– Кит, ты ставишь мне ультиматум? Мне? – с едва скрываемой злостью спросил Хейден, делая упор на последнее слово.
Я заметила выразительно стиснутые кулаки. Чувствовалось, он не любил, когда оспаривали его распоряжения.
– Не только я, дружище. Дакс. Барроу. Все наши. Тебе нельзя было тащить ее в наш лагерь. Теперь каждый из нас под ударом, – решительно заявил Кит.
– За нею никто не придет, – столь же решительно возразил Хейден. – Они не представляют для нас опасности.
– Насчет других не знаю, а она опасна, – сказал Барроу. – Она из Грейстоуна. Участвовала в вылазке. Можешь спорить на собственную задницу: эта девица – штучка непростая.
Как ни странно, его слова прозвучали для меня комплиментом, хотя все это могло обернуться не в мою пользу. Я была более чем способна постоять за себя и не струхнуть в поединке с любым из них. Пусть они – мужчины и сильнее, зато я проворнее. В этом я тоже могла побиться об заклад.
– Хейден, она опасна, – добавил Кит.
– Между прочим, я тоже здесь стою, – оборвала я его.
Сама не знаю, как это у меня вырвалось. Но мне осточертело, когда обо мне говорили так, словно меня не было рядом. Ко мне тут же повернулись три пары сердито сверкающих глаз. Мои глаза отвечали им таким же блеском. Все молчали, пока не заговорил Хейден.
– Я не собираюсь ее убивать, – спокойно произнес он, отвечая на ультиматум Кита.
– Прекрасно, – сказал Барроу и вдруг встал. – Тогда это сделаю я.
Я попятилась, ударившись спиной о хлипкие перила лестницы. Барроу выхватил пистолет и прицелился в меня. Я плотно стиснула зубы, решив не выказывать страха. Но дуло пистолета тут же исчезло из моего поля зрения. Хейден встал между Барроу и мной. Барроу сразу опустил пистолет, сердито глядя на Хейдена.
– Я не собираюсь ее убивать и никому не позволю, – четко пояснил Хейден.
Его широкая спина почти скрывала от меня лица Кита и Барроу.
– Похоже, у нас начинают появляться пленники, – сказал Кит, глядя то на Хейдена, то на меня. – Ну и потеха.
– Смотря для кого, – язвительно пробормотал Хейден. – Не буду мешать вашему дежурству.
Он резко повернулся ко мне и, не сообразив, что я стою совсем рядом, едва не налетел на меня. Он дал задний ход, снова схватил меня за плечо и потащил к лестнице. Я дерзко вырвалась из его хватки. Надоело, когда с тобой обращаются как с непослушным ребенком. Уж если и пытаться бежать, то не с вершины башни, где полным-полно оружия, а пальцы неуравновешенных мужчин замерли на спусковых крючках.
Хейден нахмурился, пощипал нижнюю губу, что у него служило признаком сосредоточенности.
– Идем.
Я без возражений последовала за ним, с радостью покидая площадку башни. Спускались мы молча. Движения Хейдена были угловатыми и неестественными, будто он молчаливо сражался с собой. Едва спустившись, он затопал к дому. Земля так и летела у него из-под кроссовок. Он настежь распахнул дверь хижины, затем с силой захлопнул. Жилище содрогнулось, безропотно принимая удар.
Я вернулась на кушетку, но не легла, а села, продолжая наблюдать за Хейденом. Он торопливо сбросил кроссовки. С лица не сходила досада. Пожалуй, он даже был разъярен.
– Хейден… – решилась окликнуть его я.
– Чего тебе? – огрызнулся он, угрюмо посмотрев на меня.
– Почему ты никого не застрелил? – спросила я, не менее угрюмо глядя на него.
Мой вопрос застал его, когда он снимал рубашку, и опять через голову. Руки Хейдена замерли, но буквально через мгновение задвигались снова. Меня озадачило его поведение на башне. Парень, командующий всем Блэкуингом, вдруг отказывается от возможности легко и без напряжения застрелить нескольких налетчиков. В Грейстоуне почти каждый обеими руками уцепился бы за такую возможность. У моих солагерников глаза сверкали бы от радости. Ухлопать врагов, не подвергаясь опасности. А вот Хейдена это не радовало.
– Кит и Барроу справились без меня, – ответил он.
Но в его невыразительном голосе я уловила обман. Он врал.
– Но ты мог бы им помочь, – не унималась я.
Хейден молча улегся. На сей раз он не зажигал свечей, довольствуясь скудным предутренним светом, льющимся из щелей вокруг двери и заплесневелого окна. Молчание затянулось, и я решила, что он вообще не намерен отвечать.
– Спокойной ночи, Грейс, – пробормотал он, игнорируя мой вопрос.
Гнева в голосе уже не было. Только усталость.
– Спокойной ночи, Хейден, – вздохнула я.
Утром, едва я проснулась, первым ощущением была сильная боль в спине. Через мгновение к ней добавилось пульсирующее жжение в раненой ноге. Затем мой слух уловил шум текущей воды. Звук раздавался из-за второй двери. Должно быть, там находилось что-то вроде ванной. Но этот звук меня удивил.
Дверь оказалась закрытой не до конца. Оставалась щель шириной в дюйм. В ней мелькала широкая спина Хейдена – голая и мокрая. Он стоял под самодельным душем. Я вытянула шею. Щеки у меня покраснели, хотя он и не замечал, что я его вижу.
Интересно, неужели этот парень совсем не стесняется? Он ведь и дальше будет раздеваться у меня на глазах, не думая, чтó при этом испытываю я. Я уж не говорю про это зрелище… Ему трудно было закрыть дверь?
Когда шум льющейся воды стих, я даже подпрыгнула. Что теперь делать? Мною овладела паника. Не придумав ничего лучше, я снова разлеглась на кушетке и притворилась спящей. Правда, я все же успела увидеть, как Хейден вышел из ванной с полотенцем, обмотанным вокруг талии. Другой одежды на нем не было.
Боже милостивый!
– Дерьмово это у тебя получается, – с явным изумлением сказал Хейден.
Мои глаза непроизвольно открылись. Хейден стоял и ухмылялся.
– Что именно? – хмуро спросила я.
– Притворяться спящей. Поза неестественная, как у деревянной куклы.
Он не делал попыток чем-нибудь прикрыть свое тело. Мне сразу бросилось в глаза обилие капелек, делавшее его мышцы еще рельефнее.
– Э-э… – все, что ответила я.
К утру у него явно улучшилось настроение. И то хорошо. Я старалась не смотреть, как Хейден надевает красную клетчатую рубашку прямо на мокрое тело. Когда же он взялся за полотенце, я заставила себя отвести глаза. Щеки у меня снова вспыхнули.
Удивительно, что я так обостренно воспринимала его наготу. Обычно я относилась к этому спокойно. Голые дети, голые взрослые. Мое отношение к обнаженному телу было медицинским. Чтобы помочь раненым, многих из них, естественно, вначале требовалось раздеть. Моим основным занятием в Грейстоуне был уход за больными и ранеными, и потому голые тела я видела достаточно часто.
Но я попала в совершенно иные условия, к которым не была готова. Услышав тихое потрескивание молнии на его джинсах, я облегченно вздохнула. Наконец-то Хейден полностью оделся и уже не так будоражил мое внимание. Меж тем этот душ и одевание напомнили мне, что я давно не мылась и не меняла белье. Наверное, от меня воняло, как от мертвеца.
Тишину хижины нарушило громкое урчание моего желудка. Хейден успел надеть ботинки.
– Проголодалась? – спросил он, удивившись этой «музыке».
– Жутко, – честно призналась я.
Переодеваться мне было не во что. Сунуть ноги в ботинки – и я готова к выходу.
– Пошли, отведу тебя на кухню, – сообщил Хейден.
Его настроение действительно улучшилось. Моя ненависть к нему растворилась. Наедине со мной он был гораздо дружелюбнее, чем под бдительными взорами солагерников.
Я обрадовалась яркому солнцу. Сама не знаю почему, я ожидала туч, дождя, ветра и других погодных пакостей. Может, потому, что они больше соответствовали холодности и угрюмости, с какой меня встретили в лагере. Хейден вел меня тем же путем, что и вчера. При утреннем свете было видно, как в хижинах копошатся люди.
Мое внимание привлекла женщина, что играла на лужайке с двумя маленькими детьми. Зрелище мне понравилось. В Грейстоуне такое было бы немыслимо.
– Итак… – произнес Хейден, отвлекая меня от играющей матери.
– Итак, – спокойно повторила я.
– Если ты намерена остаться здесь…
– Правильнее сказать: поскольку я нахожусь здесь в плену… – перебила я.
Хейден стиснул зубы и продолжал:
– Если ты намерена остаться здесь, тебе нужно знать, как все организовано.
В его голосе улавливалось опасение. Казалось, Хейден сомневался, следует ли давать мне более подробные сведения.
– Слушаю, – сказала я, убеждая его говорить дальше.
– Еду у нас готовят на общей кухне. С нею в одном здании находится и столовая. Скоро сама увидишь. Отхожие места и душевые находятся в другой части лагеря, но ты можешь пользоваться моей ванной. Подходить к штурм-центру и хранилищу боеприпасов только вместе со мной, иначе… догадываешься. Если тебе понадобится пойти еще куда-нибудь, я тебя отведу.
Я и не ожидала, что мне позволят разгуливать вблизи стратегически важных объектов лагеря, поэтому слова Хейдена меня не удивили.
– Понятно, – согласилась я.
– С этого момента ты находишься при мне. Я не могу позволить тебе ходить по лагерю одной. Назначить провожатого тоже не могу из опасений, что кто-то из вас затеет стычку.
Лицо Хейдена было непроницаемым.
– Неужели ты думаешь, что я настолько глупа и могу затеять стычку в самом центре Блэкуинга?
Меня задели его слова. Едва ли я была способна на больший идиотизм, чем этот.
– Я не…
– Привет, Хейден! – прозвенел детский голос, оборвав его речь.
Откуда-то выскочил мальчишка лет десяти или одиннадцати. Я сразу узнала его по большим карим глазам. Это он участвовал в налете. Я оперлась на Хейдена, желая получше рассмотреть мальчишку. Он густо покраснел и спрятался за спину своего старшего друга, продолжая идти с нами.
– Доброе утро, Джетт, – весело поздоровался с ним Хейден.
– Хейден, так это правда? – спросил Джетт.
Он старательно пытался говорить шепотом, однако я слышала каждое слово.
– Что правда, Маленький человек? – терпеливо спросил Хейден.
Прозвище сразу пробудило в моей памяти фразу, сказанную им в тот вечер, когда я позволила им уйти: «А теперь бежим, Маленький человек».
– Что ты позволил ей остаться у нас? – изумленно прошептал Джетт.
Он опасливо выглянул из-за спины Хейдена и тут же с визгом спрятался, поймав мой ответный взгляд.
– Я вынудил ее остаться у нас, – поправил Хейден. – Она вовсе этого не хочет.
– Тогда почему ты не отпустишь ее домой? – поинтересовался Джетт.
– Потому что, – по-детски ответил Хейден, – отпускать ее домой опасно.
Я улыбнулась. Приятно, что меня признавали опасной, даже если этой темы касались в разговоре с ребенком.
– Понятно, – пробормотал Джетт.
Он скорчил гримасу, силясь понять слова Хейдена. Потом, что-то вспомнив, выкрикнул:
– Слушай! Мейзи нужны дрова для кухонных плит.
– А в кладовой уже пусто? – спросил Хейден.
Джетт остановился, заставляя остановиться и нас. Услышав вопрос, мальчишка пожал плечами, подняв их чуть ли не до ушей, и выпятил нижнюю губу. Бросив на меня испуганный взгляд, он снова повернулся к Хейдену:
– Мейзи просила тебе это сказать.
– Передай ей, что мы принесем дров, – пообещал Хейден.
Джетт мотнул головой и умчался. Хейден свернул с дорожки и направился в проход между хижинами.
– А мне он нравится, – сказала я, не скрывая легкой улыбки.
Хейден удивленно оглянулся:
– Его трудно не любить.
Миновав хижины, мы оказались на границе леса. Там у них было что-то вроде дровяного склада.
– Значит, я постоянно буду находиться при тебе? – хмуро спросила я.
Такое положение мне решительно не нравилось.
– Да, – ответил Хейден.
Он нагнулся к ближайшей поленнице. Дрова были сложены на полянке, окруженной деревьями.
– Тебе незачем меня оберегать, – сказала я, скрещивая руки на груди.
Хейден вздохнул, выпустил из рук поленья и выпрямился во весь свой нехилый рост. А росту в нем было более шести футов.
– Ты так считаешь?
– Да, – твердо ответила я.
Мы уставились друг на друга.
– Докажи.
– Что тебе доказать? – спросила я, не понимая сути его требования.
– Докажи, что мне незачем тебя оберегать.
Я изумленно моргнула. Он приглашал меня к поединку? Изогнутые брови Хейдена подтвердили мои мысли. Я подняла руки, изменила позу и шагнула к нему. Хейден легко уклонился от удара, сместившись вбок. Поединок. Вот, значит, что было ему нужно. Я довольно усмехнулась. Наконец-то.
Я подняла кулаки, защищая лицо и тело. Хейден сделал то же самое. В зеленых глазах вспыхнула ухмылка. На каждый мой выпад он отвечал своим, уклоняясь и постоянно оказываясь вне досягаемости. Адреналин у меня зашкаливал. Я предвкушала поединок. Глубоко вдохнув, я сделала выпад, целя Хейдену в челюсть.
Плечом он с легкостью отвел мой удар, и кулак не достиг цели. Я тут же ударила другой рукой, но лишь чуть-чуть задела его грудную клетку. Каждое движение отзывалось слабым жжением в раненой ноге. Я решительно игнорировала эти ощущения. Спокойно выдохнув, я сделала еще шаг вперед. На этот раз Хейден не сумел увернуться. Я вскинула ногу и коленом ощутимо ударила его в бок. И вновь попытка добраться до его челюсти была предотвращена еще в замахе. Ладонью Хейден откинул мою руку вниз.
Он не атаковал, а лишь отводил мои удары и защищался от них. Ноги Хейдена двигались быстро и ловко. Моя уверенность насчет превосходства в скорости дала трещину. Мои выпады уравновешивались ответами Хейдена. Все удары, какие я наносила, он смягчал плечами или туловищем. Он был превосходным бойцом, и это вызывало у меня досаду.
– Не стесняйся, Грейс, покажи себя, – подзадоривал он, вновь награждая меня ухмылкой. – Ты способна на большее.
Я уже взмокла. Я вновь ринулась в атаку, решив действовать не кулаками, а ногами, и лягнула его в бок. Хейден тяжело выдохнул. Я продолжила атаку, совершив обманное движение левой рукой, чтобы тут же пустить в ход правую. Наконец-то мой кулак соприкоснулся с его челюстью. У него даже голова дернулась.
Внутри я праздновала свою маленькую победу. Но продолжения атаки не получилось. Хейден быстро оправился, с легкостью обхватил мои запястья, развернул к себе спиной и стал толкать вперед, пока не вдавил в ствол ближайшего дерева. Я ударилась о ствол и тяжело выдохнула. Щека утыкалась в жесткую кору. Мои плененные руки были прижаты к пояснице.
– Должен сказать, ты меня разочаровала, – зловещим шепотом заявил Хейден, наваливаясь на меня сзади и припечатывая к дереву.
В мозгу замелькали оправдания. Я несколько дней очень плохо питалась. Меня не далее как вчера ранили в ногу. Он заметно превосходил меня ростом и массой тела. Однако вслух я не сказала ни слова. Нет, такого удовольствия я ему не доставлю.
– Тогда ты не побоишься как-нибудь повторить это снова, – сердито произнесла я, пытаясь оттолкнуть Хейдена.
Он не сдвинулся ни на шаг.
– Ты и сейчас думаешь, что не нуждаешься в моей защите? – прошептал Хейден.
Его губы находились совсем рядом и потому щекотали мне ухо. Ощущение мне понравилось, и я тут же рассердилась на себя за это. Обычно я дышу ровнее. Вполне объяснимо: вчерашняя рана сделала меня слабее обычного.
Так оно и есть.
– Молчишь? – прожужжал он и, не получив ответа, дотронулся губами до моей ушной раковины.
Не мешкая я опустила руки вниз, выпрямила их, насколько возможно (они до сих пор находились за спиной), и ударила его в пах. Этого удара Хейден не ожидал. Он застонал и покачнулся. Я лягнула его, опрокидывая на землю.
Тут же я опустилась сама и зажала его руки между колен. Мое плечо упиралось ему в горло. Челюсть Хейдена напряглась. Стараясь ослабить давление, он повернул голову набок.
– Вот теперь ты мне и скажешь, – усмехнулась я, возвышаясь над ним.
От меня не скрылось, как вспыхнули его глаза. Хейдена впечатлила моя атака. Он не отвечал, а просто выдерживал мой взгляд. У меня вдруг засосало под ложечкой. Дыхание убыстрилось, когда Хейден приподнял голову, приблизив к моей. Я ослабила давление на его горло. Его глаза скользнули к моим губам, задержавшись там и приведя меня в замешательство.
И вдруг меня оторвало от земли и тут же швырнуло обратно. Совершив освобождающий бросок, Хейден придавил меня собой. Он был гораздо тяжелее, и я не могла его оттолкнуть. Он придавливал меня бедрами, а руки вновь обхватили мои запястья, прижав к земле. Когда губы Хейдена вновь опустились к моему уху, у меня перехватило дыхание.
– Возможно, это не ты нуждаешься в защите, – тихо сказал он.
И опять его губы щекотали мне ухо, вызывая дрожь во всем теле. Потом он чуть отодвинулся, по-прежнему нависая надо мной и глядя в глаза:
– Быть может, я своих защищаю от тебя.