Где-то на Земле. Наше время.
Заведующий реанимационным отделением военного госпиталя набрал номер телефона командира эскадрильи Коммерческого Учебного Центра Профессиональных Военных:
– «Фрик», это Доктор, мозг твоего пилота не реагирует на внешние раздражители. Двунаправленный нейрокомпьютерный интерфейс минуту назад перестал принимать сигналы активности головного мозга пациента.
– Что это означает? – спросил добродушный здоровяк с лицом урода.
– Это значит, что в его голове прекратилась генерация нейронного сигнала и через пять – семь минут мы окончательно потеряем нашего коматозника.
– Хорошо, если шансов на спасение нет, то отключайте его от аппаратов поддержки, – с тяжестью на сердце вздохнул бывший лётчик истребитель.
– Может стоить позвонить криогениками? – обронил Доктор. – Я конечно не сильно верю в светлое будущее медицины, но лобби сторонников оживления безнадёжно больных пациентов в далёком будущем довольно крепкое.
– А в чём загвоздка, почему сразу не отправить его в отделение заморозки?
– Проблема в том, что это коммерческая услуга и не у каждого усопшего найдутся родственники с суммой денег, достаточной для покрытия расходов.
– Замораживайте, у нас есть фонд поддержки пострадавших в катастрофах лётчиков. Его случай отвечает необходимым критериям и я уверен, что он будет профинансирован. Надеюсь с юридической точки зрения мы ничего не нарушим?
– Нет, – ответил Доктор. – Закон трактует это следующим образом: Если при жизни человек не высказывался «Против» крионирования, значит он был «За».