Ребята в респираторных масках весь день кричали до хрипоты, предлагая проходящим мимо киборгам чудеса за десять кредитов. Удлинились тени, сгустились сумерки, зашло солнце – а дети продолжали работать. Город сильно менялся с темнотой, но ребята не уходили, по-прежнему обещая киборгам-прохожим волшебную смазку, делающую сочленение изумительно плавным и гладким. Скользить, крутиться и вертеться хоть ночь напролет – запросто! Королевская смазка, масло богов, всего десять кредитов за лучшую в жизни смазку!
Киборг полной замены, решивший воспользоваться предложением, наверное, пожалел ребят. В самом деле, как им идти домой с пустыми руками после стольких часов напрасного крика? Может, они напомнили его самого в таком же возрасте? На Завод еще не берут, а надо откуда-то брать деньги на квартплату и еду.
А может, он не пожалел, а просто забыл, пропустил время смазки и теперь спохватился? И вот – подарок судьбы: ребята с нужной баночкой и за бросовую цену. Только дурак отказался бы.
Конечно, киборг мог подумать и совершенно другое. Впрочем, не важно, что именно. А важно то, что он не подумал о своей безопасности. Он всегда был немаленьким парнем, а теперь стал совсем большим ПЗ-киборгом, высоким и тяжелым. Он сомневался, что предложенное ребятами кресло выдержит его вес. Но оно оказалось крепче, чем выглядело.
Киборг мог бы заметить и то, как ребята смотрят на рисунки, выгравированные на хромированной поверхности его тела. Но люди всегда глазели на рисунки. У каждого – особое значение. Спираль у сердца – для тех, кому он поклялся быть верным всю жизнь, звезды на груди – семья. Обрушивающиеся волны на плечах представляли силу любви, тяжесть, которую он охотно нес, и радость, которую надеялся испытать сегодня. Вдоль рук – разорванные цепи, показывающие, что он превозмог то, что пыталось его сдержать.
Кресло загораживало проезд в переулок, и киборг хотел немного сдвинуть его влево, чтобы за спиной оказалась стена. В принципе, должно получиться: кресло на колесиках. Но ребята так сновали и суетились вокруг, что было трудно отличить одного от другого. Хотя, если присмотреться, вот этот повыше. Он встал спереди и объявил, что у них самая лучшая смазка в Айрон сити. Тот, кто сзади, возился с банками или чем-то в этом роде. Киборг начал жалеть, что согласился, а не прошел мимо.
– Эй, мучачос, давайте быстрее, – кривясь, сообщил киборг парню повыше. – У меня сегодня свидание, а на нем надо двигаться гладко. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Не беспокойтесь, – посоветовал парень. – Мы настолько быстрые…
Мир вокруг ослепительно вспыхнул и взорвался. Киборг ощутил, как деревенеет тело. Руки и ноги застыли, вывернутые под неестественными углами. Он подумал, что так, наверное, чувствуешь себя после удара молнией. Но молния ушла, и тело обмякло.
– …что ты и не поймешь, как и чем тебя шарахнули, – договорил высокий парень.
Затем кресло покатили в переулок. Оно подпрыгивало на неровном, разбитом покрытии. Киборг беспомощно трясся, не в силах шевельнуться, хотя второй парень убрал парализатор от хребта. Подумать только, взяли прямо на улице. Кто-то должен был увидеть происходящее, помочь или хотя бы крикнуть, что позовет центурионов. Как можно вот так напасть в общественном месте, а никто вокруг и пальцем не шевельнул?
Кресло вдруг остановилось, киборга вытряхнули наземь. Он еще не мог двинуть и мускулом, но услышал, как заработали мощные механические ключи – и нашел силы закричать:
– Вы, недорослые maricons![2] Hijos de todo to pinche madre![3]
Он еле слышал свой голос из-за вытья ключей. Похоже, эти двое и в самом деле могут. И никто пальцем не шевельнет.
Шум стих. Киборг увидел, как мальчишки забирают его руки. Из обрубков лилась ярко-синяя киберкровь. Он чувствовал, как она сочится из тела, собирается в лужи вокруг.
Отделяя ноги, негодяи пожалели сил даже на ключи – воспользовались циркулярной пилой. Синяя кровь хлестала во все стороны.
Злые недорослые мясники! Зарезали словно быка, отдирают руки и ноги, будто это какие-то там финтифлюшки, будто он, ставший полным киборгом, не освободил себя от цепей, связавших нерешительный и слабый люд, будто не стоял за свой народ, семью и себя самого.
Парни паковали конечности в контейнеры гиробайков, как вдруг ослепительный прожектор центуриона высветил аллею. Значит, кто-то позвал на помощь, и несчастный киборг спасен!
– Эй, помогите, меня разбирают! – заорал он.
– Проходите, не мешайте, – равнодушным механическим голосом приказал центурион.
Свет прожектора погас, и киборг услышал, как механический монстр, лязгая, ушел из переулка. От отчаяния голос киборга превратился в тоненький визг:
– Вернись! Вернись сейчас же и помоги мне, ты, pinche madre, кусок дерьма!
Ребята захохотали.
– Побереги силы, это не преступление против Завода, – посоветовал меньший ростом. – Центурионов заботит лишь она, а Заводу на тебя начхать.
Киборг ощутил пинок. Этот мелкий ублюдок смеет пинать беспомощного! Ох, если удастся отыскать этих двух maricons, порву в мелкие вонючие лоскуты голыми руками!
– Оставь его, – посоветовал второй парень. – Надо ехать.
Киборг видел, как они оседлали гиробайки и скрылись, оставив его, безногого и безрукого, валяться в луже киберкрови. Он не мог ни двинуться, ни даже перекатиться.
– Auxilio![4] – заорал он. – Черт побери, хоть кто-нибудь, помогите мне!
Он подумал, что может сорвать голос прежде, чем кто-нибудь обратит внимание и подойдет.
Тут он не ошибся.
Катившееся по темной пустынной улице гиротакси было исцарапано, покрыто вмятинами и нуждалось в покраске. Водитель копил на нее, точнее, пытался копить, но времена были скверные. Правда, они всегда такие в Айрон сити, но про это водитель старался не думать. Он решил, что с такими слухами о свирепом серийном убийце, полосующем женщин на ночных улицах, можно неплохо заработать на ночном тарифе. Таксист в самом деле заработал, хотя не столько, на сколько рассчитывал. Женщины теперь ходили по ночам группами: вчетвером, впятером или вшестером. Конечно, если рассудить здраво, оно не слишком поможет. Едва ли полдюжины баб справятся с огромным озверелым киборгом. Они что, смогут повалить его, пригвоздить шпильками к тротуару и держать, пока не явятся центурионы и не продырявят маньяка? Однако факт: убийца не подходил к группам, любил отлавливать по одной. После стольких предупреждений, казалось бы, невозможно отыскать одинокую женщину на ночной улице.
К сожалению, не всем удавалось найти отчаянно нужных спутниц в поздний час – как бедняжке, теперь сидевшей в машине. Водитель заметил ее на крыльце Завода и сразу понял: женщина думает о том, как идти домой в одиночестве и в полной темноте. Он остановился рядом и велел садиться в машину.
Женщина смутилась и, запинаясь, выговорила:
– …Э-э… знаете, у меня…
Универсальное смущение тех, у кого нет денег на такси.
Вместо того чтобы уехать в поисках гуляк, слишком пьяных после вечеринки, чтобы заподозрить подвох с тарифом, водитель сказал:
– Давайте садитесь. У меня особый тариф для опасной зоны. Не знаю, слышали вы или нет, но тут шастает маньяк-убийца.
Женщина поколебалась, но забралась внутрь и принялась благодарить так, что у водителя сжалось сердце. А, черт возьми! Мама правильно говорила, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Хотя тут невольно думаешь, сколько мог заработать, если бы не мягкотелость. С другой стороны, если бы не мягкотелость, катался бы по городу пустой. Так что иди оно все к черту.
В это время ночи улицы пустые, доехали быстро. Когда водитель увидел, где живет женщина, вдвойне обрадовался, что подхватил ее. Этот час ночи коллеги-таксисты недаром называли «мертвым» – квартал был совершенно безлюдным. Женщина дала половину того, что таксист обычно брал, и попыталась еще всучить чаевые. Он вернул их и прибавил пару кредитов. Женщина опешила. Похоже, жизнь давно не делала ей подарков.
– Ладно, идите уже, – сказал он и тихонько рассмеялся. – Только не говорите никому, а то я не смогу свести концы с концами.
– Я сохраню ваш секрет и унесу его в могилу, – заверила она и тоже рассмеялась, хотя слегка натянуто.
От ее слов словно продрало морозом. Ну и шутки! В такое-то время. Но что за мнительность из-за невинной шутки? Наверное, сказывается усталость.
– Ну, доброе дело не пропадет втуне, – улыбаясь, сказал он. – А теперь как насчет того, чтобы побыстрее спрятаться под крышу?
Женщина заспешила прочь. Водитель подождал, пока она остановится у парадной двери, и уехал. Настало время для новой волны пьяных из бара «Канзас». А эта братия точно может себе позволить слегка надутый тариф. Обдирать их – не слишком порядочно, но, черт возьми, таксист сделал доброе дело, и, даже если оно само по себе не пропало, почему бы не возместить финансовые потери?
Она помимо воли вздохнула с облегчением, когда такси скрылось: всю дорогу ехала и тряслась. Вдруг шофер и есть маньяк? А если бы начал говорить про то, какая она красивая, и если она на самом деле хочет отблагодарить его за скидку, может и то, и это, и так далее, и в подобном роде… А он, надо же, оказался хорошим парнем. По крайней мере, способным на хорошее дело.
Черт возьми, куда она девала ключи? И почему не согласилась на электронный ключ или имплантат в предплечье? Надо использовать сэкономленные сегодня деньги на хорошее дело и швырнуть тупой кусок металла к чертям в унитаз…
Пальцы нащупали ключ в сумочке – и тут что-то шевельнулось за ее спиной. Женщина знала: оборачиваться глупо, надо спокойно вставить дурацкий ключ в дурацкий замок, кинуться внутрь и захлопнуть за собой дурацкую дверь. Но она поддалась желанию взглянуть.
Из ночи поднялось нечто огромное, чернее тьмы, и кинулось на женщину. Та завизжала – полсекунды. Кровь плеснула о стену, и все стихло.
Алиту разбудил звук лифта. Ее одолело любопытство, она встала, на цыпочках подкралась к двери и приоткрыла на крохотную щелочку. Что там такое?
Поразительно… отчего Идо выглядит совсем по-другому? Будто не он. И дело не только в длинном кожаном плаще и черных перчатках, хотя Алита никогда раньше не видела, чтобы он так одевался. На лице доктора не осталось и следа добродушия, сочувствия – лишь угрюмая, мрачная решимость, как у человека, видящего в мире только ужас и опасности, подстерегающие на каждом шагу.
А еще страннее то, что доктор толкал перед собой чемодан на колесиках. Когда Идо проходил мимо двери, Алита отпрянула. Одно колесико чемодана ритмично и визгливо скрипело. Чемодан тоже донельзя странный: по форме и размеру он больше напоминал ящик с инструментами, а не емкость для одежды. Доктор прошел через зал к двери в задней стене, остановился, чтобы снять плащ с одной руки, и поморщился.
Свежий порез на предплечье еще сочился кровью – кровью сердца, красной. Наверное, рана чертовски болела. Алита еле сдержалась, чтобы не выскочить из комнаты и не расспросить, что случилось. Но хотя он кривился от боли, лицо оставалось холодным и бесстрастным. Неужели это тот самый Идо, что сотворил чудесное тело с цветами, золотыми и серебряными вставками и дал ей имя Алита? Нет, этого Идо она не знала и узнавать не хотела.
Он вышел, закатил чемодан внутрь лифта и прикрыл за собой дверь. Холодно лязгнул замо́к.
Следующим утром Алита ждала, что доктор расскажет о случившемся ночью, но он даже не упомянул о своей перевязанной руке. Хотя времени для разговоров не было. Первый пациент, лишенный рук и ног, прибыл в коробке, оставленной перед дверью. Сестра Герхад сказала, что Алите самое время потренироваться, чтобы стать ассистенткой доктора. Девочка занервничала: трудно сохранять спокойствие при виде лишенного конечностей киборга. А если сделаешь что-нибудь не так и он развалится, едва сойдя с операционного стола? А если уронишь пакет с киберкровью, и она зальет все вокруг? А если, того хуже, уронишь пакет с кровью сердца?
Герхад заверила, что руки и ноги точно не отвалятся, так напортить практически невозможно, а пакеты с кровью не порвутся – их делают очень прочными, ведь их все постоянно роняют. Алита пока лишь познакомится с инструментами и процедурами. А когда наберется опыта, будет знать, какой подать инструмент еще до того, как доктор попросит об этом. Что касается пациентов, они почти никого не замечают, кроме Идо. Первый клиент тут же подтвердил слова медсестры. Рот у него просто не закрывался.
– Эти чертовы джейкеры разодрали меня буквально в клочки прямо на месте, – жаловался он, пока доктор копался в его плечевом суставе. – Я лежу, ору, а vale madre[5] центурион – ноль реакции! Да нисколечко! Если бы у него были пальцы, он бы ни одним не пошевелил!
– Муфту, – приказал доктор, не сводя глаз с пациента, протянул руку и сказал ему:
– Джейкеры хотят продать твои части на черном рынке, для игроков в моторбол.
– Мои части? Ну что за дерьмо…
Алита подала соединительную муфту и невольно взглянула на руку Идо. Повязка была свежая, но сквозь нее уже просочилась кровь. Что с ним случилось прошлой ночью?
– Вам повезло, – сообщила Герхад лежащему на столе киборгу. – Прошлой ночью рядом с местом, где вас разобрали, убили женщину.
– Это мне повезло? – недоверчиво глядя на медсестру, произнес киборг. – Знаете, я слышал, он их режет и раскладывает по маленьким железным…
Идо толкнул киборга, укоризненно посмотрел на него и медсестру, кивнул Алите и предупредил:
– Ни в коем случае не выходи наружу ночью без крайней надобности. Поняла? А если придется выйти, не уходи далеко от этого дома.
Доктор выпрямился, сцепил руки за спиной, сурово посмотрел на девочку. Сестра и даже киборг глядели на нее выжидательно.
– Ладно, – сказала она.
– Обещаешь?
Можно было подумать, что доктор усиленно изображает строгую родительскую заботу, если бы Алита не видела его лицо прошлой ночью.
– Ладно, я обещаю, – повторила она.
Доктор с видимым удовольствием вернулся к пациенту.
Доктор заменил руки и ноги и сказал Алите, что теперь работы для нее практически нет. Она может выйти погулять, если хочет, но чтобы помнила свое обещание вернуться до темноты. Почти не слушая, Алита кивнула, сняла хирургический халат и перчатки, кинула их в корзину с надписью «Использованное». Выйти погулять? Конечно, на рынок! Ведь там можно встретить Хьюго.
Девочка выскочила за дверь, шагнула на тротуар, миновала кого-то, стоящего у клиники. Сегодня точно должно произойти что-то хорошее! Как только найдется Хьюго…
– Эй, ты, стой!
Озадаченная, Алита повернулась и увидела высокую женщину с длинными темными волосами, глазами, как голубой лед, и чем-то вроде пурпурного камня во лбу. Она глядела на девочку как на преступницу. Алита хотела уйти восвояси, но женщина в два шага догнала ее, схватила за запястье и стала шевелить пальцами Алиты в точности как доктор Идо, но не всегдашний, а каким она его видела прошлой ночью – холодный, угрюмый и безжалостный.
Женщина посмотрела Алите в лицо. Взгляд незнакомки был полон злобы и ненависти. Девочка выдернула руку и отступила на пару шагов.
– У вас что, проблемы?
Женщина молчала и глядела. Алита выпрямилась, демонстративно отвернулась и медленно пошла прочь – главным образом, чтобы не выдать своего страха. Взгляд женщины словно буравил спину ледяным сверлом. Так хотелось побежать! Но Алита боялась, что женщина кинется следом. Пройдя немного, она рискнула обернуться. Женщина больше не глядела ей вслед, а уставилась на клинику. Хотя нет, не на клинику – на Идо, смотревшего на женщину из окна второго этажа.
Идо следил, как Алита уходит от Кирен, и думал о том, что рано или поздно это обязательно случилось бы. Жаль, что так рано. Он не успел рассказать девочке о своей ушедшей жене. Вернее, предупредить. Конечно, тогда пришлось бы поведать обо всем, а к этому доктор был еще не готов. Пусть бы Алита немного свыклась с телом, а потом можно рассказать, для кого оно предназначалось.
Вдруг Кирен посмотрела Идо прямо в глаза, будто не только ощутила, как он подглядывает, но и прочла его мысли. Если и так, он бы не удивился. Было время, когда она понимала его лучше, чем он сам. Идо любил Кирен за это, как и за многое другое. Но те времена остались в ином мире, в прошлой жизни – еще до их личного Падения. То время безвозвратно кануло в Лету, будто не существовало вовсе.
На стене висел огромный плакат. На нем плечом к плечу стояли ПЗ-киборг и обычный человек, оба героические и благородные, смотрящие в светлое будущее. Под их полными надежды и вдохновения лицами красовались слова: «ГАРМОНИЯ, ПРОДУКТИВНОСТЬ, БЕЗОПАСНОСТЬ», набранные огромными буквами – такими же яркими, как обещанное плакатом будущее.
Правда, красивый лозунг портила надпись краской, алой, будто кровь сердца. Буквы с алыми подтеками складывались в слова: «Заводу не взять твою душу».
«Хорошо, что так», – подумала Алита.
Затем она повернула за угол, обнаружила там мальчишек, гоняющих на скейтах по самодельной площадке, и улыбнулась впервые после встречи с безумной женщиной. Мальчишки уставили барьерами, помостами и трамплинами небольшую площадь с фонтаном посредине. Рядом за столиками сидели люди. Они ели, пили кофе и наблюдали, как ребята крутят, лавируют, скользят и прыгают на мотоконьках, гоняются за помятым металлическим мячом. Конечно, у них никакой брони, и выглядят они не так круто, как киборги на экране, но дух игры от этого никуда не делся.
Алита задумалась, как бы попроситься к ним в игру и стоит ли вообще это делать? Вдруг один игрок свернул с трассы и затормозил прямо перед девочкой.
– Привет, Алита, – произнес Хьюго и снял бандану.
Она радостно посмотрела на его влажные от пота волосы и воскликнула:
– Хьюго, это ведь и есть моторбол?
Парень смотрел на нее так, что, казалось, сердце выскочит из груди.
– Да нет, просто возня. Хочешь попробовать?
Несколько ребят пронеслись мимо, и улыбка Алиты поблекла. Может, они и не настоящие игроки в моторбол, но у них есть опыт. Новичка они сотрут в порошок.
Хьюго потянул ее за руку.
– Ну, давай! Все клевые ребята должны играть в моторбол!
Алите захотелось послать к чертям сомнения и ринуться в игру.
– Да! Почему бы нет?
– Кто эта девочка? – спросила Кирен.
Как обычно, у нее все было слишком: и макияж, и прическа, и платье, и меховая шубка, и туфли – все антикварного дизайна, наверное, сделанное вручную киборгами, которым доплачивали за бессонные ночи и голодание, пока работа не сделана. В отчаянном городе полно отчаянных людей, а Кирен – самая отчаянная из всех.
Она прижимала к лицу носовой платок – всегда поступала так в этой части города. Конечно, платок – не фильтр. Но так Кирен давала знать всем вокруг, особенно Идо, что она думает об этих местах. Идя с ней по улице, Идо с трудом подавлял желание вырвать и выбросить тряпицу.
– Моя ассистентка, – ответил доктор.
– Ты полюбил ее так, что решил отдать ей тело нашей дочери, – скривившись, выговорила Кирен. – Я, мягко говоря, удивлена. Ты ведь должен был уничтожить его несколько лет назад.
– Я не смог. Просто не смог.
– Понимаю, – не пытаясь скрыть презрение, произнесла Кирен. – А ты сказал своей ассистентке, чье это тело?
Кирен никогда не трудилась скрывать презрение и злобу.
– Кирен, наша дочь мертва, – спокойно произнес доктор. – Смирись с этим.
– В самом деле? Надо же. И кто из нас двоих упорно цепляется за прошлое?
Идо промолчал. Что тут скажешь?
– Ты был лучшим. А теперь? Посмотри на себя! Наверное, ты думаешь, что делаешь благородную работу, тратя свой талант на изломанный заплесневелый хлам. Метишь в святые? Дайсон Идо, блаженный покровитель ржавого ломаного хлама в Айрон сити. А может, настало время завершить свою епитимью?
Кирен вдруг замерла, уставилась на большой экран над мексиканской закусочной. Идо не хотелось на него смотреть. Но как не смотреть, когда две оравы паладинов моторбола врезаются друг в друга на полной скорости? Фаны любят кучу-малу. Огромный мощный тип в хромированной броне выбрался из свалки, в одной руке высоко держа пятидесятифунтовый металлический мяч.
Слева подошел официант – тощий жилистый старик с киберрукой. Он улыбнулся Идо во весь рот. Старик явился в клинику, когда киберрука потеряла чувствительность от локтя до кончиков пальцев. Доктор исправил халтуру в устройстве и загрузил новые контроллеры.
– Что будешь? – спросил Идо у бывшей жены.
– Ничего, – поморщившись, ответила та.
Идо подумал, что не было смысла спрашивать.
– Dos tacos y una cerveza[6], – сказал он официанту.
– Si, muy bien[7].
– Клеймор снова завладел мячом! – заревел в экстазе комментатор. – Но Джашуган быстро нагоняет, хочет вернуть свое на шестом повороте!
Когда Идо и Кирен только попали в город, оба подсели на моторбол. Он казался единственной отдушиной в жизни Айрон сити. Кирен даже перестала обсуждать, как вернуться. Но доктор не обманывался, понимая: жена вряд ли примирилась с их положением и приняла случившееся. Ей потребуется очень много времени, чтобы понять и принять – если вообще удастся. Она будет долго лежать ночами без сна, стараясь придумать, как вернуть прежнюю жизнь и снова обрести рай. Конечно, рая не существует, и нет смысла напоминать, насколько прежняя жизнь была от него далека. Кирен просто не станет слушать.
Бывали времена, когда она так погружалась в работу, что забывала жалеть себя. Иногда казалось: она забылась и уже не бередит старые раны. Но, наверное, Идо выдавал желаемое за действительное. Теперь это неважно: все сгорело и пошло прахом.
Кирен указала пальцем на черно-желтого мощного киборга – настоящий Джаггернаут – и сказала: «Это – один из моих». Идо подумал, что это точно не достижение. Кажется, она забыла, что Идо тоже знал черно-желтого киборга.
– Чего ты хочешь? – раздраженно вздохнув, спросил Идо.
К его удивлению, бывшая жена схватила его за руку и заглянула в лицо.
– Я хочу, чтобы мы опять стали одной командой, – нетерпеливо выпалила она. – У меня отличное новое оборудование, достойное твоих талантов!
Кирен больше не прижимала платок к носу. Ее свободная ладонь гладила руку доктора – от плеча до локтя и обратно.
– Работай со мной! – взмолилась она. – Вместе мы сможем построить чемпионов – лучших игроков, каких видел моторбол!
Она взяла его руки в свои.
– И это будет наш билет домой!
– Когда ты наконец поймешь, что обратного пути нет? – отпрянув, сказал Идо.
– Вектор открывает нам путь! – почти огрызнулась она.
– Поверить не могу: ты доверяешь Вектору?
– У него очень серьезные связи, – обиженно напомнила она. – Он может доставить нас домой, в Залем.
– Мой дом теперь здесь, – покачав головой, сказал Идо.
Кирен понурилась и обмякла, словно кто-то выдернул двигавшую ее пружину.
– Пожалуйста. Это мой шанс. Помоги. Пожалуйста!
Ее слова прозвучали так жалко и безнадежно, что разбитое сердце доктора едва не развалилось снова. Да, Кирен по-прежнему действовала на него. Ему хотелось обнять ее и сказать, что все будет хорошо; он поможет, позаботится и сделает все, чего она хочет, найдет способ или лазейку. Но если поддаться, потеряешься и заблудишься, как Кирен.
Он отстранился.
– Я не стану помогать тебе строить монстров. Не хочу. Твои так называемые «чемпионы» имеют обыкновение превращаться в убийц. Они делаются бездомными наркоманами с огромными гидравлическими руками и скверным характером. Или ты уже забыла о них?
Кирен заметила ползущего по столу таракана и раздавила его салфеткой.
– Я обязательно вернусь в Залем, – вставая, объявила она. – Если потребуется, процарапаюсь наверх голыми руками.
Она пошла прочь. Идо смотрел ей вслед. Она не прошла и полквартала, как рядом остановился бронированный лимузин. Кирен забралась на заднее сиденье. Идо успел заметить сквозь открытое окно, что рядом с ней сидел мужчина. Вектор не взглянул на доктора. Стекло поднялось, и лимузин тронулся.
Внезапно Идо стало жаль бывшую жену. Ее истерическое отчаяние, хватание за руку – не для него, а ради Вектора. Этот ублюдок задурманил ей голову, приручил и посадил на цепь, пообещав невозможное. Наверняка Вектор посулил возвращение в Залем, если она сумеет заставить гениального киберхирурга работать над моторбольной командой Вектора. Да уж, малышка, лучше дома места нет[8].
Идо дождался тако и пива, затем отнес их в клинику.