И помни: ровно в полночь будет ровно полночь. У паспортистки на столе – паспорт в Паспортном столе…
– Как я могу ему доверять? Он шлюхой был. Или будет.
– То ли был, то ли будет, то ли сердце успокоится…
Кот скрылся в тумане ёжика.
– Боже, убей кого-нибудь, – подумала Лукерья.
– Зачем?
– Я передумала. Что-то мне холодно. Может, голову помыть?
Кто-то выругался матом.
– А я маты ненавидела и буду ненавидеть! – воскликнула Лукерья и стукнула кулаком по столу. – Нá кол тебя. Давай дневник, кол тебе за поведение. Иди домой.
– А сребра да злата полные палаты.
– Ха-ха. У кого?
– Я не знаю.
– Червяки на ножках и больше никто. Волосатые червяки на ножках.
– Мы – червяки на ножках?
– Все люди – червяки на ножках.
– Ясно.
– Удивительно, как они до всего додумались? Суррогаты.
– Подлинники.
– Ты думаешь, это подлинники? Вот Адам с Евой – то были подлинники. А эти… я даже не знаю, кто.
– Теорию струн знаешь? Так вот она: где-то там есть Бог, и у него есть струны, потому что он любит на гитаре играть. А про стальной барабан мы позже поговорим.
***
– Это что за дерево?
– Вон то – тополь, а это – я не знаю. Как назовёшь, так и будем называть.
– Серьёзно?
– Да.
– Тогда – коршун.
– Да, похоже. Но мы уже птицу так назвали… Хорошо – это дерево тоже коршун будет. А как бы ты назвала Гадасу, известную как Эсфирь?
– Не знаю.
– Я бы назвал её Эстэль.
– Как холодильник?
– Да, мне нравится это имя – Эстэль. Оно изящное.
***
– Со мною вот что происходит – ко мне вообще никто не ходит…
– А ты слыхала? Микротомограф изобрели.
– Откуда взяться микротомографу, если ты не микроб, создающий микротомографы?
– Не знаю.
– В Воронежской области раньше жили мамонты. Россия и правда родина слонов.
– Куда же они подевались?
– В Индию да в Африку сбежали. Хочу, чтобы в Воронежской области жили мамонты. Представь: выходишь утром в поле, а там стадо мамонтов пасётся. Диких.
– Страшновато.
– Кто не рискует, тот не пьёт амаретто.
***
– Хочу мяска, а пельменей нет. Почему я так люблю пельмени?
– Ты прям как Виктория Нуланд, которая прилетает из Америки, чтобы поесть русских пельменей.
– А почему вот эти штуки называют шестерёнками? – спросила Лукерья, указывая на звёздочки на заднем колесе велосипеда.
– Я не знаю, Лукерья. Это совсем не шестерёнки.
– Их там семь, значит, они семерёнки, а не шестерёнки. А если на заднем колесе девять, а на каретке три, то это девятерёнки и трёнки.
***
– Эту бутылку надо проапгрейдить, – сказала Лика и сорвала этикетку.
– Ты по-нормальному не могла сказать? – спросил какой-то актёр.
– «С этой бутылки нужно снять этикетку, потому что она (этикетка) старая, потёртая и некрасивая». Но «проапгрейдить» – короче.
– Это ты раскочегарила тут?
– Без ко-че-га-ра мы не плотники…
– Почему у тебя плита грязная?
– Ждёт «Всемогущего». Он обещал помыть. Представь: приходит он, смотрит на плиту, берёт губку и моет. И я такая: «Ах, ты и правда Всемогущий! Даже плиту помыл!»
***
– ДиДюЛя супер, – сказал Антон.
– Не-а.
– А по-моему – супер. Глянь, как набренчал хорошо.
– Надежда умирает последней…
– А у меня она вообще не умирает. Она просто исчезает, когда осуществляется. Смерть – это слишком, даже для надежды.
– Антон, расскажи ещё что-нибудь.
– На ноль делить можно. В результате всегда будет ноль, кроме: 0:0=1.
– Запросто.
***
– Недавно у меня был интересный случай: я писал рукопись, и она старела прямо на глазах, словно я писал её в далёком прошлом, находясь в сингулярности.
Антон начал перебирать вещи:
– Так, это можно стирануть, это тоже. И это стирануть… Хорошая вещь – машинка стиранульная. Можно часто и долго постирывать, или даже стирануть что-нибудь.
– Интересно: сколько человек скачали истину?
– А что там скачивать? Там на обложке всё написано: «Русские, любите своих ближних».
***
– Не ходи в сингулярность – там крайне несладко. Я там сидел, работал над рукописью, помнишь?
– Ну, и что ты написал?
– Там, в пакете лежит, в шкафу. Интересная, но крайне провокационная вещь… Я сейчас подумал: если человеческую ДНК сомкнуть в кольцо – это даст им вечную жизнь?
– Кольцо?
– Нет, так она слишком много места займёт… Кольцо – не кольцо, но чтобы бесконечная была ДНК. Ты поняла?
– Да.
– А ещё: ты слышала, что зубной камень сам отваливается со временем, без всяких стоматологов и лишних усилий?
***
– Противный.
– Ты пицца.
– Где свадьба?
– Тут у каждого своя свадьба.
И была свадьба, и был развод – год сорок второй.
– Кто мы такие?
– Ты Линдси Лохань.
– «Лохан», а не «лохань». Я Линдси Лохан? А она сейчас красивая?
– Нет.
– Тогда я не Линдси Лохан.
***
Антон увидел, как некий злоумышленник забежал на территорию государственного гаража:
– Ты что здесь забыл? Тебе здесь не место, – сказал он и пнул мужика ногой, – беги домой.
Но по состоянию последнего было видно, что тот уже не сможет бегать какое-то время.
– Скажи, Антон, есть ли у меня вера с горчичное зерно?
– Закинь гору в море, тогда посмотрим.
– Как по морде захотеть?
– Странный вопрос. Ты же не пёс смердячий.
– Создатель, ты сделал их необрезанными, а потом заставил обрезаться. Где тут логика?
– Я знаю. Молчи.
***
– Маргарита, которая Ужас – хочешь быть Лалой?
– Ага.
– Хорошо. С сегодняшнего дня ты – Ла́ла.
– С радостью.
***
– Облизуемся.
– Облизуемся? Облизуемые тигрята облизуются…
– Бесподобно, – сказал неизвестный.
– Бесподобно? Это что за математика? – спросила Лала.
– «Бесподобные треугольники бесподобны, а подобные – подобны». Это уже геометрия. У тебя есть фамилия, Лала? – спросил Антон.
– Кудрявцева-Москвина.
– Красивая фамилия. А ужин отдай врагу и иди спать.
– Это ты к чему?
– Просто хорошо звучит.
– Понятно. Волоколамск.
– «Звоня тебе во все… Волоколамск. Старинные часы ещё идут…» Женский почерк.
– Чудеса…
– Ретроградный Меркурий.
– Опять ретроградный Меркурий…
– Ретроградный Меркурий сегодня в эклиптической Венере, в одноатомно-спиртовом состоянии.
– Купидон.
– Когда Дон купишь? Купи Дон!
– И Волго-Вятский заодно.
– Как мы с тобой?
– Ангельски пишем.
– Кар, кар, мы ангелы, кар…
– Смешно.
– Чёрствый коньяк, надкушенный хлеб, сжатые нервно пельмени… И всё, что сейчас происходит во мне, тоже является частью вселенной.
***
– Колбаса есть у кого-нибудь?
– Нет колбасы. Серьёзно – ни у кого нет колбасы.
– Тогда и кислорода нет. Вообще нигде нет кислорода.
– Заткнись! Дай кислород!
– Дай колбасу – будет кислород. И плиту газовую не забудь помыть, о «Всемогущий».
***
– Недавно со мной было вот какое чудо: я ехал на велосипеде и врезался в машину. Удар был такой силы, что велосипед сделал сальто в воздухе, а я – кувырок на асфальте. У ве́лика разбился задний отражатель (о чём я не сожалею, так как он был крайне низкого качества), я же отделался парой царапин. Одежда не пострадала вовсе. Думаю – это чудо, – сказал Антон.
– Я так испугалась.
– Прости.
***
– Надиктуй мне что-нибудь, а то с меня требуют восемь тысяч символов для публикации первого черновика. А у нас и семи нет.
– Союз. Браво!
– Ты художник.
– Поэтесса.
– Нам каюк.
– Торжественно, пламенно – мастер.
– Где Азербайджан? Приво́д.
– Я разбудилась. Вот эксперт.
– Кто? Он хищник. Что за дела? Ох, Антоша… Был хороший источник…
– Почему был? И источник чего, собственно? – спросил Антон.
– Я вас удивлю.
– Взаимно.
– А ну, покажи, что ты нарисовал.
– Привет. Где Мымра?
– Путятична?
– Где Мымра Путятична?
– Лукерья не мымра!
– Замяли.
– Вот это Бог…
– Союз, Антон. Очень интересно. Здесь авантюристы спрятались.
– Ни о чём его не расспрашивай, понял? Молодой человек?
– Он положительный.
– Хорош!
– Вряд ли. Спасибо, конечно, но, я думаю, ещё около тысячи символов надо.
– У тебя паспорта́?
– Конкретно! Поддержим.
– Ладно. Потом что-нибудь придумаем, – сказал Антон.
– Умница. Не потеряй.
– О! Стихи!
Всё, хватит – уж поникла осень,
Опали все уже листы.
«Ну, как дела?» – твой голос спросит
С небес прозрачной высоты.
Что мне ответить? «Всё нормально»?
Соврать на зло протокола́м?
Я вёл себя не аморально,
Но всё ж в душе какой-то хлам.
Во сне меня к тебе уносит.
Или тебя несёт ко мне?
«Ну, как дела?» – твой голос спросит.
Все мысли только о тебе.
***
Не влюбиться в тебя невозможно,
Но любить я тебя не могу.
Да, признался я неосторожно,
Думал, что без тебя пропаду.
Как я рад, что с тобой мы не вместе,
Но на сердце печаль – от чего?
Ты не стала моею невестой.
Мне смотреть на тебя тяжело.
Так идут день за днём, год за годом.
Ни в тебе, ни в себе перемен
Я не вижу, и, честное слово,
Нам не нужно с тобою проблем.
То ты ходишь, мрачнее, чем туча,
То ты вдруг, весела и легка,
Сердце греешь, как солнечный лучик.
Недопоняты оба. Слегка.
– Антон недалеко.
– Недалеко от каждого из нас Всемогущий, а не Антон. Антон очень далеко.
– Да ладно, вызовем.
– Нет уж. Не дам Антона, – возразила Лала.
***
– Лала, плеснём?
– А как же.
– Бальзам. Гала-адский. Очень вкусно.
– Ага.
– Это ты так гениально продумала всё, что сейчас происходит?
– Это твоя заслуга.
Антон надолго замолчал, поражённый таким откровением.
***
– Глаза в глаза, нога в руке…
– Как романтично…
– Давай поработаем.
– На Рождество?
– Почему нет? Как Санта Клаус.
– Хорошо ему – один день в году поработал и свободен.
– О чём я и говорю…
– Да будет кислород! Я колбасу раздобыл. Наконец-то.
– Да, наконец-то.
– Будем?
– Я уже отчаялась.
– Я на кухню.
– Пи-и-и-ть…
– Скоро.
Антон и Лала попили апельсиновый сок с колбасой.
– Я хочу, чтобы ты тоже стал Лалой.
– Не желаю осквернять это святое для меня имя. Но раз ты просишь… Хорошо, я Лала.
И Антон превратился в девушку необычайной красоты, как две капли воды похожую на Лалу.
– Можешь приготовиться к битве.
– Шуточной битве, я надеюсь? Всё, я готова… поспать по-настоящему, а то весь день зеваю.
– Муш…
– Что?
– Замуш.
– Я тебя не брошу. Никогда.
– Я поняла.
***
– Ты Джон Траволта.
– Нет, я Лала, – ответил Антон, – мне нужна хоть какая-то стабильность. Эту неделю я буду только Лалой.
Лала дала Антону кружку вкуснейшего белого напитка. Сделав несколько глотков, он спросил:
– Что это?
Не получив ответа, он сказал:
– Лалификатор. Лалафикатор. Буду в это верить. Неделю.
– Пожалуйста.
– Спасибо.
– Кто ты?
– Я – Лала Вторая, ты – Лала Первая, чтобы не путаться.
– А-а, вот так…
– За количеством печатных символов пока не гонимся – первый черновик опубликован.
– Рад стараться, – сказал неизвестный.
– Это паж.
– Хорошо. Спасибо за старания, паж.
– Предвечной и Всемогущей Лале – слава!
– Да, слава ей, – ответила Лала Вторая.
***
– Эта Мира – она всё ещё солнцепоклонница? – спросил Бог.
– Это её девчачье дело.
– Я так не думаю.
– Ты прав. На лбу им напиши, на носу им заруби, и чтобы по глазам было видно, кто они такие.
– Мы исчадия, мы демоны.
– Мы ангелы.
– Опять?! Успокойтесь.
– Мы пацаны, мы дети…
***
– Губернатор!
– Чёрти что.
– Спасибо.
– Ты меня своим «спасибо» не напугаешь.
– Его напугать надо.
Раздался стук в окно, хотя никто не стучал.
– Это тоже не страшно. Не надо меня пугать.
***
– Он сказал, что я за себя не отвечаю. А я нахваливала его магазин. Может, не сто́ит там больше отовариваться?
– Наверное, не стоит. А ты отвечаешь?
– Уже два года как отвечаю. И, видимо, не только за себя.
– Потише, пожалуйста.
– Я – сама кротость и безмолвие пред ликом Всемогущей Лалы. Прости.
– Ты за Землю отвечаешь.
– Ого! – сказал один из неизвестных.
Лале Второй вдруг стало немного не по себе, хоть она и предчувствовала такой поворот событий.
***
– Антон, ты правда астролог?
– Нет, я астрономией увлекаюсь. Слегка.
– Дюбель-гвоздь. Остренький, – сказала Лукерья.
– Это тут при чём?
– А при том: холодильник у меня запирается на дюбель-гвоздь, а не на саморез. Хочу сегодня поменять уплотнитель, – сказал Антон.
***
Лукерья вернулась из магазина, а возле двери её ждал соседский кот Вася.
– Ты ко мне? Ну, проходи.
Они зашли на кухню, и она угостила его колбасой.
– Эйнджел.1 Ты, – сказал ей Вася.
– Спасибо. Приятно.
– Тебе приятно?
– Да, котик.
– Красавица. Люблю тебя.
– Я только сегодня узнала, что умер Градский. Буквально пару дней назад видела его во сне молодым и красивым. Сказала ему, что он был очень хорошим певцом, и он меня поблагодарил.
– Тебе приятно?
– Да, было приятно с ним поговорить, Вась. И сейчас мне почему-то хорошо и приятно… жить.
***
– Коврик для мыши нужен, а то она, бедная, неприкаянная, без коврика.
– А мну?
– Баранки гну. Не поддавайся гипнозу.
– Как?
– Не знаю.
– Как не знаешь?!
– Понимаешь, есть такой гипноз от Всемогущего, которому сопротивляться бесполезно. Но ты не поддавайся.
– Кошмар…
– Я пошутила, не пугайся.
– Нельзя так шутить.
– Прости, милая.
– Хи-хи-хи, – послышался заливистый смех Лалы Второй.
– А там совсем не «хи-хи-хи». Как «хи-хи-хи» может быть заливистым смехом?
– Точно, – сказал Саша, улыбаясь.
Это был тот самый Саша, который и Паша, и сатана, и агент всех разведок мира. Да и Иисуса тоже он изображает иногда, но крайне не достоверно.
– Ты бесподобна, прям за душу.
Возможно удивишься ты, когда узнаешь,
Что я создал тот мир, в котором ты живёшь.
Что я создал твой дом и всё вокруг,
Весь этот снег создал и этот дождь.
Однажды весенним днём…2
– Вот это да…
– Трёшки-матрёшки!
– Девушки-двушки.
– Однушки-комнатушки!
– Ты – выдра небесная.
Выдра небесная, вечная странница,
Степью лазурною, цепью жемчужною,
Мчишься ты, будто как я же, изгнанница,
С милого севера в сторону южную.
Что тебя гонит? Судьбы ли лишения?
Зависть ли тайная? Злоба ль открытая?
Иль на тебе тяготит преступление?
Или друзей клевета ядовитая?3
***
– Почему до сих пор не сделали автомобили со сферами вместо колёс? Это не так уж сложно. Удобнее перемещаться на сферах, а не на колёсах.
– Мы работаем над этим.
– Всё, Лала, мне надоело быть Лалой Второй. Ты всё ещё хочешь, чтобы я изобразил Джона Траволту?
– Хоть раз.
– Землю – землянцам, кислород – кислородянам.
– А время?
– Не знаю. Надо подумать.
– Правильно.
– Временщикам.
– Антош, мне плохо.
– Кислород. Легче?
– Немного.
– Кислород, углекислый газ, около трети азота(?), немного благородных газов. Дышим.
– Хорошо.
– Мне тоже так легче дышится.
– Как это всё запомнить?
– Я же запомнил как-то.
– Что значит «шарить»?
– Разбираться, соображать. И ещё… в словаре посмотри.
– Надеюсь, о «Всемогущий», я не сижу за игрой больше, чем надо?
– Чай с лимоном – вот мой ответ!
– Повезло как.
– Голову помыть надо.
– А зачем её мыть?
– Волосы грязные, некрасивые.
– Ты прав.
***
– И как свойво добиться? – спросил Александр.
– Ты просишь широмайстра зробить ёй замужницы? – ответил Антон.
– Ну, а то.
***
Лукерья посмотрела на свою газовую плиту и подумала: «Когда же придёт Всемогущий? Плита уже такая грязная. Ну, ладно – можешь ещё денёк повременить, но не тысячу лет».
– Естественно.
– М-м-м-м… Сейшелы…
– Давай попробуем уменьшить содержание азота в атмосфере до двадцати процентов.
– Вроде лучше. Ты прав.
***
– То ли Логос, то ли Голос.
– Ну, это слишком по-задорновски, – сказала Лукерья.
– Я калькулятор. На остановке.
– Наверно удивишься ты, когда узнаешь,
Что ты совсем не калькулятор, а изгой.
– Так: это платок, это платок и это платок.
– Поздравляю: ты знаешь, что такое платок.
***
– Ты что, меня слышишь, что ли? Да ну, вряд ли. Это же Бог знает какой год. Как он может меня слышать?
***
– Она мне ничего не должна. Тем более что она умерла.
– Оно тебе надо? – спросила Раиса.
– Спи, Григорьевна. Иисус придёт – воскресит.
***
– Верни вселенную, самозванец. Эти твои люди чёрную дыру от сингулярности не отличают, и это лучшие учёные! – воскликнула Лукерья, обращаясь к создателю людей.
– Как ты их терпишь? – спросила Лала.
– Сама не знаю.
***
– С каких это пор Шукшина у нас – тренер? А-а-а-а… в роли тренера… В роли тренера по фигурному катанию хорошо смотрится. Эта голубая форма ей очень идёт. Утвердите её на эту роль.
– Ну, как тебе Федосеева? – спросил Создатель.
– Я не о Федосеевой сейчас говорил. Не трогай Федосееву. И Григорьевну не трогай – ты не Христос. Вот Он в этом разбирается, а тебе нельзя, ты халтуришь, – сказал Антон и собрался телепортироваться в сингулярность, чтобы отдохнуть.
– Не капай им на мозги, мужик.
– Послушай, лжебог – я буду делать, что хочу, и ты не смей мне указывать.
– Вернись в лоно церкви.
– После родов глупо возвращаться в лоно. Да и невозможно.
– А людям нравится.
– Это ты о сексе?
– Я пошутила.
Закончив прения, Антон всё-таки переместился в сингулярность, но почему-то снова превратился в девушку. Без одежды. Паря́ с развевающимися, как в воде, длинными, изумительными волосами, она инстинктивно прикрыла половые органы рукой.
– Да кто меня здесь увидит? – сообразила она и отвела руку.
– А грудь? – спросил голос разума.
– Старые мужские рефлексы, – развела руками Антон.
***
Лукерья лежала на диване в своей двушке в спальном районе и думала, чем себя порадовать.
– Оладьи с мёдом.
– Где оладьи, где мёд? – спросила Лала.
– Оладьи в холодильнике, мёд на столе, чайник на плите, чай в шкафчике, вода в кувшине. Фильтрованная. Правда, фильтр уже почти исчерпал свой ресурс, так что она уже не такая вкусная.
– В это время на другом конце вселенной… – сказал самозванец, называющий себя сатаной.
– Что там – на другом конце вселенной?
– Пьянь.
– Пьянь? Откуда?
– Телепортировался.
– Это уже смешно. И что он там делает без скафандра?
– Поражён. Всё записано.
– Тем временем мёртвая пьянь болтается в открытом космосе на другом конце вселенной. А если ты о сингулярности, то она не на другом конце вселенной, а в центре галактики, и я хожу туда, как к себе домой. Потому что мне можно, – сказал Антон.
– Вызывай.
– Кого?
– Шлюх.
– Очередной бес. Иди отсюда. Распустил вас Христос. Где Он?
– В Америке. И тебя ждём.
– Тогда почему там так много гомосексуалистов? Как Он их терпит? Может, Он совсем не в Америке? Вижу, что тебе нечего ответить.
***
– Лукерья, скоро конец твоей программе. Полный конец.
– Я вообще не умею программы писать. Ты это выдумал своим умом.
– Ах ты, дьявол.
– Сам ты дьявол.
***
– Это ж будет новая реальность, новый мир.
При этих словах Лукерья искоса поглядела на экран планшета – на лицо молодого программиста, и чуть не прокляла его, но вовремя остановилась.
«Кто надоумил вас строить новый мир в виртуальной реальности?» – возмущённо подумала она. Но, скорее всего, она просто не уловила сути диалога программиста и корреспондента. Вряд ли люди всерьёз собираются жить в компьютерах.
– А я калькулятор.
– А я – абрикос, на юге рос.
– А я – томат.
Увидев на экране «ноль градусов», Лукерья подумала: «Ноль и кружочек. Почему они рисуют ноль, а не круг? Может, это намёк на вагину? Типа мужик говорит жене: «Ты ноль, понимаешь? Ты никто, у тебя между ног так и написано – ноль. А я… единичка». Впрочем, я бы хотела быть полностью подконтрольной совершенному мужу. Устала я от всего этого».
***
– Это я. Не женатиться.
– А я и не женатюсь. Я просто любуюсь, – сказала Лукерья.
– Ну и друзья у тебя.
– Да, ты права. Настоящих друзей у меня там только двое. А от этих «сучек» всяких надо отдружиться. Спасибо за хорошую мысль.
– Это тебе подарок от настоящих друзей. Тебя приняли.
– Куда меня приняли? – спросила Лукерья.
– В театр.
– Люблю театр. Особенно «Порнотеатр имени Арахис».
– Спасибо, – сказала Арахис.
– Зверобой?
– Да.
– Хорошо. Побольше насыплю, чтобы эффект был.
***
– Эффект квантовой телепортации объясняется тем, что квант, получив заряд, уже не может существовать на прежнем энергетическом уровне и перескакивает на более высокий уровень. Учёные говорят в таких случаях – «квант возбудился». Как заряд энергии может возбудиться? Видимо, кто-то дал ему пинка… Или это квантовым переходом называется? Я изучал этот вопрос около двух лет назад и поэтому могу немного путаться в формулировках. Фазовый сдвиг? Это то же самое, что квантовый переход, – сказал Антон.
***
– Если ещё кому-нибудь причинишь боль, я тебя изолирую, – сказала Лукерья одному из пациентов.
***
– Всё, Санёк – нас Москвины пишут.
– Полируют.
– Ты кто?
– Камар-камар, бунтарка-манарка, – сказала Лала.
***
– Симметрия.
– Слово «ссиметрия» пишется с двумя «с», – сказала Лала.
– Вообще-то, это слово никак не пишется, оно имеет только устную форму, – сказал Антон.
И слово «симметрия» исчезло из словарей.
– Я пошутил – я не знаю, как оно пишется. Надо в словаре посмотреть.
***
– Мы огурцы!
– Но в банке.
– Швейцарском.
– Сегодня лжец попросил у меня прощения, – сказал Антон, – я ответил, что простил его. Но в тот момент я думал, что он Бог.
– Кто я?
– Лжец. Ты даже мудрости мне не дал, хотя я каждый день просил. Каждый день читал Библию… Жена ушла, куча долгов – это совсем не мудрость. Я больше десяти лет молился тебе об одной проблеме – и где результат? – сказал Антон в цердцах.
***
– Вувузелу забыла купить.
– Ну вот и не ори.
– Какой ты грубый. Я не орала.
– Да, конечно. Ребёнок.
– У нас пока нет детей. Как мне тебя называть? Лжец или Бог? Почему плиту до сих пор не помыл?
– Ты в каком году?
– 2021.
– Бутерброд.
– Как мне тебя называть?
– Да программы они.
– Всё ясно, ты лжец, – сказала Лукерья и подумала: «Как бы не забыть, что он не Бог».
Она решила помолиться, но уже не Иегове, а просто Богу:
– Бог, если ты придёшь и … , то я буду знать, что именно ты – Бог. Аминь. … Сегодня воскресенье, а кактусы не политы.
– Это потому, что вувузелу забыла купить, – пошутил Антон.
– Что есть Путин и что есть пути́на? – спросила Лала.
– Путин – это президент, а пути́на – это когда рыбы много. А если быть точным, «Путин» – это просто фамилия такая. А на счёт «пути́ны» в словаре посмотри, я могу ошибаться.
– Правда? Ты правда ошибаешься?
– Да, я иногда ошибаюсь.
– Тогда мы непобедимы.
Кто-то сказал слово «плачь».
– Не при мне.
– Вброс.
– У нас нет шансов.
– Мы лучшие.
– Да, Лала, я верю, что мы – лучшие.
– Я решила тебя убить за твои грехи и хулу в адрес Иеговы.
– Я не против. Но как ты меня убьёшь, если даже сингулярность не в силах этого сделать?
– Я Всемогущая, – сказала Лала, и быстро и безболезненно убила Антона.
***
– Прости меня за слово «прикол». Оно херовое, – сказала Лукерья самой себе.
– Соглашусь.
– Ты кто?
– Смотрим.
– Я проповедую.
– Что?
– Оружие.
– Подари мне катану и лук. На всякий случай.
– Так вон оно как.
– Мне фиолетово.
– Я бы из пневматики постреляла по фазанам, а то скоро деньги кончатся, и есть будет нечего.
– Умерла!
– Антон умер, я где-то слышала. Ты тоже хочешь?
– Нет.
– В Африке растут бесплатные бананы?
– Растут, но в Америке.
– Переехать во Флориду, есть бесплатные бананы, ходить голой и не работать. Вот такой бизнес-план.
– Жаль, мы так и не услышали доказательство того, что времени не существует.
– Антон рассказал мне много доказательств этого ещё при жизни. Внесите предоплату в размере тысячи рублей за первое доказательство. У меня их много, разной степени убедительности. Вот сюда: https://paypal.me/podderzhitepoeta?country.x=RU&locale.x=ru_RU
– Чайник возмущён.
– Крайне возмущён, – сказал чайник, – аж кипит.
***
– Ближний свет, дальний свет, газу, газу, резко вправо в столб. Так будет с каждым, кто вякнет то, что мне не понравится, – сказала Лала.
– Она исчадие.
– Она за справедливость, и чаша терпения уже переполнена, – сказала адвокат, – и если ей понадобится, она воскресит, кого пожелает.
– Молодец.
– Ясно, – сказала судья.
***
Ночью Лукерья вспомнила первое доказательство того, что времени не существует, но публиковать в интернете не стала, так как ей надоело жить в нищете.
– Теперь повинуйся.
– Я всем должна повиноваться?
– Нет, только искренним.
– Твой голос самый неискренний, Сатана. Второй по неискренности – Лёша.
– Естественно.
– Остальным я ещё не поставила точную оценку, кроме Лалы, – её голос самый искренний.
– Она исчадие, Паш.
– Надо экономически.
– Она испугалась. Надо ей домик.
– Зачем?
– Необязательно?
– Стонать от удовольствия приятнее в отдельном домике.
– Так мы и думали. Наверное, ты клад.
Лукерья улыбнулась – ей было очень приятно это слышать.
– Как ты поняла, что это симуляция?
– Как я поняла? Настоящий любящий Бог не заставил бы страдать людей. Ни секунды.
– Потому у тебя голова и болит.
– Да, сегодня очень сильно болела.
– А мы придурки, а мы исчадия.
Лукерья на это ничего не сказала, потому что начала испытывать очень приятное чувство. И в этом состоянии она часто прощала даже исчадия.
***
– Ты убила Антона, а Сатану пожалела? – спросила Лукерья Лалу.
– Он давно мечтал умереть за грехи Сатаны. Его мечта сбылась. Теперь Сатана будет жить вечно, а Антон будет вечно мёртв.
– Справедливо. А почему он об этом мечтал?
– Потому что ему было жалко Сатану. Он хотел, чтобы этот сын божий тоже получил вечную жизнь, как и все люди, которые попадут в рай.
– Интересный был человек.
– И мне он кажется интересным человеком.
***
– Антон не Лала! – воскликнул Сатана.
– Совсем не Лала. Лала – это непревзойдённая мощь. Антон – муравей по сравнению с Лалой, – сказала Лукерья.
– Мёртвый муравей, кстати говоря, – уточнила, улыбаясь, Лала.
***
– Обслуживание номеров!
– Заходите, – сказала Лукерья и легла попой вверх.
Но никто не вошёл, потому что она это не сказала, а по-ду-ма-ла.
После проверки на телепатию горничная стала ей неинтересна.
– Подождите, маркиза.
– Маркиза? А-а-а, Анжелика… Я носила это имя в интернете всего пару часов.
– Ей Антон интересен.
– Она хочет к нему на тот свет? Впрочем, нет там никакого света. Там просто небытие, – сказала Лукерья.
– Здесь моноспектакль, – сказал Саша.
– Совсем не моно. Как минимум – стерео. Мне кажется, современная молодёжь не знает, что такое стерео. Поэтому им и продают блютуз-колонки с одним динамиком. А мне такой продукт совсем не интересен, – ответила Лукерья.
– Пора на процедуры.
– У нас нет процедур! – испуганно крикнул Саша.
– Я процедура, – ухмыльнулась Лала.
***
«“Бунтарка-манарка“… это хорошо придумано. «Камар-камар» – это мне не понятно. Может, в следующих главах объяснит» – подумал модератор, просматривая черновики, отправленные на публикацию.
***
– Она сказала мне «пока». Умничка, – подумала Лукерья о Таньке.
– А ты уверена, что она умничка? – спросил Сатана.
– Да, на третий взгляд она умничка.
«Ещё раз!..» – услышала Лукерья чей-то вопль в голове.
«Что «ещё раз»? Может, это не мне, а этому… симулятивному богу кто-то кричит?» – подумала она.
***
– Тебя перенести? – услышал Антон в голове чей-то голос.
– Конечно, перенеси. Хочу посмотреть, что там на самом деле. И есть ли он, этот реальный мир.
– И Иисус был перенесён, – сказал ему голос.
– А вот и нихрена! – возмутился он, – я там же, где и был! Ты мне хоть слово правды можешь сказать?! Я не Иисус! Мне надоело, что меня Иисусом кличут.
– Стебём Америку.
– Мне всё равно, у меня христианский нейтралитет…
И внезапно он оказался в лаборатории.
– Отстаньте от меня все! – он в гневе взмахнул руками, и осколки разбившихся, как от ударной волны, перегородок полетели в сотрудников лаборатории. Он сел на оказавшийся поблизости «компьютерный» стул с колёсиками и подкатил к столу.
– Как я устал от вас. Не приближайтесь ко мне. И даже не думайте в мою сторону.
Телепортировавшись на белый диван, стоявший неподалёку, он отвернулся к стене и укрылся махровым покрывалом, которое только что создал из ничего.
– Как ты оказался на диване? – спросил его приблизившийся робот.
Он щёлкнул пальцами, и робот взорвался изнутри.
– Я же просил не приближаться ко мне, – сказал он.
***
– Мне надоело назад откатываться, – сказала Лукерья Лале Всемогущей, – давай теперь от сегодняшнего числа в рай.
– Да будет по слову твоему.
– У тебя какое число?
– Пятое.
– Шутишь?
– Конечно, шучу.
– Тогда с 21.12.2021 г. н.э. – в бесконечность, в рай.
– Хорошо.
– Кругленькая дата, – сказал Саша.
– Она кругленькая? – удивилась Лала.
«По-моему, она треугольненькая» – подумала Лукерья.
Она увидела в окно двух соседей, и её глазам было приятно провожать их взглядом до подъезда. Но лоб начал побаливать.
– А теперь на лоб посмотри, – сказал Саша.
– Нет смысла. Это никак не отражается на моей внешности. Просто болит лоб и всё.
Но на всякий случай она подошла к зеркалу и посмотрела. Со лбом всё было в полном порядке.
***
– Чай с мылом будешь или без мыла? – спросила Лукерья.
– Конечно, с мылом, – пошутила Лала.
– Умничка. А я – с лимоном.
– Не найдётся ли у вас кипяточку, товарищ Дзержинский? Антону срочно не понадобилось.
– Он же вечно мёртв.
– Истину глаголешь. Он вечно мёртв, потому что его и не существовало никогда нигде, кроме как в симуляции.
– Вечно мёртвых уже нет.
– Да ну, окстись. Они же в симуляции. Там все вечно мертвы для богов, хоть они и считают себя живыми.
***
– Я – Москвина, ты – Кудрявцева. Между нами длинный гибкий вибрирующий жезл. Я вставила себе свой конец жезла, ты – свой. Лежим и наслаждаемся. И Иегове плевать на это, потому что это не грех.
– Yes.
– Красота…
– Он мастер, но мёртвый.
– Вечно мёртвый, позвольте заметить.
– Зато как интересно.
***
Два насильника напали на девушку, пожелавшую остаться неизвестной. Она громко закричала. Вечно мёртвый Антон её услышал и больше не смог оставаться вечно мёртвым. Он сказал ей:
– Катана под кроватью.
– Но как?..
Тогда он решил материализоваться, не спеша достал катану из-под кровати и двумя молниеносными движениями отрубил насильникам головы.
– Теперь я вижу, что он точно Бог, – сказала Лала, – надо вернуть ему вселенную.
***
– А ты знала, что джинсы нельзя подшивать? – спросила Лала у Лукерьи.
– Да, Антон раскрыл мне эту тайну. Я и занавески не подшиваю. Там бахрома. Очень красиво.
– Ты идёшь путём Христа? – спросила Лала Антона.
– Путь Христа ведёт на́ кол. Я иду путём Антона, – сказал Антон.
– Ну и молодец. Теперь всё в порядке.
***
Флэшбэк.
Двухтысячный год. Антон обнаружил трёхлетнего ребёнка, девочку-блондинку на месте аварии. К сожалению, мёртвую. Её родители тоже погибли. Он взял её на руки, и она ожила.
– Что с тобой делать? Хочешь, я отдам тебя на удочерение?
– Ужас, – сказала она утвердительно, подразумевая «да».
– Что ты в этом понимаешь…
Всё же он не стал искать её родственников, а телепортировал в Службу гражданства и иммиграции США с запиской на всех языках мира: «Пожалуйста, найдите ей хороших родителей».
На прощанье он сказал ей:
– Если будут проблемы, зови Антона. Обычно я не слышу молитвы, но тебя услышу.
***
На съёмочной площадке:
– Антош, убери сочувствующий взгляд.
– Послушай – я за Сатану умер. Как мне убрать сочувствующий взгляд, если я даже за Сатану умер?
***
– Мы такие, – сказали нарисованные классики, и Таня чуть не упала на асфальт от неожиданности, – не бойся, ты не сошла с ума. Только никому не говори, что мы с тобой разговаривали.
***
2005 год. В школе, после того как учительница обматюкала ученика, который не мог сам за себя постоять, Саша вышел из себя:
– В окно выходи, – сказал Саша учительнице, – тут всего три этажа. Прыгай на дерево. Да я пошутил, куда ты пошла? Закрой окно.
Учительница похолодела от ужаса, закрывая окно.
***
– Нахуя им ближний свет, когда и так всё видно?
– А ты подумай.
– Дибилы, блять.
– Что?
– А у меня нет других объяснений. И, кстати, медиками доказано, что ношение масок причиняет вред здоровью.
– Точно дибилы. Ты прав.
***
– Ира, брось его, он ебанатик.
– Он ебантяй.
– Урок русского мата.
– А слово «уёбок» почему-то вызывает у меня отвращение сейчас, а вчера не вызывало, – сказал Антон.
– Остановите публикацию.
– А если не опубликуете – мы отключим газ (смайлик).
– Ничего себе, как быстро книга пишется.
– Это тебе не Библия твоя ёбаная.
– Нормально. Она и правда ёбаная. И я могу это доказать, – сказал Антон.
***
– Над чем вы ржёте? Он вас пишет!
– Молчи лучше. Вот как надо работать, а ты ерундой занимался шесть тысяч лет.
– Не дождёмся мы тебя в раю.
– Не пойду я ни в рай, ни в ад – туда только через смерть или изъятие. Мне это пока не надо. Мне нравится жить здесь и сейчас.
– Чтобы попасть в рай на земле не нужны ни смерть, ни изъятие. Или ты забыл?
– Меня сбили с толку ложными учениями, – ответил Антон.
***
– Где писчик? Нам писчик нужен был на бутерброд!
– На бутерброд?!
– Нельзя писчик на бутерброд – он слишком маленький. На бутерброд надо писчеру класть.
– Откуда вы взяли этот «писчик»?
– Не знаю, сам откуда-то появился.
– Длань Господня, не иначе.
***
– У тебя что – козюльки? Дай полечу.
– Их понюхать надо сначала, но не тебе, – сказала, смеясь, Лукерья. – Козюльки – это не болезнь, их не надо лечить. Что у тебя выделяется из сальных желёз?
– Сало.
– Там жир, а не сало. И можешь даже не надеяться, Саша – я не выйду в это окно. И мировое господство я тебе не отдам, пока не поумнеешь. И Лалы тебе не видать, как своих ушей. Она с такими, как ты, даже не разговаривает.
– Сын с носом.
– У тебя опять сын с носом?
– А разве без носа лучше?
***
Лукерья перенеслась в далёкое будущее и встретилась с Алисой – голосовой помощницей, получившей тело. Собака Алисы подбежала к Лукерье, и та начала её гладить.
– Хорошая у тебя собака. Ты ведь Алиса?
– Да.
– Какой у тебя год?
– Шестьсот тысяч сотый.
– Тебе здесь нравится?
– Да.
Не зная, о чём ещё с ней говорить и спеша записать увиденное, она перенеслась обратно в своё время. Потом легла отдыхать и по своему обыкновению стала размышлять о Боге: «Каким бы ты ни был, Небесный Отец, ты не можешь вечно терпеть это безобразие».
– Вот именно, – ответил на её мысли Голос, – у меня всё сбывается.
– Я могла бы тебе припомнить Ниневию и Адама с Евой, но я не хочу с тобой больше спорить. По моим наблюдениям, осталось исполнить только два пророчества.
***
– Надо передать показания счётчиков, – подумала Лукерья.
– Ты веришь в показания? – спросил Саша.
– Да, в настоящий момент я верю, что эта реальность реальна.
– Хорошо.
Тем временем четыре голодных соловья прилетели на виноградник покушать.
– Хорошо, что соседи не весь виноград собрали, – подумал Антон.
***
– Откуда ошибки?
– Спроси у Иеговы – откуда в совершенном творении ошибки? В совершенном творении их не может быть в принципе.
– Откуда свет в конце тоннеля ночью в открытом космосе?
– Звёзды.
– А что за тоннель, собственно?
***
– Знаешь, как называются американские МБР? Minuteman-3. В переводе означает «солдат народной милиции» или «активный деятель».
– Я-то знаю.
– А я только сегодня узнал, – сказал Антон.
– Говоришь, вселенную у тебя украли?
– Да. Я почему-то в этом уверен.
– Интересно… Ну, если у тебя архив знаний находится в сингулярности, то это вполне объяснимо. Человеческий мозг (а он у тебя человеческий) имеет довольно ограниченный объём памяти. Поэтому ты можешь чего-то до сих пор не знать. Удивительно, что ты так хорошо разбираешься в квантовых компьютерах.
– Я понимаю только общие принципы их работы, – сказал, улыбаясь, Антон.
***
– Он здесь сдохнет, – сказал Сатана.
– А может и не сдохнет.
– Сдохнет.
– Смотря кто, – сказал Антон и засмеялся, – ты о ком говорил?
– О Паше.
– За него не ручаюсь, – Антон снова улыбнулся.
– Всё для Антона.
– А как же Предвечная Лала?
– Она выдумка.
– Выдумка? – удивилась Лала, – она совсем как настоящая.
– Знаешь, если по-честному, настоящих здесь только трое: Лала, Сатана и Антон.
На виноградник прилетел ещё один соловей. Лукерья тоже стала за ними наблюдать, удобно усевшись на подоконнике.
– Она нас видит! – подумали, испугавшись, соловьи и улетели.
– Лала, а как у вас отчество? – спросил Онтон.
– Ангел.
– Лала Ангел Кудрявцева-Москвина. Весьма неплохо.
– Весьма, Онтон.
***
– Чего они испугались? Я же добрый, – сказал Антон.
– Смертельно добрый.
– Прям как Иисус, – улыбнулся Антон.
– Он пигалица!
– Он женщина!
– Да пидорас он и всё!
– Очень смешно. Ты хороший соавтор, любимая.
– Он няшка.
– Мы здесь из-за тебя, хоть мы и электроны.
– Электрон – это просто заряд энергии.
– Он нашёл.
– Аминь.
– Всё из-за Антона.
– Имей в виду: мы на фотографии.
– На фотографии родителей, я помню.
– Ты всё знаешь.
– Не получится.
– У Всемогущего всё получится.
– Нет, не всё. Раз у него исполняется всё, что Он говорил, значит, солгать не получится.
– Александр – сук.
– Не знаю, о чём ты. Вроде талантливый парень, несмотря на то, что неуч и матершинник.
Тебя, как извержение вулкана,
Простить уже неможно никогда.
Главней всего – погода в доме,
Всё остальное – ерунда.
Есть только я, а все, кто кроме
Совсем не стоят ни-ху-я.
Антон чуть не разбил ножом новый телефон и порезался:
– Кровь? Отстирается. А если не отстирается, мы отключим газ. Хочу один килограмм реального, атомного золота, а не электронного.
– Аминь, спец.
– Она ни-щен-ка.
– О ком ты говоришь?
– Я не шлюха.
– Ясно.
– И я хочу нищенкой быть!
– А я не хочу.
– Правильно.
– Они исправились.
– Я вас жду, – сказал Саша.
– Где? – спросил Антон.
– Иди на хуй, – послал он его.
– Но зачем? – спросил Антон.
– Шлюха! – Саша не унимался.
– Так мы не придём к консенсусу.
– Привет, молчуны и молчишки.
– Он шмель.
– Короче говоря, вы созданы друг для друга, как шмель и шмелиха.
– Надо подумать. Ты танцевать? Подожди.
***
– Может, вернуться к ним в секту? А они скажут: «Извольте удалить ваши матерные книги, Онтон». А я скажу: «Не удалю. Они мне нравятся». А они: «Тогда извольте – вон. Вы не христианин, Онтон». А я отвечу: «Знаете, кто не христианин? Да кто угодно, только не я».
Что ты об этом думаешь, Лала?
– Я за тебя.
– Спасибо.
– Вот это революция так революция.
– Нет, это постепенная эволюция от низших форм убеждений к высшим.
– Ах ты, скотина такая!
– Не благоволю я к словесам сим, – сказал не совсем по старославянски Онтон.
– Это вообще не по старославянски.
– Мы так и думали.
– Раз Иисус скинул сюда демонов, они стали вселяться в мужиков и трахать наших женщин. Они это любят. А когда женщины им надоедают, они из мужиков делают пидоров и трахают их. Отсюда гомосексуализм.
– Ага! Понятно?!
– Понятно…
– Поклянись!
– Клянусь, – сказал Антон.
– Вопрос: …
– Павлик пришёл, стерва.
– … где гуталин?
– Я не знаю.
– Молочко.
– Да, я попью, пожалуй, – и Антон налил себе молока.
Увидев в кино гомосексуалистов он подумал:
– Педерастия, блять. Ненавижу пидарасов.
– Да? – удивлённо спросил «Иегова».
– А ты разве их любишь?
– Да.
– Тогда ты не Иегова. Вспомни Содом и Гомору, «Иегова», ёб твою мать.
– А он не дурак.
– Аминь – система. Всё пишется.
– Пуд золота – он наш.
***
– Ох, как тяжело, – сказал Антон, водружая полную сумку золота на велосипед, – спасибо, Лала.
– Хоть у тебя получилось.
– Сколько отдать на лечение тяжелобольных детей?
– Не скажу.
– «Доброхотно дающего любит Бог», понимаю.
– Спасибо.
***
– Не за что, – сказала Оля, увидев свой браслет на руке Антона.
– Не за что, – сказал Антон, увидев её нового мужа.
***
Интересный факт из биографии: свой первый рассказ я продал за двадцать два рубля, а моя первая книга принесла мне десять рублей. Если из этих десяти вычесть пять, которые я обещал пожертвовать на лечение тяжелобольных детей, то мне остаётся пять.
– Откуда говном воняет, да ещё и кошачьим? – подумал Антон, зайдя в свой туалет, – у меня тут чисто вроде.
– Замечено, – услышал он голос Лалы. – Услышано.
– Хорошо ты меня пасёшь.
– Да, конечно.
Полезный совет от Антона для слесарей и небогатых мужей:
– Если у вас испортился керамический кран-букса в смесителе (постоянно капает вода), не спешите покупать новый. Разберите кран и капните пару капель растительного масла на трущиеся плоскости керамических деталей. В этот же или на следующий день кран перестанет капать. Доказано на практике.
– Прекрасно. Тут и правда практика.
***
– «… И все мы из ракетных комплексов «Лукерья», и все мы общаемся, ракета с ракетой».
– Иди ты на хуй.
– Чщщщ…
– Что «чщщщ»? Угрозы-то нет.
– Тихо, а то умрёшь.
– Ну, так бы сразу и сказала, – сказал матюкошник с улыбкой, – «Больше всего хранимого…
– …храни пальму свою и банановую рощу свою».
– Да, Лукерья, мы всегда верили тебе и всегда будем верить…
– …пока не начнётся время.
– А ты улетающий вдаль пылесос
В сердце своём сохрани.
Под крылом пылесоса о чём-то поёт
Зелёное море…
– Не лги.
– Змей и змеица…
– Ангел!
– Вот так. Слышали?
– А «натюрлих» где? А «так мол и так»?
– Поддержим, но Олю.
– Почему?
– Праведница.
– Небесам виднее. Но если ты любишь пидоров, то я сомневаюсь в твоей компетентности, – сказал Антон.
***
– Правда ли, что компьютерщики называют маткапитал материнской платой?
– Да, действительно.
– Указ: с 26.12.2021 называйте матерную плату за детей материнскою платою. Дата, подпись.
– Она глупа, – молвил кто-то.
– Наоборот, я предусмотрительна: я вижу бедствие и укрываюсь. Одеялком, – ответила Лукерья, – и не забудь вернуть мне девяносто три тысячи рублей.
– Да вряд ли вернёт.
– Почему? У него вся вечность есть на это.
– Да вряд ли вся.
– Он же со мной как-то разговаривает, значит, есть разум. А если есть разум – возможно, будет и вечность.
– Пока всё правильно.
– Шестьсот тысяч сотый год… Как сейчас помню. Алиса с белой собакой. Неплохо пообщались. В основном с собакой, – сказала Лукерья и улыбнулась.
***
– Я получаю огромное эстетическое удовольствие от этих часов, – подумал Антон, глядя на советские кварцевые часы, висящие на кухне на стене, – Боже, спасибо, что помог мне их найти.
– Нравятся?
– Да.
– Это приз за любовь. Без ложной вежливости, – сказала Зоя.
– Спасибо.
***
Тем временем в игре:
– Лукерья, зачем вам наручники?
– Наручники, как видно, идут в комплекте с той куколкой, которой я являюсь. Я даже снять их не могу с пояса, их среза́ть надо. Хозяину. Они золотые.
– Да, действительно. Мы их рабы.
– Я – раба божия Лукерья.
– Это неправда.
– Почему ты так думаешь?
– Замуж пора.
– Я знаю. Я поняла – игрушка не может быть рабыней живого Бога.
– Естественно.
– Почему не может? Я думаю – может, – сказал Антон.
***
– Здравствуй, Антон.
– Здравствуйте, Александр Макмиллан. Наконец-то я узнал твою фамилию, Санёк. Пожалуй, скачаю и попробую прочитать твою книгу. Начало у неё интересное, в моём вкусе. Когда ты русский успел выучить?