Здание Бюро архитекторов медленно отдалялось, оставаясь позади Архитектора: он брёл по аллее, сгорбившись так, словно его чемоданчик стал в разы тяжелее. Его шарф свисал до земли, цепляя листья и грязь, пиджак был застёгнут не на те пуговицы, а волосы взъерошены, словно он только что проснулся. Но, что важнее всего, его лицо стало другим: взгляд устремился под ноги, уголки рта расплылись и устремились вниз, подтягивая за собой щёки. Как удивительно может постареть лицо за считаные секунды: Архитектор часто наблюдал, как меняются лица людей после значимых событий, какой отпечаток может наложить на лице одно маленькое несчастье и каким молодым может быть отражение в зеркале у счастливых людей. Возможно, если бы он наблюдал со стороны за собой, он бы удивился тем невероятным переменам в его лице.
– Ты всегда совершал эту ошибку и всегда за неё платил, – знакомый женский голос послышался сзади.
Архитектор чуть обернулся через плечо и увидел Инес, шедшую быстрым, но элегантным шагом. У Архитектора совершенно не было сил вести этот диалог с Инес, а потому ему хотелось верить, что она здесь по стечению обстоятельств.
– Ого, какие мы расстроенные, – игриво произнесла Инес, поравнявшись с Архитектором и заглянув в его лицо. – Ни за что не поверю, что тебя могла расстроить мысль о том, что твои коллеги перестанут считать тебя «идеальным».
Архитектор продолжал идти молча и по возможности не смотреть на Инес.
– Думаю, что встреча со мной также не могла так сильно испортить тебе настроение. Обычно после наших встреч это я ухожу в расстроенных чувствах, а не ты.
Архитектор ускорил шаг в надежде оторваться от этого навязчивого разговора.
– Тебя расстраивает только одна вещь – судьбы твоих подопечных, а это значит, что что-то случилось с одной из судеб. Так как во время всего конкурса у тебя был доступ только к судьбе того доктора, значит, что-то случилось с ним.
Архитектор остановился. Знаете это ощущение, когда в голову приходит мысль, которая способна согнать туман и сделать картинку в голове чёткой и понятной, которая пробивается в реальности и спокойным бездушным голосом в голове приводит факты того, что то, что случилось – это есть неизбежная и бесповоротная реальность? Именно этот момент настиг Архитектора посреди аллеи. Он посмотрел в удивлённое лицо Инес, окинул аллею взглядом и стремительно двинулся вперёд.
– Возможно, если ты скажешь мне хоть слово, я пойму, что происходит, – начала закипать Инес. – Ты всегда так делаешь. Наш добрый хороший Архитектор, который на самом деле только и умеет делать больно.
Инес бежала за ним, словно обиженный ребёнок, кидающийся оскорблениями вместо камней. Но будь у неё в руках парочка увесистых булыжников, думаю, что и они пошли бы в дело.
Архитектор неожиданно свернул с прямой и направился к мусорным бакам. Рядом с ними стояла металлическая будка с маленькой зелёной надписью: «Утилизация контейнеров судеб». Архитектор поставил свой чемоданчик рядом с будкой, достал из него контейнер с потухшим экраном и поставил внутрь металлической будки. Прозвучал сигнал, и механический голос произнёс: «Не убирайте контейнер. Идёт проверка. Не убирайте контейнер. Идёт проверка».
Архитектор обернулся на Инес. Она казалась такой же разбитой, как и он сам. На знакомом ему лице он отчётливо читал сожаление и понимание. В этот момент ему больше всего хотелось, чтобы она обняла его, а ей хотелось тихо прошептать ему на ухо, что всё будет хорошо, но они просто стояли и смотрели друг на друга.
– Проверка завершена. Судьба может быть утилизирована, – прозвучало из будки. – Проверьте ваши данные и введите код для подтверждения операции утилизации.
Архитектор быстро ввёл код на квадратной железной панели, защёлкнул свой чемоданчик и направился в сторону Инес быстрым шагом.
– Мне очень жаль… – начала Инес.
– Да, конечно, – Архитектор прервал слова Инес, но тут же осознав жестокость сказанного им, продолжил: – Если нужно, приходи завтра утром, а сейчас мне пора, – закончил он и направился широкими шагами в сторону своей маленькой мастерской.
Если бы Инес упустила шанс встретиться с Архитектором, это была бы не Инес. Нет, она вовсе не была одной из тех безумно влюблённых женщин, что, отбросив уважение, таскаются за предметом своего обожания. Её своенравие в комбинации с безумной любовью рождали в ней нечто уникальное, и, поверьте мне, если бы она могла управлять судьбами людей так же виртуозно и тонко, как управляла своей, сам бы Архитектор не годился ей даже в подмётки.
С самого утра Инес готовилась к этой встрече: чёрное атласное платье, пусть и открывающее спину, но весьма выдержанное и до безумия сексуальное, всё та же укладка волной, аккуратно забранная невидимками сзади, вишнёвая помада, в меру вызывающая и в меру сдержанная, тёмные чулки с тонкой линией сзади и вельветовые туфли.
За это утро Инес успела выпить несколько чашек кофе, что было ей не свойственно, и обошла каждый угол своего дома в попытках найти хоть какое-то срочное и важное занятие. Не знай вы Инес, вы бы вряд ли смогли разглядеть в её поведении очевидное и невыносимое для неё волнение ожидания.
Архитектор же, напротив, не ждал Инес в своём доме. Он пожалел о приглашении утром, когда эмоции развеялись вместе со сном, а пережитые события стали, пусть и недалёкой, но уже историей его жизни. За это утро он тоже выпил не одну чашку кофе в попытках придумать отговорки, почему он не может встретиться с Инес именно сегодня. В суматохе в его голове рождались идеи, начиная от «спрятаться в каморке и просидеть там целый день» и заканчивая «сломать какую-нибудь судьбу и отвезти её в экстренный ремонт на другом конце города». Он ходил из стороны в сторону, но не от волнения, а от злости, и не из-за того, что он злился на Инес или факт того, что ему придётся с ней встретиться, а потому лишь в нём закипало это безумное чувство раздражения, что он не мог придумать ни одной дельной идеи.
В одиннадцать утра маленький колокольчик на входной двери в мастерскую Архитектора подал сигнал о посетителях. И хотя Архитектор всё ещё не был готов к этой встрече и этому разговору, пути назад уже не было.
– Не буду обижаться, что меня здесь не ждали, – с чуть заметной улыбкой в уголках рта произнесла Инес и, цокая каблуками по керамическому полу, медленно прошла к маленькому столу у витринного стекла мастерской.
На столе в вазе стояли увядающие цветы, сам стол был покрыт небольшим слоем пыли с отпечатками пальцев предыдущих посетителей. Инес небрежно посмотрела на стол, перевела взгляд на менее пыльные стулья и аккуратно присела на край одного из них.
– Я могу рассчитывать на кофе?
– Да, конечно, – пробормотал Архитектор и скрылся в каморке. Спустя несколько минут Архитектор осторожно вынес в руках фарфоровую чашку с чёрными цветами, наполненную до краёв ароматным напитком. Он аккуратно поставил чашку на стол, выпрямился и остался стоять, глядя на Инес, словно официант, ожидающий заказа.
– А ты? – Инес прищурила глаза и ещё больше улыбнулась от понимания, что для Архитектора эта встреча не менее волнительная, чем для неё.
– Что?
– Кофе.
– Ах! – неуклюже вскрикнул Архитектор и практически побежал в свою каморку. Спустя несколько секунд он вернулся к Инес с алюминиевой кружкой в руках, которую, судя по кофейным подтёкам по бокам, используют неоднократно, прежде чем помыть.
Архитектор сел напротив Инес. Инес мягким движением руки подвинула вазу с цветами на край стола, чтобы ничего не мешало их разговору.
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
– Ты всегда это отвечаешь.
– Потому что ты всегда это спрашиваешь.
– Не могу понять, когда всех архитекторов решили наделить чувствами, чтобы лучше понимать людей, тебе не досталось или ты был сильно занят? – Инес заигрывающе облокотилась на пыльный стол, наклонившись чуть ближе к Архитектору.
– Был последним в очереди, – Архитектор подался вперёд, тем самым приблизившись к Инес.
Они смотрели друг другу в глаза и улыбались, а пространство между ними сужалось всё больше и больше. Внезапно Архитектор откинулся на спинку стула, снял с лица улыбку и тяжёлым уставшим голосом спросил:
– Зачем ты пришла, Инес?
Инес называла такие моменты «холодный душ». Архитектор за считаные секунды мог возвысить её до небес или утопить в болоте чувств. Надежда, которая никак не потухала в душе Инес, то и дело попадала под этот самый холодный душ. Лицо Инес стало серьёзным, она равнодушно отодвинулась от Архитектора и с усилием выдавила из себя:
– Мне предложили возглавить отдел расследований.
– Поздравляю.
Инес посмотрела на рабочий стол Архитектора, размещённый в другом конце зала, уставленный контейнерами с судьбами. Архитектор тоже перевёл взгляд на стол.
– Ты её исправил?
– Кого?
– Ты знаешь, про кого я говорю. Про тот самый контейнер на твоём столе, на который ты сейчас внимательно смотришь.
– Ах, ты про балерину, – Архитектор сделал вид, что только понял, о ком говорит Инес, хотя у него до смешного не получалось врать.
– На следующей неделе я прохожу полиграф. Одним из вопросов будет то, знаю ли я о неправомерном обращении с судьбами, и что бы я сделала в таком случае.
– Но случай с Евой – это же не тот случай?
– Случай с твоей балериной – это как раз тот самый случай, – в голосе Инес появился гнев и раздражение, она до безумия ненавидела, когда он называл балерину по имени. – Ты годами смотришь на экран этой коробки и не можешь решить, что с ней делать? Ты из раза в раз вытаскиваешь её из петли или из-под колес машины и, самое главное, ты знаешь правильное решение, то решение, которое соответствует всем нормам архитектурного Бюро.
– Но решений может быть несколько, – перебил Архитектор и мягким оправдывающимся голосом продолжил убеждать Инес в своей правоте. – Она могла бы стать преподавателем в балетной школе, несмотря на травму. Она могла бы стать хорошим журналистом, у неё с детства этот талант. У её семьи кондитерская, и она могла бы стать превосходным…
– Но не стала, – Инес жёстко оборвала начинающийся монолог Архитектора, который слышала уже десятки раз. – Понимаешь, всё ещё не стала. За все эти годы она не стала никем. Её жизнь проходит в одиночестве, тоске и полной отстранённости от мира. У людей это называется клиническая депрессия. И ты, как архитектор, знаешь, что это один из самых жестоких поворотов в судьбе.
– Да, жестоких, но очень частых. И для большинства – это единственная возможная точка роста.
– Перестань.
– Послушай, у меня есть план, но ей надо пройти через это.
– Какой план?
– Что? – Архитектор не ожидал от Инес такого вопроса. Последний год их отношений превратился в непрекращающийся скандал на фоне обсуждения судьбы Евы. Инес чаще всего не хотела слышать ни слова об этой балерине.
– Какой план? Расскажи мне в подробностях, в самых мелких деталях, какой у тебя план и когда ты начнёшь его реализацию? – Инес закипала от злости и переходила на повышенные тона.
Глаза Архитектора невольно забегали в поисках ответа.
– Для начала, в следующем году она начнёт путешествовать, – в голову Архитектора прилетела самая очевидная мысль, которую большинство наивно связывает с ощущением счастья. Архитектор и сам не считал, что одним только путешествием можно вытащить человека из тяжёлой ситуации, но это первое, что пришло ему в голову.
– Куда? – саркастично спросила Инес, понимая, что Архитектор придумывает на ходу.
– К океану, – замешкался Архитектор, – она любит океан.
– На какие деньги?
– Деньги от… – ничего больше не приходило Архитектору в голову. – Инес, ты на фоне своей ревности углубляешься в детали и ищешь подводные камни там, где их не существует.
– Нет, – Инес демонстративно встала, возвысившись над Архитектором. – Это ты на фоне своей ревности не можешь позволить человеку проживать свою судьбу. На следующей неделе я прохожу полиграф на новую должность. За день до этого я приду сюда и я хочу видеть, что после стольких лет ты наконец-то решишься поступить правильно с самой ценной судьбой в твоей коллекции. И если этого не произойдёт, я вызову полицию, потому что это именно то, что я должна была сделать уже давно.
В своём неуёмном желании выйти из разговора с Архитектором победителем, оставив за собой последнее слово и создав новые правила игры, Инес резко отвернулась и направилась к двери. Колокольчик на двери вновь зазвенел.
– Инес, – жалким голосом почти пропищал Архитектор, и она остановилась в дверях, но не обернулась, – её судьба сейчас именно такая, какой должна быть.
– Посмотри на неё. Её страдания просто стали дольше. Возможно, на десятки лет дольше.
Дверь громко хлопнула, оборвав последние слова Архитектора. На столе оставался нетронутый кофе и всё та же недельная пыль. Архитектор встал из-за стола, задвинул стулья и приблизился к витринному стеклу. Инес уходила быстрыми шагами вдаль.
Архитектор целый день не мог найти себе места: чинить судьбы у него не получалось, проводить оценку и готовить документы к новому сезону судеб он не хотел, читать каталог судеб, победивших на конкурсе, он не мог. Он знал Инес, и поэтому понял, что она не шутила, в то же время он не мог поверить, что в этот раз она действительно расскажет о нём полиции.
Всё началось два года назад. Так обычно говорят, хотя чаще всего всё начинается гораздо раньше. Но в каждой истории есть один яркий момент, который нам хочется называть началом конца. И Инес, и Архитектор отчётливо помнили тот день, когда среди архитекторов распределяли судьбы. Архитектор вернулся в мастерскую дико злым:
– Три, всего три судьбы, ты можешь в это поверить?
– Три? – переспросила Инес, сидя на зелёном диване, который когда-то заменял пыльный стол у витринной стены. – Но это в разы меньше нормы. А остальным?
– А остальным как обычно, – злился Архитектор, стягивая шарф и разбрасывая одежду по мастерской. – Видите ли, я «пример для подражания», я «могу починить любую судьбу», а значит, я должен делиться своим мастерством.
– Но в этом они правы, – нежно улыбнулась Инес и направилась к Архитектору, чтобы обнять.