На долю редкого научного произведения выпадают столь разноречивые суждения научной критики, какие встретил недавно вышедший III том Капитала Маркса. Наряду с хвалебными отзывами, по которым в III томе Маркс блистательно завершил свою систему, встречаются и такие, которые объявляют этот том крахом всей научной системы Капитала. Совершенно особое место в критической литературе о III томе занимает статья проф. Зомбарта[18], представляющая, по нашему мнению, самое замечательное и, без сомнения, самое оригинальное из всего, что пока написано об этом предмете. Зомбарт делает попытку дать совершенно новое истолкование понятию ценности и прибавочной ценности Маркса и этим истолкованием уничтожить ту несогласованность, которая представляется на первый взгляд между соответствующими учениями I-го и III-го томов Капитала. Изложению и критике этой интересной попытки и посвящена настоящая статья.
Читатели III-го тома Капитала знают, как разрешен там знаменитый вопрос о равенстве прибыли. Сущность этого решения (до подробностей нам пока нет дела) сводится к тому, что товары вымениваются не по трудовой стоимости, а по особому масштабу, ценам производства. Это решение вызовет, по словам Зомбарта, в большинстве читателей то же, что вызывали когда-то ответы кандидата Jobses'a пред лицом высокой экзаменационной комиссии: общее покачиванье головой. Одни, видевшие уже в учении о ценности 1-го тома замаскированную теорию издержек производства, найдут в III томе лишь подтверждение своих воззрений. Другие не признают теперешнего решения «загадки Сфинкса» за решение: узел разрублен, но не развязан. Но есть и такие, которые в учении III тома увидят нечто само собой понятное: для них никогда и не существовала загадка, столь занимавшая большинство последователей трудовой теории. Откуда же такое различие мнений? Оно коренится, по мнению Зомбарта, в различном толковании понятия ценности и прибавочной ценности у Маркса. В неясности, существующей относительно этих понятий до сих пор, лежит причина пресловутой «загадочности». Поэтому мы можем приобрести надлежащую точку зрения на учение III тома, лишь ответив на основной вопрос: какое значение имеет ценность в экономической системе Маркса?
Чтобы соблюсти точность в передаче абстрактного и не всегда ясного изложения Зомбарта, постараемся передать его мысли возможно ближе к подлиннику. Сначала Зомбарт характеризует ценность следующими, чисто отрицательными чертами: «ценность не проявляется в меновом отношении капиталистически производимых товаров. Она не есть также пункт, около которого колеблются рыночный цены, или центр, к которому они тяготеют: ценностям не соответствуют даже и средние цены». Далее: «ценность не существует и в сознании капиталистических производителей: она не руководит даже расчетом капиталиста. Еще незначительнее ее роль, как фактора распределения в разделе общественного годового продукта. Она вовсе не составляет факта сознания продавцов и покупателей товаров. Словом, она не составляет “условия хозяйственной деятельности” (по удачному выражению Герлаха)». Если так, то где же существует ценность и что она такое? Она существует в мышлении теоретика-экономиста, она есть «не эмпирический, но мыслительный факт». Точнее, «понятие ценности есть вспомогательное средство нашего мышления, которым мы пользуемся, чтобы сделать себе понятными феномены хозяйственной жизни, это факт логический»[19].
«Благодаря представлению о ценности становится возможным, что товары, различные качественно, как предметы потребления, являются для нас определенными количественно. Этот постулат я выполняю, принимая сыр, мыло, ваксу исключительно продуктами абстрактного человеческого труда и сравнивая их только с количественной стороны», т. е. как воплощения труда, измеряемого рабочим временем.
Но в то же время меновой закон играет роль естественного закона, находящего объективное осуществление в обмене товаров, как это признает и Зомбарт. Отсюда возникает вопрос: не стоит ли в противоречии определение ценности, как логической категории, с пониманием менового закона, как естественного закона, который господствует над движением цен? Дальнейший анализ понятия ценности обнаруживает, что такого противоречия не существует. Дело в следующем. Делая товары количественно соизмеримыми, какой признак полагаем мы в основу этой соизмеримости? Не общее ли товарам, как физическим телам, свойство тяжести? Нет, мы кладем в основу этой соизмеримости тот признак, что блага эти суть продукты человеческого труда. «Далеко не безразлично, что в наше представление о ценности мы влагаем именно это содержание; ведь тем самым мы констатируем, что мы рассматриваем товары, как продукты общественного труда, а это составляет их самый выдающийся экономический объективный признак. Хозяйственное бытие человека, его материальная культура обусловлена тем количеством хозяйственных благ, которыми он может располагать в данный период времени, а это количество в свою очередь (при равных прочих обстоятельствах и при равных естественных условиях производства) зависит от производительной силы общественного труда. Эта сила составляет сама по себе лишь технический факт и определима качественно и количественно: она обнаруживается в том, что определенного вида конкретный, индивидуальный труд может в данное время произвести известное количество качественно определенных благ», (напр. сапожник в день может изготовить две пары сапог, портной – один сюртук и т. п.) «Посредством же представления о ценности я погашаю качественное различие в производительном труде. Мысля товары только как воплощение безразличного, абстрактного общественного труда, я тем самым техническому понятию производительности труда придаю адекватную экономическую форму и этим делаю его доступным экономическому мышлению». С этой точки зрения сапоги, сюртук и т. п. перестают быть продуктами определенного труда портного, сапожника, а являются представителями абстрактного труда, лишенного всякого качества и сведенного к простой затрате нервной и мускульной силы. «Понятие ценности у Маркса в материальном смысле есть ничто иное, как экономическое выражение производительной силы общественного труда как основы хозяйственного бытия».
Если таково понятие ценности, то в чем же состоит меновой закон? Формальное определение последнего таково: ценность управляет в последней инстанции всеми хозяйственными явлениями. Подставляя в это формальное определение данное уже определение ценности в материальном смысле, находим: «ценность есть специфическая историческая форма, в которой выражается производительная сила общественного труда, управляющая в последней uнcmaнции всеми хозяйственными явлениями». Тогда только и можно правильно понять систему Маркса, – добавляет Зомбарт, – если помнить, что «в центре ее стоить понятие производительности труда, находящее свое экономическое выражение в понятии ценности».
Таким образом, в найденном определении примиряется противоречие между первоначальным (формальным) и последующим (материальным) определением ценности. Понятие ценности прежде всего есть вспомогательное средство нашего мышления. Но так как содержанием этого понятия берется первостепенной важности объективный факт – производительная сила общественного труда, «меновой закон становится законом, фактически господствующим в народном хозяйстве, или, точнее, ее регулирующим принципом». Значение теории ценности Маркса нужно искать, таким образом, в том, что она нашла для технического факта производительности труда адекватное экономическое выражение.
Истолковав так закон ценности, мы без труда можем понять и сущность прибавочной стоимости. Для этого необходимо стать на общественно хозяйственную точку зрения и исходным пунктом взять общественное рабочее время. Оно выражается в определенном количестве продуктов, представляющем известную ценность. «Прибавочная ценность в формальном смысле есть ценность того количества продуктов, которое составляет излишек сверх определенного каким-либо образом количества их: овеществление общественного прибавочного труда». В этом смысле прибавочная ценность мыслима при всякой общественной организации. Особенность капиталистической организации состоит в том, что определенное количество труда освояется капиталом. Эта освоенная капиталом сумма общественного труда и есть прибавочная ценность в капиталистическом смысле. Определима ли количественно эта сумма? Да, определима: это весь излишек труда сверх того, который необходим для содержания и воспроизводства рабочей силы. Но как точнее определить это количество «необходимого» труда? Для этого нужно определить понятие производительного работника и его плату.
Итак, какой же труд производителен? Труд тех, кто создает ценность, т. е. кто производит потребительные стоимости в количестве, необходимом для существования общества в данный момент, независимо от исторической формы (напр. капиталистической) его организации. Все лица, занятые собственно в процессе труда, от руководителя предприятия до последнего рабочего, лица, занятые сбережением, транспортировкой и т. п., составляют производительных работников, создающих ценность. Лица же, существование которых обусловлено историческим характером производства, как напр. агенты обращения, рантье, капиталисты, государственные функционеры (врачи, чиновники и т. п.), составляют класс непроизводительный. Теперь возвратимся к исходному пункту рассуждения: мы вышли из проблематического отношения теории ценности и прибавочной стоимости к теории издержек производства и прибыли и сказали, что отношение это теряет свой «загадочный» характер при правильном понимании учения Маркса о ценности и прибавочной стоимости. Эта «загадочность», по мнению Зомбарта, устранена предшествующими рассуждениями. Именно, выяснилось прежде всего, что с формальной стороны издержки производства не имеют ничего общего с ценностью, как прибыль с прибавочной стоимостью. В понятиях ценности и прибавочной стоимости констатируются и становятся доступны нашему мышлению общественные факты; издержки же производства и прибыль суть эмпирические факты индивидуальной, частной промышленной жизни. «Это суть отношения расчета конкретных агентов производства».
Заметим, что в выражении издержки производства Зомбарт объединяет два совершенно различных понятия: во-первых, определение стоимости по затратам капитала на производство, причем прибыль является пропорционально этим затратам наградой капиталиста за воздержание; такова эта теория в руках Милля, Кэрнса и др. Все дело, значит, сводится здесь, действительно, к «отношениям расчета» агентов производства. Эта точка зрения индивидуальная и субъективная.
Во-вторых, сюда же относит Зомбарт и определение ценности по затрате общественно-необходимого труда на производство товара, по издержкам труда на производстве. Такова, в наших глазах, теория ценности Рикардо и Маркса. Здесь в основу ценности кладется объективный принцип общественного характера, почему и точка зрения эта является объективной и общественной.
Таким образом, Зомбарт отрицает не только связь ценности с издержками производства в обычном значении этого термина, но и связь ее с затратой общественно-необходимого труда на производство каждого отдельного товара, издержками общественно-необходимого рабочего времени.
Само собой ясно, продолжает Зомбарт, что прибыль каждого отдельного капиталиста не стоит ни в каком отношении к производимой им прибавочной стоимости. Подобное воззрение было бы просто абсурдом. Зомбарт идет так далеко в отрицании формальной связи между прибылью и прибавочной стоимостью, что говорит: «гипотеза, которую, по-видимому, Маркс делает в Х гл. III тома (гипотеза, по которой различные нормы прибыли выравниваются в среднюю посредством конкуренции; в этой гипотезе и заключается решение «загадки»!) не только излишня, бесполезна для экономической системы Маркса, наоборот, ее отсутствие составило бы украшающий недостаток системы. Чтобы достигнуть средней нормы прибыли, теоретически нужно, конечно, принять за исходный пункт различные прибыли отдельных капиталов, но не эмпирически. Выравниванье различных норм прибыли капиталов различного органического состава[20] в среднюю норму есть мыслительная операция, но не факта действительной жизни». Тем не менее теория ценности и прибавочной стоимости имеет не декоративный только характер. Она служит двойную службу: 1) она есть необходимый реквизит, чтобы сделать доступными нашему уму хозяйственные явления; 2) она регулирует и определяет факты хозяйственной жизни, через нее Маркс вводит закономерность в эту последнюю. Поэтому в материальном смысле существует весьма значительная зависимость между ценами производства и ценностями, прибылью и прибавочной стоимостью. Цены в последней инстанции регулируются общественно-необходимым рабочим временем; прибыли также регулируются отношением прибавочного времени к необходимому: совокупная прибыль равна совокупной прибавочной стоимости. Воспроизводить эту зависимость не входит в план статьи Зомбарта, ибо, как говорит он, для этого нужно повторить содержание Капитала. В дальнейшем Зомбарт выражает сомнения, которые возбуждают в нем некоторые места III тома, плохо согласуемые с развитой точкой зрения.
Мы передали почти в дословном переводе рассуждения Зомбарта, и не наша вина, если в них представляются неясности и скачки. Обратимся к критике их.
Концепция Зомбарта характеризуется столько же отрицательными, сколько и положительными чертами, и отрицательная характеристика, пожалуй, даже более существенна, нежели положительная. По мнению Зомбарта (нигде, правда, прямо не высказанному, но красной нитью проходящему через всю его аргументацию), меновой закон – вопреки обычному его пониманию – не есть правило обмена товаров, а нечто совсем иное. Если поколебать это предположение; то сами собой падают и его собственные построения. В дальнейшем мы и попытаемся идти именно этим путем: мы ставим себе задачей показать, что с точки зрения Маркса немыслимо иное понимание менового закона, как правила обмена, и, следовательно, построениe Зомбарта ошибочно в самом корне. Чтобы яснее показать нecooтветствиe толкования Зомбарта с учением о ценности Маркса, нам придется напомнить некоторые черты этого учения, и мы заранее извиняемся перед читателем, если нам придется повторять общеизвестную теорию[21].
Богатство капиталистического общества представляется в виде массы товаров. Товар, прежде всего, есть предмет внешнего мира, способный удовлетворять нашим потребностям, или потребительная ценность. При господстве товарного производства предметы, нужные для удовлетворения человеческих потребностей, изготовляются отдельными, независимыми производителями и, как правило, изготовляются не для собственного потребления, но для потребления других лиц, иными словами, имеют не индивидуальное, а общественное назначение. В том факте, что каждый производитель изготовляет продукты только данного вида, проявляется общественное разделение труда; в том факте, что продукты эти изготовляются для сбыта и общественная потребность удовлетворяется усилиями индивидуальных производителей, сказывается особенность исторической эпохи – капиталистического (или вообще товарного) производства. Раз предметы общественного потребления изготовлены в нужном количестве, чтобы выполнить свое назначение, т. е. попасть в сферу потребления, им необходимо совершить известную метаморфозу – быть вымененными друг на друга. Лишь таким путем каждый отдельный производитель отдает продукты своего труда; ненужные для собственного потребления, но нужные для потребления других, и, наоборот, получает продукты, ненужные для других, но нужные для себя. Путем такого обмена совершается удовлетворение общественных потребностей при товарном производстве, и он есть альфа и омега удовлетворения потребностей общества товаропроизводителей.