Наталия сидела в общей комнате вместе с Оуэном, и между ними все еще оставалось напряжение после столкновения в коридоре. Никто из них долго не решался заговорить. Девушка не собиралась срывать на собеседнике зло, как сделала чуть раньше, но от ощущения одиночества становилось все тяжелее. Похоже, никто из остальных не разделял ее мыслей обо всем происходящем. Казалось, смерть Янмэй никого из них не огорчила в той степени, в какой должна была. Но эта смерть все еще печалила ее. Создавалось впечатление, что никто особо не волновался о том, что будет с Трезубцем, когда они его найдут и, что еще важнее, кто завладеет им. Наталию тяготило это состояние, когда ты, кажется, единственный человек, понимающий, что на самом деле происходит.
– По крайней мере, можно на этот раз не волноваться о подключении к «Анимусу», – слова Оуэна нарушили повисшее в комнате молчание.
Наталия кивнула.
– Пожалуй.
– Я так понял, ты считаешь, что прошлое – это тюрьма.
– Так и есть.
– Почему тогда?..
– Мне не нравится подключаться к «Анимусу», но, по крайней мере, так я могу что-то сделать, чтобы помешать ассасинам и тамплиерам найти Трезубец.
Взгляд Оуэна на мгновение застыл на ней.
– Пожалуй, это так.
Наталия знала, что оба раза в «Анимусе» Оуэн проживал воспоминания своих предков-ассасинов. Но, похоже, он не был настолько предан Братству, как, например, Хавьер.
– На чьей ты стороне? – спросила она.
Он вертел в руках язычок молнии на своей ассасинской кожаной куртке, в которой ходил до сих пор.
– Не знаю. На своей собственной, наверное. Как Монро.
– Исайя же показал тебе симуляцию с воспоминаниями твоего отца, разве нет?
– Да. Прежде чем ударился в манию величия.
– Ты что-то выяснил из нее?
– Ничего такого, чему можно доверять. Монро прав. Тамплиерам довольно просто управлять симуляцией, так что они покажут мне то, что хотят, чтобы я увидел, – он прервался. – Но ассасинам я тоже не верю.
Возможно, некоторые вещи Оуэн рассматривал с той же точки зрения, что и Наталия.
– Что нам теперь делать?
– Как ты и сказала, надо спасти Шона. Так что я пока буду играть по их правилам. Остановить Исайю сейчас важнее всего. По крайней мере, и Гриффин, и Виктория… оба это понимают.
– Их перемирие не продлится вечно.
– Да, – из-за спины послышался голос Монро. – Не продлится.
Наталия и Оуэн обернулись, и Монро, стоявший в дверях, поднял руки.
– Расслабьтесь, я не подслушивал. Я только что зашел. Вы, двое, готовы?
Наталия кивнула и поднялась. Оуэн последовал за ней, и вместе с Монро они вышли из общей комнаты и по стеклянному коридору отправились в основное здание Эйри. Оттуда они двинулись в корпус, где научные сотрудники «Абстерго» занимались исследованиями до бегства Исайи. Они прошли мимо нескольких темных лабораторий со стеклянными стенами, забитых оборудованием. Наталия разглядывала нечто, выглядевшее как искусственные руки и ноги или протезы, а еще различные части приборов вроде «Анимуса».
– Давненько я тут не был, – сказал Монро, заводя их в одну из таких лабораторий.
Когда они вошли, свет зажегся автоматически, и комната наполнилась еле уловимым жужжанием. Возле стен и в центре помещения располагалось несколько электротехнических устройств и просторных рабочих мест, каждое из которых состояло из широкого белого стола, набора компьютерных мониторов и других приспособлений. Наталия опознала лишь центрифуги. Для чего нужны были другие приборы, она не знала.
Монро подошел к компьютерному терминалу, расположенному рядом с огромным экраном, вмонтированным в стену, и включил его. Наталия и Оуэн ждали, пока он разбирался в базе данных Эйри.
– Посмотрим, что они сотворили с моими разработками.
Прошло еще несколько минут, пока Монро не нашел то, что искал. Он вывел изображение со своего компьютера на большой экран.
– Вот оно, – сказал он. – И еще они добавили все последние данные.
Наталия рассматривала развернувшиеся перед ней изображения. Слева она увидела фрагменты ДНК рядом с ее именем и фото, чуть ниже – данные Оуэна. Все подростки, которых собрал Монро, были связаны с длинной цепочкой данных, отображенных на экране. Справа Наталия увидела временную шкалу мировой истории, на которой были отмечены моменты появления Трезубца и его частей.
– Это Доминирующее событие, – пояснил Монро. – У него есть два измерения. Слева вы видите результаты моей работы по исследованию участка ДНК, отвечающего за коллективное бессознательное.
– Что-что? – переспросила Наталия.
– Ее не было, когда вы это рассказывали, – пояснил Оуэн.
– А, – Монро взглянул в ее сторону. – Точно. В общем, психологи вывели теорию, что у всех человеческих существ есть набор древнейших общих воспоминаний. Этим объясняется, например, почему многие люди на автомате боятся змей и пауков или почему по всему миру существуют схожие легенды о героях. Это принято называть коллективным бессознательным.
Наталия снова посмотрела на экран.
– Вы нашли отвечающий за это фрагмент ДНК?
– Да, – ответил Монро. – Можешь представить это как встроенный в наш геном сигнал. Но на сегодняшний день он сохранился только в виде фрагментов. Я годами пытался восстановить полную цепочку, но безуспешно. Потом я нашел вас двоих и остальных.
Монро указал на экран.
– С помощью вас шестерых я восстановил часть.
– Подождите, – Наталия снова посмотрела на изображения, оценивая значение того, что он только что рассказал. – Какова вероятность того, что вы преуспели?
– Не то чтоб весьма маловероятно, – улыбнулся Монро. – Но это еще не конец.
Он указал на вторую половину экрана.
– Шестеро из вас имеют отношение к истории Трезубца благодаря вашим предкам, этот сюжет связал вас через времена и континенты. Отвечая на твой вопрос – вероятность этого, если принимать во внимание и коллективное бессознательное, фактически невозможна. Однако вы все здесь. Следовательно, все это вряд ли можно объяснить волей случая.
– Если это совпадение, – сказала Наталия, – это значит… говорите, эта история запланирована?
Задавая этот вопрос, она хотела знать, кто или что могло стать причиной всего этого.
– «Запланирована» – хитрое слово, – ответил Монро. – Оно подразумевает работу мысли, а я говорю не об этом. Не думаю, что этим кораблем кто-то управляет. Но, может быть, тут работает автопилот.
– Но это значит, что изначально кто-то запрограммировал автопилот нужным образом, так? – спросил Оуэн.
– Давайте не будем развивать эту метафору. Я ученый. Я привык к тому, что можно осмотреть и измерить. Вот этим вы и займетесь, чтобы мне помочь.
– Что мы можем сделать?
– Перед нами стоят два вопроса, – Монро прошел к доске и взял маркер. Сняв колпачок, он начал писать так, что стержень поскрипывал, и Наталия почувствовала слабый запах химических чернил.
– Первый, – пояснил Монро, – заключается в том, какова природа ДНК, отвечающей за коллективное бессознательное? Исайя рассуждал об этом с точки зрения власти и контроля. Он хотел знать, как можно использовать это в качестве оружия. Но я не думаю, что это действительно ее назначение. Второе: какова связь между коллективным бессознательным и Трезубцем? Как я уже упомянул, это не может быть совпадением – то, что оба измерения проявились в один и тот же момент. Я уверен, что оба они – часть более масштабного события. Фактически, я думаю, что в коллективном бессознательном можно даже найти ключ к тому, как остановить Трезубец.
– Это как? – спросила Наталия.
– Точно не уверен, – ответил Монро. – Но, если посмотреть на историю этого орудия в связи с вашими предками, влияние коллективного бессознательного стало ответом на влияние Трезубца. Но нам нужно проникнуть в природу коллективного бессознательного, прежде чем делать такие выводы.
– Окей, – сказал Оуэн, усевшись за одну из рабочих станций. – И как в нее проникнуть?
– Вот тут начинается самое интересное, – ответил Монро.
– Чем именно интересное? – уточнил Оуэн.
– У меня есть последовательность развития коллективного бессознательного, и я могу использовать «Анимус», чтобы создать соответствующую симуляцию.
Оуэн подался вперед и взглянул на Наталию. Она тоже уселась в эргономичное белое кресло из сетки и пластика. Она пыталась вообразить, как могла бы выглядеть симуляция коллективного бессознательного, но безуспешно.
– Как это будет работать? – спросила она.
– Ну, на самом деле это просто воспоминание, – сказал Монро. – Старое воспоминание. Старейшее, прямо скажем. Эта часть ДНК относится к самому началу человечества. Но это все-таки воспоминание, значит, в «Анимусе» можно его использовать.
Оуэн взглядом указал на себя и Наталию.
– Вы хотите, чтобы мы отправились в эту симуляцию?
– Да, – ответил Монро. – И, отвечая на ваш следующий вопрос, – нет, я понятия не имею, на что это будет похоже. Может, в ней вообще не будет смысла. Может, она будет полна архетипов.
– Архетипов? – переспросила Наталия. – Как из сказок?
– В своей основе, – пояснил Монро, – архетипы – это символы, которые по всему миру имеют одно и то же значение. Как, например, практически все могут распознать фигуру мудрого старого наставника. Или как в почти любой культуре по всему миру есть своя версия дракона. Коллективное бессознательное состоит из архетипов и инстинктов.
– Это будет безопасно?
Оуэн взглянул на нее, нахмурившись:
– А почему это должно быть опасным?
– Нет, она права, – сказал Монро и кивнул Наталии, чтобы она продолжала.
Она посмотрела на Оуэна.
– Подумай о синхронизации. Как это вообще может работать в такой симуляции? Что насчет рассинхронизации? И потом, есть же эффекты крови. Что вообще может произойти в подобной симуляции?
– Именно, – сказал Монро. – Эта симуляция сопряжена с риском, потому что мы не знаем, как ваш разум воспримет ее и справится ли с ней. Буду с вами честен: это может быть чрезвычайно опасно.
– Чем именно?
– Ты отправишься в симуляцию как в воспоминания предка. Твой разум полностью погрузится в нее. Если заблудишься там или симуляция серьезно травмирует тебя, психике будет нанесен непоправимый урон. Можешь умом тронуться.
Именно этого Наталия и боялась, хотя, возможно, она сказала бы иными словами. «Тронуться умом» – звучало ужасающе.
– Но вы же все равно хотите нас туда отправить? – спросил Оуэн.
– Решение за вами, – ответил Монро. – Всегда за вами. И – нет, я не хочу вас туда отправлять. Ничего такого я не хочу. Но ситуация у нас плачевная, и это – лучший способ понять, что там на самом деле в коллективном бессознательном. Может, это единственный способ.
– Почему бы вам самому не отправиться? – спросила Наталия.
– Справедливый вопрос, – сказал Монро. – Ответ первый: не могу. Может, вы что-то слышали по этому поводу от Исайи и Виктории. Когда я был ребенком, мой отец…
Монро склонил голову и прищурился, будто страдая от боли.
– Скажем так, он оставил свои следы. Глубокие шрамы, физические и эмоциональные. Я пытался использовать «Анимус» как способ вернуться в прошлое и дать отпор отцу, но от этого только открылись мои старые раны. И добавились новые, – он сделал паузу. – Мораль такова, что прошлое изменить нельзя. Теперь даже обычная симуляция может быть опасна для моего сознания. А симуляция вроде этой просто невозможна.
В этот момент Наталия поняла, что ее отношение к Монро изменилось. У него было свое прошлое и свои тайные больные места, о которых она никогда всерьез не задумывалась. Но он также сказал, что существует еще одна причина не погружаться в коллективное бессознательное.
– А второй ответ?
– Еще у меня слишком мало генов, которые отвечают за коллективное бессознательное, – сказал он. – Это не мои воспоминания. То же самое с Гриффином и с Викторией. Чтобы симуляция была стабильной и произошла синхронизация, тот, кто синхронизируется, должен иметь как можно больше этих генов. Это значит, что вы шестеро – лучшие кандидаты. И из шестерых для работы со мной остались вы двое.
– Вот нам повезло-то, – сказал Оуэн.
У Наталии возникло очень плохое предчувствие, в то же время ей стало невероятно интересно, что доведется пережить в этой симуляции. Что она увидит, если все получится? Это будет что-то вроде путешествия во времени, к самой заре человечества. В каком-то смысле это будут воспоминания, которые есть у каждого человека на Земле. Независимо от того, кто ты и откуда, эти воспоминания у всех общие. Наталии не хотелось упускать возможность получить хотя бы мимолетное впечатление от них. Если она попадет туда, где все окажется опасным и разрушительным, она всегда может вернуться. Но пока этот момент не настал, она была полна решимости попробовать.
– Я пойду, – сказала она.
Монро кивнул.
– Восхищен твоим мужеством.
– Я тоже пойду, – сказал Оуэн. – Но я попрошу вас кое-что сделать для меня.
Наталию такой поворот событий не удивил, и Монро, кажется, тоже.
– Похоже, я знаю, о чем ты, – сказал Монро.
Наталия тоже догадалась.
Оуэн встал, скрестив руки.
– Хочу попросить вас показать мне настоящую симуляцию на основе воспоминаний моего отца. Раньше вы не могли это сделать без нужной модели «Анимуса», – он огляделся. – Теперь можете. Я не верю тому, что показал Исайя, но вам я доверяю.
Монро несколько мгновений смотрел на Оуэна, потом кивнул.
– Ладно. Ты поможешь мне, я помогу тебе.
– Годится.
Монро развернулся к рабочей станции, и изображения исчезли с экрана.
– Мне еще нужно собрать кое-какие данные и сделать некоторые вычисления, затем «Анимус» должен будет собрать симуляцию. Ваша помощь мне для этого не понадобится, так что если хотите пройтись, идите. Только недалеко. Как только симуляция будет готова, так сразу и начнем.
Наталия и Оуэн переглянулись, затем оба развернулись к выходу из лаборатории. Прежде чем они вышли, Монро окликнул их.
– Вы, двое. Спасибо вам, – сказал он.
Наталия кивнула, и они вышли.
В коридоре Оуэн спросил:
– Куда хочешь пойти?
Они могли вернуться в общую комнату, но там особо нечего было делать, кроме того, как сидеть и смотреть друг на друга.
– Давай просто пройдемся, – ответила Наталия. – Может, свежим воздухом подышим.
Оуэн указал на дверь в конце коридора. Они прошли туда и выяснили, что дверь ведет на одну из многочисленных террас. Там стояли две скамейки в форме буквы «г». Терраса выходила к лесу, покрывавшему горный склон и наполнявшему пространство запахом сосен. Верхушки самых старых и высоких деревьев качались на слабом ветру, и их ветви скрипели, словно пораженные артритом.
Наталия уселась на одну скамейку, а Оуэн занял другую. Солнце приятно согревало щеки, и девушка, закрыв глаза, подняла лицо к свету.
– Ты вообще волнуешься? – спросил Оуэн. – Симуляция опасна, Монро прямо сказал это…
– Думаю, мы должны рискнуть, – ответила Наталия. – Ставки слишком высоки.
– Наверное, ты права, – он умолк. – Что тебе показала частица Эдема?
Она открыла глаза и уставилась на него. Он имел в виду пугающий эффект частицы, который Исайя использовал против них в Монголии. Каждая часть Трезубца обладала своей способностью и имела определенный эффект. Зубец, который они искали в Нью-Йорке, заставлял людей слепо верить и следовать за его обладателем. Наталии не довелось испытать на себе силу этой реликвии, однако она почувствовала страх, который наводила другая частица.
– Не отвечай, если это что-то личное, – сказал Оуэн и, уставившись на деревья, взял паузу. – Я видел отца. Он признался во всем, даже в убийстве охранника. И он не испытывал чувства вины. Он улыбался.
Судя по всему, это и был главный его страх. Наталия кивнула.
– Сожалею.
– Мне трудно выбросить это из головы, понимаешь?
Она понимала. Ей частица Эдема тоже кое-что показала. Это был кошмар, который снился ей уже несколько лет подряд. Не каждую ночь, но довольно часто, и все время одно и то же: она шла из школы к бабушке и дедушке. Она любила их простой чистый дом со старыми деревянными полами, любила дедушкины шутки и бабушкину стряпню. После школы она должна была сразу идти туда, но вместо этого задерживалась в парке на качелях. Смеясь, она отталкивалась ногами, потом изо всех сил вытягивала носки, раз за разом, вперед и назад, пытаясь взлететь так высоко, насколько качели это позволяли. Ей казалось, что она качалась всего несколько минут, но когда она слезала на землю, чтобы продолжить путь, она замечала, что солнце уже почти зашло. Она качалась несколько часов, и было уже очень, очень поздно. Бабушка с дедушкой наверняка сильно волновались. Тогда она бежала всю дорогу от парка до дома, и когда наконец добиралась туда, задыхающаяся, с горящими легкими, готовая выпалить заученное извинение, она натыкалась на приоткрытую дверь. Темный проем всего в дюйм шириной выглядел странно и казался каким-то… неправильным. Она протискивалась в него, похолодев от страха, оставляя за собой гробовую тишину, и проходила внутрь. Первым, что она всегда замечала во сне, была кровь. Кровь была везде – брызги на стенах и даже на потолке. Затем она замечала тела убитых бабушки и дедушки. Увидев, что убийца сделал с ними, она хотела отвернуться, но не могла, а даже если и отворачивалась, картинка все равно стояла у нее перед глазами. Вскоре после этого приезжали родители и полиция с воющими сиренами и криками. Мать кричала на нее, трясла ее, спрашивая, почему ее там не было во время убийства. Наталия должна была быть там. После этого она всегда просыпалась.
Именно это и показала ей частица Эдема, однако все выглядело и ощущалось куда более реалистично, чем когда бы то ни было в ее кошмаре.
– Все в порядке, – сказал Оуэн, возвращая ее обратно в горы, в Эйри, на террасу. – Не рассказывай. Извиняюсь, что спросил.
– Не извиняйся, – ответила Наталия. – Я не…
Позади открылась дверь, и Монро позвал их внутрь.
– Готово, – сказал он.