Глава 2

Это был самый странный ужин, какие мне только доводилось посещать в своей жизни. Все правила этикета были забыты. Присутствующих рассадили как попало, не вспоминая ни о рангах, ни о степени родства. На столе стояли самые простые блюда и не имелось ни одной бутылки с вином. А слуги, расставив тарелки и подносы с едой, моментально испарились и больше ни разу не появились, что создало на веранде совсем уж домашнюю атмосферу. Высокопоставленные чиновники вместо того, чтобы обсуждать дела, то и дело упражнялись в остроумии и даже изволили шутить. Молодой лорд Искадо старался им не мешать. Леди Элания и леди Лидия делали вид, что дружеские пикировки за столом в порядке вещей. Корн умело поддерживал непринужденную беседу со всеми присутствующими. И никто… ни словом, ни делом… не упоминал о событиях, которые стали причиной этого необычного ужина.

Илдж, судя по всему, был нечастым гостем в этом доме, поэтому выглядел несколько пришибленно. И слишком уж явно косился в сторону виновника «торжества». Но после того, как шеф по-дружески пихнул его локтем в бок, Грегори наконец-то перестал пялиться на седые волосы юного лорда. И влился в общую беседу, которая все больше начинала напоминать самый обычный спектакль.

Заметив сгорбившегося за столом маленького Роберта, я мысленно покачал головой. Кажется, это была плохая идея – продемонстрировать его сильнейшим магам Управления, замаскировав смотрины дурацким ужином. Судя по застывшей в его глазах тоске, мальчишка прекрасно все понимал, подозревал, что произошедшие с ним перемены пугают родителей, отдавал им должное за попытку разрядить обстановку, но при этом с тревогой ожидал мнения экспертов.

Перехватив настороженный взгляд Роберта, я ободряюще ему подмигнул и знаком попросил передать большое красное яблоко. Поскольку сидели мы далеко друг от друга, то просто так отдать его мальчик не мог. Для этого яблоко пришлось бы бросить. И когда до Роберта дошла эта крамольная мысль, а сам он вскинул на меня испуганный взгляд, я демонстративно приподнял ладони, молча подтверждая, что готов ловить.

Не знаю, позволяли ли ему раньше так грубо нарушать этикет, но сегодня маленькому лорду простилось бы все. Более того, любые эксперименты, способные отвлечь его от тягостных раздумий, приветствовались и одобрялись. Причем настолько, что герцог Искадо, внимательно следивший за нашей пантомимой, в какой-то момент демонстративно отвернулся. И с умным видом ткнул пальцем в сад, заставив повернуть в ту сторону головы всех присутствующих.

Когда стало ясно, что уличать нас стало некому, затравленное выражение в глазах мальчишки сменилось сперва на недоверчивое, а затем и на озорное. А я, поймав брошенное им яблоко, с удовлетворением увидел на бледном лице слабую улыбку.

Наконец мучительно долгий ужин подошел к концу, и настало время для традиционной застольной беседы. Поскольку она столь же традиционно предназначалась исключительно для мужчин, то дамы, извинившись, вскоре покинули веранду. Затем Аарон Искадо под благовидным предлогом отослал в дом сыновей. После чего, что совсем удивительно, Корн одарил меня выразительным взглядом и знаком велел прогуляться, оставив светлых одних.

Приказ есть приказ, каким бы странным или иррациональным он ни выглядел. Поэтому я поднялся и вышел в гостиную, намереваясь, впрочем, вернуться в сад другим путем.

К сожалению, купив бывший дом семейства де Ленур, лорд Аарон Искадо изволил все тут переделать, вплоть до того, что снес несколько стен и перекроил помещения первого этажа по собственному усмотрению. И теперь в особняке не просто не осталось ничего знакомого – дом даже пах иначе. Хотя, наверное, это было и к лучшему.

Поплутав по комнатам, я вскоре нашел что искал – уютный эркер, рядом с которым находился еще один выход в сад. Полностью стеклянная дверь, почти не видная за тяжелой шторой, была, конечно, предметом роскоши. Но, что самое важное, она заменила часть стены, на которую когда-то пролилось так много крови.

Остановившись перед ней, я на мгновение прикрыл глаза, заново переживая миг, когда, стоя тут же, на этом самом месте, вел бессмысленный спор с братом. Тогда та стена еще не была стеклянной, иначе брошенная мною со злости бутылка разнесла бы ее вдребезги. А дверь на улицу располагалась в соседней комнате. Слева от окна стояла обитая бархатом кушетка, справа – старинный, за бешеные деньги купленный для мамы клавесин.

Лена обнаружили здесь же – он лежал у стены, прижав окровавленные ладони к широкой ране на шее. Разбитая бутылка валялась рядом, но с первого взгляда было трудно понять, какие брызги оставило вино, а какие нарисовала на стене кровь из разрезанного осколком горла.

Открыв глаза, я с тяжелым сердцем отодвинул штору и толкнул стеклянную дверь.

На заднем дворе было хорошо: темно, тихо, прохладно. В тот проклятый день на улице шел дождь, а сегодня небеса казались чисты, как никогда…

Я аккуратно закрыл дверь и медленно двинулся вдоль дома.

Стена. Еще одна стена… вот тут, под балконом, земля когда-то была вымощена каменными плитами. Именно на них нашли тело моей матери, якобы с горя выбросившейся с третьего этажа. Теперь же здесь росла трава, и даже на темной стороне не осталось следов, по которым я мог бы найти убийцу. Десять лет – это много даже для Тьмы.

Миновав цветущую лужайку, я обогнул дом почти полностью и остановился неподалеку от веранды.

Так странно – вернуться в свой старый дом и увидеть произошедшие с ним перемены. Герцог за разговором обмолвился, что особняк был приобретен семейством Искадо всего шесть или семь лет назад. Видимо, родственники не придумали, что с ним делать, и выставили на продажу. Важно то, что когда-то это место было обагрено кровью моих близких и будило во мне лишь отчаяние и злость, а теперь тут росли цветы и вовсю щебетали птицы. Но еще более странно, что вместо прежней ненависти я ощущал лишь застарелую тоску и невесть откуда взявшуюся уверенность, что время для мести еще настанет.

– Господин маг? – едва не застал меня врасплох напряженный мальчишечий голос.

Я обернулся и с удивлением воззрился на прячущегося среди кустов Роберта.

– Папа сказал, что вы спасли меня, мастер Рэйш, – тихо сказал мальчик, не спеша выбираться на дорожку. – Я этого не помню, но можно кое о чем вас спросить?

Я поискал глазами, куда бы присесть, и, не найдя поблизости скамейки, опустился перед парнишкой на корточки.

– Можно, конечно.

Роберт воровато покосился на веранду, но сквозь закрытые шторами окна видно было плохо. Только смазанные силуэты собравшихся за столом магов, которые в этот самый момент решали его судьбу.

– Тогда, в подвале… – несмело начал мальчик, подойдя ближе и нервно теребя ворот белоснежной рубашки. – Мне было очень холодно. Так, что я не мог ни пошевелиться, ни позвать на помощь. А еще я помню Мелани. Она говорила, что холод, убивающий нас, не из этого мира и что он не предназначен для живых. Это правда?

Я насторожился, а Роберт тем временем понизил голос до шепота:

– Я почувствовал, когда она умерла, мастер Рэйш. Не видел, но все равно узнал, когда жизнь ее покинула. Потому что раньше Мелани была теплой… там, внутри… а потом тепло из нее ушло. Как будто его выдуло ветром. И после этого холод стал пробираться в меня.

– Ты почувствовал его в себе? – недоверчиво переспросил я, не понимая, как такое стало возможным.

Роберт снова дернул за ворот, словно тот его душил, и кивнул.

– Когда Мелани ушла, мне показалось, что я тоже вскоре умру. Я не хотел этого. И подумал, что если попробую согреть Мелани, то она… возможно, вернется.

– Тебе нравилась Мелани? – осторожно уточнил я, даже не пытаясь представить, что довелось пережить пацану, несколько часов или даже дней пролежавшему в каменном гробу в обнимку с трупом.

– Она спасла мне жизнь, – прерывисто вздохнул мальчик. – И я каждый день думаю, что, может, было бы лучше, если бы мы поменялись местами.

– Ты ни в чем не виноват. Она знала, что нет смысла умирать двоим, когда может погибнуть лишь один. И это был мудрый выбор. Действительно мудрый, хоть и очень тяжелый.

По губам Роберта скользнула невеселая улыбка.

– Вы говорите как мой отец…

– Уверен, если бы он оказался в том подвале, то поступил бы так же, как Мелани.

Мальчишка поднял на меня испуганный взгляд:

– Почему?!

– Потому что люди всегда пытаются спасти то, что им дорого, – ровно пояснил я. – А Мелани посчитала, что ты достоин жить. Она верила, что ты справишься, и поэтому боролась до конца.

У Роберта подозрительно заблестели глаза.

– Она не должна была умирать!

– Да. Прости. Я пришел слишком поздно.

– Я… я не это хотел сказать, – вздрогнул всем телом юный герцог. – Простите, мастер Рэйш! Это не ваша вина!

– Как посмотреть, – невесело хмыкнул я. – Поверь, не только ты один сожалеешь о смерти этой девушки. Но лишь у тебя есть возможность доказать, что она погибла не зря.

Роберт Искадо сглотнул, подумал и тихо сказал:

– Наверное, вы правы. И когда-нибудь я придумаю, как это сделать.

Я улыбнулся:

– Не сомневаюсь. Как ты себя чувствуешь?

– Мне душно, – признался мальчик, отводя взгляд. – Все время душно в городе и особенно в доме. Мне иногда снится, что там живут совсем другие люди. Я вижу, как они смеются, разговаривают…

Вот теперь настала и моя очередь вздрагивать.

– Кого именно ты видел?

Роберт сжал кулаки.

– Женщину. И двоих мужчин. Но они уже умерли. Здесь, в этом самом месте.

– Ты видел, как это произошло? – быстро уточнил я, но мальчишка отрицательно покачал головой.

– Я просто знаю, что когда-то они жили здесь, а теперь мертвы. Мне кажется, я вижу призраков, мастер Рэйш. – Мальчик понизил голос до шепота. – И я боюсь, родителям, если они узнают, это не понравится.

Час от часу не легче…

У меня волосы на затылке зашевелились, когда мальчишка вновь поднял взгляд и там промелькнуло до боли знакомое отчаяние.

– Что мне делать, мастер Рэйш? Я больше не могу здесь находиться. Мне словно воздуха не хватает и все время кажется, что вот-вот случится что-то плохое. Да и солнце этой весной почему-то слишком яркое, оно слепит глаза, – так же тихо добавил Роберт, в третий раз потянув за ворот рубашки. – И оно такое горячее, что мне теперь хорошо только в подвале. Можно, я до вас дотронусь?

Я, поколебавшись, стянул перчатку с левой руки.

– Теплая, – прошептал юный герцог, коснувшись моей ладони ледяными пальцами. – Но внутри вас тоже живет холод, мастер Рэйш. Только не каждый может его почувствовать.

– А ты чувствуешь? – так же тихо спросил я, всматриваясь в побледневшее лицо юного мага.

– Я его вижу. В вас, в тех магах, которых ко мне приводили. Я думаю, это потому, что в гробу тоже было холодно и темно. И теперь Тьма приходит ко мне во сне, что-то шепчет, гладит по голове, зовет… иногда мне даже кажется, что это Мелани. Наверное, я схожу с ума?

Я мысленно выругался.

– Нет, Роберт. Ты просто меняешься. Но этого не надо бояться.

– Разве я не умираю? – недоверчиво переспросил мальчишка. – Мама сказала: мой дар начал слабеть. И целитель подтвердил. Но разве это не означает для светлого мага верную смерть?

– Нет, – повторил я, напряженно размышляя над услышанным. – Тьма всего лишь заметила тебя и приглашает в гости. Но если не захочешь, она не станет настаивать.

– А если я откажусь, мой дар станет таким, как прежде?

– Не знаю, – честно ответил я. – Думаю, лучше спросить у твоего дяди. И моего непосредственного начальника, который вообще много чего повидал по жизни.

Роберт заколебался.

– А вы могли бы сделать это для меня, мастер Рэйш?

– Попробую, – кивнул я. А когда мальчик с благодарностью поклонился и отступил обратно в тень, я вполголоса пробормотал: – Тем более мне и самому интересно это выяснить.

* * *

– Ну и что скажешь, Рэйш? – как ни в чем не бывало осведомился Корн, когда я вернулся на веранду и без приглашения занял чужое место. – Твое мнение о мальчике?

Я перехватил настороженный взгляд герцога Искадо.

– Полагаю, он на полпути к тому, чтобы перейти на темную сторону.

– С чего ты решил? – пристально посмотрел на меня шеф. Судя по всему, такая мысль уже приходила в его голову, потому что он не выглядел особенно удивленным.

– Роберт часто размышляет о смерти. У него слабеет магический дар, и он стал чувствовать Тьму. Ему некомфортно находиться в мире живых, поэтому он неосознанно ищет дорогу в мир мертвых. И если вы мне сейчас скажете, что в истории Ордена бывали случаи, когда светлый маг становился темным, то я отвечу – с Робертом Искадо происходит то же самое.

Какое-то время в беседке царила мертвая тишина.

– По-вашему, такое возможно? – через некоторое время задал вопрос отец мальчика.

Я пожал плечами.

– Лично мне о подобных случаях неизвестно. Но, судя по тому, как изменился ваш сын после похищения, велика вероятность, что мои выводы верны.

– Нельсон? – обернулся к шефу герцог Искадо.

– Подобные случаи действительно бывали, – неохотно подтвердил мое предположение сидящий поодаль Корн. – Не могу сказать, что речь идет именно о смене магического дара, но достоверно известно, что некоторым светлым при определенных обстоятельствах удавалось, так сказать, «потемнеть».

Я мысленно присвистнул: а вот это уже интересно… Хотя, если подумать, не так уж и невероятно, ведь трагедию, приведшую его на порог смерти, мальчишка все-таки пережил. Тьма его тоже пометила – седина в волосах наглядное тому доказательство. А значит, чисто теоретически он мог попытаться преодолеть границу между мирами. Но для Роберта это будет смертельно опасное испытание, от которого родители, разумеется, хотели его уберечь.

– Какие у него шансы? – снова спросил Аарон Искадо, а его брат озабоченно нахмурил брови.

– Его дар угасает, – неловко кашлянул Грегори Илдж, когда все взгляды обратились в его сторону. – Когда я увидел его в первый раз, мальчик был истощен, но его аура выглядела нетронутой, хотя и более блеклой, чем обычно у детей его возраста и уровня дара. Поначалу это могло быть объяснено контактом с нежитью. Однако за последнюю неделю с Робертом успели поработать лучшие целители столицы. А аура не только не стала ярче, но и, напротив, истаивает прямо на глазах.

– Вы правы, мастер Илдж, нам не удалось остановить этот процесс, – дернул щекой герцог Искадо. – Насколько мне известно, во время первого контакта вы успели измерить насыщенность ауры моего племянника. Вы уверены в том, что получили верные цифры?

– Разумеется, ваше сиятельство. Стандартный аурометр у меня всегда с собой, и я готов поклясться, что на сегодняшний день насыщенность фона вокруг вашего племянника составляет всего тридцать шесть единиц.

– Неделю назад он был равен сорока, – прикрыл глаза отец Роберта. – А если верить вашему рапорту, то почти сорока пяти на момент освобождения из подвала. Мастер Рэйш, каково ваше мнение?

Я спокойно встретил горящий отчаянием взгляд хозяина дома.

– Думаю, сроки окончательного угасания дара вы и сами уже определили: светлым магом ваш сын перестанет быть самое большее через месяц. Для прогнозов касательного темного дара пока не хватает данных.

– Что тебе для этого нужно? – напряженно спросил Корн.

– Для начала хотя бы статистика. В идеале – конкретные примеры и особенно сведения о том, где и как происходило изменение магического дара у магов, о которых вы говорили.

Корн поморщился.

– Если бы у меня была статистика, я бы не спрашивал твоего мнения. Сам понимаешь – предположение о смене магического дара противоречит всему, что мы знаем о магии. Но я за эту неделю перерыл все доступные архивы и наткнулся на пару случаев, когда светлые маги после похожих ситуаций, как с Робертом, вдруг без всяких причин начинали сходить с ума.

– То есть они все-таки не погибали? – уточнил я.

– Погибали. Но позже, когда исхитрялись самостоятельно попасть на темную сторону. А перед этим утрачивали магический дар и, как результат, становились легкой добычей для нежити.

– А вы не находили упоминаний о случаях, когда светлые утрачивали дар, но при этом не уходили на темную сторону? Может быть, кого-то из них успели изучить?

Корн смерил меня мрачным взглядом:

– Шутишь? За последнее столетие таких случаев было задокументировано всего два. И оба мага погибли одинаково. По свидетельствам очевидцев, они были одержимы идеей попасть на темную сторону и в конце концов ее реализовали. Один – ради того, чтобы встретиться с близкими, смерть которых подтолкнула его во Тьму. Второй – потому, что устал слышать в голове потусторонний шепот. В один из дней он исчез из собственного дома, а его обглоданные кости потом случайно нашли на темной стороне наши сыскари. Опознали лишь по монограмме на обрывках одежды. Да и то не сразу.

– Да уж, данные не обнадеживают, – согласился я. – Но их все равно мало. Статистическая выборка в два человека – это ничто. Поэтому я не знаю, что вам посоветовать, кроме того, что в ближайшее время не стоит оставлять Роберта одного, особенно по ночам. Тьма становится гораздо активнее в это время суток. И ее шепот более настойчив именно в темноте.

– Может, имеет смысл дать ему какие-то амулеты? Накопительные, защитные, какие-то еще, чтобы шепот стал неслышным? – поджал губы Аарон Искадо.

– Вряд ли они помогут. Когда русло реки высыхает, в него нет смысла доливать воду из ведра.

– По-вашему, я должен смотреть и ждать, как из моего сына уходит магия?! – неожиданно вспылил отец.

Я спокойно на него посмотрел.

– Вы должны подготовить себя и сына к тому, что в его жизни очень скоро все изменится. Я, конечно, не эксперт. Но Тьма не любит отпускать тех, кого однажды пометила. И еще она очень любит искушать. Если Роберт позволит ей себя сломать, вы потеряете сына. Безумие – это, конечно, не смерть в полном смысле этого слова. Но к чему оно приводит у магов, вы уже слышали.

С губ лорда Аарона слетело сдавленное проклятие, после чего мужчина вскочил и заметался по веранде раненым зверем. Герцог вел себя более сдержанно, но и ему, судя по глазам, внешнее спокойствие давалось нелегко.

– Это можно как-то приостановить? – после долгой паузы спросил он, подняв на меня вымученный взгляд. – Хотя бы до тех пор, пока мы не найдем способ вернуть мальчику магию?

Я сокрушенно развел руками:

– Относительно здоровья и светлого дара Роберта вы, полагаю, и так делаете все возможное. А по темному я уже говорил: для точных прогнозов слишком мало данных.

– Если не возражаете, я продолжу поиски материалов по этой теме, – обронил Корн, и герцог устало кивнул. – Возможно, в библиотеке Ордена магов найдется новая информация. Я уже отправил запрос на доступ в закрытые архивы. Ответа жду завтра к обеду.

– Спасибо, Нельсон. Буду обязан.

– Тогда, милорд, если не возражаете…

– Да, идите, – так же устало отмахнулся его сиятельство. – И, Корн, дайте Рэйшу все исходные данные. Возможно, темный маг сумеет найти то, что проглядели мы с вами.

Корн молча поклонился и, знаком велев мне выметаться за дверь, вышел следом. Когда же мы добрались до ожидающего на улице экипажа, шеф порылся за пазухой и бросил металлический жетон с эмблемой Управления и четырехзначным номером.

– Как знал, что скоро понадобится… держи. Твой новый пропуск, Рэйш. Архивариус уже предупрежден, так что вся возможная информация по делу Роберта Искадо мне нужна не позднее, чем послезавтра к утру. Тебя до дома подбросить?

Я сжал в руке тяжелый кругляш.

– Нет, пожалуй. Сам доберусь.

– Ну, как знаешь.

Корн захлопнул дверцу экипажа, и кучер подстегнул успевшую задремать лошадку. Я посторонился, чтобы меня не обрызгало грязью из ближайшей лужи, и, проводив взглядом исчезающий в темноте кэб, перешел на темную сторону.

– Присмотри за мальчиком, – вполголоса бросил я, прежде чем открыть тропу. А когда из-под забора раздалось тихое урчание, сразу отправился в архив – времени на сбор информации оставалось не так уж много.

Загрузка...