Компания Farben возлагала огромные надежды на I.G. Освенцим. Он должен был стать не только крупнейшим комплексом компании, но и первым, включающим колоссальный гидрогенизационный завод, производящий рекордное количество каучука и топлива. Компания ожидала, что Освенцим станет источником огромной прибыли и настолько была уверена в новом предприятии, что отказалась от финансовой поддержки государства. Прими она деньги Третьего рейха, нацисты автоматически стали бы партнером фирмы. Но директора хотели оставить всю прибыль себе.
Farben отложил на постройку амбициозного проекта миллиард рейхсмарок (в 2015 году это было бы примерно 55 млрд долларов)[28]. Проект требовал, чтобы учреждение охватывало несколько квадратных километров, соответственно, ему будут нужны большие объемы электроэнергии: больше, чем нужно Берлину. Глава СС Генрих Гиммлер считал успех Освенцима настолько важным, что назначил свое доверенное лицо, майора СС генерала Карла Вольфа посредником между СС и Farben.
Вольф встретился с химиком и директором Farben, оберст-лейтенантом СС Генрихом Бютефишем 20 марта 1941 года в Берлине. Они хотели обсудить, как концлагеря, расположенные рядом с Освенцимом могут быть полезными для компании. Многие опытные рабочие находились на фронте, поэтому корпорация остро ощущала нехватку рук. В ее планы входило задействовать не только немцев, но и тех, кого уклончиво называли «бесплатными работниками» – из Голландии, Бельгии, Франции, Польши, которым платили ничтожную фракцию должной зарплаты. Гиммлер приказал инспектору концентрационных лагерей поставлять оттуда до 12 тыс. рабочих. Поскольку лагеря вроде Освенцима служили источником прибыли для СС, Бютефиш знал, что Гиммлер будет настаивать на компенсации любых использованных Farben заключенных.
После нескольких часов напряженных переговоров, Farben согласилась платить 4 рейхсмарки в день (тогда – около 1,6 долларов, в 2015 году – 20 долларов) квалифицированным заключенным за работу, 3 – неквалифицированным, и 1,5 (60 центов) – детям. За эти деньги, сумма которых в итоге достигла 5 млн долларов, СС согласились предоставить транспортное средство из бараков Освенцима и обратно (путь занимал около 6,4 км), а также пропитание[29]. Через несколько недель после соглашения директора Farben провели для Гиммлера экскурсию по стройке Освенцима. Гиммлер был впечатлен и пообещал большой поток заключенных в качестве рабочих[30]. Отто Амброс написал в меморандуме: «Наша новая дружба с СС обещает быть весьма благоприятной»[31].
Farben знала, что масштабность проекта послужит источником многих технических проблем, и что из-за военных действий будет сложно раздобыть сырье. Строительство не задалось с самого начала, и фирма порядочно отстала от плана[32]. Однако у проекта возникла еще одна проблема: Farben не ожидала столкнуться с ужасными последствиями жестоких наказаний, которым СС подвергали заключенных.
Внутренние меморандумы компании включали свидетельства о безжалостном издевательстве над рабочими: их «жестоко хлестали на стройке» и иногда пинали и избивали, даже до смерти. Один из директоров отметил: «[Избиения] всегда применяются к слабейшим заключенным, которые и правда не могут работать усерднее»[33]. Это не только не позволяло обессиленным трудиться, но в целом оказало «деморализующий эффект на свободных работников и на немцев»[34]. Более того, ежедневные походы из Освенцима настолько истощали пленных, что они едва ли могли приступить к работе. Они, снабженные лишь неподходящими по размеру деревянными башмаками и тонкой тюремной одеждой, страдали и от ужасной жары летом и от пробирающего до костей холода зимой. Менеджеры тревожно наблюдали, как три, затем четыре, и наконец пять истощенных пленников пытались поднять 50-килограммовый мешок с цементом[35]. Руководители в тайне жаловались друг другу, что СС совершенно не понимали, что надо делать, чтобы «бесплатное предприятие» процветало.
Но помешанные на бюрократизме нацисты требовали от каждого работника, ушедшего из главного лагеря после переклички в четыре утра, в обязательном порядке являться и на вечернюю. В результате возникали безумные сюрреалистичные сцены: после каждого рабочего дня заключенные тащили за собой трупы умерших во время смены товарищей, чтобы нацисты могли посчитать их тела в качестве «присутствующих». Потом, несколько раз в неделю, нацисты увозили гору трупов на телеге в крематорий. Целью этого странного ритуала была прибыль: СС зарабатывали на каждом мертвом теле, извлекая золото из зубных протезов, используя волосы для наполнения матрасов и вязания теплых носков для экипажей подводных лодок и пилотов люфтваффе[36]. Избавление от трупов на предприятии Farben лишило бы эсэсовцев возможности их использовать.
Руководители Farben переживали из-за бесчеловечных условий, в которые были помещены заключенные, не от большой любви к людям, а из-за замедленного процесса: работу, которую мог выполнить один хорошо накормленный немец, теперь должны были выполнять трое заключенных. Это привело к пламенным спорам насчет того, как ускорить стройку, которая, казалось, и вовсе застыла. Управляющие боялись, что, если нефтеперерабатывающие заводы и каучук не смогут полностью снабжать армию Гитлера, эсэсовцы повесят вину на компанию. Никому, в том числе руководителям незаменимых военных проектов, не хотелось навлечь на себя гнев Гитлера и Гиммлера. Поэтому в июле 1942 года, когда напряженная борьба на западном фронте шла уже год, руководители Farben одобрили невероятное предложение, ознаменовавшее полный моральный крах; лучшим решением проблемы I.G. Освенцима признали постройку концлагеря прямо там же, за 20 млн долларов. Выбранное место находилось недалеко от стройки и восточнее от изначального Освенцима. Эрнст «Фриц» Заукель, министр труда Третьего рейха, одобрил предложение Farben, заключив, что это будет лучшим способом «использовать [заключенных] по максимуму при минимальных возможных затратах».
Новый лагерь назвали «Моновиц Буна-Верке», объединив слова «Моновиц», название польской деревни, уничтоженной для постройки лагеря, и «Буна», резина по-немецки. Постоянный доступ к рабскому труду со временем воодушевит Farben и другие немецкие компании построить 45 дочерних лагерей для добычи угля, обработки металла и химикатов, легкой промышленности, и даже переработки пищи[37].
Для любого простого наблюдателя Моновиц ничем не отличался от Освенцима: лагерь, окруженный колючей проволокой, смотровые башни, надзиратели с ружьями наперевес, патрульные собаки, прожекторы, работающие даже ночью, чтобы никто не мог сбежать. В Моновице была собственная виселица, жуткие одиночные камеры, фаланга бывших заключенных, садистов, заправляющих рабами[38]. Также там был бордель (нем. Frauenblock), в котором пленных женщин заставляли оказывать немцам сексуальные услуги. Farben даже сделали копию издевательского железного знака на воротах Освенцима, гласящего «Arbacht macht frei» – «труд освобождает» (слова взяты из «Ада» Данте).
Потратив миллионы на строительство лагеря, Farben согласилась покрыть стоимость еды и проживания рабочих, а СС взяли на себя ответственность за безопасность. Компания сделала все возможное, чтобы поднять прибыль и уменьшить расход. Некоторых (обычно трех) заключенных заставляли ночевать на деревянных штабелях, рассчитанных только на одного. В бараке жило в пять раз больше евреев, чем свободных немцев в бараке такого же размера[39]. Тонкая набивка постелей из соломы была источником постоянных болезней[40]. Компания неустанно экспериментировала, чтобы определить минимальное количество еды, с которым заключенные не будут умирать с голоду, и все еще смогут работать. Рацион в Моновице состоял из водянистого супа, который пленные назвали Буной, потому что после приема пищи во рту оставался резиновый привкус. Средний рабочий, существующий максимум на 1200 ккал в день, худел на 4 кг каждую неделю, в конце концов истощался настолько, что больше походил на обтянутый кожей скелет[41].
Меморандумы Farben показывают, что руководители быстро догадались: любого умершего работника можно запросто заменить новым заключенным, привезенным следующим поездом. Бенджамин Ференц, американский следователь военных преступлений Второй мировой войны, отметил, что «евреи в концлагерях были даже не рабами. Хозяева рабов относились к собственности чуть лучше и стремились ее сохранить, а план нацистов заключался в использовании и дальнейшем истреблении евреев»[42].
Farben столкнулась со следующей проблемой: бо́льшую часть пленников эсэсовцы отправляли прямиком в газовые камеры. Руководители жаловались, например, что из 5022 привезенных евреев 4092 были сразу же убиты. После официальной жалобы эсэсовцы согласились разгружать некоторые поезда у Освенцима, чтобы выбирать рабочих из числа привезенных. Первый поезд доставил в Моновиц 4087 заключенных, половина избежала газовых камер и была превращена в рабов. Тем не менее, менеджеры Farben были разочарованы, что поезд привез «так много женщин, детей и старых евреев»[43].
Несмотря на нестандартные препятствия, исполнительные директора сделали Моновиц моделью для будущих проектов. Председатель Карл Краух написал Гиммлеру 27 июля 1943 года, что «был счастлив» узнать, что в дискуссии о создании нового завода по производству синтетической резины СС «продолжит поддерживать нас <…> как в Освенциме»[44].
За все время существования, через Освенцим прошли 300 тыс. порабощенных пленников. Там подростками работали Эли Визель и Примо Леви (оба выжили и стали известными писателями, рассказав миру о том, что с ними произошло). Леви писал, что фабрика Farben была «железом, бетоном, грязью и дымом, антиподом красоты <…> Среди этого не вырастет и травинки, почва отравлена ядовитыми углем и нефтью, и единственное, что живо – машины и рабы, первое живо в большей степени, чем второе»[45].
Около 25 тыс. рабочих умерли из-за тяжелого рабского труда, и средняя продолжительность жизни в лагере составляла всего три месяца[46]. Однако к концу войны стало ясно, что Освенцим, амбициозный эксперимент Farben, был стратегической ошибкой. Несмотря на финансовые ресурсы компании и огромные человеческие жертвы, к великому разочарованию Гитлера, завод производил лишь небольшие объемы каучука и вообще не изготавливал резину Buna. Единственным долгосрочным доказательством его существования стала убийственная роль в «Окончательном решении».