Солнце медленно выползало из-за холма, силясь прогреть холодный утренний воздух. Сир Нолан хлюпнул носом и поежился, видимо, за ночь его продуло. Рыцарь перевернулся на бок и стал думать. Перед ним лежал трудный выбор: остаться в палатке еще на полчаса или начать подниматься. Но резкий и громкий звук играющей трубы все решил за него. Послышались крики, команды и отменные ругательства, которыми сдабривали свою речь все, кто уже был на ногах. Сир Нолан поежился и приподнялся на локтях:
– Эй Джон, куда же ты делся? – крикнул он, взывая к своему оруженосцу. Через минуту входной проем палатки загородил рослый парень лет семнадцати. В руках у него был чан с водой и полотенце. От воды исходил пар.
– Как вы любите… – сказал Джон.
– Благодарю, – прервал его сир Нолан. – Какие новости? – спросил рыцарь, принимая чан с водой.
– Через два часа мы выступаем, сударь, – ответил оруженосец.
– Ясно, – проворчал cир Нолан, вытирая умытое лицо. – Как насчет завтрака?
Через десять минут на небольшом походном столике лежали теплый хлеб, масло, бокал с подогретым разбавленным вином, пара поджаренных ломтиков баранины и зажаренная луковица.
Холодный утренний воздух усилил и без того хороший аппетит сира Нолана. Приятное тепло разливалось по телу, и на минуту рыцарю показалось, что это… прекрасное утро. Но лишь на минуту. Бряцание и позвякивание доспехов смогли вернуть сира Нолана с небес на грешную землю.
«Сэр, ваши доспехи», – произнес Джон. В этой фразе слышалось все: гордость от того, что он хорошо сделал свою работу, а также то проявление скромности и покорности, которое является добродетелью для любого слуги. Доспехи были действительно в прекрасном состоянии: начищенные до блеска панцирь, наручи, поножи и шлем с длинным назатыльником. Сир Нолан наклонился над сверкавшей кирасой и увидел, что на него смотрит высокий широкоплечий мужчина двадцати семи лет, с пшеничного цвета волосами и небольшой щетиной. Карие глаза рыцаря глядели смело и с легкой усмешкой. Сир Нолан оторвался от доспеха и перевел взгляд на свой фамильный щит. Это был самый ценный и лучший элемент в его снаряжении. Легкий и прочный, он выдерживал сильнейшие удары, словно заговоренный. На щите был выгравирован герб его семьи – лев, держащий в когтях меч. Рядом со щитом покоился длинный меч в богато украшенных ножнах.
– Прекрасная работа, – сказал сир Нолан, оглядывая свое снаряжение.
– Позвольте вам помочь, сэр, – спросил оруженосец и бросился за стеганым дублетом с нашитыми на нем стальными кольцами. Сир Нолан натянул поддоспешник и с помощью Джона стал облачаться в стальные доспехи.
Через десять минут сир Нолан вышел из палатки. Оруженосец подвел к нему коня – гнедого жеребца с роскошной гривой. Конь был огромного размера, ведь ему предстояло выдержать не только вес сира Нолана, сбрую и попону, но и доставить их к полю битвы.
Рыцарь сел на коня, взял длинное копье и поскакал к месту сбора первой конной роты.
Пока сир Нолан пробирался через палатки полусонных солдат, взбесившихся коней и загнанных оруженосцев, его рота потихоньку подтягивалась к положенному месту.
Первыми, кого увидел сир Нолан, были капитан его роты сир Густав и его первый помощник сир Ульф. Капитан – высокий, крепкий мужчина лет сорока, с густыми усами, которые, словно два темных крыла, украшали его грозную физиономию. За его спиной висел длинный полуторный меч.
Рядом с капитаном стоял сир Ульф, мужчина огромного роста; он был на голову выше капитана. Густая огненно-рыжая борода обрамляла суровое лицо воина. Голубые глаза почти всегда выражали довольство, вызов и насмешку, а рот искривлен в ухмылке. Любимым делом сира Ульфа, помимо сражений, была травля баек про его родные земли.
– Эта серая зверюга разинула пасть и бросилась на лошадь, но я крепче сжал копье и… – гремел бас рыжебородого гиганта. Капитан Густав, без особого энтузиазма слушавший очередную историю своего подчиненного про громадных волков и иных чудовищ, коими так богаты дремучие северные леса, повернулся к рыцарю и поприветствовал его:
– Сир Нолан, рад вас видеть, – пророкотал его густой бас.
– Сир Густав, к вашим услугам, – сказал сир Нолан, спешившись.
– Хорошо выспались? – усмехнулся сир Ульф, протягивая могучую руку.
– Более чем, – ответил сир Нолан, пожимая ее.
Тут мимо них прошел капитан пехотного полка и, поклонившись cиру Густаву, пошел своей дорогой.
– Ладно, пока вы обмениваетесь любезностями, мне надо идти, у нас совет, – сказал cир Густав и, развернувшись, зашагал к генеральской палатке, оставив cира Нолана и cира Ульфа собирать подтягивающихся к назначенному месту рыцарей их роты.
Через час капитаны рот были в генеральской палатке и слушали план предстоящего сражения. Совет вели два знатных вельможи: один неимоверно толстый и веселый, лорд-наместник Южных земель, приближенный короля, герцог Брайтон; другой высокий и хмурый, лорд-наместник Северных земель, герцог Йореф. Последний был в очень подавленном состоянии. Восстание мятежных графов произошло на земле, за которую он был в ответе перед королем, чем не преминул воспользоваться Южный герцог, отпуская свои многочисленные шутки и остроты.
– Ну, полно вам печалиться, мой любезный герцог Йореф, – рассмеялся южанин, ударив увесистым кулаком по походному столу, отчего вырезанные из камня фигуры, отображавшие местоположение войск на карте, дрогнули и рухнули. Это вызвало новый приступ неистового хохота герцога.
– Дорогой герцог Брайтон! – обратился к своему соседу Северный герцог. – Если бы вы с такой же легкостью могли смести армии мятежников, то мы бы все разделили ваше веселье.
– Разве это проблема? – поинтересовался герцог Брайтон, на покрасневшей физиономии которого застыла довольная улыбка. – Наши храбрые рыцари вмиг сомнут их жалкие ряды, словно траву! – При этих словах герцог запустил кубком в мальчика-виночерпия и, потешаясь ловкости, по счастью, увернувшегося слуги, крикнул ему:
– Эй ты! Неси вина мне и моим доблестным капитанам! – услышав эти слова, сир Густав слегка побагровел и начал нервно пожевывать усы.
– Крепитесь, капитан, – тихо проговорил герцог Йореф, заметив недовольство cира Густава. – Боюсь, наш южный друг уже добрался до старого виллонского… – его слова прервали возгласы «ура!» и громкий смех. Капитаны Южного герцога осушили свои кубки.
– Может, не стоит сейчас так расслабляться? – спросил один из северных графов. – Нам нет проку от пьяных офицеров. Мы едем на битву, или вы и вправду полагаете, что мятежники без боя сложат знамена у ваших ног?
– Вполне может быть. Так не лучше ли вам помолчать, когда победители утоляют жажду? – ответил один из капитанов Юга.
– Да как вы смеете! – рассвирепел граф.
– Ваши слова ничего не решат! Мы вместе начали этот поход, вместе будем сражаться, вместе будем праздновать победу, а если и придется, то и вместе будем умирать! – воскликнул рассерженный герцог Йореф. Тут умолкли все, включая герцога Брайтона, который от неожиданности поперхнулся и пролил алое вино на багряный камзол.
– Вот почему надо носить красное! – рассмеявшись, воскликнул он.
– Если мы не разработаем план атаки, то красное придется надеть всем, – ответил Северный герцог.
– Как вам будет угодно, – согласился герцог Брайтон. – Но не забывайте, что командую здесь я, – отметил он. – Таково слово короля.
– Итак, нам всем хорошо известно, что основные войска мятежных графов накрепко засели в своих замках, – начал герцог Йореф. – Они избегают генерального сражения и, несомненно, готовят засаду у стен одной из их крепостей. Главная проблема заключается в двух вещах, – Северный герцог указал пальцем в точку на кар те. – Это древний замок Рэйвенхолл, – пояснил он. – Теперь руины некогда могучего и неприступного замка занял гарнизон мятежников. Таким образом, если мы выступим на их главные силы, не разделавшись с этой угрозой, то рискуем оказаться в окружении превосходящих сил противника.
Другой проблемой является то, что, помимо основных сил мятежники располагают большим количеством нерегулярных формирований легкой пехоты и конницы, которые могут представлять серьезную опасность для наших обозов и флангов.
– Разбить их всех, и дело с концом, – брякнул герцог Брайтон, поигрывая кубком с вином.
– Кого разбить? – ядовито поинтересовался северянин.
– Всех! – не задумываясь, ответил Южный герцог.
– Всех? Так просто взять и разбить все семь тысяч солдат мятежных графов вместе с большими гарнизонами в крепостях и несколькими тысячами легкой пехоты и конницы? – воскликнул Северный герцог.
– Если мне не изменяет память, – ответил герцог Брайтон, – у нас пятнадцать тысяч объединенной пехоты, полторы тысячи только моей конницы, три сотни вашей и еще полсотни, в качестве дара короля, его отборные силы, – при последних словах лорд-наместник Юга указал на сира Густава, в этот момент вытянувшегося и переставшего пожевывать усы.
– Очень впечатляет! – воскликнул Северный герцог. – В их распоряжении не менее полудюжины замков и крепостей, не считая руин, что они заняли…
– Так, хватит! – проревел раскрасневшийся герцог Юга. – При всем моем уважении, не забывайте, мой дорогой герцог Йореф, что восстание идет на вашей земле и вы несете за нее ответственность! А то, что половина ваших вассалов предали короля и вам приходится заручаться помощью других земель, чтобы решать ваши проблемы, не делает вам чести, герцог! Король назначил меня главнокомандующим! И я не потерплю неповиновения даже от вас! Или мне придется причислить ваше доброе имя к числу предателей и мятежников?
Серые глаза герцога Йорефа блеснули от гнева, но потом их блеск потух.
– Прошу прощения, – выдохнул герцог, понуро склонив голову. – Каков же ваш план, главнокомандующий?
– Для дальнейшего наступления, – прозвучал голос герцога Брайтона, чье красное лицо приняло серьезный вид, – нам необходимо захватить укрепления противника. Вам, – он указал на капитана Густава, – надлежит взять замок Рэйвенхолл.
– Разрешите, – вскипел капитан Густав, – как конный отряд без поддержки пехоты, осадных машин и лучников может захватить крепость?!
– Вы забылись?
– Но ведь ворота, как нам на конях…
– Вам напомнить о субординации, капитан? – загромыхал герцог. – Эта так называемая крепость – лишь жалкие развалины старого замка с горсткой перепуганных крыс, – сказал он, ткнув толстым украшенным перстнем пальцем в точку на карте. – А насколько я помню, один только ваш сир Ульф в одиночку поднимает деревянные скамьи, которые пять мужчин не сдвинут с места, так что справитесь…
– Простите, но как можно пустить лучший отряд нашей армии на верную смерть! – воскликнул герцог Йореф.
– И вы туда же! Прекратить! – вскричал герцог Брайтон, пригрозив кубком Северному герцогу. – Я отправлю пехотную роту лишь после того, как форт окажется в наших руках, капитан.
Затем южанин завел речь о предстоящей кампании. Через час мрачный капитан Густав вышел из генеральской палатки. Его перехватил герцог Йореф.
– Мне очень жаль, что так все вышло, – заметил герцог.
– Сэр, наш долг – выполнить приказ. И мы его выполним, – ответил капитан Густав, гордо подняв голову. – Первая конная бывала и не в таких передрягах…
– Я нисколько не сомневаюсь, – сказал с улыбкой герцог. Серебристая седина в его темных волосах блеснула на солнце. – Меня только волнует, что на каждого вашего рыцаря придется по дюжине врагов, поэтому я думаю, что отряд в семьдесят – восемьдесят человек вам не помешает, – герцог слегка прищурил глаза, испытующе взглянув на капитана. – Это мои доверенные люди, среди них много опытных лучников, они могут вам пригодиться.
– Благодарю, герцог, – поклонился сир Густав и зашагал к своей роте.
– Мы выступим, сомнем их позиции, захватим форт. Потом пехотная рота займет его и превратит в хорошо обороняемую позицию для нашего арьергарда, – звучал бодрый и уверенный голос капитана Густава.
– Сэр, – спросил один из рыцарей, – будет поддержка? Пехота или стрелки?
– Сир, вы что, испугались «жалких развалин и горстки перепуганных крыс»?
– Да уж, – тихо проворчал сир Нолан себе под нос, – крысы-то с арбалетами…
– Вы что-то сказали, сир Нолан? – поднял бровь капитан Густав.
– Нет-нет, сэр, – выпрямился сир Нолан.
– Я так и думал, – сказал капитан. – Вы возглавите третье копье.
Сир Ульф подался в сторону сира Нолана и, наклонившись к его уху, прошептал; это ему показалось – прошептал. Слова, словно рой громадных шмелей, штурмовали ухо сира Нолана:
– Наш Лев решил показать зубы?
– Нет, наш Лев не хочет превратиться в сито, когда мы прибудем к форту, – таким же шепотом ответил сир Нолан.
Капитан, выждав несколько минут, продолжил:
– Милостью графа Йорефа, у нас будет подмога – отряд северных лучников. Это к вопросу о поддержке, – ответил капитан, смерив задавшего вопрос рыцаря пронзительным, словно удар рыцарского копья, взглядом.
Нам надо будет взять с собой наших оруженосцев. Понадобятся все доступные копья. Мы разделимся на три отряда. Первый, пеший, подойдет к стенам замка и займется воротами. Сир Ульф, вы его возглавите, – рыжебородый кивнул в ответ. – Второй отряд – лучники графа Йорефа – прикроют вас. А третий отряд, конный, когда врата падут, ударит по врагу. Я возглавлю его лично. Когда мы будем внутри крепости, вы, сир Ульф, возьмете лучников и присоединитесь к нам. Есть вопросы?
Сир Нолан вел под узду своего коня, попутно пытаясь понять, как стать невидимым. Не то чтобы он боялся – просто он не страдал от нехватки чувства самосохранения. «Даже если рассуждать логически, – думал сир Нолан, – если до форта доберется лишь половина… Нет!» – прервал сам себя рыцарь. Многочисленные сражения научили его одной простой истине: вредно думать перед битвой. Мысли рождают сомнения, сомнения на поле боя – смерть.
Сир Нолан всегда старался полагаться на три вещи: опыт, интуицию и удачу. Третье иногда давало сбои, но первое и второе редко его подводили. Сир Нолан оглянулся на группу священников, одетых в синие робы с вышитой белой звездой: «Да хранит нас Небесный Отец, пусть его молнии сделают наши мечи острее, пусть обернемся мы его ураганом, пусть…»
Многие пехотинцы и рыцари обступали их и слушали, внимая каждому слову. Сир Нолан ни в коем случае не сомневался в силе и могуществе Небесного Отца и его верных служителей, но считал, что человек сам вершит свою судьбу. Молнии не сделают меч острее, только точильный камень и умелый кузнец.
Занятый такими мыслями, сир Нолан сам не заметил, как дошел до своей палатки. Оруженосец подхватил узду и отвел коня. Рыцарь окинул взглядом свою палатку – все стало донельзя уютным: его спальный мешок, который он был готов сжечь еще вчера вечером, походный столик, о который он однажды споткнулся, – все эти вещи вдруг стали необыкновенно приятными и дорогими, но сир Нолан был рыцарем, он знал, что такое долг, и этот долг звал его на место сбора.
Он посмотрел на своего оруженосца, с нетерпением натягивавшего кольчугу. Сир Нолан понимал его чувства: когда-то и он был семнадцатилетним юнцом, жаждущим отличиться на поле боя, но ощущение смутной тревоги беспокоило его.
– Дай помогу, – сказал сир Нолан, увидев, что его оруженосец запутался в креплениях кольчуги. Он подтянул лямку и положил крепкую руку на плечо юноши.
– Джон, держись меня. Не надо лезть на рожон.
– Ни в коем случае, господин, – ответил парнишка, голубые глаза которого сверкали задором.
– Джон, я понимаю, что мои нравоучения тебе уже порядком надоели и ты уже видишь себя рыцарем, но надеюсь, что ты помнишь, что…
– «Мертвые оруженосцы не получают рыцарства», я помню, господин, и постараюсь держаться за вашей спиной.
– Нет, – ответил сир Нолан с грустной улыбкой, – я просто хотел пожелать тебе удачи. Пусть хранит тебя Небесный Отец!
– Так вы же в него не верите? – спросил со смехом Джон.
– Учти, если тебя услышат Его служители, останешься без учителя, – рассмеявшись, сказал сир Нолан, вручая Джону меч. – Твой отец был моим другом, Джон. Он бы гордился тобой!
– Благодарю, – ответил юноша, принимая меч.
Сир Нолан и Джон вышли из палатки.
Через полчаса на отведенном месте стояла ровным строем, блистая сталью под лучами солнца, первая конная рота. Ее позиция была на поле, до вражеского замка ее отделяла одна лига. Отряд лучников Йорефа расположился за холмом, что высился рядом с крепостью. Сир Ульф вместе с его людьми ждал сигнала.
Капитан Густав, сейчас особенно похожий на усатого медведя в доспехах, объезжал ряды рыцарей.
Необходимо сказать, что первая рота была лучшей конной частью королевской армии. Она находилась в непосредственном подчинении у доверенных лиц, тех, кого король называл своими советниками. Первая конная всегда была на острие атаки: каждый рыцарь этой роты стоил двух-трех из других рот.
Командиром роты мог быть лишь тот, кто не только прекрасно владел мечом, но и обладал не менее острым умом, человек с железной волей и храбрым сердцем. Именно таким был капитан Густав. Он всегда возглавлял роту лично, несясь впереди нее, вдохновляя людей собственным примером.
Этот раз не стал исключением. По команде горна рыцари припустили лошадей, те перешли на рысь. Сир Ульф вместе с его отрядом отделился от общего строя и поскакал прямиком к форту. С ними двигалось несколько телег с сидящими в них лучниками и небольшими таранами, представлявшими собой обтесанные бревна с металлическим наконечником на конце.
Сир Нолан ехал в середине третьего ряда. Тяжелый доспех давил на тело, стеснял грудь и плечи. Неприятное ощущение в животе и волнение прошли. «Слышать топот еще пятидесяти рыцарей и их коней и знать, что ты едешь туда не один, уже приятно…» – думал сир Нолан, пока полсотни рыцарей выходили на позиции для атаки. Как часто бывает с людьми на войне, сознание уступает инстинктам. Один из них – слушаться приказов, от выполнения которых зависит твоя жизнь и жизнь твоих людей.
Сир Нолан оглянулся на Джона, ехавшего правее, чуть позади него. Тот был в полном рыцарском доспехе. Высокий шлем с опущенным забралом закрывал лицо юноши. «Держись, Джонни», – подумал сир Нолан, повернув закрытое шлемом лицо в сторону форта.
– Вперед, за короля! – заревел капитан, и трубы заиграли сигнал атаки. Лошади перешли на галоп, рыцари выставили перед собой копья и прикрылись щитами.
– Вот, – подумал сир Нолан, – началось…