Вечер наступил как-то неожиданно быстро. Я настолько увлеклась плетением корзины, что не сразу обратила внимание на вышедшего из вигвама дядьку Ансгара. Тот, опираясь на костыли, прошагал пару метров до казанка с водой, зачерпнул из него воды глиняной миской и махом осушил согретую за день воду. Поморщился недовольно, а после присел неподалёку в тени шалаша и, вынув из нагрудного кармана фигурку быка снова принялся в ней что-то вырезать.
– А как у вас получается что-то делать с фигуркой? Она ведь из сейки? – полюбопытствовала я, загибая последний прутик так, чтобы он крепко встал между двумя предыдущими.
– Я хозяин срубленного дерева, – ответил он мне, но я ничего не поняла, и только было открыла рот, чтобы уточнить, как в нашу беседу вклинился усталый женский голос:
– Сейку тяжело срубить, и если это кому-то удаётся, то древо подчиняется срубившему, в данном случае твоему дяде. Приветствую тебя, Ансгар! – договорила Райла, опуская на землю практически пустую корзину, на самом её дне лежали два продолговатых клубня коричневого цвета – та самая карилла, что подпитывает силы того, кто употребит её в пищу. Я сама уже убедилась в необыкновенных свойствах этого корнеплода, с каждой ложкой каши или похлёбки из кариллы в жилах течёт всё больше энергии, а если организм ослаблен или болен, то выздоровление ускоряется, раны быстрее затягиваются и через пару тройку дней хворый становится практически здоровым.
– Как ты? – спросил дядька Ансгар, он достаточно ловко поднялся на ноги, палки-костыли уже были в его руках, помогая мужчине поймать равновесие.
– Всё хорошо, Анс, – выдохнула мать, подошла к нему и положила свою праву руку на его надплечье и крепко сжала, мужчина поступил точно также. Интересно, это такое орочье приветствие? Мне понравилось, выглядело очень по-дружески. – Сегодня на стражей напала рыса, ты же знаешь, какие они любители кариллы, двоих ранили крепко, сейчас у Виты лежат, но, думаю, через пару дней снова будут в строю.
– Бывает, – кивнул Ансгар, отпуская руку Райлы и вглядываясь в её усталое лицо. – Аруна память потеряла?
– Да, – женщина кинула на меня быстрый взгляд и тут же его отвела. – Сильно ударилась головой. Шайка Гтора снова к ней пристала, а она отпор дать не смогла, ты же знаешь, какая робкая всегда была… вот и получилось то, что получилось…
– Ничего, жива, а это главное, – вздохнул мужчина, сверля профиль Райлы таким взглядом, что даже я, ничего не знающая, смекнула насколько ему нравится моя мать. И не просто нравится… там всё было: и нежность, и желание, и безнадёжность, и тоска… Мужик любил Райлу, и чтобы это понять не нужно быть супер проницательным, но стоило маме обернуться к нему, как его лицо мигом стало непроницаемым. Чуть сочувствующим.
– Да, главное, что жива. Я сейчас умоюсь на реке и сготовлю ужин, – вдруг засуетилась женщина, вспомнив о том, что у неё некормленая дочь и гость.
– Так Аруна уже всё приготовила, – хмыкнул Ансгар, лукаво поблёскивая глазами.
– Даже так? Но как?.. – ошеломлённо спросила мать.
– Я птицу принёс, – прикрыл меня дядька, – советы ей дал, как поступить с тушкой, вот она, умница, всё и сделала. – Ага-ага, советы он мне давал, я едва сдержалась, чтобы не фыркнуть.
Женщина лишь безмолвно всплеснула руками, довольно оглядывая котелок над огнём, куда я минут десять назад водрузила казан с остатками обеда.
– Мама, – обратилась я к ней, отрезая торчащий кусок ветки в практически готовой корзине, – ты сходи за водой, а я почищу кариллу и закину её в котелок. Всё полезнее будет.
– Да-да, – кивнула она, снова кинув на меня задумчивый взгляд и, подхватив деревянное ведро, отправилась в сторону реки.
– Я пойду к вождю, – вдруг сказал Ансгар и, подхватив свой всё ещё сильно увесистый мешок, отправился прочь, – завтра будь готова, рано утром я за тобой приду, – не оглядываясь, проронил он и не спеша заковылял в сторону поселения.
Пожав плечами, подняла помятую крышку казана и помешала длинной деревянной ложкой булькающее варево. После занялась волшебными клубнями. Отмыла в остатках воды в тазу и почистила. Один из них нарезала на кубики, отправила в похлёбку, второй накрошила ещё мельче, но оставила лежать на доске, выполнявшей роль разделочной. Придвинула к огню так, чтобы жар шёл, но не сильный, мне хотелось подсушить корнеплод, а потом столочь его, добавить местной муки и испечь лепёшки.
После мой взгляд упал на мешочек, в котором лежали подарки от дядюшки Ансгара. Подтянув его к себе, развязала тесёмки на горловине и высыпала содержимое на коврик перед собой.
– Хмм… – задумчиво протянула я, разглядывая поделки, созданные талантливым человеком.
Моя рука сама потянулась к округлому предмету, взяв его в руки почувствовала тепло и что-то такое необыкновенное… сердце, пропустив удар, забилось быстрее. Овальный брусок был размером с половину моей ладони, совершенно гладкий с обеих сторон, с маленькой дырочкой на одном конце, в которую была продета кожаная верёвочка. Недолго думая, надела кулон, а это был именно он, на шею, завязав крепкий узелок. Двойной, чтобы уж наверняка не потерять где-нибудь. Спрятала под рубаху так, чтобы украшение не было заметно.
Удовлетворённо выдохнула. Необъяснимые чувства. И чего так засуетилась?
Нужно будет спросить у дядьки Ансгара, что это такое и почему мне настолько сильно захотелось обладать этой вещью?
Остальные вещички были предназначены для бытового использования: десяток ложек суповых, три поварёшки с длинными ручками, пяток мисок и чаш всё из той самой сейки.
– Всё продадим, мама, – сказала я матери, как только она, расположившись напротив меня, приступила к ужину.
– Продадим, – не стала спорить она, с удовольствием принимаясь за похлёбку. – Ммм… как же вкусно! И как давно я не ела свежего, не копчёного мяса! Рада, что Анс жив-здоров и пришёл нас проведать.
– Мама, – проговорила я через пару минут молчания, стараясь правильно подобрать слова, – дядька Ансгар приходился братом моему отцу?
Женщина вскинула на меня свои большие тёмно-зелёные глаза и кивнула.
– Да, он был ему братом по отцу.
– Понятно, – вздохнула я и вернулась к своей порции.
– А что? – не выдержала Райла, сверля меня любопытным взором.
– Понимаешь, – промямлила я, но всё же решила прояснить этот вопрос, иначе не успокоюсь. Любопытство меня когда-нибудь сгубит. Уже раз сгубило: мне ведь было так интересно, смогу ли я заниматься паркуром и прыгать с крыши на крышу, как человек-паук. Допрыгалась. – Я заметила, как он на тебя смотрит. Мне показалось, что Ансгару ты очень нравишься… как женщина.
– Ох, Аруна! – всплеснула руками женщина, но было заметно, что и она об этом знает. Женское сердце не обманешь, мы такое чувствуем. – Даже если и так, как ты говоришь, то замуж он меня не позовёт. Потому что гордый и считает себя неполноценным орком.
– Из-за ноги?
– И из-за потери дара, – тихо ответила она, глядя на весело пляшущий в костре огонь.
– А он тебе нравится? – ляпнула я, не подумав.
– Аруна… – многозначительно и строго протянула она, – это не то, что нам следует обсуждать.
– Хорошо, – легко согласилась я, и сменила тему: – Мама, я хочу ходить вместе с тобой в лес. Я уже ненавижу эти корзины. Мне не хватает движения. Моя душа рвётся на свободу!
– Ох! – изумлённо воскликнула Райла, покачав головой, озвучила свои мысли: – и ты готова весь день вместо того, чтобы сидеть в безопасном месте, рисковать жизнью в лесу?
– Ну, так ведь ты и другие женщины это делаете каждый день! – нахмурилась я, явно ничего не понимая.
– А ты заметила, что ходят в основном одни и те же?
– Эм, – и замолчала, действительно, почему основная часть орчанок сидят у себя в шалашах, занимаясь рутинными делами, такими, как готовка еды, выделка кожи и пошив, штопанье одежды.
– То-то же, – невесело улыбнулась женщина, – ходят те, у кого нет кормильца и защитника.
– Мама, а где они все живут? – огляделась я, потому что если есть ещё такие же, как мы, то почему они не поселились рядом с нами?
– Они наложницы, я же в наложницы не пошла. Не хочу так, хотя предложения были, – совсем тихо добавила Райла. А моя челюсть отвисла, вот те раз, и здесь есть такое. – И не нужно их осуждать! – вдруг добавила она, заметив на моём лице гримасу презрения. – У них есть дети, их нужно кормить, и это их выбор. Таким образом у них есть нормальная еда, возможность жить в большом шалаше. Целом, без дыр. Они и их дети не мёрзнут, когда наступают холода. Понимаешь? За это им, конечно, приходится много работать, в том числе рисковать жизнью в лесу. Но зато семьи, что взяли их под свою опеку не выкинут сирот за порог. Великий Хеймдалль будет строг на последнем суде, посему никто не смеет нарушать этот закон.
– Понятно, мама, – кивнула я, удовлетворённая этим объяснением и возросшим уважением к самой Райле, какая сильная и решительная женщина. Принципиальная.
И впервые я была рада, что ошиблась в своей оценки. Райла была не такой, какой изначально мне показалась – совсем не мягкой и добродушной матерью-наседкой.
Спала я тревожно, мне снилось, будто я заживо замурована и лежу под толстым слоем земли и нужно срочно найти выход из сложившейся ситуации, но мозг не мог успокоиться, а кислорода с каждой секундой становилось всё меньше…
Я очнулась резко, с бешено колотящимся сердцем и болью в висках. Стараясь не разбудить, спящую рядом мать, села и прислонилась мокрой от пота спиной к крепкому деревянному столбу. Прошло несколько минут, когда я смогла более-менее успокоиться, затем медленно открыть глаза.
Огляделась. Райлы, как оказалось, рядом не было. Зато со стороны входа в шалаш раздавались тихие голоса. Я, собрав волю в кулак (в висках всё ещё стучало), встала и тихо приблизилась к выходу, чуть приоткрыла полог и прислушалась.
– Аруна стала другой, – донёсся до меня грустный голос Райлы. – Её словно подменили, я не узнаю свою дочь…
– Райла, а ты не думала, что это неспроста? – также тихо ответил ей дядька Ансгар, его чуть хрипловатый голос я тут же узнала.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Аруна теперь сможет постоять за себя, – уверенно сообщил ей одноногий орк, – боги забрали у неё что-то, но дали другое, возможно то, что так вам необходимо. Смелость, упрямство и упорство. А, может, и больше этого… Я не нашёл кулон из корней сейки в тех вещах, что вам подарил. Он весьма некрасив и неказист на вид, столь юная девушка не могла позариться на столь неприглядное украшение. А она его забрала. Купцы с руками бы его у вас оторвали, потому что это отличное вместилище для магической энергии.
Тут я услышала, как моя мать громко ахнула, а Ансгар шикнул на неё:
– Тише ты! Успокойся! Мои слова ещё ничего не значат! Посему, волю Хеймдалля следует принять, не будет твоя Аруна прежней. Или ты хочешь потерять и такую дочь?
– Нет-нет! Ты что такое говоришь! – было слышно, как женщина искренне испугалась. – Лишь бы жива была, пусть другая уже, но живая…
– Вот и помни свои слова, ежели сомнения вдруг снова закрадутся в твою душу.
– Я запомню, – вздохнула Райла и послышался шорох, – я пойду спать, друг мой. Завтра рано вставать.
– Иди, Райла, доброй ночи! И я пойду, Визэр для меня приготовил спальное место.
Я не стала дослушивать, как можно быстрее метнулась на своё место, укуталась в попахивающую вытертую шкуру и закрыла глаза, постаралась выровнять дыхание. Через некоторое время в вигвам скользнула мать и заняла своё место напротив меня.