Пробравшись внутрь, я присела на корточки у стены. Убедившись, что за мной никого нет, я аккуратно приоткрыла незапертую дверь в комнату, где совещались хранители, прибывшие из Астаны. Зен не решился на проникновение в административный корпус, но я не могла спокойно сидеть на месте зная, что Саймон в опасности.
– Он не просто так исчез, – я пыталась убедить Зена, но он оставался непреклонен к моей просьбе, что странно. Обычно братья Хадзис не разлей вода, почему сейчас все иначе? Неужели Зен решил забить на своего брата? – Зен, почему ты молчишь?
– Вася, – устало ответил он, оборачиваясь ко мне. – Ты же знаешь, что иногда мы можем невольно слышать мысли друг друга и я услышал достаточно, чтобы отпустить его.
– Что ты такое несешь? – что значит отпустить? И почему я ничего не слышу? – Почему, когда нужна твоя помощь, ты сразу в кусты и лапки кверху? Твой брат запутался…
– Это мы с тобой запутались, – резко прервал он, уходя к двери.
– Ты знаешь для чего прибыл этот столичный совет? – закричала я, надеясь хоть так его остановить. – Знаешь, что они будут обсуждать за дверью?
– Операцию по устранению опасности вызванной моим братом, – безразлично ответил Зен, даже не обернувшись ко мне. – Не вижу смысла им мешать.
Они хотят убить его брата, а он так спокойно говорит мне, что не собирается им мешать? Да что, мать вашу, с ними двумя случилось за эти месяцы, что мы были на летних каникулах? Почему вернувшись в этот интернат, я не узнаю свою команду? Почему они вдвоем бросают меня на перепутье?
Чего я не знаю?
Я не нашла слов, способных остановить Зена, и потому дождалась, когда за окном стемнеет и в одиночку оказалась возле этой двери, старательно ограждая себя от сомнительных мыслей, делающих меня жутко рассеянной.
– Разведка ничего не выявила, – я сильнее прижалась к стене, когда услышала голос Каирбая Нуркеновича. – Его родители тоже ничего не знают. Брату Саймона точно ничего не известно?