недавнего пиршества, я устало плюхнулась на свой стул. И тут взгляд непроизвольно упал на белый прямоугольничек, лежавший рядом с тарелкой похищенной клиентки. Забытая визитка Юрия. Вот и прокол неприятеля! Я взяла ее в руки.
«Юрий Твердовский» – было написано крупными жирными буквами. А ниже чуть мельче значилось: «кинорежиссер». И все. Ни адреса, ни контактного телефона. Ничего. Я тяжело вздохнула.