Открыв книгу, которую я пытаюсь начать читать за последний час раза четыре, я пробую опять, но с психом закрываю её и кидаю на стол. Она проезжается по гладкой столешнице и с глухим стуком падает на пол. У меня сегодня выходной и у меня были планы на этот день, которые пришлось менять, когда я проснулась с солнцем не выспавшаяся и злая, как собака.
Встав из-за стола, я подхожу к окну и выглядываю во двор. Сначала кажется, что никого нет, но в саду, что поодаль находится, я замечаю курчавую голову своей сестры. Мы за завтраком почти не говорили с ней, но я чувствовала напряжение, кажется она тоже что-то предчувствует. Решив, что помощь сестре в сборе сочного урожая может меня немного отвлечь, я выхожу из кабинета, спускаюсь на первый этаж и через чёрный вход выхожу во двор. Иду по усыпанной гравием тропинки до сада и останавливаюсь у маленькой калитки.
Сестра чувствует меня и не спеша оборачивается, тут же снова возвращаясь к своему занятию.
– Помощь нужна? – спрашиваю я, заходя к ней внутрь.
– Да нет, – легко отвечает она, отправляя очередную спелую виноградную гроздь в корзинку на столе. – Тут немного осталось, – говорит она искоса смотря на меня. – Выглядишь не важно, что-то случилось?
– Ничего не случилось, – я подхожу к корзинке и пару ягод себе срываю. – Но такое чувство, что вот-вот случится.
– Меня тоже лёгкая тревога не покидает, – сестра слезает со стремянки и по руке меня бьёт, когда я снова пытаюсь сорвать ягоду. – Ешь с кустов, – бормочет она, отодвигая корзину. – Один говорит, что на границе не спокойно.
– Не думаю, что предчувствие с этим связано, – я иду за сестрой вглубь сада. – Мне всю ночь Василика снилась, к чему бы это.
– К тому, что ты соскучилась по младшей? – Тори усмехается.
– Может быть, – мы давно не виделись с ней, может быть и скучаю. – Я как будто о ней беспокоюсь, может с ней что-то случилось? Нам стоит написать маме?
– О, я сказать забыла. она резко останавливается и ко мне оборачивается. – Мама недавно писала.
– Почему ты не сказала? – возмущаюсь я, а Тория молча мне ягоду в рот пихает, знает, как меня можно заткнуть. – Я серьёзно, сестра. Почему ты промолчала?
– Потому что забыла, – недовольно отвечает она. – Прости, я так с этой свадьбой забегалась, что совсем забыла об этом. Я ей даже не ответила, поди переживает. Хотя я просила Фродо ответить ей.
– И этот мелкий засранец тоже мне ничего сказал, – вот встречу его, как отвешаю подзатыльников, мало не покажется.
– Ты его когда в последний видела, а? У него без тебя забот хватает, не вздумай взбучку ему устраивать. Вира, я серьёзно говорю, не вздумай даже, – она угрожающе пальцем тычет мне в плечо, догадывается ведь, что подловлю мелкого где-нибудь.
– Ладно-ладно, – я могу забыть об этом, потому что на самом деле редко вижу брата. – Так что мама писала?
– Василина сейчас в Помпеи, – так не привычно слышать это имя, хотя она всегда злится, когда её без причины зовут Василикой. – Много она о ней не писала, но кажется, тоже волнуется. Может с ней что-то случилось? – я сама ей об этом несколько секунд назад говорила.
– Она умеет искать приключение себе на задницу, – сердце неприятно сжимается, когда я думаю о ней. Надеюсь, я зря волнуюсь, и она в порядке, а то душа прямо не на месте от этих мыслей. – Я хочу выпить.
Тория оборачивается, чтобы ответить, но резко замолкает и смотрит мне за спину, когда калитка в сад звонко хлопает. Я тоже оборачиваюсь, и вижу, как к нам бежит гвардеец из подчинения Тории.
– Что случилось? – резко спрашивает она, когда парнишка, добежав до нас остановился и уперевшись руками в колени, стал тяжело дышать. Запыхался, малец, а раньше таких заставляли часами бегать, чтобы выносливость вырабатывали. А сейчас что? Ничего, все ждут, когда отдышатся и на этом всё.
– Простите, – хрипит он, чуть ли не выблёвывая лёгкие. – Королева послала за вами, – она и на меня теперь смотрит. – Немедленно.
Мы с сестрой переглянулись, понимая, что это, то что нас тревожило.
Что-то произошло.