Она рассудила, что ей не следует подниматься по каменным ступеням, которые вели с пляжа напрямую во дворец. Они были предназначены исключительно для удобства принца и его домочадцев. Девушка вспомнила, как радостно сбегала по ним вниз, к пляжу, над которым пылал закат. Как она спустя некоторое время заметила, служанки и лакеи осторожно обходили лестницу, делая крюк, чтобы вернуться обратно в здание.
Девушка плыла по волнам памяти, обходя тем временем северное крыло замка. Прямо за сырым, плотным песком, переходившим в покрытый бурной растительностью эстуарий[2], была видна дорожка, протоптанная незнатными людьми, трудившимися во дворце. Вдали от великолепных видов и красочного пейзажа залива служанки-посудомойки драили кастрюли с помощью тряпок и щетинистых стеблей местных растений. Горничные выбивали ковры, развешенные на низкорослых крепких кустарниках и сосенках, которые росли слишком близко к солёной воде, являющейся источником жизни для морских созданий и ядом – для существ, населяющих сушу. Поломойки и мальчики-лакеи опустошали помойные вёдра над растущей горой мусора.
Прямо там.
Посреди чистой, свежей воды, которая наполняла ясли деток моллюсков и бежала из них дальше, туда, где птицы побережья вили свои гнёзда, где жили мурены, маленькие угри и гольяны.
«Фу».
Для негодования, которое переполняло Ариэль, не было соответствующего жеста.
Она отвернулась, поморщив нос.
Продолжая идти вперёд, она встречала на своём пути всё больше слуг, гонцов, коробейников и посыльных, это заставило её задуматься о том, не может ли кто-то из них узнать в ней ту самую немую девушку, которая была гостьей этого места годы назад. Она старела не так быстро, как люди, а потому следы взросления на её лице и теле были менее заметны. Да, её лицо выглядело теперь иначе, чем прежде, но так ли уж сильно оно изменилось? Волосы были заплетены в тугие косы и забраны на голове. На ней не было нарядного голубого платья с облегающим лифом, и уж тем более её причёску не украшал огромный пышный, словно взятый с картинки, бант, который служанка по имени Карлотта завязывала у неё на волосах.
Ей мерещилось, или прохожие искоса поглядывали на неё? Пытались ли они исподволь рассмотреть её с ног до головы, чтобы она не заметила их взгляды? Кто-то из людей её узнал? Или она просто впадала в панику?
У Ариэль не было плана на случай, если её кто-нибудь остановит. Весь расчёт девушки был на то, что ей удастся тайком проникнуть в замок и отыскать там отца. Получалось, что либо она, будучи царицей, обладала достаточной уверенностью, благодаря которой ощущала, что сможет справиться с любыми неожиданностями, либо она, без преувеличений, не имела абсолютно никакой возможности разработать алгоритм действий на случай непредвиденных обстоятельств, а потому даже и не пыталась этого сделать. «Скорее – последнее», – заключила русалка, тяжко вздыхая. Как это типично для неё: смело плыть туда, куда акулы в страхе и носа не кажут.
«С другой стороны, я всегда могу прибегнуть к плану «Б»: призвать волны, чтобы вызволить отца с применением силы…»
Дойдя до главных ворот, она от волнения затаила дыхание, но ни один стражник не проявил к ней повышенного внимания.
Ни один стражник.
Оглядевшись по сторонам, девушка внезапно осознала то, что заметила бы куда раньше, не будь она так взволнована: стражников было множество, гораздо больше, чем в последний раз, когда она тут была. Здесь, во дворце, а не на пляже, как прежде. Да и не только стражников: коридоры патрулировали самые настоящие солдаты – мужчины и юноши, одетые в строгую военную форму, застёгнутую на все блестящие пуговицы, обутые в начищенные до блеска ботинки, с поясами, к которым были подвязаны мечи в ножнах, и с фуражками, горделиво красующимися на головах.
Были там и другие люди: облачённые в пышные одежды мужчины и женщины неспешно расхаживали по замку по двое и по трое, ведя беседы приглушёнными голосами, время от времени поглядывая на роскошные карманные часы и улыбаясь другим парам и тройкам, которые встречались им на пути, улыбкой, которая исчезала с их губ в ту же секунду, когда они расходились. Разодетые в элегантные рубашки мужчины, лица которых не внушали доверия, поскольку их выражения были надменными и вместе с тем плутоватыми. Женщины, нарядившиеся в платья с турнюрами и длинными шлейфами, которые тянулись позади них, словно щупальца медузы, и глядящие одна на другую либо застенчиво, прикрываясь веерами, либо дерзко – из-под полей огромных шляп.
Кто-то чуть не врезался в Ариэль, толкая перед собой маленькую тележку. На ней стоял открытый сундук, внутри которого поверх опилок аккуратно лежали ружья. Она вспомнила, что в своё первое путешествие на сушу видела, как дворцовая стража носила их при себе, демонстрировала их и при случае из них стреляла. Мушкеты, на концы стволов которых были насажены штыки, в бою не знающие жалости, чёрные и блестящие, были смазаны ружейным маслом совсем недавно.
Пока Ариэль растерянно озиралась по сторонам, её толкнул сзади какой-то напыщенный мужчина с румяными щеками и слабым зрением. Он прошагал мимо неё, даже не извинившись. Следом за ним шёл слуга, который нёс в руках предмет, очень похожий на сундучок с золотом.
«Что здесь происходит?»
Тирулия была сонным маленьким королевством, а этот прибрежный замок считался неофициальной столицей его наиболее беззаботного, пасторального района. У Эрика не было реальных полномочий. Его родители были всё ещё живы и бодро правили страной (по крайней мере, так было во время её последнего визита сюда). Юноша не испытывал особого желания взять на себя роль правителя. Его истинной страстью являлось мореплавание. Он был молод, полон энтузиазма, любил музыку, море и ветер, трепавший его волосы, – те же самые вещи, которые любила она, только перенесённые в декорации, предлагаемые Миром Суши.
В этом дворце больше не ощущалось присутствие принца. Он казался… чужим.
Ариэль в растерянности пыталась подстроиться под изменения и продолжать идти, не удивляясь тому, что, по всей видимости, стало для этого места новой нормой.
Когда мимо неё прошла прачка, обзор которой загораживала гора свежевысушенного белья, торчащего из корзины, словно распустившаяся актиния, Ариэль схватила парочку вещей, лежавших сверху. Девушка понесла их перед собой так осторожно, словно это был сундук золота, и никто даже не взглянул на неё.
«Я становлюсь такой же хитрой, как люди. И как быстро!» – с лёгкой иронией подумала она, заходя в ближайшую к ней комнату…
…И сразу прячась позади шифоньера.
Внутри помещения, стоя неподвижно и негромко задавая лакею сдержанно-суровый нагоняй – из тех, которые по-настоящему умеют устраивать только бретландцы, – находился Гримсби, личный слуга Эрика и его главный приближённый.
Он, как и русалка, ничуть не постарел со дня их последней встречи. Но, возможно, причина крылась в том, что, когда произошло их знакомство, он уже был немолод и его внешности оставалось претерпеть не так много изменений до финальной метаморфозы бренного человеческого тела. Но вот голубые глаза мужчины теперь выглядели более усталыми – в этом между ним и морской царицей также прослеживалось сходство.
Закончив отчитывать лакея, он выпроводил его из комнаты, красного как рак и сконфуженного. После чего медленным и твёрдым шагом направился вниз, в холл. Жизнь этого изменившегося замка бурлила вокруг Гримсби: слуги, слуги прибывших с визитом вельмож, сами вельможи, прибывшие с визитом, мужчины и женщины, у которых денег куры не клюют… И, хотя он и был истинным бретландцем, редко демонстрирующим свои чувства, Ариэль могла видеть, какое ему приходилось прикладывать усилие, чтобы не окинуть происходящее осуждающим взглядом своих ясных, но усталых глаз. Он двигался, словно пастух, гонящий стадо гребневиков через стаю быстроплавающих гольянов, которого те и не впечатляли, и не пугали, лишь едва касаясь его мыслей.
Внезапно Ариэль поймала себя на том, что крепко схватила руками подол платья, почти как прилежная ученица.
Как бы ей хотелось подойти к нему! Гримсби отнёсся к ней с невероятной добротой за тот краткий отрезок времени, что она провела на суше. Он деликатно поправлял девушку, когда та делала ошибки, молчаливо показывая, как пользоваться той или иной вещью, на своём примере, вместо того, чтобы критиковать её вслух при всех.
Ей хотелось взять его за руку, отвести в сторону и узнать, в чём дело. Почему он выглядит расстроенным? Что изменилось? Это имеет какое-то отношение к происходящему в замке?
Но… даже если бы ей и удалось остаться с ним наедине… они бы всё равно не смогли поговорить.
Ведь она не могла говорить.
И Ариэль сильно сомневалась в том, что Гримсби смог бы понять язык жестов, созданный на основе древнего и к тому же чужого для него языка.
Она увидела, как дворецкий покинул комнату, затерявшись среди множества юбок и сюртуков, снующих туда-сюда по коридору и спешащих из одного помещения дворца в другое. И что-то сжалось внутри её. Она и этот пожилой мужчина могли быть значимы друг для друга, сложись жизнь иначе.
Ариэль сделала глубокий вдох, чтобы сбросить тяжесть, камнем лежащую на её сердце.
Перед морской царицей стояла важная задача. Она прибыла сюда, чтобы отыскать отца. Со всем прочим она будет разбираться после, если вообще будет. А сейчас ей нужно сообразить, в какой из комнат замка Тритона держат узником.
«Подумай логически», – мысленно обратилась она к самой себе. Чайки сказали ей, что видели, как Урсула наряжалась и прихорашивалась, разговаривая с царём. Ощущая тошноту, девушка признала очевидное: морская ведьма под личиной земной девушки по имени Ванесса вышла замуж за Эрика, и это означало, что эти двое жили в королевской башне, либо деля одни покои, либо имея соседние комнаты. Ариэль было известно, где находится эта башня.
Распрямившись, она выставила руки чуть вперёд, держа присвоенное чистое бельё. Девушка попыталась придать своему лицу такое же непроницаемое выражение, какое отличало служанок. Теперь это оказалось куда проще, чем в тот раз, когда она впервые очутилась на суше, где ей ничего больше не оставалось, кроме как смотреть по сторонам широко распахнутыми от удивления глазами, впитывая в себя невиданный новый мир и всё, что его составляло. Прежде она и не думала о впечатлении, производимом на общество. В русалочьем мире не было таких понятий, как «странный» или «иной». Ей и в голову не приходило, что люди станут обращать внимание, если она будет выделяться из общей массы и вести себя как-то необычно.
Она отогнала эту неспешную, словно моллюск, и неуместную мысль на задворки своего сознания и задумалась о том, будет ли у неё ещё возможность хотя бы одним глазком взглянуть на Эрика.
Подъём по лестнице стал для Ариэль чем-то вроде небольшой авантюры: «вверх» было странным направлением движения для её пока не до конца освоившихся новых конечностей – ног. Девушке удалось добраться лишь до первого пролёта, когда её обнаружили.
– Эй ты! Кто ты такая? Тебе нельзя быть наверху!
Тот, кто к ней обращался, не входил в число солдат, которых по замку теперь расхаживало целое множество. Это была довольно хорошенькая служанка, у которой тем не менее был пугающий акулий взгляд. Ариэль на её слова никак не отреагировала. Она просто стояла на месте, не зная, как ей быть. Девушка даже не могла придумать какое-либо оправдание тому, как она здесь оказалась. А если бы ей это и удалось, её бы всё равно не поняли, поскольку объясниться у неё не было возможности.
Служанка остановила проходившего мимо них стражника. Ему, казалось, не было совершенно никакого дела до них обеих. Он попытался продолжить свой путь, но бдительная горничная чуть ли не толкнула его к Ариэль.
– Эй! Ей нельзя быть здесь. Возможно, она шпионка!
Стражник недовольно заворчал, но направился в сторону Ариэль.
Та бросила бельё на пол и кинулась бежать.
В голове девушки пронеслась смутная мысль о том, как её ноги справятся с этой новой задачей.
«По всей видимости, вполне неплохо».
Ариэль проносилась между лакеями, петляла между проходившими мимо парами, несколько раз заворачивала за угол. Она помнила, что в этом крыле была ещё одна лестница, ведущая к чёрному входу в жилую башню и использовавшаяся горничными. С неё, вероятно, и стоило начать. Положив ладонь на стену из песчаника, чтобы не потерять равновесие, девушка начала свой первый спуск на новеньких ногах. Твёрдая и хорошо знакомая русалке каменная поверхность ступеней придавала ей смелости. Она подгоняла свои ноги, словно королевских дельфинов, тянущих за собой её золотую карету в кольцевой гонке, побуждая их поскорее спускаться по винтовой лестнице вниз.
– Стой! – приказал голос позади неё. Начищенные ботинки заскрипели, касаясь подошвой каменной поверхности.
Запаниковав, Ариэль практически слетела на лестничную площадку. Она потратила секунду, размышляя о том, стоит ли ей продолжать спускаться вниз к ещё одному узкому пролёту, ведущему к подвальному помещению, где был винный погреб и ещё один выход из здания. Но, вероятно, именно такого решения от неё ждали солдаты.
Вместо этого она устремилась вперёд, туда, где, как она помнила, находился бальный зал.
Здесь не стояла такая суматоха, да и людей было меньше. Но как только девушка подумала, что успешно избежала разоблачения, она увидела, как кто-то заслонил собой её путь к спасению в конце расписного коридора.
«Карлотта».
Та самая приветливая служанка, пытавшаяся научить Ариэль, как леди должна принимать ванну. Та, которая взяла на себя обязанность подобрать для русалочки наряд и показала ей, как правильно одеваться. И вплела ей в причёску пышный бант. Та, которая не огорчилась, когда Ариэль выставила себя дурочкой, используя людские вещи не по назначению, а лишь нашла это очаровательным и к тому же чудесным лекарством от хандры, частенько находившей на принца.
Волосы Карлотты, такие же густые, как и прежде, но уже чуть больше подёрнутые сединой, были сколоты в привычный пучок, но не были убраны под ярко-красный платок, который помнила Ариэль. Лиф её платья и новая шляпка были из белого накрахмаленного хлопка и придавали ей стерильный и холодный вид. Но до странного строгая форма расстроила девушку куда меньше, чем взгляд Карлоттиных глаз, когда та увидела мчащуюся ей навстречу русалку.
Удивление.
Осознание.
Подозрение.
На несколько секунд между ними повисла звенящая тишина, которую прервали голоса, доносившиеся с противоположного конца коридора:
– Куда она побежала?
– Ты её видел?
– Проверь внизу, я пока осмотрю этот этаж.
Через мгновение они до неё доберутся.
Протянув руку, Карлотта открыла дверцу чулана. Контуры дверцы искусно скрывала чрезмерно витиеватая золотая лепнина, украшавшая стену.
Служанка посмотрела на Ариэль, вскинув бровь.
Русалка приняла решение без какой-либо причины, поддающейся логическому объяснению, основываясь лишь на оказанной ей прежде доброте, довериться женщине, смотревшей на неё сейчас исподлобья.
Она юркнула внутрь, стараясь не вздрогнуть, когда дверь позади неё захлопнулась. От мётел, тряпок и прочих принадлежностей для уборки поднялось облако пыли. Резкий запах плесени и сухой гнили ударил ей в нос.
Девушка изо всех сил старалась не чихнуть. Она обхватила рот и нос обеими руками, крепко прижав ладони к щекам.
«Вот вам и царица морская, – подумала она. – Только посмотрите на меня сейчас».
Снаружи чулана до неё донеслись голоса. Дверь слегка приглушала их, но они всё равно были громкими:
– Карлотта, ты видела служанку? Она не входит в число тех, кому разрешено подниматься наверх, и…
– Уж не о той ли вы бледной служанке примерно вот такого роста, тощей как жердь? – Голос Карлотты звучал рассерженно и очень, очень убедительно.
– Именно, на ней ещё синяя юбка…
– Что ты будешь делать с этой девчонкой! Она новенькая. Бог не наградил её чем-либо, помимо стройной фигуры, откровенно говоря. Ну, вы понимаете, о чём я.
Ариэль нахмурилась, хотя понимала, что это не было правдой. Она почти что видела, как Карлотта постучала себя пальцем по лбу для пущей наглядности.
– Я сказала ей, что бельё следует отнести в комнату слуги лорда Фрэнсиса, а не в комнату самого лорда. После чего она исчезла. Следовало догадаться.
– В замке не всё спокойно в плане безопасности, Карлотта. Шпионы…
– Если эта девчонка – шпион, тогда я господин епископ, – фыркнула Карлотта. – Она не более чем смазливая дурочка из деревни. Когда она мне попадётся, я хорошенько её отчитаю и запру в комнате без ужина.
Эти слова служанки заставили стражника рассмеяться:
– Ты в жизни не лишала еды кого-либо из людей. Думаю, ты отчитаешь эту девицу, а затем заставишь её съесть пять порций, чтобы она ненароком не исхудала. Но тебе придётся объяснить ей, что к чему. Принцесса Ванесса…
– Можешь не продолжать. Я с этим разберусь, или ей придётся уйти.
– Спасибо, Карлотта. Я сообщу моим людям.
Ариэль подождала, когда звук скрипящих шагов стихнет. Затем подождала ещё немного.
В ту самую секунду, когда она подумала, что ничего страшного не случится, если слегка приоткрыть дверь, её широко распахнули. В дверном проёме появилось серьёзное и сердитое лицо Карлотты, которая заслонила собой весь проход, отчего внутрь почти не пробивался свет.
– Иди за мной, – приказала женщина тоном, который прежде никогда не использовала по отношению к Ариэль.
Царица Атлантики безропотно подчинилась.
Они прошли через бальный зал по причудливым узорам золотистого и коричневого цветов, не складывавшимся в какую-то определённую картинку. Девушка задумалась, каково это – скользить по такому навощённому паркету, кружась под музыку. Лишь однажды она танцевала с Эриком на вымощенной булыжником площади под звуки игры уличного скрипача, но даже это было невероятно.
Потолок был расписан фресками и представлял собой настоящее произведение искусства: синее небо с пушистыми облаками по краям, из-за которых выглядывали крылатые херувимчики. Огромные застеклённые окна впускали в помещение солнечные лучи, в том числе отражавшиеся от морской глади, и открывали вид на безбрежное голубое небо, в котором с явно конкретной целью кружила одинокая белая чайка, держа голову повёрнутой к дворцу, в какой бы точке полёта она ни находилась.
«Джона».
Карлотта поспешила из огромного зала в белый коридор. Дойдя до самого его конца, она увлекла Ариэль в комнатушку, тесное пространство которой было занято выставленными в ряд скамьями и столами. Это место походило на помещение для персонала, где прислуга могла водрузить на свои подносы лёгкие закуски и бокалы с вином, прежде чем вынести их разгорячённым и мучимым жаждой танцующим, совсем как во дворце Атлантики. Вот только у этого замка был потолок, а столы были расставлены на одном уровне. В то время как под водой можно выбирать уровень любой высоты, какой тебе угодно.
«До чего же люди ограничены…»
Но у неё не было времени для размышления о такого рода вещах. Перед ней, скрестив на груди руки, стояла Карлотта.
– Это ты!
Утвердительно кивнув, Ариэль пожала плечами: «Ну да, это и так очевидно».
– Где ты была? – потребовала ответа служанка. – Куда исчезла? – Такой напор заставил русалку вздрогнуть. Как ей объяснить? – Эрик любил тебя. Вы двое были так счастливы вместе… – продолжила Карлотта обвинительным тоном. Ариэль пришло в голову, уж не шпионила ли она за ними в один из тех случаев, когда они чуть не поцеловались. – А затем ты просто… исчезла! А он женился на этой ужасной, ужасной Ванессе, и теперь она разрушает королевство, а он… Он больше не тот принц, каким был. Прежнего юноши больше нет. Куда ты исчезла?
Русалки, люди, рыбы, как и вообще все, кто говорит на каком-либо языке, когда дело доходит до общения, по всей видимости, ничем не отличаются: они неэкономно расходуют речь, бросаясь словами, как хлебными крошками, надеясь, что какая-то их часть приземлится столь точно, что чётко передаст переполняющие их мысли или эмоции. Ариэль остановилась, осторожно взвешивая и измеряя слова своей собеседницы, прежде чем решить, какой ответ ей дать.
Эрик женился на Ванессе – это объективный факт. Ариэль собственными глазами видела, как это произошло.
Ванесса разрушает королевство – интересно! Выходит, все эти изменения в замке произошли из-за неё.
Эрик уже не тот юноша, каким был, – тоже интересно и в то же время пугающе. Он всё ещё находится под действием чар, которые Урсула наложила на него, чтобы подчинить своей воле. Это бы определённо объяснило, почему у него был такой потерянный, затравленный взгляд, когда она видела его. Вероятно, он чувствовал, что что-то не так, вот только никак не мог понять, что именно.
Ариэль поджала губы и прошлась делано чинной походкой, сложив ладони вместе.
Грациозным движением она провела рукой вниз по волосам, изображая фату.
Затем девушка снова сложила ладони вместе, словно несла в руках букет.
«Ванесса выходит замуж за Эрика».
– Свадьба, да, да, свадьба. Они поженились, – сказала Карлотта, теряя терпение. Девушка постучала себя по голове, кивком указывая в сторону служанки. – Да помню я! Что ты имеешь в виду? Подумать об этом? Это была обычная свадебная церемония на яхте. Было красиво и в то же время жутко. Не было ничего такого…
Покачав головой, Ариэль постучала по ней посильнее. Свободной ладонью она помахала, словно в подзывающем жесте: «Ну же, это ещё не всё».
– Что ты пытаешься сказать?.. Они поженились, и Макс разрушил чудесный свадебный торт, и, ох… – Взгляд Карлотты затуманился, она уже не смотрела на девушку, стоявшую перед ней. – Пёс разрушил торт, потому что… был напуган. Бушевал шторм. Нет, небо было чистым. Да нет же… сверкали молнии. Молнии… исходившие от… мужчины за бортом. Мужчины с бородой, короной и без одежды… походившего на Нептуна собственной персоной… – Служанка нахмурилась, почёсывая голову. – Это ещё что за бессмыслица? Почему я вижу всё это сейчас ясно как белый день? Я вижу ясную картину: мужчина за бортом не был утопающим. Он метал молнии. А Ванесса… между ними шло сражение? Они сражались, как… титаны из древних легенд. В воздухе витало колдовство. Повсюду вокруг. Опасное и жестокое. А затем ты, затем он… Затем ты и мужчина без одежд исчезли. Исчезли оба. Но Ванесса осталась… – Женщина грузно опустилась на скамеечку. Её юбки колыхнулись, шурша своими складками почти сочувственно. – Я… годами не вспоминала об этом. Я знаю, что думала об этом прежде или видела в своих снах. Но мне этого не хотелось. Словно воспоминания о случившемся причиняют боль. Я была не в силах её выносить. – Она подняла глаза на Ариэль: – Ванесса непростая штучка, не так ли? – рискнула продолжить женщина. – Тем мужчиной был твой отец, я права? Он в самом деле Нептун или кто-то ещё из сонма древних богов. Патриарх. Злым он не был – я ни секунды не чувствовала, чтобы от него исходила опасность. А затем вы исчезли… в пучине морской. Эрик стал вести себя странно, словно был одурманен Ванессой. Она вовсе не… не хорошая, не так ли?
Ариэль очень медленно покачала головой: «Нет».
– Она не такая, как… мы, не так ли?
«Нет».
– И кто же ты в таком случае?
Ариэль колебалась. Если Карлотта будет знать правду, не подвергнет ли это женщину опасности? Она уже знает половину правды. Основную её часть. Что Ванесса злодейка. Что было сражение. И обо всех странных и жутких вещах, которые случились в день, когда женился её принц. Так чем ей повредит остальная правда? Ариэль окинула комнату взглядом, пытаясь найти что-нибудь, что помогло бы ей дать ответ на вопрос. У неё не было жеста для обозначения этого понятия. В итоге она просто сложила ладони вместе и сделала ими волнообразное движение вперёд, рассекая воздух, словно волны. Карлотта удивлённо уставилась на неё, разинув рот, словно рыба, вытащенная из воды. Затем тряхнула головой:
– А знаешь, забудь, что я спросила. В любом случае не думаю, что прямо сейчас мой усталый дряхлый разум способен это принять. Важно, что Ванесса и вправду ужасная, достаточно лишь поглядеть на то, что она творит, чтобы это стало совершенно очевидно…
Ариэль обрадовалась тому, что Карлотта пришла к такому же выводу, что и она, но в то же время ей хотелось узнать подробности. Вытянув руку, девушка прикоснулась к служанке и выразительно пожала плечами: «Что именно она творит?»
– Ну, по её милости мы ведём войну с нашими соседями. Посмотри на Гархаггио, – произнесла женщина, фыркнув, и указала рукой в сторону окна, как если бы деревня располагалась прямо за ним и сквозь стекло её можно было видеть. – У нас никогда не было с ними никаких разногласий – мы в целом нечасто вели с ними какие-либо дела, разве что время от времени покупали их славный сыр. Сыр и впрямь был славный, скажу я тебе. Я его обожаю. У него такая аппетитная белая корочка. Они говорят, что всё дело в водице из горных ручейков… – Карлотта осеклась, заметив, как Ариэль тщетно старается скрыть охватившее её нетерпение. – … Я всего лишь старшая горничная замка, знаешь ли! – продолжила она. – Я не в курсе государственных дел, войн и внешней политики. Я знаю лишь то, что Гархаггио была выжжена дотла. Нами. Тирулией! И теперь в нашем королевстве существует воинская повинность для всех годных к службе юношей. Так что я полагаю, мы можем сжечь дотла и другие деревни, занимающиеся сыроделием, которые не согласятся преклонить колено перед Тирулией. При всём этом мы теперь водим дружбу с Ибрией! Хотя были не в ладах с ними более двух сотен лет! Дворец наводнили подозрительные на вид мужчины и женщины, подсматривающие за другими исподтишка и доносящие обо всём Ванессе. И всё же принцесса думает, что это за ней все следят. Таким образом, каждый думает, что другой – это шпион, и надеется получить награду за то, что сдаст своего соседа с потрохами. Ванесса переворачивает королевство вверх дном, и никто теперь не доверяет друг другу, и мы на грани войны с соседями. И тут возвращаешься ты, – закончила Карлотта с твёрдой убеждённостью в чём-то, понятном ей одной.
Ариэль посмотрела на женщину искоса. Она не могла понять причину появления на лице Карлотты довольного выражения, когда та с уверенным видом скрестила руки и закивала, словно наконец поняла, о чём идёт речь.
Морская царица вопросительно наклонила голову: «Верно, я вернулась. И?..»
– И ты здесь, чтобы всё исправить, не так ли? – При этих словах Карлотты русалка заморгала своими большими глазами цвета аквамарина. – Всё, что касается Ванессы, и Эрика, и прочего. Ты собираешься вернуть вещи на свои места, – пояснила Карлотта, удивительным образом сочетая слепую веру пятилетнего ребёнка и серьёзный голос взрослого, который не сомневается в том, что малышка Ариэль поступит правильно. – Ты собираешься её победить, или сделать так, чтобы Эрик в тебя снова влюбился, или что-то ещё. Возможно, ты сделаешь так, чтобы он вообще забыл о вашем с Ванессой существовании… Я не знаю деталей, да и не то чтобы они меня так уж интересовали, но ты всё же показалась мне достаточно хорошей девушкой при нашей первой встрече.
Подняв руки, словно в жесте «я безоружна», Ариэль принялась качать головой.
– Даже не начинай, – остановила её Карлотта, тоже поднимая руку. – Я, может, и не учёная или мудрец, но всё это началось с того, что ты заявилась сюда. Какой бы ни была твоя роль, ты приняла участие в этом: в разрушении Тирулии, привычного нам уклада, а также жизни Эрика.
При упоминании его имени сердце царицы дрогнуло. Всё, о чём говорилось до этого, было простой абстракцией и существовало лишь в теории, ведь люди, о которых шла речь, были для неё чужими. Но образ Эрика, печального моряка с потухшим взором, сидевшего в своей одинокой лодке, предстал в её голове так ясно…
Карлотта права. Он совершенно разбит.
И хотя, вспоминая о своём неудачном путешествии в Мир Суши и знакомстве с людьми, Ариэль испытывала горечь, смешанную со светлой ностальгией, следовало признать, что ничего из того, что за этим последовало, не произошло бы без её вмешательства.
Не то чтобы она собиралась взять на себя какую-то часть вины за хаос, в который страну и её жителей ввергла Урсула, – царица моря не собирается отвечать за злодеяния морской ведьмы. Но правда в том, что сеющей разрушения Урсулы здесь бы не было, не заявись сюда Ариэль.
Мир, в котором было место и для воды, и для суши, на секунду закружился перед глазами Ариэль, когда она подумала об этом. Несмотря на то что люди были доминирующим видом на свете, несмотря на то что они господствовали над землёй, природой и всем, что их окружало, она, русалочка, стала чужеродным элементом, который почти привёл Тирулию к полному уничтожению. Словно крошечная зараза, поражающая целый коралловый риф. Девушка задумалась о том, как далеко может распространиться болезнь, если она просто… найдёт отца и вернётся домой. Остановится ли Урсула на этом королевстве, или её одержимость властью и славой заставят ведьму идти дальше, пока она не захватит все страны мира людей?
В планы Ариэль входило отыскать отца, вернуть трезубец его законному владельцу и вернуться в подводное царство.
Вероятно, её планы подлежат некоторой корректировке.
Она слегка кивнула.
Карлотта с облегчением выдохнула:
– Спасибо. – Каким-то образом служанка интуитивно почувствовала бурю противоречивых мыслей, которая только что поднялась и стихла у девушки в голове, и прочитала в её больших глазах спокойное решение, которое та приняла. – Так что, ты именно для этого пыталась проникнуть в замок?
Ариэль снова кивнула, чувствуя себя немного глупо.
Карлотта рассмеялась:
– И ты думала, что если при этом будешь одета в платье давно затонувшей принцессы, которое она достала из сундука Дейви Джонса, то сможешь нас провести?
Ариэль посмотрела на свой наряд. Теперь она видела поношенную одежду: края ткани выцвели, нитки, высохнув, торчали во все стороны, поскольку привыкли свободно болтаться в воде, а не висеть расправленной бахромой строго книзу. Нанесённый солью рисунок из кругляшков и завитушек, поблёскивание которого в солнечных лучах она находила таким симпатичным… Украшенные ракушками усоногих раков туфли, отличавшиеся печальной элегантностью…
– Теперь ты и сама видишь, – произнесла служанка, вздыхая. – Ну и, конечно же, твои волосы.
Ариэль удивлённо дотронулась до своей причёски. Хотя её волосы и были здоровыми, густыми и длинными, едва ли они обладали особенно необычным цветом. Локоны некоторых русалочьих семейств были синими, как морские волны, некоторых – зелёными, подобно драгоценным камням, а были и те, у кого они были фиолетовыми, словно панцирь ядовитого моллюска. И снова Карлотта безошибочно угадала её мысли:
– Возможно, рыжий цвет волос совсем не редкость для… места, из которого ты родом, – произнесла она быстро, избегая любых мыслей, касающихся темы, размышлять о которой она ещё не была готова, – но здесь он считается очень, очень необычным. Иногда он встречается у жителей севера… а сейчас здесь к северянам каждый относится с подозрением. Идём, оденем тебя во что-нибудь более подобающее и спрячем твои волосы под платком. А уже после ты сможешь спасти нас всех. Идёт?
Ариэль кивнула, Карлотта кивнула в ответ, и никакие слова больше не были нужны.