Я сижу в большой холодной комнате, в самом конце длинного деревянного стола. После того, что случилось с Хрустальным шаром, директор Кроув быстро увела меня со сцены и приказала двум дамам в серых костюмах проводить меня в какой-то зал совещаний.
Но что вообще произошло? Как я могу быть магом? Однажды мне подарили на Рождество набор юного фокусника, но даже из него я не смогла выполнить ни одного трюка. Какая уж тут магия.
Я даже не знала, что она существует, пока мне вчера об этом не рассказали.
Я прячу лицо в ладонях. Владение магией делает меня магом, а Элси говорила, что маги в волшебном мире вне закона… И что же со мной теперь будет?
Из коридора доносятся громкие голоса и отзвук торопливых шагов. Я выпрямляюсь на стуле, чувствуя, как сердце начинает биться еще быстрее. Дверь распахивается, пропуская шестерых взрослых.
Из них я знаю только директора Кроув, которая немедленно бросается ко мне и обнимает за плечи:
– Ты в порядке, милая?
Я киваю.
– Что это было?
– Мы еще пытаемся разобраться, – говорит директор. – Но для этого нам нужно проверить кое-что очень важное. Ты не возражаешь?
Нервно сглотнув, я снова киваю. Судя по встревоженным лицам остальных, выбора у меня все равно нет: другой ответ они не примут.
Директор Кроув делает шаг назад:
– Доктор Хан, прошу вас.
– Конечно, – тут же отзывается на ее просьбу нервного вида азиат в белом лабораторном халате.
Он выходит вперед и кладет перед моим стулом металлический квадрат. В верхней его части есть небольшой экранчик, так что вся конструкция немного напоминает весы. Но зачем им знать, сколько я вешу?
– Пожалуйста, снимите обувь и носки, – командует доктор Хан. – Нужно встать вот сюда босиком, иначе магиметр будет работать некорректно.
Магиметр? То есть не исключено, что Хрустальный шар просто сломался, и все это – одна большая ошибка? Иначе и быть не может.
Взрослые нетерпеливо наблюдают, как я снимаю обувь, – все, кроме одного. Высокий белый мужчина неустанно расхаживает из стороны в сторону возле двери. Я стягиваю носки, делаю глубокий вдох и встаю на панель магиметра.
На экранчике тут же начинают сменяться цифры. Спустя некоторое время они замирают на отметке 97. Потом значение доходит до 98. 99. И, наконец, 100.
Доктор Хан судорожно вздыхает:
– Каждая капля крови этой девочки наполнена волшебством.
Присутствующие в едином порыве отступают к выходу, и только доктор Хан продолжает смотреть на меня расширенными от ужаса глазами. Поэтому я спрашиваю:
– Что это значит?
– Что вы, похоже, самое волшебное из когда-либо живших на этой планете волшебных существ. – Он опускает взгляд и хмурится. – Еще это значит, что само ваше существование – преступление.
Преступление? Но я же ничего не сделала!
– Управление ведь использует разные магические штуки, правда? Получается, магия – это не так уж и плохо.
– Управление не имеет ничего против магических артефактов, – возражает доктор Хан. – Но вот люди не должны быть переполнены магией. Боюсь, это существенная разница.
Передо мной снова возникает директор Кроув:
– Амари, мы хотим задать тебе несколько вопросов. Очень важно, чтобы ты отвечала на них абсолютно честно, понимаешь?
Погодите-ка, у меня тоже есть вопросы.
– Откуда во мне взялась эта магия?
– Я надеялся, ты нам расскажешь, – наконец заговаривает тот мрачный дядька, что все время маячил у двери.
Сейчас он стоит, скрестив на груди руки и слегка отвернувшись, будто ему невыносим мой вид. На его бейдже обозначены должность и имя: «Директор Ван Хельсинг, Отдел расследования сверхъестественных происшествий». Наверное, это папа Марии Ван Хельсинг и близнецов.
Сердце колотится так, словно сейчас выскочит из груди.
– Но я не знаю. Я же просто подошла к Шару, как и все остальные…
Он перебивает меня, ударяя кулаком по столу так сильно, что все вокруг подпрыгивают от неожиданности.
– Четвертый закон, принятый Конгрессом, определяет порядок обретения магических сил: человек может получить магию только из одного источника – Хрустального шара. Его заряд равен 10 % – этого достаточно для развития таланта. Но ты явилась в Управление с собственным магическим зарядом. И получила его из другого источника. Откуда?
– Не знаю. Это какая-то ошибка!
– Не ври! – требует он.
– Но я не вру! – кричу я в ответ, дрожа от страха.
Однако директору Ван Хельсингу этого мало.
– Думаешь, мы поверим, будто ты обрела максимальный магический заряд по чистой случайности?
– Нет… То есть да… То есть… – Меня так трясет, что язык не слушается.
– И конечно, мы должны поверить в удивительное совпадение, – продолжает директор Ван Хельсинг. – Девочка-маг появляется в Управлении ровно в тот момент, когда по всей стране на наши подразделения нападают гибриды. Хотя всем известно, что только маги могут этих гибридов создать. Скажи мне, нападения – твоих рук дело?
– Я ничего об этом не знаю, клянусь, я…
– Тогда, может, просто сообщишь нам, какой маг стоит за этим? – прерывает он меня.
Тут дверь снова распахивается, и на пороге вырастает агент Магнус.
– Я буду представителем этой девочки, – заявляет он.
За его спиной в коридоре я вижу высокую женщину, чьи длинные огненно-рыжие волосы собраны в хвост.
– На совещание приглашены только директора, – хмурится Ван Хельсинг.
– Можно подумать, меня это остановит. – Магнус выразительно закатывает глаза.
– Напоминаю, что правила едины для всех, агент Магнус!
Ван Хельсинг оглядывается на директора Кроув, но та лишь отмахивается.
– Сейчас не время для споров, – говорит она. – Пусть Магнус войдет. Он хорошо знал брата девочки и может пролить свет на то, как младшая сестра Квинтона оказалась, подумать только, магом. – Тут директор обращается к женщине, которая все еще стоит за спиной Магнуса: – Агент Фиона, нам всем станет легче, если вы воспользуетесь своим даром и откроете нам намерения девочки.
Рыжеволосая кивает и делает шаг вперед. Она, кажется, не директор, но остальные послушно расступаются перед ней.
– Не волнуйся, детка, – мягко говорит она. – Если позволишь, я проверю, зачем ты здесь. Ты почувствуешь, что не можешь пошевелиться, но ничего страшнее с тобой не случится.
– Если тебе и правда нечего скрывать, – встревает Ван Хельсинг, снова скрещивая руки на груди, – ты согласишься на проверку.
И снова я понимаю, что выбора у меня нет. Если откажусь, они поверят в самое плохое. Я смотрю агенту Фионе прямо в глаза и говорю:
– Я согласна.
В комнате сразу становится тихо. Агент Фиона встает прямо напротив меня. Потом широко раскрывает глаза – они у нее ярко-синие, – и мое тело цепенеет. Я хочу отвести взгляд, но шея не слушается. Мои глаза прикованы к ее лицу, я даже закрыть их не могу. Ощущая полную беспомощность, я изо всех сил стараюсь сдержать подступившие слезы.
Снова пошевелиться мне удается только тогда, когда Фиона моргает.
– Намерения этой девочки прочитать легко: они словно написаны у нее на лбу большими светящимися буквами. Очень честная малышка. Прежде всего она планирует бежать отсюда со всех ног, если мы поступим с ней несправедливо. Но главная ее цель – узнать, что случилось с Квинтоном и помочь ему вернуться домой. Ради этого она и пришла в Управление. Я не вижу в намерениях девочки ничего опасного.
От удивления я часто-часто моргаю. Она что, мысли мои прочитала? Остальные взрослые переглядываются.
– Обычно я не сомневаюсь в верности твоих суждений, Фиона, – говорит директор Ван Хельсинг, – но маги известны своей способностью скрывать истину.
– Это правда! – вмешиваюсь я. – Я просто хочу найти Квинтона.
– Может, найдешь себе более подходящее занятие? – фыркает он в ответ. – Поисками занимались мои лучшие агенты, сам Магнус вел расследование.
– Все данные по делу засекречены, – печально подтверждает Магнус, – поэтому я могу только сказать, что у нас нет никаких зацепок.
Выражение лица директора Кроув чуть смягчается.
– Я сожалею о твоем брате, – говорит она. – И я рада слышать, что намерения Амари чисты, а оснований не доверять дару агента Фионы у меня нет. Но нам еще предстоит выяснить, как именно девочка стала магом. С момента появления ее предшественника, который прославился тем, что сам себя взорвал, миновало больше двух веков.
– Так ли важно, как именно она получила свою силу? – возражает бледный худой мужчина. На его бейдже написано, что это директор Крипт из Отдела усопших. – Управление следует единому принципу в отношении абсолютно любого мага. Мы запираем их и выбрасываем ключ.
Некоторые присутствующие согласно кивают в ответ на его заявление, а серьезного вида дама в очках с толстыми линзами даже предлагает забрать меня в лабораторию на опыты. На ее белом халате не бейдж, а вышивка: «Директор Фокус, Отдел магической науки».
– Только через мой труп! – заявляет Магнус.
«И через мой», – мысленно добавляю я. Рыжая Фиона подходит ближе к Магнусу и обводит пристальным взглядом директоров, пожелавших посадить меня под замок. Наверное, они с агентом Магнусом напарники.
– Господа, прошу вас, успокойтесь! – восклицает директор Кроув. – Сейчас не время для споров. Мы должны решить, как быть дальше.
– Для начала предлагаю обратить внимание на то, что девочка до сих пор не применяла свои способности, чтобы кому-то навредить, – говорит Магнус. – И перестать относиться к ней как к преступнице.
– Но мы же все помним ужасные истории о волшебниках! – перебивает его директор Кобблпот из Отдела волшебных разрешений и регистраций. – Добрых магов не бывает. И не забывайте, что мы едва не отменили летние стажировки в этом году именно из-за нападений гибридов.
В зале снова поднимается страшный гвалт. Директор Кроув закрывает глаза и качает головой.
Неожиданно кто-то громко откашливается, заставляя остальных притихнуть.
– Я хотел бы высказаться, если позволите, – сообщает исключительно приятный голос.
Я оглядываюсь по сторонам в поисках говорящего, но все молчат. Тут директор Крипт откидывает полу пиджака и извлекает на свет голову пожилого темноволосого мужчины с седыми усами. Директор ставит ее на стол, и я еще несколько секунд пытаюсь осознать, на что смотрю. Стоит моему мозгу осмыслить происходящее, как я подпрыгиваю на стуле.
– А где все остальное?! – кричу я, не сумев сдержаться.
Однако голову это ничуть не задевает.
– Остальное отдыхает в кабинете. Когда-то я дотронулся до Хрустального шара, и моя гибкость стала умением разделять себя на части. – Голова подмигивает мне. – Итак, дамы и господа, как глава Отдела необъяснимых явлений беру на себя смелость заявить, что юная Амари полностью соответствует моей специализации, поскольку с ней связано множество вопросов, ответов на которые у нас нет.
Покосившись на Магнуса, я вижу: он не больше моего рад тому, что меня причислили к «необъяснимым явлениям».
– И как бы вы поступили на нашем месте? – спрашивает директор Кроув.
– Столкнувшись с необъяснимым, нужно первым делом определить, представляет оно опасность или нет. По словам агента Фионы, Амари не причинит нам вреда, во всяком случае, не сейчас. Далее нам следует воздержаться и не проецировать на неизведанное собственные предрассудки, а позволить ему раскрыть себя в подходящее время. Иными словами, я считаю, что девочке нужно разрешить остаться, если она сама того захочет. Конечно, мы будем наблюдать за ней, но незаметно. И нелишним будет объяснить Амари, почему нас всех взбудоражило появление мага.
Взгляды присутствующих устремляются на меня, и я бормочу:
– Да, это было бы кстати.
– Позвольте мне, – говорит директор Кроув. – Видишь ли, давным-давно, еще до образования Управления, никакого разделения между миром Скрытым и миром Явным не было. Люди жили бок о бок с существами, а те вольны были открыто пользоваться магией. Она существовала безо всяких ограничений, но у людей ее не было ни капли. Так продолжалось до тех пор, пока Рауль Моро и Владимир Сергеев не создали Братство ночи. Никто не знает, как они обрели свой дар, доподлинно известно лишь одно: им было мало 35 % магического заряда, которым располагает обычный эльф, и даже 50 % – как у лесной ведьмы – их не устроили. Нет, эти двое обеспечили себя таким количеством магии, на которое нет права ни у одного существа. Говорят, им было подвластно невозможное. Например, они победили старость и смерть с помощью чар вампиризма, для которых необходимо употреблять в пищу кровь невинных…
Меня передергивает. Вампиризм?
Директор Кроув явно расстроена, поэтому рассказ продолжает агент Фиона:
– Как ты понимаешь, волшебные существа были не в восторге от того, что какие-то маги сеют ужас в их землях и вносят сумятицу в умы. Они объединились с людьми в надежде свергнуть Братство ночи, пока оно не подчинило себе весь чертов мир. Но даже общими усилиями они ничего не могли противопоставить волшебникам. Битва, казалось, была проиграна…
– И тогда мой предок, – вмешивается директор Ван Хельсинг, – по имени Авраам вогнал кол Владимиру в сердце. Моро ударился в бега, ведь теперь он был один против всех. Благодаря отваге Авраама несколько человек получили особое право поддерживать отношения с представителями волшебного мира и способствовали принятию законов, которые призывали держать его существование в секрете. Эти люди основали Управление. С тех пор прошло семь веков. И все эти годы Моро продолжал обучать новых магов, пока, наконец, его не отправили за решетку моя дочь и твой брат. Ученики Моро стали причиной бесчисленных трагедий и катастроф. Человечество не способно распорядиться такой мощью. Она постепенно уничтожает душу.
– Ну хватит уже, – ворчит Магнус. – Своими суевериями ей голову не забивай.
Я внимательно слушаю, стараясь уложить новую информацию в голове.
– Так вы хотите сказать, что магия может плохо на меня повлиять?
– Скорее, что мы не знаем наверняка, каковы будут последствия, – поправляет меня голова директора Отдела необъяснимых явлений. – Магический заряд, которым наделяет нас Хрустальный шар, для настоящего мага – лишь крупица силы. У тебя же ее столько, что мы не можем даже предположить, как она повлияет на тебя, пробудившись к жизни.
– Я ничего особенного не чувствую.
– И это подводит нас к интересному вопросу: как мы можем быть уверенными, что Шар в ней что-то изменил? – спрашивает Фиона. – Он даже не светился.
– Он вообще-то едва на части не раскололся, – напоминает директор Крипт. – А это что-то да значит. Представляете, как сложно будет объяснить Мерлину, что какой-то стажер взял и уничтожил его бесценный артефакт?
– Нам не придется этого делать, – перебивает его директор Фокус. – Сразу после инцидента мы с моими лучшими сотрудниками бросились к Шару, чтобы оценить нанесенный урон… и урона не обнаружилось. Шар находится в идеальном состоянии и функционирует в рамках нормы.
– Тогда что это было? – спрашивает директор Кроув.
– Как специалист предположу, что Шар просто продемонстрировал нам род магии, которым владеет Амари, – нервно сообщает директор Фокус. – Она – мастер иллюзий. Еще предстоит выяснить, подвластны ли ей другие области этого искусства, в том числе те, которым мы обязаны существованию гибридов.
Директора встревоженно переглядываются, даже Магнус кажется обеспокоенным.
Так все это представление с дымом и трещинами – лишь иллюзия? Я в растерянности.
– Если бы только у нас было больше данных, – хмурится директор Кроув. – Будь с нами Гор, он смог бы заглянуть в историю этой девочки, понять, как она получила свой дар. – Она поворачивается к Ван Хельсингу. – Но он ведь все еще в бессрочном отпуске на Блуждающих островах?
– Боюсь, что да, – кивает тот. – Острова видели у африканского побережья, но это было несколько дней назад. Сейчас они могут быть где угодно.
– Нельзя ли пригласить кого-то из его подчиненных из Отдела дурных и добрых предзнаменований и спросить у них совета? – спрашивает директор Фокус.
– Нет, я бы лучше обратилась напрямую к Гору, дело слишком важное.
– Мы что, и впрямь готовы пойти на такой риск? – возмущенно взмахивает руками Ван Хельсинг. – Готовы поверить, будто девочка не так уж и плоха, раз ее брат – герой? Разве это не безумие: позволить ей свободно бродить по Управлению сейчас, когда мы столького не знаем?
– А какие альтернативы? – ворчит Магнус. – Запереть ее в наказание за магию, о которой она даже не знала? Фиона ведь уже объяснила тебе: девочка не планирует никаких злодеяний.
– Или просто умеет обходить дар Фионы, – возражает Ван Хельсинг. – Мы ведь можем просто стереть ее воспоминания о нашем мире, магии и магах и отправить домой, чтобы спокойно наблюдать за ней. Амари снова станет обычным ребенком, а Управление не будет подвергаться опасности.
– Нет! – кричу я, вскакивая на ноги. – Вы не можете стереть мне память. Если вы это сделаете, я уже не найду брата. Позвольте мне остаться. Я докажу, что ничем не отличаюсь от других стажеров. Пожалуйста.
Директор Ван Хельсинг уже открывает рот, но директор Кроув призывает его к молчанию. Все пристально наблюдают за тем, как она нервно меряет шагами зал для совещаний. Потом останавливается рядом со мной:
– Я вижу плюсы в обоих предложениях. Но не забывайте, ее рекомендовал Квинтон. Будь он здесь, кто-то поставил бы под сомнение его выбор? Мисс Питерс, вы получаете кредит доверия. Но прошу понять, мы будем держать вас на коротком поводке. Я не собираюсь рисковать безопасностью Управления, ясно?
У меня словно гора с плеч падает.
– Да, я все поняла.
– Прекрасно, – кивает директор. – Докажите, что мы не ошиблись, поверив вам. Докажите, что вы здесь своя.