Минт
На специально подготовленном возвышении посреди длинных и пыльных книжных стеллажей стоял Каштан. Его закрывал стеклянный защитный купол, призванный сохранить жизнь свидетелям эксперимента. Аристократ с мерзкой филигранной точностью и донельзя сосредоточенным видом отмерял красную взрывоопасную жижу. Я знал этот раствор. Смесь серы, селитры и красной огнелистки. Последний ингредиент добавлял составу исключительную воспламеняемость. Малейшее неверное движение – и вся сцена взлетит на воздух.
Нужно отдать должное уроду, он справлялся превосходно. И все же… Коричневые глаза ненадолго скользнули на нас с Черникой, только что вошедших в здание. Его пальцы дрогнули, но гад продолжил свое выступление.
Я чувствовал себя неважно. Голова гудела, зелье притупило боль, и все же во всей ситуации было нечто невероятно приятное. Я притворился алхимиком при смерти, дабы успешно выторговать у Ягодки обнимашки. И, видит Святой Листок, это были самые приятные минуты сегодняшнего утра, не считая поцелуя с ней же. Мы не успели к началу, но на сцене выступал всего лишь третий номер.
– Займите свои места, быстрее, – шикнул на нас один из распорядителей, стоящий у дверей. – Можете обращаться ко мне по всем важным вопросам, зовите меня господин Бук. Повезло, что пришли раньше пятого номера, иначе получили бы штрафные очки. – Он строго поправил пенсне, делая приглашающий жест.
Черника следовала за мной, а я старался шагать ровно. Все бы ничего, но у моего эликсира трезвости имелся один побочный эффект. Если выпить его, ты почувствуешь небывалый прилив сил и бодрости, проходит туман в голове, выравнивается внутричерепное давление, однако после пары часов наступает сильнейший откат. И мне нужно успеть выступить раньше, чем он начнется.
– Ты выглядишь подозрительно бодрым, – прошипела Ягодка, тыкая меня локтем в бок, поторапливая занять место в зрительном зале.
– Ненадолго, милая, – придержал девушку, когда она едва не запнулась за чьи-то ноги.
– Аккуратней! – цыкнула аптекарша в светлом длинном платье, сидевшая в нашем ряду.
Я отстраненно заметил ее волнистые волосы почти платинового оттенка, вытравленные удачным составом, ладную фигуру с высокой грудью и широкими бедрами. Прислушался к себе. Не-а. Неинтересно. Мужской инстинкт выбрал себе определенную цель со сладким ягодным ароматом и сочным псевдонимом.
– Фух. – Ягодка устало опустилась в удобное кресло. Ее глаза, обрамленные пушистыми длинными черными ресницами, мгновенно сосредоточились на сцене, где сейчас выступал Каштан. Она снова вцепилась в подол, сжав его до побелевших подушечек пальцев. Вся напряженная, как струна, готовая вот-вот развернуться и наделать бед.
– Он прошел слишком много практики, чтобы ошибиться на столь простом задании. Но вот во втором туре, я уверен, карма настигнет подонка, – постарался ее утешить, как умел. Ничего не грело мое сердце больше, чем перспектива посмотреть на потерявшего всякое самообладание лорда Каштана. Сцена на площади ярко показала: он из тех мальчишек, которые не терпят, когда играют с их игрушками. И пусть Черничная Королева совсем не деревянная машинка, но дети растут, а характер остается.
– Ты прав, Минт. Ни разу не видела, чтобы он ошибся на эксперименте.
Мне захотелось успокоить девушку, убрать напряжение, с которым она постоянно живет. На этот счет у меня имелся свой метод, но пробовать его с Ягодкой пока было слишком рано. Поэтому я позволил себе положить ладонь сверху на изящные, но чересчур напряженные пальцы девушки. Она перевела взгляд на меня, легко улыбнулась, едва растянув губы. Я почти успел утонуть в ее фиалковых радужках.
И именно в этот момент со сцены донеслось приглушенное проклятие. Сотни глаз алхимиков, ожидающих своей очереди, устремились к источнику звука. Некоторые рефлекторно пригнулись, ожидая большого бума. Но зал библиотеки погрузился в звенящую тишину.
Виновник произошедшего стоял и неверяще пялился на сорванный эксперимент. Пробирка дрогнула в неловкой руке? Пролетела муха? Так или иначе, но Каштан явно совершил ошибку.
Распорядитель Бук метнулся к сцене, наклонился над красной каплей, шмякнувшейся на деревянный стол, за которым работал Каштан.
– Ничего не понимаю, – покачал головой высокий худощавый мужчина, пристально приглядываясь к вязкой капле взрывчатого состава. – Вы должны были взорваться, голубчик. Но отчего-то он не сдетонировал.
– Смотри-ка, наш идеальный аристократ оказался не столь совершенен, как он думал. Спорим, отвлекся на нас с тобой?
Подключились остальные члены комиссии.
– Запах состава не отличим от настоящего, внешний вид тоже, но вот остальное… кажется, это нечто, напоминающее, скорее, томатный соус, сделанный искусным алхимиком. Он договорился с растением, придав нужные свойства жидкости.
– Что вы говорите, профессор Имбирь? – Пенсне Бука прицельно осматривало место происшествия. – И какую оценку вы бы поставили умельцу?
– Пожалуй, четыре балла, для пяти необходимо было бы сделать настоящую взрывоопасную смесь. Но у него не отнять творческой жилки, да.
Профессор, знакомый мне со времен Академии, всегда обладал обостренным чувством справедливости и все же закрывал глаза на издевательства над своим лучшим студентом, то есть мною. Имелся у ученого мужа один большой недостаток – он был аристократом и считал, что простые люди отличаются цветом крови от так называемых избранных.
Я видел их кровь. Она такая же, как моя.
Невольно вспомнился один из эпизодов во время обучения. Каштан не соврал про туалет, но умолчал, что издевательства над нескладным, худым юношей не прошли даром для обидчиков в тот день. Они втроем затащили меня в умывальник, поставили на колени и со всей подростковой жестокостью окунули в самый центр унитаза. Пожалуй, именно тогда я принял решение о глобальном изменении собственной жизни.
Грязная вода забивала нос и рот, я сопротивлялся, но их было трое, а я один. В итоге мне удалось выкрутиться из хватки обезумевших аристократов. Помню дрожь в коленях, когда вставал, выпрямляясь в полный рост. Я в лице нескладного худощавого парня обнаружил, что ростом превосхожу любого из них, если встану прямо и перестану прятать голову в учебные свитки. А еще у меня оказались столь тяжелые кулаки с острыми костяшками, способными разбить припудренные щечки сокурсников благородного происхождения, о которых я даже не подозревал.
Думаю, они тогда дружно наврали, что споткнулись на лестнице.
Они сделали это за месяц до выпуска, и, после того как я дал отпор, пытались провернуть издевательства еще несколько раз. А когда, наконец, угомонились, было уже поздно. Гадкий утенок стал перерождаться в лебедя, и последний начал познавать собственную силу.
И все же пять испорченных лет не могли пройти даром. Попав на Игры Алхимиков впервые, я упустил победу, испытывая излишнее волнение. Мои ладони потели, мензурки выскальзывали из пальцев, пилюли укатывались по столу, баллы снизили за неаккуратность.
И вот теперь я могу посмотреть с нескрываемым ликованием на провал своего врага. Каштан обронил каплю. Лучший Алхимик опростоволосился на отборочном. Даже не во втором туре и не в третьем, на самой банальной проверке, которую может пройти любой первокурсник Академии.
– Очевидно, кто-то подменил взрывоопасное вещество. Но зачем? В этом нужно разобраться, распорядитель Бук. – Профессор хмурил кустистые брови. – Не ожидал от вас такого неряшливого поведения с препаратом, Каштан, – цокнул языком старый алхимик. – Мы не можем дисквалифицировать обладателя титула, иначе возникнет угроза репутации всего соревнования. Но вас лишат максимально возможного количества баллов. Итого из пяти вам достанется один, лорд Каштан. Вряд ли вы сможете компенсировать данный отрыв.
После фиаско Каштана следующие участники выступали с большим рвением. Видимо, заносчивый рыжий тип у многих сидел в печенках, а когда он проиграл много очков, почти у всех присутствующих появился шанс на завоевание титула.
– Ваша очередь, господин Минт, – обратился ко мне распорядитель после очередного выступления. Прошло полчаса.
Я тяжело поднялся. Голова гудела, эффект от зелья постепенно ослабевал, я почувствовал это особенно остро, когда сделал шаг вперед. Залезая на сцену, едва не упал, но чудом устоял, призывая всю свою выносливость, магию и молясь Святому Листку. Высшие силы, похоже, меня услышали, потому что до стола я дошел относительно удачно, больше ни разу не потеряв равновесия, широко расставил стопы, выискивая баланс, и приступил к эксперименту, максимально сконцентрировав внимание на стеклянных колбах напротив.
Первое переливание прошло успешно, мне попался зеленый яд, сцеженный из спелых плотных листьев болотного поганца, довольно мерзкого растения с ужасным характером. С ним было крайне сложно договориться, поэтому я решил, что препарат готовил сам профессор Имбирь. Старик славился особой любовью к разного рода ворчливым ядовитым видам, должно быть, они видели друг в друге родственных по духу созданий.
Мне пришлось мысленно пригрозить составу не разбрызгиваться вокруг и пустить в ход каплю магии. С пальцев сорвалось легкое свечение, впитавшись в жидкость. Та в ответ довольно облизнулась.
– Вау! Он смог урезонить поганца! – воскликнул кто-то в зале, но я уже перешел ко второй пробирке с ледяным зельем. Его полгалось не просто перелить, а сначала разогреть над спиртовкой.
Надо думать, снежный состав не очень-то желал плавиться в тепле огня. Интересно, кому я обязан столь сложным выбором препаратов для первого испытания? Не слишком ли это для начала, до которого допускаются даже новички-студенты?
Но отвлекаться нельзя, иначе ноги, нашедшие баланс могут быстро его потерять, и я наделаю ошибок, как сам Каштан. Возможно, смогу как-то уговорить травки?
Прикрыв глаза, представил зимнюю пустошь, мысленно обращаясь к составу, не желающему плавиться. Холодные ветра с осколками льдинок, острые снежинки, несущиеся вперед, желающие постоянно висеть в воздухе и ранить теплую кожу людей. Я должен был уговорить их принять следующую стадию агрегатного состояния – превратиться в воду.
Пустошь в моем воображении постепенно стала преображаться. Ночной холод сменился солнечным днем, капли воды стекали с острых длинных сосулек, повисших на кончиках хвойных иголок. Мы уже находились в густом лесу. Здесь чувствовалось первое дыхание весны, упрямый снег подпекался на солнце, превращаясь в воду. Смотри, как красиво!
Ледяное зелье в пробирке удивленно булькнуло.
Да, дорогая, давай… Ты просто станешь водой, никуда не исчезнешь. Но ей все равно нужен импульс, я послал легкую искорку в спиртовку, разжигая пламя сильнее. Катализатором в данном случае послужит более высокая температура. Я пошатнулся, потеряв равновесие, но успел поймать себя.
Лед тронулся. В буквальном смысле, в узком горлышке пробирки начали перемещаться снежинки, постепенно разрушалась кристаллическая решетка вещества. Неохотно снежный состав согласился сменить агрегатное состояние.
К концу эксперимента голова моя начала гудеть и немного побаливать, выражая протест против насильственных действий. Мне бы сейчас отлежаться, а не концентрироваться изо всех сил.
– Браво, господин Минт. Пять баллов, – похвалил профессор Имбирь. – Я всегда знал, что вы очень талантливый юноша, хотя выглядите бледновато, в один момент мне показалось вы вот-вот свалитесь. Кто там у нас дальше по списку?
– Леди Черника, приглашаем, – позвали мою мнимую невесту.
Я немного расслабился, сделал шаг назад, пошатнулся. Она была тут как тут. Звук каблуков и ягодный аромат безошибочно определяли ее приближение.
– Минт? Все хорошо? – Глубокий озабоченный взгляд девушки выражал настоящее сочувствие. В фиалках проглядывали слезы, будто утренние капли воды на лепестках цветов. Такие же свежие и милые.
– Нормально, – распрямился. – Будешь меня лечить, когда закончишь свое испытание на пять баллов, Ягодка.
– Не смей называть меня так! – огрызнулась для проформы маленькая магичка, направившись уверенной походкой от бедра к лабораторному столу.
Было что-то волшебное в этой женщине, в ее манере двигаться, напряженно сжимая плечи от волнения, ее острые каблучки звонко цокали по сцене, и, конечно же, неповторимый аромат, сейчас затопивший первый ряд зрителей.
Мне оставалось только наблюдать за действиями липовой невесты.
Черника безошибочно определила и назвала первый состав. Про себя я отметил, что ей попались варианты попроще, но тоже не самые элементарные. Она зажгла спиртовку, сощурилась, буравя взглядом зеленый мох в пробирке. Его нужно было упросить расцвести, ведь именно лепестки крохотных размеров так ценились в аптекарской промышленности, редкий ингредиент, который почти невозможно найти в природе. Она справилась, поразив меня своей точностью и искусностью. Было видно, что девушка много практиковалась, и ее талант действительно на редкость выдающийся. Здесь газеты не лгали.
Голова гудела, но я нашел в себе силы ободряюще улыбнуться выступающей, когда она подняла голову, оглядывая зал. Однако Черника смотрела не на меня.
Ее внимание приковал к себе коварный лорд Каштан. После поражения он соизволил занять место в первом ряду и теперь терроризировал девушку настойчивым присутствием буквально напротив ее стола. А я и не заметил. Более того, рыжий гад с наслаждением вдыхал ягодный флер, растекшийся от самый сцены. Не отрывая взгляда от Черничной Королевы, он улыбнулся, а потом облизнул губы. С неудовольствием я отметил, что руки моей невесты дрогнули, а кончики ушей, выглядывающие сквозь пышные фиолетовые волосы, стали красными.
Очевидно, состояние мое ухудшалось, я краем уха услышал похвалу от профессора в адрес выступающей, дыхание начало сбиваться, голова пульсировала все сильнее. То, как победоносно Каштан пялился на Чернику, выбивало из колеи, прибавляя к физическому душевный дискомфорт, а ее реакция смущала еще больше. Я много раз видел, как девчонки теряют голову, глядя на меня. Один легкий жест, томный взгляд, незаметное прикосновение – и она твоя. Необъяснимая власть природы, игра полов в самом мерзком ее виде. Я наслаждался вниманием женщин. И вот я наблюдаю то же самое со стороны, и выглядит… противно.
Каштан перекинул ногу на ногу, поправил пояс, привлекая внимание к нижней части тела, демонстрируя Чернике что-то в своих штанах.
Девушка спрятала глаза в стол, видимо, решив заняться реактивами. Правильное решение. Ее руки мелькали быстро, чрезвычайно умело. Она, кажется, разозлилась, отчего движения стали резче, но не потеряли своей точности. Вторая задача была решена, третья тоже, объявили оценку. Пять баллов.
Стуча каблучками, Черничка подбежала ко мне:
– Видел? Я справилась! – потрясла за руку. Потолок библиотеки расползался перед глазами все активнее. – Минт? – вопросительное. – Эй, Минт! – озабоченное. – Ми-инт! Вызовите бригаду лекарей, ему плохо!
Что происходило дальше, я уже не слышал.