Глава третья Насекомые в зазеркалье
Конечно, первым делом надо было хорошенько оглядеться и познакомиться со страной, по которой ей предстояло путешествовать.
«Это очень похоже на урок географии, – подумала Алиса, поднявшись на цыпочки, чтобы увеличить себе обзор. – Главные реки… их тут нет. Главные горы… я стою на единственном здесь холме, но вряд ли у него есть название. Главные города… Ой, а это что такое? Что это за существа? Похожи на пчёл, которые собирают мёд с цветов, но они не могут быть пчёлами – разве можно увидеть пчёл на таком расстоянии?»
И Алиса некоторое время молча наблюдала, как одно из этих существ хлопотало между цветами, вонзая в их чашечки своё жало.
«Прямо как настоящая пчела», – подумала Алиса, однако это было всё что угодно, но только не пчела. Понаблюдав за существом, девочка скоро убедилась, что её первоначальная догадка подтвердилась: это действительно слон, – хотя эта мысль сначала испугала её до полусмерти.
«Какие же это должны быть огромные цветы, – подумала Алиса в следующее мгновение. – Вроде домов, вероятно, с которых сняли крыши и внутрь воткнули тычинки. И сколько же в них должно быть мёду! Пожалуй, стоит спуститься туда…»
Она сделала несколько шагов вниз, но вдруг остановилась.
«Надо сначала запастись хорошей веткой на всякий случай. Мало ли что у этих слонов на уме… Вот смешно будет, когда меня спросят дома, как мне понравилась моя прогулка, а я им скажу: «Ничего себе, только пыльно было и жарко… а ещё слоны докучали».
– Спущусь-ка я вниз по другой дороге, – сказала себе Алиса, подумав. – А на слонов посмотрю в другой раз. Кроме того, мне так хочется поскорее попасть в Третий ряд.
Оправдав таким образом собственную трусость, Алиса сбежала с холма и перепрыгнула через первый из шести маленьких ручейков.
– Ваши билеты! – потребовал Кондуктор, всунув голову в окошко вагона, и через минуту у всех в руках очутилось по билету.
Поскольку билеты были размером почти с пассажиров, в вагоне сразу стало тесно.
– Ну-с, ваш билет, дитя? – рассердился Кондуктор на Алису, которая не приготовила билет, как другие.
Со всех сторон раздались недовольные голоса:
– Не задерживайте его, девочка. Минута его времени стоит тысячу фунтов.
– К сожалению, у меня нет билета, – испуганно пролепетала Алиса. – Там, откуда я пришла, не было кассы.
И опять раздался хор пассажиров:
– Там, откуда она пришла, нет места для билетной кассы, – там земля стоит тысячу фунтов за квадратный дюйм.
– Не оправдывайтесь! – прикрикнул Кондуктор. – Вы должны были купить билет у Машиниста.
И опять раздался хор:
– Машинист! Ха! Да один дым его паровоза стоит тысячу фунтов.
Алиса подумала: «Говорить, видно, тут бесполезно». Голоса на сей раз не раздались, потому что она ничего не сказала, но, к её великому удивлению, все пассажиры подумали хором (я полагаю, вы понимаете, что значит думать хором? Я лично, признаться, нет): «Лучше ничего не говори. Каждое слово стоит тысячу фунтов».
«Мне теперь, наверное, эта тысяча фунтов будет сниться», – подумала Алиса.
Всё это время Кондуктор рассматривал её: сначала в телескоп, потом в микроскоп и, наконец, в бинокль, – потом он опустил окно и удалился, пробормотав что-то вроде «вам в другую сторону».
– Такая маленькая девочка, – заметил джентльмен, сидевший напротив и одетый в белую писчую бумагу, – должна знать, куда едет, даже если не знает, как её зовут.
Козёл, который сидел рядом с господином в белом, закрыл глаза и громко проговорил:
– Она должна знать, где билетная касса, даже если не знает азбуки.
Сидевший рядом с Козлом Жук (это вообще была довольно странная компания пассажиров) вступил, соблюдая, по-видимому, установленную очередь для замечаний:
– Её надо убрать отсюда в багажный вагон.
Алиса не могла разглядеть, кто сидел за Жуком, но некто с хриплым голосом произнёс:
– Пусть перейдёт в другой…
Фразу незнакомец так и не закончил: начал вдруг икать, кашлять, а потом вовсе вышел из вагона, шлёпая калошами.
«Похоже, это была лошадь», – подумала Алиса, и в тот же миг тонюсенький голосок пропищал ей в ухо:
– Не оттого ли лошадь, что она в калошах?
Потом чей-то приятный голос произнёс из-за угла:
– На неё надо наклеить ярлык: «Осторожно! Крюками не трогать!»
И всё время раздавались – один за другим – голоса («Сколько же народу набилось в вагон!» – изумилась Алиса): «Ясно как мармелад: её надо отослать по почте…» «По телеграфу послать её надо…» «Она сама должна тащить поезд…» И множество других – самых разных – замечаний.
Джентльмен в белой писчей бумаге наклонился к Алисе и шепнул на ушко:
– Не обращай, детка, внимания на то, что они говорят, но каждый раз, как поезд остановится, бери обратный билет.
– И не подумаю, – огрызнулась Алиса. – Я вовсе не собираюсь путешествовать по железной дороге, меня гораздо больше привлекает лес, куда мне очень хотелось бы вернуться.
– А ты не знаешь, что на всякое хотенье есть терпенье? – пропищал тот же тонюсенький голосок прямо ей в ухо.
– Не дразните меня, пожалуйста, – попросила Алиса, тщетно стараясь понять, откуда исходит этот голос. – Если вам так хочется острить, острите на свой счёт.
Обладатель тоненького голоска глубоко вздохнул: он был, очевидно, очень несчастен, – и Алисе захотелось сказать ему что-нибудь утешительное. «Уж хоть бы он вздыхал по-людски», – подумала она, поскольку это был такой крохотный вздох, что вполне можно было его и не услышать, не раздайся он у самого её уха, так что она даже поёжилась от щекотки.
– Я знаю, что ты мне друг, – услышала Алиса. – Дорогой, старый друг, который никогда не обидит, хотя я всего лишь насекомое.
– Какое именно насекомое? – не без тревоги осведомилась Алиса, поскольку хотела бы знать, есть у него жало или нет, а прямо задать этот вопрос сочла неприличным.
– Так ты не всех любишь… – начал голосок, но утонул в резком свистке паровоза.
Все вскочили как по тревоге, а с ними и Алиса.
Лошадь, которая высунула голову в окно, втянула её обратно в вагон и спокойно сказала:
– Пустяки… Надо только перескочить через ручеёк.
Все, по-видимому, успокоились, выслушав это заявление, и только Алиса почувствовала себя не очень уютно при мысли о поезде, перепрыгивающем через ручей, в то же время подумав: «Во всяком случае, мы очутимся в Четвёртом ряду. Хоть какое-то утешение». Через секунду она почувствовала, как вагон дыбом поднялся в воздух, и в страхе схватилась за ближайший к ней предмет, который оказался бородкой Козла.
Но борода эта словно растаяла, стоило Алисе ухватиться за неё, и она оказалась преспокойно себе сидящей под деревом, в то время как Комар (потому что именно с этим насекомым она разговаривала в вагоне) раскачивался на ветке, как раз над её головой, и обмахивал её, как веером, своими крыльями.