Через час они с удовольствием приступили к ужину в уютном номере небольшого семейного отеля. За столом царила непринужденная обстановка, располагавшая к откровенному разговору. Немного утолив голод Арчи поведал о том, как оказался в Венесуэле.
– В тот день я поздно вернулся, – старательно восстанавливая в памяти события месячной давности, он стремился максимально достоверно изложить их своим слушателям. – И задержался в офисе не потому, что было много работы. Честно говоря, мне не хотелось идти домой. Родители постоянно ссорились. Отец упрекал мать в том, что ее дурная кровь испортила ему всю жизнь. Это из-за нее он потерял старшего сына. И не год, а двадцать лет назад, когда Стивена в пятилетнем возрасте отдали в ту проклятую закрытую школу, которую так расхваливал ее отец, называя элитным заведением для избранных. Если бы он тогда знал, чему там будут учить его мальчика, то никогда не позволил бы ему переступить порог Дармунда.
Стивен проводил дома не более трех месяцев в году. А когда ему исполнилось семнадцать, визиты сократились до месяца. Но и тот, единственный месяц, тяготил брата. Все раздражало его, и он рвался обратно. А после двадцати стал приезжать домой только на Рождество и на дни рождения родителей, не задерживаясь дольше, чем на пару дней. Мы с сестрой стали для него совсем чужими, – тоскливая грусть наполнила голос Арчи, выдавая подлинное огорчение, – а в детстве так дружили втроем.
Три года назад брат вернулся в Дублин с дипломом юриста, и отец с облегчением вздохнул. Он надеялся, что Стивен займется делами компании, будет жить дома, и мы станем обычной, нормальной семьей. Мечты отца не сбылись. Стивен не стал заниматься семейным бизнесом, как и не захотел жить дома. Он поселился со своими друзьями и начал вести разгульную жизнь.
Мать обвиняла отца в том, что он не хотел понимать своеобразного характера сына и сильно давил на него. И в его гибели она тоже обвинила отца. Тогда, год назад, он пригрозил Стивену, что лишит его содержания из-за отказа заниматься семейными делами, и вынудил лететь в Венесуэлу, в один из филиалов компании.
Гибель брата совсем подкосила родителей, окончательно лишив радости и смысла существования. Они еле пережили исчезновение Саманты, а спустя два года потеряли Стивена. Из троих детей остался средний ребенок, к которому и относились средне – без гордой любви к первенцу и без слепого обожания к самому младшему. В этом они тоже упрекали друг друга.
Арчи пытался говорить бесстрастно, чтобы в голосе не звучала обида. Но его слушатели ее расслышали, и постарались скрыть свое сочувствие, чтобы не смущать парня жалостью.
– Когда я вошел в дом, было около десяти вечера. Отец сидел в холле и пил виски, что стало привычным для него делом после скандала с матерью. Ее рядом не было. После ссоры она обычно плакала, а потом принимала сильное снотворное и спала до полудня. Отец плеснул виски и мне. Мы сидели молча, уставившись в телевизор. Говорить было не о чем. Минут через двадцать я решил уйти в свою комнату, чтобы лечь спать. Вот тогда все и началось.
Арчи встряхнул головой, разгоняя тоску, и его рассказ приобрел совсем другое, интересное звучание.
– Раздался резкий звонок в дверь, а затем негодующий голос дворецкого, требовавшего, чтобы непрошеные гости немедленно покинули помещение. Внезапно в холл ворвались друзья Стивена – Герцогиня и Викрам. Их появление подействовало на отца, как красная тряпка на быка. Он вскочил и стал орать, что если сейчас же они не уберутся, то он их убьет. И действительно, выхватив из ящика стола пистолет, он стал размахивать им прямо перед их лицами. Я бросился его успокаивать и попытался отобрать пистолет. А тем двоим порекомендовал немедленно убраться, во избежание неприятностей. Появление их в нашем доме было уже просто верхом наглости. Они ничего мне не ответили, обвели ищущими взглядами холл, а потом ряд дверей на втором этаже.
Герцогиня выкрикнула: «В комнате Стивена, Вик!» и побежала по лестнице, прекрасно ориентируясь, что вызывало удивление, ведь они никогда не были в нашем доме. Викрам бросился к отцу и мгновенно выхватил из его руки пистолет. Затем резко отшвырнул нас в разные стороны, взлетел на второй этаж и ударом ноги выбил дверь в комнату Стивена. Они вбежали туда, а мы с отцом просто озверели, и от злости готовы были разорвать их в клочья. Одновременно схватили – он кочергу с каминной решетки, я – полную бутылку виски, и ринулись наверх. Я реально хотел ударить Герцогиню бутылкой по ее золотоволосой головке. Эта стерва знала, где комната Стивена. Получается, что они бывали в нашем доме.
Ввалившись в комнату, мы немного растерялись. Она очень большая, и в ней на удивление было тихо. Мы с отцом шарили глазами по сторонам, ища наших врагов. И нашли…
Арчи сделал паузу и залпом выпил бокал вина. Неприятные воспоминания разволновали его. Тот вечер чуть не стал последним для матери.
– Викрам стоял у камина. Языки огня уже весело играли в нем. На диванчике возле окна сидела Герцогиня. Она обнимала мать и что-то тихо шептала ей. В комнате стоял легкий запах горького миндаля, а в камине поблескивал стеклом разбитый стакан. Мы недоуменно и медленно въезжали в происходящее. А Викрам, увидев нас, спокойно сказал: «Спасибо за кочергу, сэр, здесь почему-то ее нет», подошел к отцу и забрал ее. Затем осторожно, с салфеткой, взял маленький пузырек, стоявший на столике рядом с диваном, и бросил в камин. Миндалем запахло еще сильнее.
«Арчибальд, молодец, виски нам всем понадобится», – одобрил он и отобрал у меня бутылку. Открыл ее, смочил салфетку и тщательно протер руки матери несколько раз. Салфетка тоже полетела в огонь. Мама стала плакать громче, задыхаясь от всхлипов. Викрам плеснул в стакан виски, протянул его Герцогине, и она стала маленькими глотками поить маму. Отец тяжело рухнул в кресло. А до меня медленно дошло, что мама хотела выпить яд, действующий почти мгновенно. Было чудом, что они успели выхватить у нее стакан и швырнуть его в камин. Викрам протянул отцу полный стакан виски, и тот ходором заходил у него в руках. А когда он все-таки донес его до рта, стал бить по кончикам зубов.
«Патти, как ты могла? Как могла? – сокрушенно повторял он и в уголках глаз у него выступили слезы. – Мы же любим тебя… Я тебя люблю. А ты, ты…»
«Я бы выпила шоколадного ликера, сэр, – безмятежно заявила отцу Герцогиня и повернулась ко мне. – Арчибальд, распорядитесь, пожалуйста, чтобы нам подали чай с пирожными в гостиную».
«И много бутербродов, – громко потребовал Викрам. – Меня оторвали от ужина».
Просьбы гостей вывели нас из ступора. Мы были благодарны, что они выставили нас из комнаты, раздав задания. Это давало время прийти в себя. В такой ситуации не знаешь, что делать – упрекать, плакать, злиться. Вскоре мы все сидели в гостиной. Герцогиня изящно разлила чай и стала рассказывать забавную историю о своей кошке. Поинтересовавшись у мамы, есть ли у нее любимица и услышав, что даже две, она сделала мне легкий кивок, намекая принести их. Мама понемногу успокоилась, гладя своих кошек, и даже начала растерянно улыбаться. Внешне это выглядело, как поздний светский визит. Но тревога не покидала нас, и понимая всю нелепость ситуации мы все же, не решались задавать какие-то вопросы. Допив чашку чая, Герцогиня переглянулась с Викрамом и начала необычный разговор.
«Я хочу объяснить причину нашего позднего визита. Вы знаете, что нас со Стивеном связывают особые отношения».
Родители кивнули, а я подумал – связывали.
«Видите ли, я ищу его весьма необычными методами. С помощью экстрасенсорики».
Она тщательно подбирала слова, а родители продолжали покачивать головами, как бы соглашаясь, и в то же время показывая тщетность таких поисков. Мы ведь тоже искали с помощью разных шаманов и колдунов, и все безрезультатно.
– Понимаете, при таком поиске необходимо, чтобы рядом находился близкий родственник пропавшего человека. Поэтому я хочу попросить Арчибальда поехать в Венесуэлу. Я взяла на себя смелость и пригласила сюда Патрика, чтобы все обсудить. Он должен подъехать с минуты на минуту».
Отец возмущенно открыл рот, чтобы возразить. При всем том, что он был благодарен им за спасение мамы, распоряжаться в его доме было уже явным нахальством. Да еще к тому же позвать тестя, которого в последнее время он не желает ни видеть, ни слышать. Но Герцогиня так умоляюще произнесла: «Пожалуйста, не сердитесь на меня, сэр. Я люблю Стивена и очень хочу его найти», что отец не устоял и только обреченно вздохнул.
Дед приехал не один, а с дядей Бернардом, тетей Дестини и Дарией. Наши гости скептически переглянулись. Они, как и мы, не ожидали увидеть всех Макбрайдов.
Арчи не стал уточнять, что это была родная семья Алана, не желая портить еще такое хрупкое взаимопонимание. В его рассказе они фигурировали только, как родственники, причем не самые близкие.
«Лорен, что случилось? – встревожено спросил дед. – Ты сказала, что это дело касается всей нашей семьи».
«Да, Патрик, оно касается вас всех, – очень мягко произнесла она, успокаивая деда. – Появились сведения о том, что Стивен жив и…»
«Не кормите сказками моего отца, юная леди! – гневно возмутился дядя Берн. – Почти год прошел. Мы везде его искали, и столько денег потратили без толку. Если хотите немного поживиться за наш счет, то вынужден вас огорчить. Вы ничего не получите».
«Вполне вероятно, что он потерял память, – не обращая внимания на дядю, продолжила Герцогиня, – поэтому, мы так долго и не можем его найти».
«Потерял память и находится в коме, – снова перебил ее дядя Берн. – Сериалов насмотрелись, милочка? Я повторяю, что деньги вы не получите».
«Берн, не кричи, ты не у себя дома! – резко оборвала его мама. – Не будь смешным. Какие деньги ты потратил на поиски моего сына? Продолжайте, пожалуйста, Лорен».
«Арчибальд, сначала я спрошу у вас согласия на недолгую, но весьма трудную поездку в Южную Америку, – обратилась уже ко мне Герцогиня. – Путешествие будет тяжелым, придется искать в лесу, в горах. Я пойму, если вы откажетесь. Тогда мы будем искать другой способ, хоть и менее эффективный».
«Если я смогу помочь найти брата, то обязательно поеду, – не колеблясь ответил я. – Только у меня нет никакого опыта в поисках и особой физической подготовки».
«Вашей физической формы вполне достаточно, – заверила Герцогиня. – Тяжело будет морально. Мы ведь не знаем в каком душевном состоянии найдем Стивена. Поэтому так важно ваше присутствие».
Я повторил, что согласен и поинтересовался, когда надо выезжать.
«Прямо сейчас. Вы поедете вместе с Викрамом, он гарантирует вашу безопасность».
Тот утвердительно кивнул головой на ее слова. На протяжении всего разговора он молчал, только внимательно следил за всеми, медленно потягивая виски.
«Патрик, я хочу, чтобы ты одобрил поездку Арчибальда, – обратилась к деду Герцогиня. – Никто из родственников по прямой линии не должен удерживать его, иначе ничего не получится. Извините, что не спросила вас, – повернулась она к родителям. – Я уверена в вашем согласии».
Отец кивнул головой, а мама сказала мне: «Спасибо, сынок, что согласился поехать».
Лорен подошла к деду, взяла его за руку и посмотрела прямо в глаза. Тот растерянно моргнул и неуверенно сказал: «Я не знаю, девочка, как поступить. Из пяти внуков у меня пропало трое. Сначала утонул Алан, затем исчезла Саманта, за ней Стивен. Если и с Арчи случится беда, у меня останется только Дария».
Сжимая руку деда, Герцогиня случайно повернула одно из своих колец, в виде молнии, и оно поранило заостренным концом его палец.
«Патрик, прости, пожалуйста. Я нечаянно поранила тебе палец. Смотри – кровь, – огорченно вскрикнула она и достав из кармана носовой платок, приложила к маленькой ранке. Подождав пару мгновений, отняла его и облегченно сказала: – Все прошло, уже не идет».
Затем она подошла к камину и бросила платок в огонь. Викрам понимающе обменялся с ней взглядом, кочергой перевернул угли и подождал, пока платок полностью сгорит. Внимательно посмотрев на тонкую струйку дыма, он с изумлением глянул на Лорен, а она ответила ему не менее удивленным взглядом.
Арчи ненадолго замолчал. Алан налил в стакан минеральной воды и протянул ему. За все время они с отцом не проронили ни слова. Рассказ заинтриговал их, и они напряженно ожидали его продолжение. И Арчи не обманул их ожиданий. В несколько глотков он осушил стакан и продолжил.
– А потом Викрам тихо сказал деду: «Патрик, все твои внуки живы, просто сейчас они не с тобой, но повторяю – живы все. Скоро вернется домой Стивен, потом Саманта. Алан может не захотеть вернуться», – при этих словах Арчи бросил на него быстрый взгляд, но тот продолжал хранить молчание.
– Мы так удивились его словам, не знали, что и сказать на них. Первым отозвался дядя Бернард.
«Еще один шарлатан! Хватить морочить голову моему отцу, господин ясновидящий, – презрительно заявил он. – Если о Стивене вы еще можете рассказывать ему сказки, то о Саманте – это уже чересчур. Прошло почти три года. Если бы она была жива, то давно бы вернулась. Она очень любила мать и не заставила бы ее так страдать. А со дня гибели моего сына минуло более двадцати лет! Или вы вызовите его дух?»
Алан не смог сдержаться и еле слышно выругался. Шон только успокаивающе похлопал его по руке. Слов у него не было.
Арчи с сочувствием посмотрел на двоюродного брата и неожиданно подмигнул ему.
– А знаешь, как отреагировала Герцогиня? – восторженно произнес он. – Она удивленно спросила: «Патрик, ну как у тебя, такого чудесного человека, мог родиться сын – негодяй?» И повернувшись к дяде, гневно сказала: «Как вы живете с этим, Бернард? Двадцать лет вы лицемерно оплакиваете сына и обвиняете жену в том, что она не подарила вам нового наследника. Это Бог не дал больше детей такой бесстыдной, мерзкой твари, как вы!»
Все остолбенели от ее слов, не понимая, о чем идет речь. Дядя Берн покрылся красными пятнами и заорал: «Наглая девчонка! Да как ты смеешь так разговаривать со мной?» В его глазах была такая ненависть, что казалось, сейчас он набросится на нее.
А Герцогиня спокойно ответила: «Вы правы. Я забыла, что скоты не понимают слов». Подошла к нему и наотмашь ударила по лицу, сказав при этом: «За ребенка, которого двадцать лет назад отдали чужому человеку».
Удар был такой силы, что дядя Берн упал. Но тут же быстро вскочил и кинулся к ней. Викрам только этого и ждал. Он схватил дядю, врезал ему под дых и сказал: «За мать, плачущую двадцать лет». И почти сразу же, не дав тому отдышаться, ударил еще два раза – за сестру, не знавшую брата, и за деда, потерявшего любимого внука.
Дядя свалился грудой тряпья на полу гостиной, дед схватился за сердце, а тетя Дестини вскрикнула и стала заваливаться на бок. Отец бросился к ней, чтобы удержать, а мама начала капать деду лекарство, которым час назад успокаивали ее. Хорошо, что капли стояли на столе. А мы с Дарией только хлопали глазами.
Все были в шоке! Мы ведь считали, что ты погиб! Дядя Берн рассказывал, как тебя случайно смыло волной с парапета набережной, когда вы с ним гуляли в каком-то итальянском городе. По-моему, он называл его Сан-Марино. На моей памяти он несколько раз рассказывал об этом, и на его глазах всегда были слезы. Пойми, пожалуйста, мы не знали, что ты жив!
Арчи говорил очень эмоционально, изо всех сил пытаясь убедить Алана. Тот сидел с непроницаемым лицом, и было невозможно понять, что он думает. Шон внимательно посмотрел на сына и попросил Арчибальда продолжить свой рассказ. Он хотел узнать, что же ответил Бернард на обвинения Герцогини и ее телохранителя.
– Лорен с демонстративной брезгливостью обошла дядю Берна и подошла к деду, – вновь вернулся к изложению событий Арчи. – Она погладила его по голове и немного помассировала виски. Дед потом сказал, что боль сразу отпустила, дышать стало легко и свободно. Глядя ему в глаза, она негромко, но уверенно произнесла: «Я найду Алана, и покажу тебе. Его возвращение домой обещать не могу, это уже, как он сам решит».
Дед только растерянно смотрел на нее, не зная, что сказать. Да и все остальные еще не отошли от удивления после услышанного.
Впрочем, мне долго размышлять не пришлось. Викрам решительно напомнил, что самолет вылетает через два часа, и Герцогиня ответила: «Ты прав, времени в обрез. Пусть сами разбираются. Арчибальд, нам пора».
Дядя Берн с усилием поднялся и прохрипел: «Я никогда бы не отдал родного сына. Я отдал ублюдка проклятому колдуну, чтобы он сам кормил свое отродье. Хотя, потом пожалел об этом. Мне до сих пор снятся сны, в которых я вижу маленького мальчика и слышу, как он умоляет: «Папа, не отдавай меня дяде, я хочу к маме». Все эти годы я пытался найти Алана, чтобы искупить свой грех. Ребенок ведь ни в чем не виноват. Я это понимаю. Но в тот момент меня мучили ужасные головные боли, которые начались после того, как я узнал, что он не мой. Голова раскалывалась, а голоса в ней кричали: «Отдай его! Так будет лучше для всех!»
Арчи опять просительно посмотрел на Алана. Он так хотел убедить своего вновь приобретенного брата, что во всем виновата болезнь его отца. Тот не понимал, что творил. Но Алан только неопределенно пожал плечами, и Арчи со вздохом продолжил:
– Герцогиня насмешливо посмотрела на дядю Берна и пообещала ему: «Вы увидите сына, и вам жизни не хватит, чтобы вымолить у него прощение. Мы никогда не узнали бы, жив Алан или нет, не будь он родным внуком Патрика. Хотя, лучше бы вы были ублюдком, а не сыном Патрика».
Потом подошла к родителям и сказала: «Я хочу попросить вас еще об одной услуге. Я вставлю вам в уши по маленькой пусете. Они будут почти незаметны. Пожалуйста, не снимайте их. Это пусеты Стивена, и они помогут нам его найти».
Она аккуратно вставила крошечный серебряный гвоздик в мочку матери, необъяснимым способом легко проткнув кожу, не причиняя ей боли. То же самое проделав с ухом отца, она прошептала ему: «Не оставляйте сегодня жену одну, утешьте ее».
Я стоял рядом с отцом и услышал ее слова, а также его вопрос: «Как тут утешишь в такой ситуации?»
«Старым, как мир, и единственным способом, сэр», – тихо засмеялась Лорен и вышла из комнаты.
Следом вышли мы с Викрамом, и сразу поехали в аэропорт. Я не брал никаких вещей, кроме паспорта и денег. Мне сказали, что ждать нельзя ни минуты. Так я оказался в Венесуэле, где познакомился с Лаки, а потом и с вами.
Внимательно выслушав рассказ Арчи, и сопоставив все события, происшедшие с ними в Венесуэле, Шон окончательно убедился в том, что Лорен и Лаки – одно и то же лицо, и она его дочь, которую у него отняли двадцать лет назад. Он с нетерпением ждал завтрашней встречи с ней, хотя, вспоминая их разговор, состоявшийся месяц назад, не знал, захочет ли она признать его своим отцом. Но, уже то, что она пригласила его в свой дом, вселяло надежду. Она тоже поняла, кто он, и хочет узнать его поближе. Шон рассчитывал на новый откровенный разговор, в результате которого он обретет дочь, а Лорен – отца.
Его мысли прервал вопрос Арчи:
– Шон, вы не могли бы объяснить мне некоторые моменты? Я до конца так и не понял, что происходило в Венесуэле.
Он замолчал, не решаясь продолжить. Алан понял его замешательство и категорично спросил:
– Отец, кто такие Лаки и Викрам? Колдуны? Но тогда получается, что и Стивен колдун, если все они из одной семьи? Как такое может быть, если Арчи его родной брат, а я, получается, двоюродный? Представь, Арчи, вдруг мы с тобой тоже чародеи, и даже не знаем об этом?
Алан иронично улыбнулся, но Арчи было не до смеха.
– Я не знаю, как теперь относиться к Стивену и его друзьям. Честно говоря, сам боюсь идти к ним в дом, и вас везти не хочу. Помните, как они улетели? Не удивлюсь, если они, и в правду, окажутся вампирами, – грустно сказал он и несмело предложил: – Давайте не пойдем туда.
– Они не вампиры, а друиды, – уверенно заявил Шон. – И я пойду к ним один.
– Вас заставили выполнить еще одно желание Лаки? – встревожился Арчи и растерянно посмотрел на Алана.
Тот, перехватив его настороженный взгляд, решительно взялся за отца:
– Ты так и не рассказал мне о желаниях Лаки. Почему ты обязан их выполнять?
Шон медлил с ответом, вспоминая как месяц назад в Южной Америке, в тропическом лесу судьба свела их с Арчибальдом и с необычной девушкой по имени Лаки. Как затем к ним присоединился Вик, и они впятером отправились на поиски общины наргонов. Такого серьезного испытания давно не было в его жизни. А в жизни сидящих напротив него мальчиков оно стало первым, а для Алана одновременно чуть и не последним.