Вчерашняя поездка домой обошлась мне в пять фунтов. Именно столько взял экипаж полицейского «Шевроле», остановивший меня где-то в районе Двадцатой улицы и унюхавший стойкий запах эля. Но после передачи купюры в пенсионный фонд стороны расстались довольными друг другом, и я продолжил свой путь домой.
Успел все равно до Сюзет, та приехала где-то через час, уставшая, но опять очень довольная. Настолько довольная, что даже мне не дала уснуть, хоть и ругалась из-за машины и запаха пива. С утра следующего дня мне никуда не нужно было спешить, так что проспал с ней до полудня, после чего мы заменили обычный завтрак долгими посиделками за кофе с круассанами. Потом я дозвонился до Рауля и договорился встретиться вечером уже с ним, после чего мы вдвоем с Сюзет поехали по магазинам, так ничего толком и не купив, кроме фруктов в лавке зеленщика неподалеку и рыбы в соседней лавке. Но хоть время вместе провели.
Рауль назначил встречу в уличном кафе на Пляс-де-Фош, рядом с Вернисажем, и я так понял, что у него в тех краях свидание назначено. Это нормально, логично, потому что представить себе Рауля, проводящего воскресный вечер без женской компании, я не мог. К половине восьмого я подъехал туда и уже с трудом нашел место для машины, площадь была забита народом. У входа в «Ксанаду» выстроилась целая толпа, как раз под афишей с портретом Моник Франсуа, и мне даже стало любопытно, продолжается ли еще интрижка звезды кабаре с вице-губернатором зоны Большого Каира. Была ли эта связь частью плана добраться до сейфа в доме лорда Бриггса или смысл его был вполне себе романтический? Впрочем, какая теперь разница? Все осталось в прошлом, и мы даже не рискуем с лордом Бриггсом встретиться, потому что мои пути и пути британского аристократа и верховного чиновника не пересекаются ни в одной точке. Да и риск столкнуться с Марго сведен практически к нулю. После той памятной встречи в их доме, когда я застрелил Шиллера и его помощника, мы друг друга не видели и не слышали. Чуть больше опасения вызывала Жанин, та самая, что не носит нижнего белья, которая часто крутилась во французском секторе. Но и ее я не встретил тоже ни разу. Могла и уехать, к слову.
Рауль был одет в хороший костюм и дорогую шляпу, так что явно приготовился к свиданию. Сидел он за мраморным столиком с бокалом красного вина и занят был тем, что провожал оценивающим взглядом проходивших мимо дам, от чего я его и отвлек, усевшись напротив.
– Самое важное! – вместо приветствия он воздел указующий перст в небеса. – Твоя Сюзет была неотразима. Может, ты даже не так уж и не прав, когда решил влезть в такие отношения.
– Видишь? Учишься понемногу.
– Это не означает, что я созрел для подобного. Гарсон! – он махнул рукой, призывая официанта. – Ты что будешь? – обернулся он ко мне.
– Молодое, красное, сухое. И кофе.
– На ночь?
– Ночь только начинается. А Сюзет вернется к утру.
– Ну да, верно. Вы слышали, – сказал он гарсону и тот, подтвердив заказ, быстро удалился. – Так что у нас за дела?
– На двести пятьдесят фунтов каждому.
– Надолго? Я уеду примерно через неделю.
– Обратно в Марсель?
– А куда еще? Туда. Мог бы ко мне приехать, провели бы время… а, ну да, тебе больше нельзя. – Он ухмыльнулся, демонстрируя мне преимущества своего холостого и беспутного статуса.
– Нельзя. И работать надо. Я же не жулик, как ты, а честный человек.
– Послушайте его только. – Рауль чуть не заржал. – И этот честный человек предлагает мне работу? Мыть машины у него в гараже?
– Надо просто увезти одного парня, потрясти, пока не скажет что нужно, а потом второму подкинуть в офис или домой кило героина.
– Ну… да, все совершенно законно. Согласен. В неделю уложимся?
– Надо постараться.
– Тогда рассказывай, пока эта Керри не пришла.
– Что за Керри?
– Художница. – Он вздохнул. – Пишет исключительно обнаженных дев в стиле примитивизма. Не возбуждают.
– А она? – на всякий случай уточнил я.
– Она возбуждает, особенно когда молчит. Приходится все время поворачивать ее задницей к себе, потому что если она лицом, то сразу начинает говорить о возвышенном. Это очень отвлекает. – Он махнул рукой в сторону выставки. – Она сейчас в Вернисаже, там у нее какая-то богемная встреча у чьих-то картин. Звала меня, но я отказался, сказал, что не дорос до искусства.
– Тебе надо что-нибудь почитать на эту тему, тогда все художницы твои.
– Я пока только одну симпатичную встретил, – отмахнулся он. – Когда встречу еще одну, то подумаю над твоим предложением. Ладно, давай к делу. Рассказывай.
Я рассказал. И оказалось, что с пользой, потому что Рауль, выслушав, заявил:
– Я видел этого парня в «Шанхайской Лилии».
– Это что? – спросил я, заранее предугадывая ответ.
– Это бордель на самой границе Чайна-тауна и американского сектора. Находится в Чайна-тауне, сам понимаешь, но ходят в основном американцы. Это даже не совсем бордель, скорей клуб, там ресторан с хорошей восточной жратвой, пускают далеко не всех. Любители экзотики со всего города туда ездят, у кого денег много. Музыка как кошки мяукают под бубенцы, кругом золотые драконы, массаж для нефритового стержня и все такое.
– А ты как там оказался? Нефритовый стержень лечил?
– Провел один знакомый, интересно было глянуть. Он же и показал этого Дика Милланда, сказал, что киношная звезда и вечно тут околачивается. Я его в кино не видел.
– «Путешествие по Нилу» не смотрел?
– Нет. А стоит?
– Не знаю. Немного дурацкая комедия, но музыка хорошая.
– Тогда посмотрю. Могу поговорить с тем парнем, что меня туда водил, он там вроде бы всех знает.
– Ирландец, что ли? – У Рауля вся «клиентура» из Маленькой Ирландии, тамошние гангстеры.
– Ага, мик[3], каких поискать. И пьет как… мик. С ним можно дело иметь, не разболтает.
– В том и дело, что лучше звонить заранее, может не быть столика и все такое. И там еще играют, так что сам понимаешь, просто так не войдешь.
– Попробуй. И дай адрес, я мимо проеду, посмотрю, как там что со стороны. Твой кореш точно потом не разболтает?
– А что там разбалтывать? – удивился Рауль вопросу. – Мы же его не в Нил потом, верно? Пинка в зад и отправим гулять, так?
– Примерно.
– Ну так и он сам никому ничего не скажет. А Кил нормальный парень, они много моего товара берут, так что если бы я попросил его об услуге, то он сам нам этого Милланда притащил бы.
– Кил?
– Килиан, это их миковское имя. Завтра с утра ему позвоню, сейчас он уже точно где-то пьяный и с девками. А вон моя талантливая топает. – Рауль показал куда-то через улицу.
– Дерьмо, – выругался я. – Смываюсь, отдай ей мое вино. Помяни черта к ночи… – Я отвернулся и вскочил со стула.
– А что? – не понял Рауль.
– Ее подруга. Это подружка той самой Марго… ну, ты понял. Все, я ушел, меня тут не было.
– Веди себя хорошо, – только и сказал Рауль вслед.
Я быстро вышел из кафе, завернул за угол и там остановился, прикрывшись пальмой в кадушке и наблюдая из-за нее. Точно, не обознался. Две девицы, одна из них высокая худая блондинка в красном берете и пестром платье, вторая – все верно, Жанин. Вполне мог нарваться. И обе идут к кафе. Интересно, художница уже все знает насчет нижнего белья? И сама его носит или нет? Как-нибудь у Рауля поинтересуюсь. При случае.
Девушки остановились у ограды кафе, перекинулись парой слов, затем блондинка пошла к Раулю, а Жанин направилась к припаркованной неподалеку машине – бледно-желтому кабриолету «Рено Вива Гранд-Спорт». Хорошая машина. Пусть даже французский франк и упал за последние два года, но все равно стоит под триста фунтов. Кстати, за счет дешевого франка их машины начали понемногу теснить американские в этом месте. Черт, я совсем свихнулся на автомобильной торговле. А Жанин может себе позволить. Краус тогда сказал, что у нее годовой доход под шесть тысяч фунтов, а Марго рассказывала, что Жанин от бабушки достались земли под виноградники в Бордо, которые она сдает в аренду, так что не бедствует. Могла бы и на белье раскошелиться.
Жанин отъехала от тротуара, а я увидел, как чуть озадаченный гарсон поставил мое вино перед подружкой Рауля. Пусть хоть она выпьет и не терзает его ночью разговорами об искусстве, ему это не нужно и даже мешает.
Я направился к машине, мысленно повторяя адрес «Шанхайской Лилии». Проедусь, все равно делать нечего. Наверное, Сюзет права, надо держать салон вечером открытым и взять эту самую вечернюю смену на себя. А то даже не знаю теперь, куда себя девать. Труден и тернист путь честного человека к финансовому успеху и семейному счастью.
На следующем перекрестке я почти уперся в задний бампер бледно-желтого открытого «Рено». Опять Жанин. Где-то задержалась, раз до сих пор отсюда не уехала. Едет в сторону центра. Где-то в аптауне у нее квартирка, насколько я помню, Марго даже хотела меня туда заманить в поисках аморальных развлечений, но я не заманился, проявив твердость духа.
Зачем я сейчас еду следом? От безделья или мне все же что-то нужно? Я совершенно инстинктивно решил за Жанин проследить, хоть и сам не понимаю, какой в этом смысл. Все же что-то отложилось в голове из того, что говорил Краус, ныне покойный не без моей помощи? Немцы ее вроде бы подозревали в связях с советской разведкой, но ведь в финале все оказалось ерундой, так? Грабить аукцион хотели сами германцы, камни уволокли охранники, а Жанин оказалась в числе заложников в доме вице-губернатора.
И все же Жанин тогда была у лорда Бриггса в кабинете, хоть и с несколько нетрадиционной для кабинета целью, и возникла она возле Марго почти одновременно со мной, то есть перед аукционом. Но сейчас мне все это зачем? Да черт его знает, время у меня свободное имеется, вот и проявлю нездоровое любопытство. В качестве мести за то, что она спугнула меня из кафе.
Вообще я думал, что Жанин поедет не домой, а веселиться в какой-нибудь компании. Пусть сегодня и воскресенье, но из ее компании завтра на работу точно никому не нужно. Я даже ожидал увидеть ее встречу с Марго, но Жанин, никуда не сворачивая, заехала в аптаун, на Гринпарк-авеню, и там подкатила к восьмиэтажному дому со швейцаром и синим маркизом над подъездом, припарковав машину на стоянке перед фасадом, причем на персональном месте, насколько я заметил. Я проехал дальше, нашел место в тени и остановился там, выбравшись из машины и наблюдая.
Жанин задержалась, закрывая верх машины, потом, цокая каблуками и покачивая бедрами, направилась в подъезд. Швейцар услужливо распахнул перед ней дверь, она ему улыбнулась.
Ну и что я увидел? Увидел, где она живет. И что с этого? А не знаю. Если бы я сказал об этом Сингеру, то тот бы записал адрес в какую-нибудь свою тайную тетрадку, в которую все записывает. Потому что Сингер рад любой информации о ком угодно. Когда у него ее накапливается много, он собирает некую общую картину, и часто эта картина приводит к неприятностям для того, кто послужил для нее моделью. Так что да, Сингеру говорить ничего не буду. Можно ехать дальше.
Но, кстати, Жанин вроде бы собиралась уехать сразу после выставки, но осталась здесь. Она была знакома с Шиллером-Шапленом и даже свела с ним Полу-Жана-Полу-Мари, чтобы тот затащил агента Маркама в какую-то квартиру. Может, с ней все же не все так просто?
Не успел открыть дверцу машины, как к дому с явным превышением скорости подлетел знакомый красный «Делайе» и затормозил со скрипом покрышек. Я замер. Из машины выбралась Марго, нагнулась, вытащила из салона большой бумажный пакет, из которого торчали горлышки бутылок шампанского, и решительной походкой направилась в дом. Швейцар ее явно узнал, потому что распахнул дверь сразу, а она ему сунула что-то в руку.
Вот как. Девушки явно решили устроить вечеринку. То есть моя мысль материализовалась. Что это мне дало? Опять же ничего, разве что знание о том, что Жанин по-прежнему недалеко от семьи Бриггс и ее отношения с Маргарет Бриггс продолжаются. Ну и лишь бы на здоровье, это давно уже не мое дело. Вот теперь точно поехал к «Шанхайской Лилии».
Рауль достаточно подробно описал место и как его найти. Адреса он не знал, но бордель «Шанхайская Лилия» находился возле «Нью-Луп Отеля» с большим ночным клубом на первом этаже. Клуб я знал, довольно популярное заведение в секторе, принадлежащее какой-то богатой семье из Чикаго, так что и «кошкин дом» нашел легко, он оказался неподалеку. Пусть и не на центральной улице, но совсем рядом, почти сразу за традиционной китайской аркой из тех, что обозначают границу района. Два китайских фонаря и довольно скромная вывеска освещали место перед подъездом. Вдоль тротуара вытянулся ряд дорогих машин, причем со всех краев привезенных в Новый Каир, от «Кадиллака» до «Мерседеса» и «Бентли». Ну и машин попроще хватало, но все же ни одной дешевой. На противоположной стороне в рядок выстроились четыре таксомотора. То есть место точно посещаемое, и непростой публикой.
Как отсюда можно кого-то увезти? Швейцаров на улице нет, наверняка кто-то за дверью стоит, потому что даже отсюда я вижу звонок и открывающееся окошко. А дверь серьезная, к слову. Но сама улица довольно пустынна, что неплохо. В принципе если правильно одеться и подъехать на краденой машине с фальшивыми номерами, то можно сработать нагло, никто и спохватиться не успеет. Но это если «клиент» будет один, а не в большой компании, тогда уже сложней. Ладно, придумаем что-нибудь. Компанию и распугать можно, в конце концов. Не думаю, что актер ездит в сопровождении крутых ребят.
А как и куда отсюда ехать? Так, чтобы оторваться от возможного хвоста и полиция сразу не поймала? Лучше переулками, полиция больше главные улицы патрулирует, а вот дальше? Надо везти жертву в какое-нибудь такое место, где страх на нее сам нагонится. Большего и не требуется. Вот и прокачусь. Я тут редко бываю, но в перчаточном ящике лежит карта, так что можно для начала сориентироваться по ней.
Отъехав подальше, я встал у тротуара и зажег свет в салоне. Проще будет смываться через Чайна-таун, пожалуй. Доехать до конца улицы, там свернуть налево и… в принципе тут все как и везде: продольные авеню и параллельные улицы, которые китайцы даже не удосужились переименовать с номерных на именные. То ли не дали им, то ли самим все равно. То есть, стандартный уход «лесенкой», который мы практиковали с Ианом после «скачков», вполне должен сработать. И ехать… да на самую окраину. Вот там у китайцев черт ногу сломит, и полиция туда ездить не любит. Так что в ночное время всегда можно отыскать пустынный проезд между складами и там звезду кино попугать до мокрых штанов и полного выделения информации.
Все, запомнил. Проедусь. И с понедельника подумаю о том, чтобы начать работать по вечерам. Слишком много бестолково бездельного времени у меня теперь образовалось. Лучше машины продавать.